Форум » Творчество форумчан » Про досуг школьниц » Ответить
Про досуг школьниц
SpiralExistence: Я снова это делаю. Уперевшись до боли в пальцах рукой об косяк двери, стоя на коленях перед запертой дверью, я прильнула глазом к щели просевшей двери. Я подглядываю за сексом своих родителей. Меня раздражает их возня, шумное дыхание, сбитое одеяло и блестящая от пота кожа. Почему они делают это утром, пока я собираюсь в школу? Почему не вечером, как все нормальные люди? Ненавижу. Теперь на весь день настроение будет испорчено. Ну, на самом деле не на весь, — думаю, я развеюсь после школы, когда пойду играть со своим щенком, которого нашла несколько дней назад на улице. *** Звонок. — Всё решила? — обращается ко мне одноклассница. Я утвердительно киваю. Надеюсь, она правильно поняла мой краткий жест и не будет приставать ком не с разговорами. Признаться, у меня сейчас совсем нету времени на болтовню. — А я на четвёртой задаче застряла, думала, дорешаю хоть её. В итоге её так до конца и не довела, а к пятому номеру вообще не притронулась. Кивок. Я бросаю последние вещицы — коробку с циркулем — в сумку и собираюсь уходить. — Вот блин… Ты сейчас куда? — По делам. — Каким?.. Э, подожди, я с тобой прогуляюсь! «Вот блин. Приставучая» — думаю я, спешно придумывая эти самые «дела». В этот момент ко мне подходит другая девочка — невысокая, худая обладательница двух каштановых хвостиков с глупой заплаткой на курточке. Эта девочка была ещё глупее моей собеседницы, но значительно миловиднее. Вероятно, она считает меня своей подругой, но в последнее время я и сама начинаю так думать. — Сколько заданий вы решили? — Я последние два не успела, а она, как назло, всё сделала. — Кстати, интересно, почему именно «назло»? — Не расстраивайтесь, какую бы оценку вы не получили, вам всё равно выходит в четверти «удовлетворительно», — улыбается «Хвостики». И пока одноклассница сникает, я про себя смеюсь над тем, как легко сочетает маленькая девочка вежливость и оскорбления. — А ты сколько сделала? — с кислой миной спрашивает первая девушка. — Все, — горделиво улыбается «Хвостики». — Ну конечно, вы ж у нас отличницы… Куда уж мне до вас, — вздыхает девушка. — Разница между вами двумя измеряется только величиной наглости и одной бумажкой, — всё-таки я решаю поддержать разговор хотя бы пока мы не вышли из школы. Пока одна моя одноклассница расцветает в улыбке, другая постепенно переходит из состояние непонимания в состояние ярости: — Сама-то не наглей! Если я не называю всех на «вы», это ещё не делает меня наглой!.. Нет-нет, это ведь ненормально так делать, да никто так не говорит… Мы отвечает одновременно: я — с поднятым вверх указательным пальцем, «Хвостики» — наклонив голову и обе — с милой улыбкой: — Это и делает мою речь самой красивой в школе. — Я не про тебя имела в виду. «Хвостики» многозначно тянет «Э-э-э-э». — Что? — не понимает девушка. Кажется, я всё-таки развеселилась. Отметив про себя этот факт, я делаю два шага назад и в сторону, заступая за спину «Хвостикам» и кладя руки ей на плечи. — Э-э-э-э… — понимающе кивает она, а девушка так ничего и не понимает. А я нарочито громко шепчу, склонившись над ухом «Хвостиков»: — Где бумажка? — Какая бумажка? Я не понимаю, о чём вы говорите. Всё ты понимаешь! Но ведь тебе так будет не интересно? Тогда я кладу медленно провожу правой ладонью по ноге девочки, начав от коленки и двигаясь всё выше, пока левой рукой придерживаю девочку за талию. Когда я уже всей своей кистью погружаюсь под короткую юбчонку, а пальцами уже касаюсь края трусиков, «Хвостики» набирает в грудь побольше воздуха и готовится что есть мочи заверещать «Насилуют», а перехватываю левую руку, прикрывая ей рот. И она только и недовольно мычит. Впрочем, всё это игра. А девушка просто хлопает глазами и оторопело смотрит на нас. А я, уже будучи на взводе, не могу промолчать, чтоб не подколоть её: — Эй, может, поможешь? И она отрицательно трясёт головой, машет руками и быстро-быстро пищит: — Ч-Что это ты делаешь?! Немедленно прекрати-и! А притворяюсь удивлённой и, пока мои пальцы заняты поглаживанием линии бёдер «Хвостиков», по которым как будто пробегают лёгкие судороги (ей щекотно), спрашиваю у девушки, ради которой, собственно, и разыгрывается весь этот спектакль: — Почему? Что такого-то? Очевидно, ведь — место под юбкой подходит для таких целей лучше всего. — Для чего?! — почти истерично кричит она. Обогнув пальцами ногу «Хвостиков» спереди, я уже перебираю ими жёсткие струнки лобковых костей, отчего девочка ёрзает в моём легком объятии, но всё ещё не предпринимает попытки вырваться. А шокированная девушка только ещё сильнее округляет глаза и начинает беспрестанно тычеть в нас пальцем. Пауза слегка затягивается — я тяну момент, прежде чем отвечу. Наконец, первой терпение кончается у «Хвостиков»: она легонько кусает (почти что только облизывает) прикрывающую ей рот руку и смеётся: — Прекратите, пожалуйста, мне щекотно! Я сильно сдавливаю тремя пальцами комочек плоти в центре треугольника лобковых костей и также быстро выдёргиваю руку из спешно сжавшихся в ответ ног. — Щекотно? — изумляется девушка. — Чем вы вообще там занимались? — А ты что подумала? — изображаю я неудоумение, насильно сдерживая улыбку. Девушка не секунду замирает, быстро краснея и явно стараясь подобрать слова для ответа. Ей очень хочется упрекнуть меня, но в то же время сама она так не хочет оказаться самой извращённой из нашей компании; ведь, похоже только она увидела сексуальный подтекст в происходящем и теперь здорово стыдится этого. А тем временем «Хвостики» опять подыграла мне, нарочито торопя девушку с ответом и в то же время сбивая её: — Действительно, что? Наконец, не находя себе места от стыда, девушка отвечает: — Мне показалось, что вы всякими… штуками… нехорошими занимаетесь… — И понурилась. Слишком рано, т.к. я ещё не закончила свою шутку: — Какими такими «нехорошими»? — подозрительно взглянула ей в лицо, отчего та сникла ещё сильнее. — Действительно, какими? — вторила «Хвостиками». — Как будто ты её там… ну — ласкала. — Это как? — Действительно, как? — Вы что, издеваетесь, что не понимаете?! — подскакивает на месте девушка. Её лицо красно от стыда, а в уголках глаз появляются слёзы то ли обиды, то ли ярости, то ли стыда, а, скорее всего — всего этого вместе. Мы с «Хвостиками» переглядываемся. — Я не понимаю, ты чего такая злая, Младшенькая? — Младшенькая — это прозвище девушки, которое ей придумала «Хвостики». Не смотря на то, что Младшенькая кажется из нас самой взрослой, она на два с половиной месяца младше её и на пять — меня. Вообще, очень интересно, что между её днём рождения и им у «Хвостиков» и уже между ним и моим проходит ровно одно и то же кол-во дней — 73. — Действительно, почему? — в свойственной ей манере повторяет за мной и «Хвостики». — Это выглядело так, будто вы там мастурбировали! — выкрикнула на взводе она и тут же осела под нашими взглядами: — Фу, как грубо… — манерно отворачиваюсь я, продолжая одним глазом следить за разыгрывающимся на лице девушки балом эмоций. — Пожалуйста, следите за словами. Ещё хорошо, что мы подруги, но если вы скажете что-либо подобное в обществе, вас могут посчитать — и посчитают — озабоченной и грубой. — Что за дивные выдержанно-вежливые, но полные скрытой оскорбительности тирады получаются у «Хвостиков»! — Да сами вы следите за тем, что вытворяете! — буркнула Младшенькая. — А что такого мы делаем? Я же сказала, что место под юбкой лучше всего подходит девушкам, чтобы спрятать что-нибудь маленькое, что мужчины ни за что не должны увидеть, но ты сама всегда сможешь поглядеть. И снова девушка оказывается удивлена: — Стоп, о чём вы вообще? Мы переглядываемся, словно нас озадачивала такая непонятливость одноклассницы, словно мы только что занимались совершенно обычными делами, словно она спрашивала очевидное, словно, наконец, она сейчас проявляла недюжинную глупость. По крайней мере, именно так она должна по нашему замыслу понять этот обмен взглядами. — Ну я же сказала уже: бумажка. — Потом, вспомнив, что кроме хлопчатобумажных трусиков моя рука под юбкой «Хвостиков» не нащупала, я с интересом задумалась и даже добавила вслух, — Кстати, странно, — её там не было. — Действительно, куда же я могла её спрятать? Может быть, её и вовсе у меня нет? — намекает с лёгкой улыбкой «Хвостики». — Исключено. — Что, совсем-совсем исключено? — уже вовсю улыбается она. Но неужели я поверю? — Исключено-исключено. И я узнаю, куда ты её спрятала. — Я быстро перебираю различные варианты, надеясь на то, что от искомого «Хвостики» не успела избавиться её в классе, когда мне на ум вдруг приходит интересная идея, — Ах, ты вроде бы тут кричала, что тебе щекотно? Ну, вот так мы от тебя ответик и узнаем, — всё ещё из-за спины девочки я ловлю её запястья и развожу руки в стороны и чуть вверх. — Младшенькая, подключайся! — Что, я? — Нет, знаешь, я к стене обращаюсь. — Эх, ладно-ладно, — вздыхает девушка, подходя к нам. — Хотя я до сих пор не знаю, чего ты добиваешься. Может, объяснишь мне, наконец? — Вот найду бумажку, тогда и поймешь сама. Тут Младшенькая вдруг снова краснеет и почти выкрикивает: — Только под юбку я к вам не полезу! — Ты что, правда извращенка? — подозрительно смотрю я на неё сверху вниз. С самого начала всей этой «перебранки» мы остановились посредине лестничного пролёта, так что я сейчас была на одну ступеньку выше «Хвостиков» — из-за чего даже приходилось слегка нагнуться к ней, — а Младшенькая оказалась и вовсе на три ступеньки впереди. — Нет, конечно!.. — Вздохнув, она продолжила. — Тогда что делать-то? — Я ей руки держу, так что айда щекотать ей подмышки, пока не скажет, куда бумажку дела. — Э-э-э-э… — хитро тянет «Хвостики» и смотрит Младшенькой в глаза. — Эх, чтоб вас… — бурчит себе под нос она и, смирившись со своей ролью, запускает пальцы девочке в подмышечные впадины. Конечно, я не жду, что «Хвостики» засмеётся или даже просто дёрнется. По крайней мере, не сейчас — не сразу. Не стоит оглядываться на её в лучшем случае подростковый внешний вид и маленький рост — когда ей надо, эта кажущаяся хрупкой и беспомощной девочка проявит характер или подавит практически любое желание своего тела. Тем более мы обе понимаем, что всё происходящее — шутка, а «Хвостики» участвует в этом по собственной воле — физически она сильнее меня и может вырваться в любой момент, но не сделает этого, даже если действительно захочет. Точно так же, как я минуту назад пользовалась стыдливостью и тайной озабоченностью Младшенькой для поднятия себе настроения, сейчас я использую странную горделивость и открытую извращённость «Хвостиков» для того же. Но всё-таки мне не нравится то, что делает девушка — она просто трёт пальцами девочке подмышки. Этого явно не хватит, чтоб растормошить ни её, ни мою скуку. — Вы что, правда считаете, что сможете так добиться от меня ответа? Если бы у меня была так вам бумага, я бы сразу отдала её вам по первой же просьбе — не в моих правилах скрывать что-либо от дорогих подруг, — подтверждает мои мысли девочка. — Как я и говорила, разница между вами — это величина наглости и одна-единственная бумажка. — Да она щекотки не боится, — бурчит как будто бы всё ещё обиженная на нас за розыгрыш Младшенькая. — Меняемся, — вздыхаю я. Мы обходим нахально ждущую с раскинутыми руками «Хвостики». Оказавшись за её спиной, высокая Младшенькая вынужденно садится на свой ранец, брошенный ещё на две ступени назад, и покорно берёт запястья «Хвостиков» руками. И тотчас вновь краснеет, видя, как я быстро расстёгиваю жилетку, а затем и рубашку «Хвостиков», распахиваю её, практически обнажая полностью её живот и грудь с белым кружевным лифчиком в розовых пятнах. — Эй, мы так не договаривались! Ты чего опять вытворяешь? — Но ведь так легче щекотать, нет что ли? — А если кто увидит, — почему-то шепчет девушка. — Всё хорошо. Ужели вы считаете, что меня смутит такая мелочь? Да и прошёл ли кто за время нашей беседы ещё по лестнице? — успокаивает её «Хвостики». И та со вздохом смиряется. — И ни к чему такие тяжкие вздохи. Я касаюсь пальцами талии девочки, мягко провожу по коже вверх до тех пор, пока, минув боковые бретели лифчика, не оказываюсь в её подмышках. Здесь её кожа особенно тепла и слегка влажна — гладкая нежная ткань её почти не обдувается воздухом, не испытывает нагрузок и, наверное, никогда не мёрзнет. Я чувствую на своём лице смущённую и озабоченную улыбку, когда начинаю синхронно поглаживать её. И, как и когда я прикасалась к бёдрам и лобку её, девочка мелко дрожит одними подмышками. И это продолжается минуты три, в течение которых «Хвостики» склонила голову, закусила нижнюю губу, свела колени вместе и вспотела несмотря на прохладу пустующей лестницы (нет, судя по звукам, на нижних этажах здания ею вовсю пользовались). «Терпи, моя радость, — думаю я. — Тебе ведь гордость не позволит признаться, что ты тоже щекотки боишься». — Я же говорю, не боится, — тянет Младшенькая, зевая во весь рот от скуки. И в то же время опасливо прислушивается — не приближаются ли чьи шаги к этому пролёту. — Ещё как боится, только кому-кому, а тебе вида не покажет. Она у нас терпеливая и крайне наглая. Я решаю, что с подмышек «Хвостиков» уже хватит, и подхватываю её тело. — Ну что ещё придумала? — спрашивает Младшенькая. Я специально держу девочку так, что она быстро съезжает в моих руках, переворачиваясь головой вниз, отчего её юбочка порхает и всё больше раскрывается. — Да, действительно, куда вы мня несёте? — невинно улыбается «Хвостики». — А вот увидите. Я хочу перенести её в пустующий сейчас класс, положить на скамью, поставленную у входа вдоль стены, и там, разув, щекотать уже её подошвы. Но тут моё внимание (до этого целиком занятое краснеющей от вида белых в такую же крапинку и с такими же кружевами, как и лифчик, трусиков одноклассницей) привлекает мелкая чёрная надпись на коже левого бедра «Хвостиков». — А, так вот в чём дело… Признаю, я ошиблась — у тебя и правда нет никакой бумажки. Шпору ты на этот раз прям на себе написала. Она улыбается, когда я её отпускаю, и словно кошка приземляется на руки и на ноги, одним движением поднимая своё лёгкое тело уже в вертикальное положение. — Так ты шпаргалку искала?! — кричит Младшенькая, а затем замирает и спрашивает уже у девочки. — Стоп, так ты шпаргалкой пользуешься? Это поэтому у тебя такие оценки хорошие? — Как будто ты не знала, — улыбаюсь я. — Конечно, не знала! Я думала, что тут одна среди вас дура. — Действительно, кажется, вы не знали. — Такая правильная девочка жульничает на контрольных? Поверить не могу… — И уже ко мне, — Э? Ты что, тоже? — Я? Нет, — невиннейшим тоном отвечаю я. Пауза, пока «Хвостики» поправляет одежду, затягивается, и я нарушаю тишину предложением: — Может, по домам? — Ах да, ты же вроде как о каком-то там деле говорила? — интересуется девушка. — Действительно, что у вас за дело? — склоняет головку «Хвостики». Коль скоро настроение у меня уже стало значительно лучше, я сразу отвечаю правду, не утруждая себя выдумывать что-либо более существенное. Хотя я заранее знаю, что обе мои одноклассницы меня в покое после услышанного не оставят и точно захотят пойти со мной: — Надо покормить-поухаживать за щенком. — И, чуть подумав, добавляю, — Я его недавно нашла брошенным и приютила в сарае. — Покажи! — Дайте посмотреть! — в один голос кричат девочки, и я, вздыхая про себя, соглашаюсь: — Ладно, пойдёмте. Только, чур, никому не слово — мои родители запрещают мне держать животных в доме. Мне вот тут посоветовали выкладывать большие тексты частями. Следую совету — пока что публикую только половину. Продолжение будет в ближайшие дни. И, конечно, хочу комментариев, притом лучше всего дельных. Внимание! Тем, кто не переваривает сцены крайней жестокости, насилия над детьми и детальные описания смерти, читать далее автор не рекомендует.
полная версия страницы