Форум » Творчество форумчан » Ноги Лауры » Ответить
Ноги Лауры
trickster: Эту маленькую повесть я написал два года назад. Идея возникла, когда я рассматривал замечательные коллажи Макса Эрнста 20-30-х годов. Любители нашей темы могут знать эту его работу: Возможно, кому-то попадалась и оригинальная иллюстрация, которую Эрнст взял за основу своего коллажа. Если так - буду признателен за наводку. Мне её найти не удалось (а ведь это явно иллюстрация - по идее, должен существовать и текст, который она иллюстрирует). Но я отвлёкся. Работы Эрнста не только навели меня на идею повести, но и вдохновляли в течение всей работы над ней. Подсказывали развитие характеров и сюжетных ходов. Это они направили автора в дебри дадаизма и раннего сюрреализма, куда теперь он силится заманить читателя. И конечно - я использовал их в качестве иллюстраций. Но не только их. Другим источником иллюстраций и вдохновения стали работы салонных классицистов XIX века. Я их обожаю! Да и как можно не любить этих развратников! Ну, и конечно - афишки Тулуз-Лотрека, призванные воссоздать дух Парижа конца XIX века, где происходит действие. Плюс - самые разные материалы вплоть до современных фотоколлажей, вроде того, что я подобрал для первой главы. В общем - это повесть о художниках, искусстве и воображении. Тема служит кристаллом, пропускающем через себя и преломляющем эти потоки. Её отблески рассыпаны по всем шести главам, хотя лишь в одной акцентируются до привычной для тематической литературы концентрации. Поэтому читатель, нацеленный на тематическую "литературу действия", возможно, будет разочарован. Перед вами - тематическая литература болтовни.
Ответов - 52, стр:
1 2 3 All
trickster: Ноги Лауры. Поверите ли, сударь, что собачонка не стоит восьми гривен, то есть я не дал бы за нее и восьми грошей; а графиня любит, ей-Богу, любит, - и вот тому, кто её отыщет, сто рублей! Николай Гоголь. Нос. 1. Шкатулка с секретом. Илл. 1.1. Фотоколлаж Арона Найса. Я и месье ГигУ сидели в гостиничном номере и предавались разнообразным скорбным мыслям, вертящимся вокруг того факта, что платить за этот номер нам было нечем. Эти гостиничные номера в последнее время так подорожали! Пойти и заработать денег мы не могли, поскольку это противоречило нашим эпикурейским убеждениям. Жизнь дана человеку для наслаждения, а не затем, чтобы растрачивать её на унылое пребывание в пыльной конторе, не говоря уж о менее приличных способах заработка - вроде стояния за прилавком в какой-нибудь пошлой лавчонке. Гордость свободных художников не позволяла нам пасть столь низко! Поэтому мы сидели и тихо страдали в ожидании неизбежного появления разгневанного хозяина со своими лакеями. Дух безнадёжности витал над нами словно стервятник над умирающими в пустыне. У нас закончились сигары. У нас не осталось ни капли вина. Мы не завтракали. И не ужинали. А вчера на обед мы довольствовались одним круассаном на двоих. У нас не было денег даже на кофе! Единственным, что меня согревало, была надежда на внезапную кончину богатого дядюшки, который на смертном одре завещает мне своё состояние. Правда, дядюшки у меня не было. Но ведь у папА мог быть брат, с которым его разлучили в бессознательном возрасте. И папА ничего об этом не знал. Этот брат прожил всю жизнь за океаном. Он плавал по морям, занимался работорговлей и нажил к концу жизни баснословное состояние, оставить которое ему было некому. Жена его сбежала с финансовым инспектором. Дядюшка разочаровался в браке. Так и не женился больше. Детей у него не было. И вот, на пороге смерти, этот одинокий человек узнаёт, что где-то в Париже обитает его племянник - талантливый, но пока малоизвестный художник. "Я завещаю ему свои средства!" - Воскликнет дядюшка. - "Чтобы он жил, творил и ни в чём не нуждался! Срочно отправьте ему телеграмму!" "Невозможно!" - скажете вы. Как бы не так! В мире случаются и куда более удивительные вещи. В дверь постучали. Я вздрогнул. Гигу уронил трость, которой нервно поигрывал. К счастью, за дверью был не хозяин со своими громилами. - Месье! Для вас посылка. Портье попытался торжественно вступить в номер, держа в руках внушительный свёрток, форма которого явственно тяготела к параллелепипедной. Я предусмотрительно преградил ему дорогу. - Посылка? От кого? - Доставлена с почтой. – Портье взглянул на приклеенный к свертку бланк. –Отправитель не указан… Для занимающего номер 205. Весьма странно… Однако имеется отметка о том, что доставка оплачена. - Давайте скорее! – Воскликнул я, хватая свёрток. – Гигу! Распишитесь в получении! У меня руки заняты. Какой тяжёлый… Я водрузил параллелепипед на стол. Гигу расписался в протянутой портье тетради. Теперь они стояли друг против друга. Портье мялся в ожидании чаевых, Гигу смотрел на него честными глазами и приятно улыбался. Всегда завидовал его наглости. Я бы так не смог. Портье покашлял. - Месье что-нибудь нужно? - Осведомился Гигу. Поняв, что подачки не будет, надоедливый служитель удалился. Наконец, мы были наедине со своей добычей. - Гигу! У вас нет, случайно, дядюшки? - А у вас? – Откликнулся мой приятель. - Увы. – Я разрезал верёвку, обвязывавшую свёрток и зашуршал бумагой. - О-ля-ля… - Удивлённо протянул Гигу. В свёртке оказалась большая чёрная коробка. Деревянная, украшенная резьбой - cкорее, даже – шкатулка. Пара футов в длину, полтора в ширину и фут в высоту - по пропорциям она напоминала огромный спичечный коробок. - Как вы думаете, Гигу, что там внутри? Мой старый друг приподнял шкатулку, потряс, прислушался к доносящимся изнутри звукам (я ничего не расслышал), поставил на место и принялся разглядывать с разных сторон. - Вы знаете, БурбакИ… - Произнёс он в некотором замешательстве. - Вопрос скорее в том, как она открывается… - Шкатулка с секретом! – Воскликнул я. – Превосходно! - Что же в этом превосходного? – Поморщился Гигу. - Нам предстоит разгадать загадку! А это всегда так захватывает! Илл. 1.2. Арон Найс раскрывает секреты коллажа. - Нам?.. – Гигу вздохнул, продолжая разглядывать и ощупывать таинственную шкатулку. Я не сводил с него глаз, сгорая от нетерпения. - Здесь сбоку какая-то пружинка. – Произнёс он, наконец. – Что если потянуть за неё? Внезапная мысль пронзила меня. - Стойте, Гигу! – Закричал я. – Вдруг там динамит! - Бурбаки! Не болтайте глупости! Откуда там динамит? - Вдруг её нам прислали анархисты! - Что за ерунда? Бурбаки! Вы опять начитались бульварных газеток? Анархистов не бывает! Их придумал этот писака Жерардо, чтобы поднять тиражи своей "Сосиаль монитёр". - Как это не бывает? Да я сам читал в юности князя Кропоткина! - Вот как? Хорошо! Но тогда получается, что вы и есть самый настоящий анархист! - Как это?! - Ну вы же сами признались, что читали этого вашего Кропоткина. И кто вы после этого? Типичный анархист! Илл. 1.3. Михаил Бакунин - автопортрет. Надар - фотопортрет М.Бакунина. - Я?! – Возмущёние моё было неподдельно. - И что? – Прищурился Гигу. – Много у вас динамита? - У меня его нет! Я даже не знаю, как он выглядит! И где растёт! - Вот видите. И у остальных анархистов - та же проблема. Кропоткина читали, а где динамит растёт - не знают. Так что - напрасно беспокоитесь. Никакого динамита здесь нет. Я немного успокоился. Гигу возился с пружиной. Внезапно в шкатулке что-то щёлкнуло. Её торцевая стенка опустилась как подъёмный мост средневекового замка. Недра шкатулки издали скрежет и из тёмного проёма с бесстыдной торжественностью выехали на всеобщее обозрение… чьи-то голые ноги! Выдвинувшись до середины лодыжек, ноги остановились и пошевелили пальцами. Мы с Гигу онемели от изумления. Да что там – мы были так поражены, что стояли, не в силах пошевелиться! - Гигу… Что это?! – Прошептал я. - Хм… По-видимому - ноги. – Ответил мой друг. - Но чьи?! – Спросил я, по-прежнему не отрывая глаз от шкатулки. Гигу присмотрелся. Приблизил к ногам лицо, тщательно оглядел их с разных ракурсов и, наконец, вынес свой вердикт: - Вероятно, женские. - Вы в этом уверены? – Воскликнул я. Гигу задумался. Он осмотрел ноги самым тщательным образом ещё раз и даже понюхал их. - Ну, точно. Женские. – Уверенно сказал он. - Гигу! Где вы научились различать ноги по запаху? - В ранней молодости мне пришлось служить секретарём в присутствии министерства народного просвещения. Поработали бы вы там с моё - тоже бы всё знали о том, какие ноги как пахнут. Меня передёрнуло. - И где эта женщина? – Недоумевал я. – Не могла же она поместиться в этой шкатулке? - Может быть, это маленькая женщина? Знаете, Бурбаки, мне приходилось встречать ТАКИХ маленьких женщин… - У ТАКИХ маленьких женщин, Гигу, не может быть ТАКИХ… крупных ступней… - Ну! Не такие уж они и крупные! – Гигу приложил к одной из ног свою ладонь. – Смотрите! Она лишь немного больше моей руки! Должно быть, почувствовав исходящее от ладони Гигу тепло, нога потянулась за ней, словно хотела потрогать. Гигу поспешно отдёрнул руку. - Знаете, Гигу. У меня мелькнула ужасная мысль, что эти ноги могут быть… отрезаны… - Бурбаки! Вы же сами видите – они шевелятся! - А что если это… последние конвульсии… Мне доводилось читать про одного капрала, которому на поле боя оторвало голову, а он продолжал бежать вперёд со знаменем в руках и петь «Марсельезу»! То есть… Пела-то, наверное, голова… А тело шло в атаку и пало, только когда вражеский бастион был взят! Илл. 1.4. Макс Эрнст. Коллажи из альбома «Неделя доброты». - Господи! Бурбаки! Сколько можно говорить – прекратите читать бульварные газетки! Там и не такое напишут! Гигу взял ноги за щиколотки и осторожно потянул. Ноги держались крепко. Гигу потянул сильнее. - Чёрт возьми! Бурбаки! Да помогите же! Какое-то время мы с Гигу, сопя от усилий, тянули за ноги, надеясь вытянуть на свет их обладательницу. - Нет, Бурбаки. Бесполезно. - Воскликнул, наконец, Гигу. - Эта шкатулка слишком мала, чтобы в ней поместилась целая женщина. Она и для этого-то мала! - Он кивнул на ножки, торчащие из удивительной шкатулки. - Даже колен не видать. Откуда всё-таки они торчат? - Гигу засунул нос в шкатулку. - Нет. Ничего не видно. - Там темно. - Сказал я. - А если пощупать? Гигу засунул руку в шкатулку. - Ничего не понимаю. - Сказал он. - Просто торчат и всё! Не понятно, где они там начинаются... - И всё-таки. – Сказал я. – Вы уверены, что они живые? Может быть - это какой-то хитрый механизм? Я провёл пальцем по одной из бесстыдно торчащих перед нами подошв. Ножка подпрыгнула и поджала пальчики. Гигу, заинтересовавшись, тут же пощекотал другую. Результат был аналогичен. Тогда Гигу стал щекотать ножку обеими руками сразу. Сестрички энергично задёргались, пытаясь спрятаться от Гигу друг за дружкой. - Нет, друг мой! – Пробормотал Гигу, не прекращая свои опыты. – Механизмы щекотки не боятся! Вы только посмотрите, как они дёргаются! Я не удержался и присоединился к своему приятелю. Какое-то время мы забавлялись, по очереди трогая и щекоча ножки, заставляя их уклоняться то в одну, то в другую сторону. Затем, не сговариваясь, мы поделили наши игрушки пополам, причём мне досталась левая, а Гигу – правая. Вот всегда ему самое лучшее! Я действовал незатейливо, просто бегая пальцами обеих рук туда-сюда от пятки до пальцев доставшейся мне ножки, и с удовольствием наблюдал за её причудливыми извиваниями. Гигу был куда беспощадней к своей пленнице. Одной рукой он отгибал назад её пальчики, а другой медленными паучьими движениями царапал свод стопы. Лишённая возможности дёргаться и уворачиваться, бедняжка мелко и часто вздрагивала, показывая до чего ей щекотно. Гигу так разошёлся, что стал щекотать ножку своими усами, а потом - даже языком! - Гигу! – Со смехом сказал я. – К этому вы тоже в присутствии народного просвещения пристрастились? - О, нет. - Отвлёкся Гигу от своей дегустации. - Это когда секретарём у инспектора женских училищ. Мне там и не такое облизывать доводилось! - Мой бедный друг! - Воскликнул я. - Как жестока была к вам судьба! Гигу неопределённо хмыкнул. Осенённый новой мыслью, я… Продолжение следует...
Лея: Идея действительно оригинальная! Причем это как раз к разговору о том, какая реакция тиклеру важна... Здесь хоть она и частичная, но если подключить свое воображение, можно себе очень даже живо представить, а что же творится в этот момент собственно "на другой стороне"?!)). Буду ждать продолжения, очень интригующе!..) Смотрела как раз в тему ролик недавно, мейнстрим, в котором фокусник "разрезал" ящик с женщиной. Затем развел по сторонам две получившиеся части: в одной соответственно была видна голова, в другой - ноги. И чтобы доказать публике, что это именно те самые ноги, пощекотал их, совершенно неожиданно для своей ассистентки. Реакция была очень бурная и она сразу попросила его остановиться. Смотрелось очень даже симпатично!)
Ickis: Февраль. Достать чернил и плакать... Самое время для нового рассказа. Почему-то напомнило Миллера, тихие дни в Клиши, или как там. Там точно шесть глав? Тогда большой текст можно не скидывать, так прочту. Лея, неожиданно для ассистентки, как же! На сцене они работают вместе годами, каждое движение отработано. Кроме того, ноги это были другой ассистентки, их две на самом деле.
svs: Начало довольно интересное) P.S. Ickis пишет: Лея, неожиданно для ассистентки, как же! На сцене они работают вместе годами, каждое движение отработано. Кроме того, ноги это были другой ассистентки, их две на самом деле. в данном фокусе как правило 1 человек, а ноги это муляж.
Лея: Ickis пишет: неожиданно для ассистентки, как же! На сцене они работают вместе годами, каждое движение отработано. Кроме того, ноги это были другой ассистентки, их две на самом деле. А так хочется иногда поверить в чудо!)) Никогда не знала, как там у них все происходит). Но неожиданно было вкрапление нашей темы в до боли знакомый номер. А поскольку видела такое впервые, зрелище оказалось поистине волнующим!) И выглядело, конечно, все происходящее на сцене очень естественным (надо отдать им должное!), и ноги точно не являлись муляжом). Скорей всего, действительно вторая партнерша была. p.s. Даже когда знаешь, что в определенный момент времени произойдет щекотка (а уж тем более, когда не видишь руки человека щекочущего), для меня лично все равно всегда присутствует момент неопределенности, потому что реакция организма может быть самой непредсказуемой.
tt: svs пишет: в данном фокусе как правило 1 человек, а ноги это муляж Возможно, конечно, но обычно всё же так:
tic: ждём продолжения
Ickis: Дополнять распиливание женщины таким штрихом стало чуть ли не правилом, так делают практически всех иллюзионисты. Один даже за талию потискал - типа раз смеется, значит живая (там делили на три части). Кроме того, и при других фокусах, если откуда-нибудь торчит ступня, фокусник тоже не упустит как бы невзначай щекотнуть ассистентке ногу - не муляж это, настоящая она. Это актерская работа на публику, поэтому и выглядит естественно.
trickster: 2. Каллиграфия. Илл. 2.1. Джон Годвард «Праздность». …подошёл к письменному столику у окна и оглядел внушительный пучок писчих перьев, торчащий из стаканчика возле старой чернильницы. Ещё прежде я с удивлением заметил среди привычных металлических перьев на деревянных ручках - пару старых, гусиных, должно быть, оставленных здесь каким-нибудь помешавшимся на каллиграфии консерватором. С консерваторами такое бывает. Вооружившись этими орудиями времён Второй Империи, я вернулся к нашему обеденному столу, где Гигу с неистовством облизывал торчащие из шкатулки трепещущие ножки. До чего всё-таки доводит человека недостаточное питание… - Бурбаки! – Отвлёкшись от своего пиршества, Гигу с восторгом уставился на перья в моих руках. – Где вы нашли эти… дивные старинные перья?! - Да они всё время там торчали! – Откликнулся я. – Не понимаю только – что в них дивного? Обыкновенное замшелое старьё! Не думал, что вы такой… консерватор… - Вы не понимаете! – Горячо возразил Гигу. - Это же… как получить открытку из детства! Ах, школьные годы! Первая розга, первый стаканчик вина, первый поцелуй… Незабываемые дни! И всё это под скрип этих перьев! Кроме того, в каллиграфическом отношении металлическое перо не идёт ни в какое сравнение с гусиным! - Ах да… каллиграфия… я так и знал… - Пробормотал я, с жалостью глядя на несчастного ретрограда. - Это всё равно что сравнивать м-м-м… плотника со столяром! - И какая между ними разница? – Спросил я. – Пьют они одинаковую мерзость – как там его… абсент – и в одинаковых раблезианских количествах. - Мда… Возможно, пример неудачен… - Признал Гигу. – Тогда я бы сравнил металлическое перо с дешёвым бистро, а гусиное – с хорошим рестораном. Так вам понятнее? - Ещё бы! – Воскликнул я, глотая слюну. – Впрочем, сейчас я не отказался бы и от дешёвого бистро… Какие-нибудь незатейливые блинчики… - Не будем о грустном. – Быстро сказал Гигу. – И довольно метафор! Лучше я покажу вам всё на практике. Вы убедитесь сами, что в умелых руках гусиное перо ничем не хуже кисти в руках художника! Писать гусиным пером – искусство! И искусство высокое, хоть и незаслуженно забытое. Принесите мне чернильницу и лист бумаги! Вообще-то у меня были другие идеи по поводу использования перьев, но Гигу было уже не остановить. Я вернулся к письменному столу и оглядел его. - Чернильница здесь… а вот бумаги я не вижу… Можно было бы попросить портье, но… - Понятно-понятно! – Откликнулся Гигу, охваченный каллиграфическим пылом. – Несите чернильницу, а писать можно и на столе! - Бог с вами, Гигу! Если мы испортим стол, хозяин не просто спустит нас с лестницы как порядочных людей! Он велит выбросить нас в окно, словно нерасплатившихся сорбоннских стипендиатов из окон борделя! Илл. 2.2. Макс Эрнст. Коллажи из альбома «Неделя доброты». Гигу содрогнулся. - Вы правы, Бурбаки. На столе мы писать не станем. Взгляд Гигу обежал комнату, задержался на занавесках, алчно оглядел обои и, наконец, остановился на шкатулке, вернее – торчащих оттуда предположительно женских ножках. Ножки шевелили пальчиками, тёрлись друг о друга - словом, вели себя так, как обычно ведут себя ноги, полагая, что за ними никто не наблюдает. Лицо Гигу расцвело улыбкой Мефистофиля. - Несите чернильницу сюда. – Велел он. Я молча повиновался. Гигу тщательно осмотрел кончик пера, удовлетворённо хмыкнул и обмакнул его в чернила. - Что будем писать? – Спросил он. - Давайте напишем "Viva la Republic"! – Вырвалось у меня. - Это будет патриотично! Ведь мы патриоты, не так ли? Илл. 2.3. Макс Эрнст. Коллажи из альбома «Неделя доброты». - О, да! Мы - патриоты! – Отозвался Гигу и принялся старательно выводить заглавную «V» на розовой пяточке одной из наших щекотливых пленниц. Левой – если быть точным. Ножка отчаянно забилась, но Гигу был к этому готов. Он сгрёб её свободной рукой за пальчики и неумолимо принудил к послушанию. Ножка могла лишь чуть-чуть подёргиваться, но каллиграфической точности выводимых моим другом вензелей это ничуть не мешало. Я невольно залюбовался его работой. Гигу был прав! То, что он делал, несомненно было искусством! Вторая ножка, как могла, старалась помочь своей сестре, оказавшейся в таком бедственном положении – она пихалась, брыкалась, даже пыталась царапаться, очевидно догадываясь, что вскоре её постигнет та же участь, но Гигу был цепок и непреклонен в достижении своей высокой цели! Вскоре опасения правой ножки сбылись – сжатая в лапе Гигу, вслед за своей предшественницей, она оказалась в роли беспомощной жертвы каллиграфического усердия... - Гигу... Вам не кажется, что в этом есть что-то кощунственное... - В чём? - Спросил Гигу, тщательно выводя на правой пяточке заглавную букву слова "Republic". - В том, чтобы писать "Viva la Republic" на пятах, которые, возможно, станут попирать эту святую надпись! - Ерунда! Мы поставим шкатулку так, чтобы ноги торчали кверху. Тогда всё будет в порядке. * * * Мы как раз любовались произведением патриотической каллиграфии, когда в дверь снова постучали. - Кто там, Гигу? – Спросил я, когда мой друг открыл дверь. - Это наш милейший портье. - Что ему нужно? - Трудно сказать. Он стоит за порогом и многозначительно молчит. Ах! Он только что мне подмигнул! - Какой разнузданный человек! – Воскликнул я. - Бурбаки! Он показывает мне какое-то письмо! Очевидно, наш добрый портье хочет сказать, что письмо предназначено нам, но он его не отдаст, пока не получит мзду за свою услужливость! - Невозможно! – Закричал я. – Как же нам теперь быть?! Гигу! Давайте отдадим ему ваш котелок! Ведь в противном случае мы можем умереть от любопытства! - Он не согласен! – Сообщил Гигу. – Видели бы вы взгляд, который он бросил на мой котелок! Может быть, ему понравится ваш галстук-бабочка? - Моя бабочка?!!! – Взвизгнул я. – Ни за что на свете! Без неё я не смогу выйти на улицу! - Бурбаки! Он уходит! – Воскликнул Гигу. – Стой! Стой, негодяй!!! Гигу исчез из моего поля зрения. В коридоре послышалась какая-то возня, ругань и звук убегающих шагов. На пороге возник Гигу. Волосы его были всколочены, левое ухо распухло и покраснело, на сюртуке не хватало пары пуговиц, но в руках мой победоносный друг сжимал письмо! - Гигу! – Воскликнул я. – Мне показалось или вы только что подрались с портье?! - Пустяки! – Сказал Гигу, закрывая за собой дверь. – Разве это драка? Вот в министерстве народного просвещения – там было другое дело. Вы не представляете, как сложно бывает остановить посетителя, твёрдо убеждённого, что ему необходимо встретиться с самим Министром. Или – по крайней мере – с Товарищем Министра. По вечерам, когда я подметал пол, бывало, набирался полный совочек выбитых зубов. Илл. 2.4. Макс Эрнст. Коллаж из альбома «Неделя доброты». - Какой ужас! – Вскричал я. – Вам приходилось подметать пол?! - Мне много чем приходилось заниматься в жизни, друг мой… - Печально ответил Гигу. - Но давайте же скорее распечатаем письмо! – Сказал я. – От кого оно? - Отправитель не указан… Как и на посылке… Может быть – это одно и тоже лицо? – Задумчиво бормотал Гигу, разглядывая конверт. - Гигу! Не томите! Мой друг разорвал конверт, извлёк из него лист бумаги, развернул и погрузился в чтение. Впрочем, длилось это недолго. - Это чек, Бурбаки. На сто франков. - Как?! - Действительно, странно. Но, как говорят у нас в Бретани, дарёному ослу под хвост не заглядывают… По крайней мере – не в нашем положении… - Неужели это правда?! Гигу! Мы богаты! Можно мне взглянуть? - Смотрите. Гигу протянул мне чек. Я с наслаждением рассматривал этот документ. Гигу уселся в кресло, взял со стола перо и обратной стороной рассеяно пощекотал одну из заскучавших было ножек. - Бурбаки… - Сказал он. - А вам не кажется, что эти деньги как-то связаны с тем, чем мы занимались последние полчаса? - А чем мы занимались? - Я имею в виду наши забавы с этой… удивительной шкатулкой. – Гигу дотронулся пером до другой ноги. - И как же это связано? - Возможно, эти деньги... Плата за наши труды… - Хм... – Задумался я. - Вполне может быть. Но что с того? Деньги есть деньги, а их у нас с вами сказочно много! - Сто франков... - Скептически протянул Гигу. - Сто франков! - Да ведь половину нам придётся отдать хозяину гостиницы! Ещё и портье придётся задабривать… - Ну и что? У нас останется около пятидесяти франков, а это почти так же много! - Бурбаки. Что мы с вами сейчас будем делать? - Расплатимся с хозяином? - Разумеется. А дальше? - Портье?.. - Допустим. Что потом? - Поедем в ресторан! - В пролётке, конечно? - Ещё бы! Мы слишком богаты, чтобы ходить пешком! - И, конечно, ресторан мы посетим самый лучший? - Лучший из лучших! - И первым делом потребуем лучшее вино? - Естественно! - И назаказываем всех деликатесов, какие попадутся в меню? - Понятное дело! - А когда достаточно выпьем, заплатим музыкантам, чтобы играли канкан, не так ли? - Канкан?.. Неужели мы когда-нибудь заказывали канкан? - Мы всегда его заказываем. Между шартрёзом и абсентом. - Господи! Мы что – пьём абсент?! - После канкана иначе нельзя. Илл. 2.5. Анри де Тулуз-Лотрек «Жанна Авриль», «Проход в Мулен-Руж». - Возможно, вы правы… - Грустно сказал я. - И сколько, как вы думаете, у нас после всего этого останется? Я задумался. - Сорок девять франков? Гигу вздохнул. - Сорок пять?! Гигу молча разглядывал потолок. - Гигу! Ну, вы же знаете - у меня с детства плохо с математикой. Посчитайте сами! Всё равно останется ещё очень-очень много! - Друг мой... - Сказал Гигу. - Это мы с вами останемся должны ресторану очень-очень много. Франков тридцать пять по меньшей мере. - Не может быть! - Вскричал я. - Это ещё если нам повезёт и во время канкана мы не перевернём ни одного столика и нам не включат в счёт бой посуды. Но такое случается редко. - Проклятые цены! – Возопил я. – И кто их только придумывает! Вот бы встретить его где-нибудь в тёмном переулке и отхлестать по щекам перчаткой! Гигу задумчиво забавлялся с пером. Ножки корчились. - А что если, - начал он, - этот чек не последний? Продолжение следует...
tt: Ну вот! - опять меркантильность убивает романтику...
trickster: tt пишет: опять меркантильность убивает романтику... Да ладно! Когда это меркантильность убивала романтику? Или ты не согласен, что "Остров сокровищ" - чистейший романтизм? Даже когда речь не идёт о поисках кладов или страны Эльдорадо, а, например, о чистой любви, преодолевающей мильоны препятствий, меркантильность всегда околачивается где-то рядом. Даже если герои отказываются от пошлого благополучия и удаляются в туманную даль, им сначала нужно раздобыть что-то, от чего можно отказаться - иначе не будет этого романтического выбора. Так что, в романтическом сюжете меркантильный мотив в том или ином виде обязан присутствовать. Что не удивительно - учитывая, что романтизм возник как раз в эпоху становления капитализма. Можно сказать, что романтическое искусство - порождение эпохи первоначального накопления и характерного для той эпохи авантюрного стиля жизни.
tt: trickster пишет: Или ты не согласен, что "Остров сокровищ" - чистейший романтизм? Конечно не согласен! Вот если бы сокровища так и не нашли или - так даже лучше - нашли, но, скажем, утопили - вот тогда - да, был бы чистый. И потом - романтизм романтизму - рознь. Одно дело - авантюрный сюжет, тут финансово-утилитарные стремления - к месту. А в лирике и прочих Венерино-Амурных покоях Плутону делать нечего; во всяком случае удачных попыток совмещения не припомню.
Wilka: Вы ещё повесть не дочитали даже, а уже набрасываетесь...
trickster: Wilka пишет: Вы ещё повесть не дочитали даже, а уже набрасываетесь... Почему сразу - "набрасываетесь". Дискуссия зреет. Самое то! tt пишет: Вот если бы сокровища так и не нашли или - так даже лучше - нашли, но, скажем, утопили - вот тогда - да, был бы чистый.Да - это распространённый романтический сюжет. Когда сокровища потонули, зато девушка нашла любовь ("Роман с камнем" - как раз о нём думал, когда писал предыдущий комент). Но мне кажется - нельзя провести такую категоричную черту по достаточно второстепенному сюжетному признаку: не нашли - романтизм, нашли - уже нет. Ведь, кроме финала, всё одинаково. А насчёт уместности меркантильных мотивов в любовной романтике - мне надо подумать, с ходу ответить не могу. Но в случае моей вещицы - о любовной романтике речи нет, здесь скорее "плутовской роман", где меркантильная тема и должна быть основной. А насчёт "найти" и "потерять" - всё будет в следующих главах)))
Лея: Соглашусь с Вилкой. Рано пока что-либо говорить, мы даже не представляем, что же по ту сторону собственно происходит, кто собственно заказчик и какова цель сего мероприятия). Можно только сказать, что примерно представляя образы героев, как бы напрашивается подобное развитие событий, иначе их не простимулировать на активные и вполне конкретные действия). Градус интриги и оригинальность сюжета пока полностью сохраняются! У меня только одна просьба будет к автору рассказа. Выкладывать очередную часть с интервалом максимум дня два, чтобы интерес у читающей публики не пропал (ИМХО, конечно). Других выкладывающих на форуме пока нет, кто заходит на форум из активных читателей, делает это практически каждый день, остальным же и так придется читать все с начала, по главам. Для обдумывания двух дней, мне кажется, вполне должно хватить). Если это возможно, конечно (не привязано к выходным как-то, когда это делать более удобно и т.д.)
Ickis: Вот именно, журнал "Мурзилка" выходил раз в месяц, но не надо на это ориентироваться. "Остров сокровищ" вообще прелюбопытная штука, если капнуть чуть поглубже. Может поэтому сюжет вполне заурядной в общем-то вещи пережил столетие, и еще переживет.
tt: trickster пишет: Когда сокровища потонули, зато девушка нашла любовь ("Роман с камнем" - как раз о нём думал, когда писал предыдущий комент). Во-о-от! Но камень-то в итоге нашли, а роман, как потом оказалось, по сути про... потеряли! Так что как ни крути, а или-или... А насчёт уместности меркантильных мотивов в любовной романтике - мне надо подумать, с ходу ответить не могу. Тут такой психический нюанс-парадокс наблюдается: ну не могёт человеческий эмоционал (ну, наверно разве что кроме как у самых выдающыхся представителев) двум богам служить: и денежки перспективные умственно взвешивать и красотку какую столь же умственно раздевать и всяко-разно оприходовать, или от бандитев удирать и в тож время диссертации какой про там каменных человеков оппонировать. Разные это чуйства, разные, и их смешение породит разве какой винигрет, а не Великое Литературное. Так вот и читатели поди сели уж прикидывать - а чё там у нас с покупательными и прочими потребительскими способностями франков по текущему курсу гонкогской биржи, и всё предыдущее приятственное возбуждение от столь милых, столь щекотливых и столь доступных ножек сразу и того... А если не убедил, то, как водится, сразу же сошлюсь на какого-нибудь авторитета - с ними вообще хрен поспоришь, и звучит солидно, и, опять же, онбразование кажет - одни плюсы со всех сторонов. Антон Палыч пишет: - Все мы сейчас желаем кушать, потому что утомились и уже четвертый час, но это, душа моя Григорий Саввич, не настоящий аппетит. Настоящий, волчий аппетит, когда, кажется, отца родного съел бы, бывает только после физических движений, например, после охоты с гончими, или когда отмахаешь на обывательских верст сто без передышки. Тоже много значит и воображение-с. Ежели, положим, вы едете с охоты домой и желаете с аппетитом пообедать, то никогда не нужно думать об умном; умное да ученое всегда аппетит отшибает. Сами изволите знать, философы и ученые насчет еды самые последние люди и хуже их, извините, не едят даже свиньи. Едучи домой, надо стараться, чтобы голова думала только о графинчике да закусочке. Я раз дорогою закрыл глаза и вообразил себе поросеночка с хреном, так со мной от аппетита истерика сделалась. trickster пишет: Но в случае моей вещицы - о любовной романтике речи нет, здесь скорее "плутовской роман", где меркантильная тема и должна быть основной. А насчёт "найти" и "потерять" - всё будет в следующих главах))) Ну вот, а позже какой-нибудь фанат плутовски вырежет тикл-сцены из плутовского-же романа и вставит оные в раздел "мэйнстрим" подраздел "литература" подподраздел "современная". Ickis пишет: "Остров сокровищ" вообще прелюбопытная штука, если капнуть чуть поглубже. Не надо на него поглубже капать!!!
Лея: А вот интересно стало, господа тиклеры и футфетишисты, что бы вы с этими ножками сами делали бы, если пофантазировать?) То,что щекотали бы - это понятно). А дальше-то что - не приелось бы?)) Можно так неделями конечно, забавляться, но совершенно неизвестно при этом, а что там по ту сторону, нет ни обладательницы, ни смеха не слышно, а может быть она там уже в истерике бьется? Попытались бы во что бы то ни стало найти обладательницу этих ножек? А если поиски потерпели бы фиаско, какие действия предприняли бы?) Что касается развития данного сюжета. Ведь герои рассказа, как я понимаю, не в теме. Ну позабавлялись они бы день-другой и полностью потеряли бы интерес к описанным ножкам. Тем более что, какие развлечения могут быть, когда кушать-то хочется, и эта мысль значительно перевешивает все остальные). Вот собственно на это ставка и сделана, дан стимул поисследовать в этом направлении. Попытаться разгадать загадку... ставка на авантюризм и человеческое любопытство, которое в данном случае просто необходимо было как-то разогреть... Ну это мое мнение. Здесь пока действительно речь не идет ни о какой романтике. Вся романтика в данном контексте может возникнуть только в голове у читающих тематиков), но никак не в голове у героев рассказа.
trickster: Лея пишет: У меня только одна просьба будет к автору рассказа. Выкладывать очередную часть с интервалом максимум дня два, чтобы интерес у читающей публики не пропал (ИМХО, конечно). Я только за. Давайте попробуем. Если кто-то посчитает, что я тороплюсь - напишите. Ickis пишет: "Остров сокровищ" вообще прелюбопытная штука, если капнуть чуть поглубже. Может поэтому сюжет вполне заурядной в общем-то вещи пережил столетие, и еще переживет.Одна из моих любимых книг. Из тех, что, перечитывая в разном возрасте, видишь каждый раз по-новому . tt пишет: Так вот и читатели поди сели уж прикидывать - а чё там у нас с покупательными и прочими потребительскими способностями франков по текущему курсу гонкогской биржи...Я пытался найти данные о покупательской способности франка в конце XIX века, но тщетно. Тут серьёзная специальная литература нужна, википедией не обойдёшься. Так что цены у меня совершенно условные. tt пишет: ...и всё предыдущее приятственное возбуждение от столь милых, столь щекотливых и столь доступных ножек сразу и того...Если ты опасаешься, что все оставшиеся главы герои будут щекотать торчащие из ящика неизвестно чьи ноги, считать барыши и философствовать как в фильмах Жан-Люка Годара , то могу тебя успокоить. Не судьба месье Гигу и Бурбаки так хорошо устроиться в жизни...
trickster: 3. Импрессионисты. Илл. 3.1. Эдуард Мане «Завтрак на траве». - Что вы имеете в виду? – Спросил я. - Что бы вы сказали насчёт двухсот франков? Трёхсот? Четырёхсот? - О! Этого нам бы хватило надолго! Но где их взять? - Есть одна идея… Смотрите – нам приносят ножки в шкатулке. Мы их щекочем… И - о-ля-ля! Сто франков! Что если мы продолжим это делать? - Вместо того, чтобы ехать в ресторан?! – Приуныл я. - Ну… Можно, конечно, заняться этим завтра… - Завтра?! После шартрёза, канкана и абсента?! Вместо того, чтобы спать до вечера, а потом ехать обратно в ресторан?! У меня заранее разболелась голова. - А что делать? – Сказал Гигу. – Как говорят у нас в Бретани: любишь селёдку – люби и палубу от чешуи отскребать. - Я не люблю селёдку! – Воскликнул я. - Я тоже. – Сказал Гигу и тяжело вздохнул. - Гигу! – Сказал я. – При одной мысли о том, что остаток моих дней будет посвящён щекотанию торчащих из ящика неизвестно чьих ног, мне становится нехорошо! А ведь их ещё придётся мыть! Подстригать на них ногти! Я не служанка! Я – Художник! Всякий труд, кроме посещения выставок и ресторанов, мне глубоко отвратителен! - В чём-то вы правы… - Сказал Гигу, рассеяно щекоча пером отчаянно сжавшиеся пальчики. - И было бы неплохо как-нибудь механизировать этот процесс… Изготовить некую мельницу щекотки, приводимую в движение силой ветра, воды, электричества, пара… - Гигу! – Остановил я размечтавшегося технократа. – Мы не механики! Кроме того, никакой механизм, никакая унылая белка в колесе не заменит человеческую руку, ведомую творческой мыслью! Я взял другое перо и стал щекотать одну из ножек. Бедняжка пыталась отодвинуться, спрятаться, но спасения не было. - Забавно! – Заметил я. – Даже в такой банальной вещи, как щекотка, присутствует элемент творчества! Смотрите! Если просто, механически водить пером туда-сюда, как скучный академист водит кистью по полотну, производя свои шаблонные античности, это не производит почти никакого действия! Ножки быстро привыкают к таким прикосновениям и перестают их замечать. Вы видите! Они совсем успокоились. Нет! Нужна живая непредсказуемость! Смелый поиск! Свободное движение! Интуиция! Дерзновение! Посмотрите, как они задёргались! Вы видите, Гигу?! Даже для того, чтобы просто пощекотать кого-то, необходимо быть импрессионистом! Это ли не аргумент в наших спорах с ретроградом Помпили? Давайте в следующий раз, когда он заведёт речь об аллегоричности образа, просто защекочем его! - В ваших словах, - рассмеялся Гигу, - несомненно, присутствует зерно! Однако вы, как всегда, немного преувеличиваете. Послушать вас, так получается, что Помпили и собственную жену пощекотать не может! - А вы думаете – он может? - Я почти уверен в этом! Вспомните какие у него глаза, когда он пожирает устриц! Вся его порочность сразу вылезает наружу! Бедной мадам Помпили наверняка приходится идти на немалые жертвы, чтобы удовлетворить извращённые потребности этого гурмана. А уж щекочет он её наверняка! Каждое утро, вместо завтрака. Одеялом обмотает и щекочет, пока бедняжка не охрипнет от смеха. Одно слово – академист! Илл. 3.2. Макс Эрнст. Коллажи из альбома «Неделя доброты». - Гигу! Откуда у вас столько подробностей? - А-а-а… - Замялся Гигу. - Да так просто… Фантазия разыгралась… - Вот как? А то меня уже стали посещать различные подозрения… - Ну что вы, Бурбаки! Мадам Помпили – женщина бальзаковских лет и… вполне академических пропорций… Стала бы она снисходить до адюльтера с нищим импрессионистом! - А знаете, Гигу… Я ведь замечал – у неё в голосе иногда бывает такая… хрипотца… Особенно, когда рядом появляетесь вы… Но, должно быть, это от того, что изверг и впрямь её щекочет. - Кхм… Так о чём я хотел сказать? – Поспешил сменить тему мой изворотливый друг. – Что есть академизм, как не бунт против естества, против природы? Попытка втиснуть её в прокрустово ложе салонного классицизма? А что же такое импрессионизм, если не возвращение к подлинной естественности? Но если импрессионизм – это природа, то верно и обратное! Живая природа – величайший из импрессионистов, и всё, что вы говорили - о дерзновении, свободе - заключёно в каждом её творении! Даже в Помпили, сколько бы он этого не отрицал. И когда Помпили и ему подобные поносят в своих статьях наши выставки, они просто бегут от себя и природы! - Гигу! Какая прекрасная речь! Жаль, что здесь нет Помпили – он был бы раздавлен! - Вы так думаете? Мне почему-то кажется, что выслушав всё это, он просто полез бы за следующей устрицей. Но дело не в этом. Я лишь хотел сказать, что для щекотки не нужно быть импрессионистом. Достаточно быть живым существом. - Это интересно, Гигу! – Откликнулся я. - Какой же вывод можно сделать из этого? – Спросил мой друг. – Как нам применить эту идею на практике? Я подождал и, видя, что Гигу не спешит развивать свою мысль и ждёт моего ответа, осторожно предположил: - Мы должны пощекотать Помпили? - Давайте оставим в покое этого любителя устриц! – Поморщился Гигу. - Пощекотать мадам Помпили?! - Стыдитесь, Бурбаки! Бедной женщине и так приходится нелегко! Мало ей мужа-академиста, а тут ещё импрессионисты лезут из-под кровати и дерзновенно принимаются заворачивать бедняжку в одеяло! Илл. 3.3. Макс Эрнст. Коллажи из альбома «Неделя доброты». - Но у меня нет других идей! – Сказал я. - Бурбаки! Предоставьте супругов Помпили их собственной участи. Вернитесь с академических небес в эту комнату! - И что? – Спросил я. - Как вы думаете – собакам нравятся сладости? - О, да! – Ответил я. – А при чём тут собаки? - Что если мы смажем эти ножки какими-нибудь взбитыми сливками, а рядом посадим собачку? Что тогда произойдёт? - О! – Воскликнул я. - Правильно. Собачка станет слизывать крем, а ножкам будет очень щекотно! А если сливок будет много… А собачка будет маленькая… То всё это будет продолжаться довольно продолжительное время. Хватит на сотню франков, а то и на две! - О!!! – Воскликнул я. - Смотрите, Бурбаки! Мы с вами будем вести беззаботную жизнь. Собачка - лакомиться сливками. А кто-то, приславший нам эту шкатулку – выписывать чеки. Какая гармония! - Гигу! Это гениально! Давайте скорее поедем в ресторан и там всё как следует обдумаем! - Бурбаки… Если мы поедем в ресторан, завтра у нас не будет денег даже на обыкновенные сливки, не говоря о взбитых. Не говоря о собачке, которая может стоить вовсе недёшево! - О… - Воскликнул я. - Мы не можем отправляться в ресторан, пока не найдём собаку! – Сказал мой друг не терпящим возражений тоном. В эту минуту от невыносимого голода у меня, видимо, обострились умственные способности. - Знаете, Гигу! – Сказал я. – Ведь собачка, кажется, есть у жительницы соседнего номера. Вспомните, как она тявкала по ночам, не давая нам уснуть! Мы ещё, помнится, ходили разбираться с её хозяйкой, и та посоветовала нам заткнуть уши ватой. Очень, кстати, помогло... Мадмуазель... как там её? - Шабанон. Весьма аппетитная особа. - Ну... Если вам нравится Рубенс... Мне как-то больше по душе Рафаэль. - Какая разница, Бурбаки! Ведь нам нужна собачка, а не её хозяйка! Если, конечно, милейшая мадмуазель Шабанон не окажется ещё большей лакомкой, чем её мопсик… Я расхохотался. - Это было бы нам только на руку! Какая разница, кто будет вылизывать пятки - маленькая собачка или рубенсовская наяда? Лишь бы пяткам было щекотно. А как мы раздобудем собачку - украдём? - Бурбаки... Как вам не стыдно... Мы с вами не уголовники! Кроме того, Шабанон ни на минуту не расстаётся со своим мопсом. * * * - Мадмуазель. Не могли бы вы одолжить нам свою собачку? Она срочно понадобилась нам для одного важного дела. – Гигу с порога взял быка за рога. Соседка встретила нас в длинном, наскоро наброшенном зелёном халате и домашних туфлях а-ля сабо, делавших её выше – вровень со мной, а я лишь немногим уступаю весьма долговязому Гигу. Лет двадцати пяти, высокая и, как выражается Гигу, «аппетитного телосложения» – на мой утончённый вкус, немного излишне «аппетитного», впрочем, это не лишало мадмуазель известной приятности – круглое белое личико, усыпанный веснушками вздёрнутый носик – наша соседка принадлежала к девушкам, которых поэты называют «цветами предместий»... Илл. 3.4. Эжен де Блаас «Разносчица воды». По всему было видно, что мы оторвали хозяйку номера от дневного отдыха – её постель оказалась смята, а лицо спросонок имело вид чуточку более пухлый, чем предписала и без того щедрая к мадмуазель природа. Увидев на пороге нас, она отступила вглубь комнаты (чем мы не замедлили воспользоваться) и, обернувшись к зеркалу, попыталась сделать хоть что-то с торчащими как попало рыжими кудряшками, но услышав слова Гигу, обернулась к нам и застыла словно статуя изумления – с раскрытым ртом и поднятыми к волосам руками. Илл. 3.5. Александр Кабанель «Эхо». - Зачем вам мой Опиум?! – Наконец произнесла она. - Что?! – Хором воскликнули мы с Гигу. - Зачем вам Опиум?! – Повторила Шабанон. - Мадмуазель… - Сказал Гигу. – Вы нас превратно поняли… Нам… не нужны ваши… опиум, кокаин или что ещё вы держите на своём туалетном столике. То есть – мы бы не отказались… Когда-нибудь в другой раз. А сейчас нам нужна всего лишь ваша собачка. Утром мы её вернём! Клянусь! - Моя собачка?.. Да Опиум и есть моя собачка! Его так зовут... Мне хотелось, чтобы в его имени было что-то китайское… - А-а-а! – Хором воскликнули мы с Гигу. - Не понимаю, почему все так удивляются, услышав его имя! – Пожаловалась Шабанон. – Но зачем он вам? Мы покраснели, переглянулись и дружно опустили головы. - Мы не можем вам этого сказать, мадмуазель… - Пробормотал Гигу. - Что вы собираетесь с ним делать?! – Взвизгнула Шабанон. Мы вздрогнули и опустили головы ещё ниже. Из-под кровати… Продолжение следует...
полная версия страницы