Форум » Творчество форумчан » Про досуг школьниц » Ответить
Про досуг школьниц
SpiralExistence: Я снова это делаю. Уперевшись до боли в пальцах рукой об косяк двери, стоя на коленях перед запертой дверью, я прильнула глазом к щели просевшей двери. Я подглядываю за сексом своих родителей. Меня раздражает их возня, шумное дыхание, сбитое одеяло и блестящая от пота кожа. Почему они делают это утром, пока я собираюсь в школу? Почему не вечером, как все нормальные люди? Ненавижу. Теперь на весь день настроение будет испорчено. Ну, на самом деле не на весь, — думаю, я развеюсь после школы, когда пойду играть со своим щенком, которого нашла несколько дней назад на улице. *** Звонок. — Всё решила? — обращается ко мне одноклассница. Я утвердительно киваю. Надеюсь, она правильно поняла мой краткий жест и не будет приставать ком не с разговорами. Признаться, у меня сейчас совсем нету времени на болтовню. — А я на четвёртой задаче застряла, думала, дорешаю хоть её. В итоге её так до конца и не довела, а к пятому номеру вообще не притронулась. Кивок. Я бросаю последние вещицы — коробку с циркулем — в сумку и собираюсь уходить. — Вот блин… Ты сейчас куда? — По делам. — Каким?.. Э, подожди, я с тобой прогуляюсь! «Вот блин. Приставучая» — думаю я, спешно придумывая эти самые «дела». В этот момент ко мне подходит другая девочка — невысокая, худая обладательница двух каштановых хвостиков с глупой заплаткой на курточке. Эта девочка была ещё глупее моей собеседницы, но значительно миловиднее. Вероятно, она считает меня своей подругой, но в последнее время я и сама начинаю так думать. — Сколько заданий вы решили? — Я последние два не успела, а она, как назло, всё сделала. — Кстати, интересно, почему именно «назло»? — Не расстраивайтесь, какую бы оценку вы не получили, вам всё равно выходит в четверти «удовлетворительно», — улыбается «Хвостики». И пока одноклассница сникает, я про себя смеюсь над тем, как легко сочетает маленькая девочка вежливость и оскорбления. — А ты сколько сделала? — с кислой миной спрашивает первая девушка. — Все, — горделиво улыбается «Хвостики». — Ну конечно, вы ж у нас отличницы… Куда уж мне до вас, — вздыхает девушка. — Разница между вами двумя измеряется только величиной наглости и одной бумажкой, — всё-таки я решаю поддержать разговор хотя бы пока мы не вышли из школы. Пока одна моя одноклассница расцветает в улыбке, другая постепенно переходит из состояние непонимания в состояние ярости: — Сама-то не наглей! Если я не называю всех на «вы», это ещё не делает меня наглой!.. Нет-нет, это ведь ненормально так делать, да никто так не говорит… Мы отвечает одновременно: я — с поднятым вверх указательным пальцем, «Хвостики» — наклонив голову и обе — с милой улыбкой: — Это и делает мою речь самой красивой в школе. — Я не про тебя имела в виду. «Хвостики» многозначно тянет «Э-э-э-э». — Что? — не понимает девушка. Кажется, я всё-таки развеселилась. Отметив про себя этот факт, я делаю два шага назад и в сторону, заступая за спину «Хвостикам» и кладя руки ей на плечи. — Э-э-э-э… — понимающе кивает она, а девушка так ничего и не понимает. А я нарочито громко шепчу, склонившись над ухом «Хвостиков»: — Где бумажка? — Какая бумажка? Я не понимаю, о чём вы говорите. Всё ты понимаешь! Но ведь тебе так будет не интересно? Тогда я кладу медленно провожу правой ладонью по ноге девочки, начав от коленки и двигаясь всё выше, пока левой рукой придерживаю девочку за талию. Когда я уже всей своей кистью погружаюсь под короткую юбчонку, а пальцами уже касаюсь края трусиков, «Хвостики» набирает в грудь побольше воздуха и готовится что есть мочи заверещать «Насилуют», а перехватываю левую руку, прикрывая ей рот. И она только и недовольно мычит. Впрочем, всё это игра. А девушка просто хлопает глазами и оторопело смотрит на нас. А я, уже будучи на взводе, не могу промолчать, чтоб не подколоть её: — Эй, может, поможешь? И она отрицательно трясёт головой, машет руками и быстро-быстро пищит: — Ч-Что это ты делаешь?! Немедленно прекрати-и! А притворяюсь удивлённой и, пока мои пальцы заняты поглаживанием линии бёдер «Хвостиков», по которым как будто пробегают лёгкие судороги (ей щекотно), спрашиваю у девушки, ради которой, собственно, и разыгрывается весь этот спектакль: — Почему? Что такого-то? Очевидно, ведь — место под юбкой подходит для таких целей лучше всего. — Для чего?! — почти истерично кричит она. Обогнув пальцами ногу «Хвостиков» спереди, я уже перебираю ими жёсткие струнки лобковых костей, отчего девочка ёрзает в моём легком объятии, но всё ещё не предпринимает попытки вырваться. А шокированная девушка только ещё сильнее округляет глаза и начинает беспрестанно тычеть в нас пальцем. Пауза слегка затягивается — я тяну момент, прежде чем отвечу. Наконец, первой терпение кончается у «Хвостиков»: она легонько кусает (почти что только облизывает) прикрывающую ей рот руку и смеётся: — Прекратите, пожалуйста, мне щекотно! Я сильно сдавливаю тремя пальцами комочек плоти в центре треугольника лобковых костей и также быстро выдёргиваю руку из спешно сжавшихся в ответ ног. — Щекотно? — изумляется девушка. — Чем вы вообще там занимались? — А ты что подумала? — изображаю я неудоумение, насильно сдерживая улыбку. Девушка не секунду замирает, быстро краснея и явно стараясь подобрать слова для ответа. Ей очень хочется упрекнуть меня, но в то же время сама она так не хочет оказаться самой извращённой из нашей компании; ведь, похоже только она увидела сексуальный подтекст в происходящем и теперь здорово стыдится этого. А тем временем «Хвостики» опять подыграла мне, нарочито торопя девушку с ответом и в то же время сбивая её: — Действительно, что? Наконец, не находя себе места от стыда, девушка отвечает: — Мне показалось, что вы всякими… штуками… нехорошими занимаетесь… — И понурилась. Слишком рано, т.к. я ещё не закончила свою шутку: — Какими такими «нехорошими»? — подозрительно взглянула ей в лицо, отчего та сникла ещё сильнее. — Действительно, какими? — вторила «Хвостиками». — Как будто ты её там… ну — ласкала. — Это как? — Действительно, как? — Вы что, издеваетесь, что не понимаете?! — подскакивает на месте девушка. Её лицо красно от стыда, а в уголках глаз появляются слёзы то ли обиды, то ли ярости, то ли стыда, а, скорее всего — всего этого вместе. Мы с «Хвостиками» переглядываемся. — Я не понимаю, ты чего такая злая, Младшенькая? — Младшенькая — это прозвище девушки, которое ей придумала «Хвостики». Не смотря на то, что Младшенькая кажется из нас самой взрослой, она на два с половиной месяца младше её и на пять — меня. Вообще, очень интересно, что между её днём рождения и им у «Хвостиков» и уже между ним и моим проходит ровно одно и то же кол-во дней — 73. — Действительно, почему? — в свойственной ей манере повторяет за мной и «Хвостики». — Это выглядело так, будто вы там мастурбировали! — выкрикнула на взводе она и тут же осела под нашими взглядами: — Фу, как грубо… — манерно отворачиваюсь я, продолжая одним глазом следить за разыгрывающимся на лице девушки балом эмоций. — Пожалуйста, следите за словами. Ещё хорошо, что мы подруги, но если вы скажете что-либо подобное в обществе, вас могут посчитать — и посчитают — озабоченной и грубой. — Что за дивные выдержанно-вежливые, но полные скрытой оскорбительности тирады получаются у «Хвостиков»! — Да сами вы следите за тем, что вытворяете! — буркнула Младшенькая. — А что такого мы делаем? Я же сказала, что место под юбкой лучше всего подходит девушкам, чтобы спрятать что-нибудь маленькое, что мужчины ни за что не должны увидеть, но ты сама всегда сможешь поглядеть. И снова девушка оказывается удивлена: — Стоп, о чём вы вообще? Мы переглядываемся, словно нас озадачивала такая непонятливость одноклассницы, словно мы только что занимались совершенно обычными делами, словно она спрашивала очевидное, словно, наконец, она сейчас проявляла недюжинную глупость. По крайней мере, именно так она должна по нашему замыслу понять этот обмен взглядами. — Ну я же сказала уже: бумажка. — Потом, вспомнив, что кроме хлопчатобумажных трусиков моя рука под юбкой «Хвостиков» не нащупала, я с интересом задумалась и даже добавила вслух, — Кстати, странно, — её там не было. — Действительно, куда же я могла её спрятать? Может быть, её и вовсе у меня нет? — намекает с лёгкой улыбкой «Хвостики». — Исключено. — Что, совсем-совсем исключено? — уже вовсю улыбается она. Но неужели я поверю? — Исключено-исключено. И я узнаю, куда ты её спрятала. — Я быстро перебираю различные варианты, надеясь на то, что от искомого «Хвостики» не успела избавиться её в классе, когда мне на ум вдруг приходит интересная идея, — Ах, ты вроде бы тут кричала, что тебе щекотно? Ну, вот так мы от тебя ответик и узнаем, — всё ещё из-за спины девочки я ловлю её запястья и развожу руки в стороны и чуть вверх. — Младшенькая, подключайся! — Что, я? — Нет, знаешь, я к стене обращаюсь. — Эх, ладно-ладно, — вздыхает девушка, подходя к нам. — Хотя я до сих пор не знаю, чего ты добиваешься. Может, объяснишь мне, наконец? — Вот найду бумажку, тогда и поймешь сама. Тут Младшенькая вдруг снова краснеет и почти выкрикивает: — Только под юбку я к вам не полезу! — Ты что, правда извращенка? — подозрительно смотрю я на неё сверху вниз. С самого начала всей этой «перебранки» мы остановились посредине лестничного пролёта, так что я сейчас была на одну ступеньку выше «Хвостиков» — из-за чего даже приходилось слегка нагнуться к ней, — а Младшенькая оказалась и вовсе на три ступеньки впереди. — Нет, конечно!.. — Вздохнув, она продолжила. — Тогда что делать-то? — Я ей руки держу, так что айда щекотать ей подмышки, пока не скажет, куда бумажку дела. — Э-э-э-э… — хитро тянет «Хвостики» и смотрит Младшенькой в глаза. — Эх, чтоб вас… — бурчит себе под нос она и, смирившись со своей ролью, запускает пальцы девочке в подмышечные впадины. Конечно, я не жду, что «Хвостики» засмеётся или даже просто дёрнется. По крайней мере, не сейчас — не сразу. Не стоит оглядываться на её в лучшем случае подростковый внешний вид и маленький рост — когда ей надо, эта кажущаяся хрупкой и беспомощной девочка проявит характер или подавит практически любое желание своего тела. Тем более мы обе понимаем, что всё происходящее — шутка, а «Хвостики» участвует в этом по собственной воле — физически она сильнее меня и может вырваться в любой момент, но не сделает этого, даже если действительно захочет. Точно так же, как я минуту назад пользовалась стыдливостью и тайной озабоченностью Младшенькой для поднятия себе настроения, сейчас я использую странную горделивость и открытую извращённость «Хвостиков» для того же. Но всё-таки мне не нравится то, что делает девушка — она просто трёт пальцами девочке подмышки. Этого явно не хватит, чтоб растормошить ни её, ни мою скуку. — Вы что, правда считаете, что сможете так добиться от меня ответа? Если бы у меня была так вам бумага, я бы сразу отдала её вам по первой же просьбе — не в моих правилах скрывать что-либо от дорогих подруг, — подтверждает мои мысли девочка. — Как я и говорила, разница между вами — это величина наглости и одна-единственная бумажка. — Да она щекотки не боится, — бурчит как будто бы всё ещё обиженная на нас за розыгрыш Младшенькая. — Меняемся, — вздыхаю я. Мы обходим нахально ждущую с раскинутыми руками «Хвостики». Оказавшись за её спиной, высокая Младшенькая вынужденно садится на свой ранец, брошенный ещё на две ступени назад, и покорно берёт запястья «Хвостиков» руками. И тотчас вновь краснеет, видя, как я быстро расстёгиваю жилетку, а затем и рубашку «Хвостиков», распахиваю её, практически обнажая полностью её живот и грудь с белым кружевным лифчиком в розовых пятнах. — Эй, мы так не договаривались! Ты чего опять вытворяешь? — Но ведь так легче щекотать, нет что ли? — А если кто увидит, — почему-то шепчет девушка. — Всё хорошо. Ужели вы считаете, что меня смутит такая мелочь? Да и прошёл ли кто за время нашей беседы ещё по лестнице? — успокаивает её «Хвостики». И та со вздохом смиряется. — И ни к чему такие тяжкие вздохи. Я касаюсь пальцами талии девочки, мягко провожу по коже вверх до тех пор, пока, минув боковые бретели лифчика, не оказываюсь в её подмышках. Здесь её кожа особенно тепла и слегка влажна — гладкая нежная ткань её почти не обдувается воздухом, не испытывает нагрузок и, наверное, никогда не мёрзнет. Я чувствую на своём лице смущённую и озабоченную улыбку, когда начинаю синхронно поглаживать её. И, как и когда я прикасалась к бёдрам и лобку её, девочка мелко дрожит одними подмышками. И это продолжается минуты три, в течение которых «Хвостики» склонила голову, закусила нижнюю губу, свела колени вместе и вспотела несмотря на прохладу пустующей лестницы (нет, судя по звукам, на нижних этажах здания ею вовсю пользовались). «Терпи, моя радость, — думаю я. — Тебе ведь гордость не позволит признаться, что ты тоже щекотки боишься». — Я же говорю, не боится, — тянет Младшенькая, зевая во весь рот от скуки. И в то же время опасливо прислушивается — не приближаются ли чьи шаги к этому пролёту. — Ещё как боится, только кому-кому, а тебе вида не покажет. Она у нас терпеливая и крайне наглая. Я решаю, что с подмышек «Хвостиков» уже хватит, и подхватываю её тело. — Ну что ещё придумала? — спрашивает Младшенькая. Я специально держу девочку так, что она быстро съезжает в моих руках, переворачиваясь головой вниз, отчего её юбочка порхает и всё больше раскрывается. — Да, действительно, куда вы мня несёте? — невинно улыбается «Хвостики». — А вот увидите. Я хочу перенести её в пустующий сейчас класс, положить на скамью, поставленную у входа вдоль стены, и там, разув, щекотать уже её подошвы. Но тут моё внимание (до этого целиком занятое краснеющей от вида белых в такую же крапинку и с такими же кружевами, как и лифчик, трусиков одноклассницей) привлекает мелкая чёрная надпись на коже левого бедра «Хвостиков». — А, так вот в чём дело… Признаю, я ошиблась — у тебя и правда нет никакой бумажки. Шпору ты на этот раз прям на себе написала. Она улыбается, когда я её отпускаю, и словно кошка приземляется на руки и на ноги, одним движением поднимая своё лёгкое тело уже в вертикальное положение. — Так ты шпаргалку искала?! — кричит Младшенькая, а затем замирает и спрашивает уже у девочки. — Стоп, так ты шпаргалкой пользуешься? Это поэтому у тебя такие оценки хорошие? — Как будто ты не знала, — улыбаюсь я. — Конечно, не знала! Я думала, что тут одна среди вас дура. — Действительно, кажется, вы не знали. — Такая правильная девочка жульничает на контрольных? Поверить не могу… — И уже ко мне, — Э? Ты что, тоже? — Я? Нет, — невиннейшим тоном отвечаю я. Пауза, пока «Хвостики» поправляет одежду, затягивается, и я нарушаю тишину предложением: — Может, по домам? — Ах да, ты же вроде как о каком-то там деле говорила? — интересуется девушка. — Действительно, что у вас за дело? — склоняет головку «Хвостики». Коль скоро настроение у меня уже стало значительно лучше, я сразу отвечаю правду, не утруждая себя выдумывать что-либо более существенное. Хотя я заранее знаю, что обе мои одноклассницы меня в покое после услышанного не оставят и точно захотят пойти со мной: — Надо покормить-поухаживать за щенком. — И, чуть подумав, добавляю, — Я его недавно нашла брошенным и приютила в сарае. — Покажи! — Дайте посмотреть! — в один голос кричат девочки, и я, вздыхая про себя, соглашаюсь: — Ладно, пойдёмте. Только, чур, никому не слово — мои родители запрещают мне держать животных в доме. Мне вот тут посоветовали выкладывать большие тексты частями. Следую совету — пока что публикую только половину. Продолжение будет в ближайшие дни. И, конечно, хочу комментариев, притом лучше всего дельных. Внимание! Тем, кто не переваривает сцены крайней жестокости, насилия над детьми и детальные описания смерти, читать далее автор не рекомендует.
marsylij: вот это произведение мне нравится гораздо больше очень... волнующе )
Милана: SpiralExistence, очень интересно, я читала с удовольствием.
SpiralExistence: To marsylij & Милана: Нравится, говорите. А почему? To all: P.S.: Завтра продолжения скорее всего не будет, т.к. оказалось, что у меня в доме на весь день отключают электричество - будут менять проводку.
tic: ждём продолжения
adm-shekotun: Ань, клёво. Можно на сайт выкладывать. ;)
dust: И мне понравилось. Читабельно, и уровень безумия как раз подходящий.
SpiralExistence: Всё-таки отключали электроснабжение только до обеда, так что вот вам продолжение. Кстати говоря, получилось опять не до конца, а значит, будет ещё и третий кусок. А третий кусок будет именно тем, ради чего всё остальное тут и писалось. А именно, он воплотит одну идею, которую я обожаю, но к которой я в своей писанине ещё не притрагивалась. Отдельно замечу, что это не главы и не части, это просто один текст, поделённый примерно на равные по объёму фрагменты для удобства выкладывания и чтения. Автор предупреждает, что в тексте присутствует явный акцент внимания на насилии. Дальнейшее чтение — на свой страх и риск. *** Мы о чём-то весело болтаем, пока идём к моему дому, но я не запоминаю ни одного слова. Весь мой мозг занят мыслями о том новом домашнем любимце, о том, что сейчас я впервые покажу его своим подругам. Интересно, понравится он им или нет? А они ему? Я надеюсь, что они подружатся. Надо сказать, что я всё-таки люблю его той любовью, которой можно любить единственное дорогое тебе существо в мире. Наверное, я никогда бы не взяла щенка к себе, если б не ненавидела свою семью. Проще говоря, мне в тот момент нужно было найти кого-то, кого бы можно было любить. Я ведь не ожидала, что животное сможет мне ответить взаимностью — я даже не надеялась, что оно сможет ко мне хоть сколько-нибудь привязаться. Я просто подумала, что глупо оставлять бездомным такое интересное создание, когда мне самой уже почти хочется по-настоящему повеситься от одиночества. Вот и приютила зверя в сарае заброшенного участка в 50-и м от своего дома. А про несогласие родителей я одноклассницам просто соврала. На самом деле у меня не было никакого желания выпрашивать у родителей разрешения, и не было желания держать своего питомца там, где они могут его случайно увидеть. — А какой он породы? Какого цвета? — не терпит ожидания Младшенькая. — Вот придём, и увидишь сама своими глазами, — улыбаюсь ей в ответ я. — Нетерпение — признак допубертатного возраста, — нравоучительно поднимает палец вверх «Хвостики» и делает круг на носке, уже тыча Младшенькой в грудь. Шутка девочки как всегда оскорбительна и как всегда неожиданна и для Младшенькой, и для меня. Девушка чувствует подвох, хотя и не может понять смысла сказанных слов. Наверное, «Хвостики» выдаёт хитрющая улыбка, сопровождающая слова и указательный жест. — Что? Э-э, я не такая, как вы двое, заучка, — ворчит девушка. — Я ничего не поняла из того, что ты сказала. — Она тебя оскорбила, — поясняю я. — Не оскорбила — лишь только указала на несоответствие поведения возрасту, — вторит мне девочка. — Ну, можно и так сказать. А Младшенькая уже на взводе, полна решимости понять, что именно про неё сказала подруга: — Нет-нет-нет! Уж объясните, что она про меня наговорила. Мне вот самой интересно. — Приличные девушки не станут говорить о таком вслух. Я же назвала ваше поведение более свойственным допубертатному периоду в развитии женского организма лишь с целью констатировать показавшееся интересным мне наблюдение. Младшенькая с кислой миной внимает намеренно путанным объяснениям. Поняв, что от «Хвостиков» ей ничего не добиться, девушка переключается на меня: — Может, хоть ты тогда объяснишь мне, о чём речь вообще? — Эм, как бы так сказать? — О тебе. — Вот поэтому-то и хочу знать, что вы там наговорили. Просто места себе не нахожу, как хочу. Так что быстро кончили выпендриваться и объяснили всё от и до. — Вероятно, вы не знаете, что означает «допубертатный возраст»? — улыбается «Хвостики». — Конечно, не знаю. Повторяю для особо умных и нахальных: Я не заучка, чтоб умные слова такие знать! — Пубертатный период — это период полового созревания. Ну а допубертатный — это, соответственно, всё, что пораньше. — Иначе говоря, ваше поведение не соответствует вашему возрасту. Вы ведёте себя как неразумный ребёнок, когда приличная девушка вашего возраста будет спокойно ожидать обещанного знакомства с домашним питомцем подруги, тем более что состоится оно в пределах 15-и—20-и минут. В точку. В яблочко. В самую суть. И девушка вскипает, останавливается, преграждая нам путь, и, сжав руки в кулачки, кричит: — Так я и есть ребёнок! Это вы такие взрослые тут расхаживаете, как павы — куда уж мне до вас. — И тут же краснеет. — Тьфу. И зачем опять всё сводить на сексуальную тему! Могли просто мелкой обозвать, а не про пол… половое — блин! — созревание нести! Словно бы будучи не при чём, я тихо свищу сквозь сложенные губы и, отвернувшись, пищу, всеми силами стараясь сдержать рвущийся из груди смех: — Да ты точно извращенка. — Почему я? Это вы вдвоём начали! — Половое созревание — это обыкновенное примерное описание возраста человека. Тут про секс ни слова не было сказано, а ты именно в таком ключе всё опять и поняла. — Пауза. — Не первый раз уже, кстати. Так что ты точно озабоченная. — Блин, ну вы и чокнутые. Так смешно меня злить, да? — Признаю, весьма интересное зрелище, — улыбается «Хвостики». — Молчи уже, — бурчит ей в ответ одноклассница. — На самом деле, ты просто очень мило ведёшь себя, когда злишься и стесняешься. — Обе вы чокнутые… Мы отвечаем одновременно: — Ага. Но так веселее ведь. — Действительно, так оно и есть. Тем временем мы уже оказываемся у входа в старый сарай. Составляющие его тёмно-серые отсыревшие со временем брёвна нагромождением своим напоминают не здание, а скорее сумку гигантского человека, небрежно брошенную им в высокую траву, да так и оставшуюся лежать. Сарай потерял половину крыши ещё четыре года назад во время урагана, тогда же его восточная стена частью соскользнула с прогнившего деревянного фундамента и образовала рваную брешь, служившую моим основным проходом внутрь. Настоящий вход был вот уже четверть века изнутри завален обрушившейся поленницей, а потому не мог быть открыт ни с какой стороны. Слышала, во времена моего детства окрестные детишки умудрялись по деревьям залезать на самый верх сарая, откуда проскальзывали через дыры в его вечно сырое нутро. Но теперь такой путь стал невозможным, потому что тем же давнишним ураганом вырвало и всю крупную растительность на участке. Наверное, падая, одно из деревьев край крыши и своротило. — А как мы войдём? — спрашивает Младшенькая, подозрительно оглядывая серое строение такого же цвета глазами. — Я знаю ход. Но придётся ползти под кустом. Идёт? — Эх, мамка меня за испачканную одежду прибьёт. — Ну, что ж поделаешь — тогда в другой раз, — вздыхаю я с надеждой, что у Младшенькой до другого раза просто терпения не хватит. — Блин, — чуть не плачет она. — Ну, покажи хоть, куда ползти надо. Я обхожу сарай слева, одноклассницы следуют за мной. Я стараюсь ступать по валяющимся то тут, то там балкам, чтобы не проваливаться кроссовками в грязь. Никто не станет меня ругать за испачканную обувь, но и оттирать засохшие комья земли вперемешку с травой придётся мне самой. Конечно, мне лишней работы себе создавать совершенно не хочется. Пройдя под застрявшем кроной в разорванной стене громадной «сумки» опрокинутым, но как-то не вырванном из земли и потому оставшимся жить тополем, наша компания оказывается перед древними (наверное, возраста моих родителей, если не старше) смородиновыми кустами, преграждающими и скрывающими от глаз обнаруженный мною лаз. — Сейчас это единственный ход внутрь, если, конечно, не прыгать с парашютом на сарай сверху. Хочешь — не хочешь, придётся протиснуться между вот этими двумя кустами, — я хлопаю руками влажные после дождя ветви, — и проскользнуть через щель внутрь. — Я задумчиво осматриваю возвышающийся тополь, — Ещё можно попытаться забраться по дереву вверх и оттуда спрыгнуть в проём, но тут больше вероятность убиться, чем пройти целой. А, вылезать в таком случае всё равно нужно будет через кусты, так что выгода спорная. — Я не самоубийца. Но меня мамка правда убьёт за испачканную юбку! — восклицает Младшенькая и с сомнением смотрит на то на меня, то на лаз. — Очень жаль, я надеялась увидеть любимое животное моей первой любимой подруги вместе со второй любимой подругой. Вероятно, придётся и мне обождать, — задумчиво склоняет головку «Хвостики». «Как бы ни так!» — думаю я и ловлю её ухо рукой: — Да ну, я ни за что не поверю, что ты вот так вот уйдёшь и откажешь себе в игре с моим щенком. Уж кто-кто, я ты такого развлечения не упустишь. — Я притягиваю её лицо к своему и с улыбкой продолжаю, — Правда ведь? — Само собой, — кивает она, и я разжимаю пальцы, жестом приглашая лезть в кусты. — Честно, простите, — серьёзно извиняется Младшенькая, — я не могу. — В таком случае, я расскажу вам о всём увиденном завтра в школе. Возможно, этого хватит, чтобы хоть отчасти вас утешить. — Эй, а вы не подождёте меня буквально полчасика? Я быстро сбегаю домой, переоденусь и вернусь. — Полчаса? — прикидываю я. — Сойдёт. Давай, но лучше поспеши. — Ладно, я мигом! — уже перескакивая с доски на доску, машет в ответ рукой девушка. Затем заворачивает за угол и оставляет после себя лишь звук прыжков туфлями по дереву, который также быстро стихает. Я знаю, что дорога к её дому отсюда лежит в направлении школы, а потому мы не увидим её пробегающей по дороге вдоль ограды участка. А значит, нечего и ждать. — Ну что, полезли? — предлагаю «Хвостикам» я и, получив её согласное мычание в ответ, первая приседаю на колени и просовываю голову между ветвей. Внутри сарая заметно теплее, чем снаружи. Это живое тепло исходит от устилающей пол (если он когда-либо вообще был) гниющей листвы. Я вижу всё достаточно подробно благодаря проникающему через зияющую дыру на месте крыши в этой части постройки. Более отдалённые части «сумки» освещены намного хуже, т.к. там крыша сохранила свою относительную цельность. Самая глубина, отделённая доходящей до уровня второго этажа перегородкой, пребывает в постоянной темноте. Там-то, вдали от входа, я и содержу своего щенка. Я выбрала то место в первую очередь из-за этой самой стенки в человеческий рост, которая не даёт ему сбежать через лаз из сарая. Я бы места себе не могла найти, если б такое произошло на самом деле. Рукой нащупываю в кармане ржавый ключ от двери в комнатушку, когда-то, видимо, бывшую гаражом для трактора. Очевидно, этот сарай принадлежал когда-то колхозу, территорию которого за последние годы поглотил наш город. Но этот участок застройщики не тронули, т.к. у него внезапно нашёлся какой-то там хозяин, который и продавать его государству или частнику не желал, и не пользовался им. Я слышу за своей спиной шорох и сопение — «Хвостики» ловко протискивает свое маленькое тельце внутрь, встаёт, лениво потягивается, распрямляя плечи. — Где же ваш щенок? Мне самой не терпится взглянуть на него. — Что-что, а о тебе как нельзя лучше можно сказать, что ты вся из себя допубертатная. Зачем лифчик носишь, кроха? Твои плоские орешки не нуждаются в такой роскоши. — О, это просто дань традициям, — с хитринкой в голосе и выражении лица улыбается она в ответ. — Вон за той дверью мой щенок. Кстати, я его назвала Проном в честь своего умершего попугая. Помнишь его? — Как же не помнишь! — восклицает девочка. — Замечательная была птица, особенно в своих выверенных матерных изречениях и критике правящей партии. — Моя школа, — смеюсь я. И мы входим в проём открытой двери. На этот раз первой рвётся вперёд именно моя маленькая подруга. Пока она проходит в угол комнаты, где в темноте жмётся крохотный комок плоти, я остаюсь у самого входа, облокотившись о косяк. И тихо зову: — Прон, не бойся, иди ко мне, иди к мамочке. Эта девочка — моя подруга, поэтому ты должен с ней тоже поладить. Комок шевелится, отзываясь на мой голос урчанием, его жёлтые глаза смотрят прямо на меня. Девочка, наконец, замечает животное и в три прыжка оказывается рядом, протягивает руки… Со звуком морского прибоя раскрывается радужный цветок, и я не могу оторвать от него взгляда. Щенок бросается вперёд, опрокидывает «Хвостики» на заваленный щебнем пол и радостно лижет в лицо своим мокрым языком. Затем девочка кричит, не в силах поверить в происходящее, когда мой питомец сильным рывком разрывает на ней одежду. — Знаешь, мой щенок, он не совсем обычный. По правде говоря, он крайне сексуально озабочен — как и я сама. Поэтому не обижайся, он тебе чуть-чуть изнасилует. Это я его научила. Девочка продолжает истошно визжать, пока я спокойно дожидаюсь в стороне. В мозгу свербит слабое волнение насчёт Младшенькой — моим первоначальным планом (коль уж они обе сами напросились посмотреть на зверя) было дать вдоволь ему наиграться с обеими одновременно. Думаю, такому крупному и массивному созданию не составило бы труда удержать двух девушек и не дать им сбежать во время секса. Но даже случись такое, я бы не позволила покинуть сарай, просто-напросто ударив по голове, шее или ногам куском стальной трубы, что заранее был принесён сюда и брошен в углу за дверью. Но что, если Младшенькая придёт чуть раньше и снаружи услышит крики подруги? Она ведь может, заподозрив опасность, позвать кого-нибудь, и тогда моего питомца могли бы даже убить (не говоря уже о том, что и я сама совсем не желаю быть отправленной в дурдом). Другое дело, если бы именно эта девушка пошла со мной, а «Хвостики» побежала сменить одежду — даже чувствуя опасность, девочка даже не подумала бы просить у кого-нибудь помощи и сразу же полезла бы проверить всё сама. И я бы в крайнем случае просто избила её той же трубой. Как мне нравится эта девочка! Удивительный человек, чья гордыня превосходит даже инстинкт самосохранения. Если прибавить к этому её идеально выверенное крайне пошлое чувство юмора и мизантропию, то получится образ человека, который будет не только интересен мне, но и общение с которым сможет доставлять мне удовольствие. Наверное, такое моё тяготение к «Хвостикам» — самая искренняя дружба. Тогда мне самой непонятно, почему у меня ничего не дрожит в сердце сейчас, когда мой питомец терзает девочку. И, кажется, я улыбаюсь. Я подхожу к щенку и девочке, и животное, заметив это, словно по команде замирает. Удерживаемая им на весу девочка внимательно смотрит на меня единственным оставшимся глазом. Глазное яблоко оказывается наполовину погружённым в похожую на размоченный в воде красноватый пенопласт кашицу мозга, т.к. левая половина черепа была оторвана, оголив своё нежное содержимое. Серые комья медленно источают кажущуюся чересчур прозрачной кровь. Я поднимаю с пола какую-то веточку и ею осторожно тычу во вскрытый мозг. Мягкая на вид масса оказывается неожиданно упругой, и веточка просто сгибается, не оставляя ни следа на «кашице». Лицо девочки дважды вздрагивает, но это не похоже на обычные судороги. Даже не думаю, что они были вызваны моими прикосновениями к чувствительной нервной ткани. Слишком много в этих подёргиваниях осмысленности, трепета. Уверенности добавляет полный осмысленности взгляд глаза — девочка всё ещё в сознании, хоть и замутнённым болевым шоком и сильной кровопотерей. Мозг не кажется сильно повреждённым, но, должно быть, он постепенно отказывает хозяйке в функции поддержания осознания. Заинтригованная значением неуклюжих движений, я наклоняюсь к самому лицу подруги и пытаюсь разобрать едва слышимое шипение воздуха вокруг её бледных губ. — Действительно… вы интересный человек… Не помню, когда ещё мне было так весело… — угадываю я смысл. Признаться, от этой девочки я и ожидала чего-нибудь подобного. Сейчас, когда помутнение разума лишило её и желания жизни, и страха смерти, она смогла трезво (быть может, как никогда раньше) оценить всю свою жизнь. Вполне вероятно, «Хвостики» просто скучала и потому могла так легко принять любое аморальное развлечение. Её скука и желание удовольствия превзошло её же гордыню, до того не позволявшую ей даже самой себе признаться в ущербности и неполноте своей жизни. — Всегда пожалуйста. Я правда рада, что тебе понравилось, — отвечаю я и встаю. Восприняв это как сигнал к продолжению трапезы, щенок начинает медленно подтягивать девочку вверх, постепенно скрывая висящее тело в клубящейся хаотичной темноте своего чрева. Я до последнего мгновения продолжаю смотреть прямо в коричневатый зрачок былого глаза, в котором чувствуется удивительное спокойствие и смирение со своей участью. Затем я уже могу слышать только треск перемалываемых костей и видеть потоки кажущейся в темноте чёрной крови, ровными волнами струящейся с прекрасных лепестков радужного цветка. Чернильными разводами падающие капли окрашивают щебнистый пол, рисуя замысловатые сюрреалистичные фигуры на его поверхности. Я закрываю глаза и, кажется, плачу.
Милана: SpiralExistence, не, я не буду больше тебя читать )
dust: Кхм. Ндас. Поверил, расслабился, полез читать. Сам виноват.
marsylij: Милана ,dust полностью согласна
Ricado: Елки палки, Ань, ты опять за свое?! Так хорошо рассказ начинался и тут вдруг кровь и расчлененка! Ты головой вообще думаешь?! Ладно раз, ладно два, но сейчас, когда я уже почти поверил, что ты решила исправиться ты опять выдаешь...это. Ты учитывай, что здесь сидят НОРМАЛЬНЫЕ люди, которым подобное читать минимум неприятно.... Тс, ей богу, ничему время не учит
SpiralExistence: To all: Ну, может когда под настроение и напишу что-нибудь без чернухи. Что-нибудь милое я тоже вполне могу сочинить, наверное. Да и написала бы, если б придумала подходящий сюжет с подходящими персонажами. Но тут (в этом рассказе) главное - идея, о которой как раз и будет в третьем (и последнем) куске. Я раскрывать заранее её не буду, как напишу - сразу сами и поймёте.
Ricado: Единственное, что я вижу - это больную фантазию. Уж не знаю что там дальше будет...
Милана: SpiralExistence, мы приходим на этот форум не для того, чтобы читать про размазанные мозги и кишки ) Если мне вдруг захочется чего-нибудь в этом роде - я знаю настоящих авторов, которые, кроме непосредственного описания этой мерзости, умеют захватывающе и интересно излагать. Тебе, сама понимаешь, до них нереально далеко. Поэтому мне все равно, о чем ты будешь писать в своей третьей части )
mark: Н-да... Доверился, и был жестоко обманут... В продолжении Тема отсутствует, как класс. Надо было ставить точку в этом рассказе, а не писать дальше.
SpiralExistence: To Милана: Ну, вот потому-то и пишу, что практика мне нужна, чтоб хорошо писать. To mark: Могу заранее сказать, что щекотка будет в третьем куске. Я б не стала публиковать здесь что-то, в чём бы не было ни слова про неё. Потому специально и пометила, что это совсем не часть или глава вторая, а просто следующий фрагмент единого текста. Ах да, я никого не обманывала. Здесь же не было сразу написано что-то вроде "Без чернухи" или "Без возрастных ограничений".
SpiralExistence: To all: О, мне тут вдруг занятная мысль пришла в голову. Что ж, напишу о ней. Если более конкретно - меня сообщения в этой ветке Миланы навело. Она очень интересно упомянула, что мне далеко до профессиональных писателей. И всё бы ничего, если бы после первого опубликованного фрагмента моего сочинения она же не написала, что ей интересно и чтение удовольствие принесло. Впрочем, касается моё замечание далеко не её одну, а именно всех (см., кому я этот свой краткий пост адресую). А само замечание таково: На самом деле вы при любых обстоятельствах обращаете внимание только на то, близки ли мысли автора вашим собственным; если сходны - будете хвалить, если чужды вашей личности - будете ругать; при этом скажете то, что я несравнима с настоящими писателями, что у меня больная фантазия, что я кого-то там обманываю. Интересно, при таком раскладе как-то совсем не остаётся места ни тому самому профессионализму, ни оценке стиля - ничему вообще. Вы так просто подставляете удобные вам оценочные категории (да и не только их) и в хваления, и в разносы критические. Поэтому ваши комментарии (что положительные, что отрицательные) для меня теряют всякий смысл и любой интерес. - Загвоздочка, однако, такая не маленькая: не умеете вы мыслить шире собственного интереса. А, конечно, тогда скажу так: пишу я исключительно для себя и тех, кто согласен со мной на равных общаться. А цель написания - вовсе не критику уже от читателей получить (как было раньше) и не выложить очередной набор чернухи (как вы могли подумать), я таким не занимаюсь. Всё иначе - я просто исследую себя, одновременно практикуясь в сочинении коротких историй и изложении их на бумагу. P.S.: Третий кусок, наверное, только в понедельник будет. Я завтра занята буду домашними делами.
Ricado: Ах, так тебе нужна обоснованная критика? Окей, будь по твоему. Да, тебя есть за что похвалить. Стиль написания стал и правда лучше. Описание подробнее и интереснее. А вот сама твоя идея... Даже не видя третьего куска могу с уверенностью сказать - не мое это. Да, порой расчлененка может быть оправдана, но для этого надо быть безусловно мастером своего дела, чтобы сделать ее необходимой в рассказе. Здесь же она совершенно не в тему! Она портит все впечатление о рассказе! И если ты не можешь без этого, то совет у меня лишь один - не пиши тут больше. Иди на другие сайты, где таких как ты оценят по достоинству. Здесь подобное твое творчество воспринимается с отвращением. Ах, предвидя твой вопрос отвечу: с отвращением, потому что твоя расчлененка не вписывается ни в какие нравственные нормы! Опять отвечу на следующий вопрос: да, может ты и думаешь, что эти нормы нас ограничивают, но мне до сих пор живется с ними комфортно и я вполне доволен своей жизнью. Если тебе это не нравится, чтож, твое право, но опять же понимание от нас ты вряд ли получишь. Вот тебе мнение, которое ты так рьяно пыталась получить. Ах, мне не важно что ты там думаешь. Я смотрю на рассказ. И если он мне не нравится, то я так и говорю. P.S. Говорю только за себя, чтобы не оскорбить остальных.
marsylij: Ricado пишет: И если ты не можешь без этого, то совет у меня лишь один - не пиши тут больше. Иди на другие сайты, где таких как ты оценят по достоинству. и вообще - ППКС под всем сообщением SpiralExistence я, вроде, уже говорила тебе - мне нравится, ОЧЕНЬ нравится КАК ты пишешь, но СОВЕРШЕННО не нравится про ЧТО ты пишешь это Ricado пишет: воспринимается с отвращением
rus_tk: Слушайте, я, видимо к счастью, рассказ не читал, но, прочитав ваши комменты после второго рассказа подумал вот о чем. А чего это вы с такой яростью на девочку накинулись? Не так давно один персонаж систематически гадил на форуме, и не в одном каком-то посте и даже не в одном разделе, а везде. При том, что гадил просто так - без идейно и без попыток привнести что-то. Тогда при бездействии администрации я озвучил одну универсальную на тот момент мысль, которую можно переформулировать так - чтобы не испачкаться в какашке - не наступайте не нее! Это же не так сложно. Ну вот вы начали читать рассказ и чувствуете, что это лажа и ни к чему хорошему это не приведет - зачем продолжать читать? Чтобы потом поливать грязью автора? Оно вам надо? Это мне напомнило ситуацию с "пуськами", а точнее особо оскорбленными ими верующими христианами, которые мучились, оскорблялись, но-таки досматривали их видео до конца. Некоторые даже не по одному разу. А обидеть художника, как говорится, может каждый.
полная версия страницы