Форум » Творчество форумчан » Ноги Лауры » Ответить

Ноги Лауры

trickster: Эту маленькую повесть я написал два года назад. Идея возникла, когда я рассматривал замечательные коллажи Макса Эрнста 20-30-х годов. Любители нашей темы могут знать эту его работу: Возможно, кому-то попадалась и оригинальная иллюстрация, которую Эрнст взял за основу своего коллажа. Если так - буду признателен за наводку. Мне её найти не удалось (а ведь это явно иллюстрация - по идее, должен существовать и текст, который она иллюстрирует). Но я отвлёкся. Работы Эрнста не только навели меня на идею повести, но и вдохновляли в течение всей работы над ней. Подсказывали развитие характеров и сюжетных ходов. Это они направили автора в дебри дадаизма и раннего сюрреализма, куда теперь он силится заманить читателя. И конечно - я использовал их в качестве иллюстраций. Но не только их. Другим источником иллюстраций и вдохновения стали работы салонных классицистов XIX века. Я их обожаю! Да и как можно не любить этих развратников! Ну, и конечно - афишки Тулуз-Лотрека, призванные воссоздать дух Парижа конца XIX века, где происходит действие. Плюс - самые разные материалы вплоть до современных фотоколлажей, вроде того, что я подобрал для первой главы. В общем - это повесть о художниках, искусстве и воображении. Тема служит кристаллом, пропускающем через себя и преломляющем эти потоки. Её отблески рассыпаны по всем шести главам, хотя лишь в одной акцентируются до привычной для тематической литературы концентрации. Поэтому читатель, нацеленный на тематическую "литературу действия", возможно, будет разочарован. Перед вами - тематическая литература болтовни.

Ответов - 52, стр: 1 2 3 All

trickster: Заодно привёл в порядок иллюстрации в предыдущих главах...

tt: trickster пишет: Если ты опасаешься, что все оставшиеся главы герои будут щекотать торчащие из ящика неизвестно чьи ноги, считать барыши и философствовать как в фильмах Жан-Люка Годара , то могу тебя успокоить. Не судьба месье Гигу и Бурбаки так хорошо устроиться в жизни... Аминь!

Лея: trickster пишет: Даже в такой банальной вещи, как щекотка, присутствует элемент творчества! Смотрите! Если просто, механически водить пером туда-сюда, как скучный академист водит кистью по полотну, производя свои шаблонные античности, это не производит почти никакого действия! Ножки быстро привыкают к таким прикосновениям и перестают их замечать. Вы видите! Они совсем успокоились. Нет! Нужна живая непредсказуемость! Смелый поиск! Свободное движение! Интуиция! Дерзновение! Прекрасные слова! Очень точно подмечено).


Ickis: trickster пишет: Я пытался найти данные о покупательской способности франка в конце XIX века, но тщетно. Кошелек Лауры В 1873 году валюта Франции перешла на золотой стандарт, и один тогдашний франк по нынешним ценам на золото стоил бы сейчас около 12 долларов. Таким образом, 100 франков примерно равны 100.000 наших рублей. Возможно ли такую сумму промотать в элитном ресторане за одни раз, автор вполне может определить экспериментально, и ознакомить нас с результатом. В 1850-70 годах в Париже квалифицированный рабочий получал 5 франков в день, неквалифицированный 2-3, то есть полученный чек в 100 франков был как раз на сумму средней месячной зарплаты. На 1 фнанк тогда можно было купить: мяса - 0,5 кг, муки - 1 кг, сахар - 0,5 кг, кофе - 200 гр, хлеб - 3 кг, рис - 2 кг, яйца - 15 штук, масло - 300 грамм. С алкоголем сложнее, но на 1 франк в столице Франции можно было купить 2 литра хорошего вина. За те же деньги продавался 1 кг мыла, так что они могли мыть ноги достаточно долго, может даже с уксусом, который продавался по 2 литра за франк. А вот за жилье в Париже им пришлось бы платить 1200 франков в год, то есть вся годовая зарплата, так что не удивительно, что приятели снимали жилье на пару. Вообще, сколько любопытных вещей можно узнать, если заглянуть на тематический форум.

trickster: Ickis пишет: Возможно ли такую сумму промотать в элитном ресторане за одни раз, автор вполне может определить экспериментально, и ознакомить нас с результатом. Значит, не там я искал... Но, на самом деле, чтобы написать качественный исторический рассказ с минимумом анахронизмов, мне пришлось бы проводить целое исследование, которое по объёму работы превзошло бы трудозатраты на написание собственно текста. Я в каждом втором предложении натыкался на моменты, требующие уточнения. Может ли герой быть одет в сюртук? В это время дня? Носят ли в это время котелки? А канотье? Галстуки-бабочки? Кто носит - какие социальные группы? Кто пьёт абсент? Кокаин уже существует? А перья - когда металлические вытеснили гусиные? В 50-х годах XIX века - это я выяснил. И так далее. По возможности, я старался эти вопросы выяснять, но слишком не углублялся - всё-таки у меня не было задачи писать исторический рассказ. Мне нужны были более-менее достоверные декорации, не рассчитанные на серьёзный исторический разбор. О том, что цены у меня условные, я уже писал. Это, я надеюсь, наиболее грубый из допущенных мной анахронизмов. Быстро найти эту информацию у меня не вышло и я махнул рукой. Наверное, у меня франк получился близким к современному доллару, хотя специально я к этому не стремился. Спасибо за эту замечательную справку - думаю, она интересна не только для меня. Хотя, вообще я перелопатил довольно много материалов, пока писал. Про абсент очень интересная история. Как раз в это время была страшная эпидемия филлоксеры - по всей Франции гибли виноградники, цены на вино взлетели выше крыши. Массовый потребитель, привычный к ежедневному питью вина, кинулся искать замену... Тут-то и пошла "мода на абсент". Это была политура та ещё. Но дешёвая, особенно в пересчёте на градусы. Пил её рабочий класс и разные деклассированные элементы, включая передовых художников, которые и создали культуру абсента как "напитка богемы". Разные весёлые способы его употребления - с поджиганием или питьём через кусочек сахара - возникли вследствие поисков способа "как-то влить в себя эту гадость". Результатом распространения абсента среди привычного к лёгкому вину народа стал массовый алкоголизм, отсюда и запрет на абсент в начале XX века, когда цены на вино стали возвращаться к норме.

Ickis: На самом деле это очень быстро нашлось. Сначала англоязычная статья в Википедии - французский франк: In 1873, the LMU went over to a purely gold standard of 1 franc = 0.290322581 grams of gold. Смотрим котировки драг.металлов, золото сейчас $ 1,238.50 за унцию. Смотрим вес тройской унции - 31,1034768 грамм. 1 франк 1873 года - современные 11 долларов и 56 центов. 100 франков - это наши 91.902 рубля, но в обменниках такой курс ломят, что ближе к истине сразу округлить до 100 тыс. Далее еще проще - в гугле забиваем "france xix century wages costs", буквально первые пять ссылок - таблицы Excel, где забиты данные по доходам и ценам чуть ли не со средневековья . Они все в пересчете на серебро в граммах, но там же написано, что франк в 1870 стоил 4,5 грамма серебра, далее просто выписал сюда строчку из таблицы, даже самому интересно стало.

Лея: Ickis пишет: Вообще, сколько любопытных вещей можно узнать, если заглянуть на тематический форум. Именно))

trickster: Ickis пишет: На самом деле это очень быстро нашлось. Спасибо. В дальнейшем постараюсь использовать. Да это и само по себе интересно.

trickster: 4. Канкан. Илл. 4.1. Анри де Тулуз-Лотрек «Афиша Мулен-Руж», «Танец в Мулен-Руж». …выбралось крохотное мохнатое существо. Вероятно, разбуженный гневным голосом хозяйки, Опиум, ковыляя на кривеньких лапках, подошёл к нам и грозно зарычал. Было видно, что любимую хозяйку в обиду он не даст. Мы с Гигу попятились. Шабанон подхватила собачку и, прижав к роскошной груди, засюсюкала: - Не бойся, мой маленький! Мама не отдаст своего Опёночка этим… - Она бросила на нас полный омерзения взгляд. – Двум грязным извращенцам… Я прижал к груди канотье и состроил плаксивую гримасу, а Гигу бухнулся на колени и театрально возгласил: - Всего одна ночь, мадмуазель! - Нет! Нет! Нет! Уходите! Мадмуазель топнула – так, что её декоративный котурн свалился с ноги, а сама она покачнулась и едва не упала. Проворный Гигу успел подхватить разгневанную пышку и воспользовался ситуацией, чтобы проворковать ей на ухо: - Мы заплатим… - Прочь отсюда! – Завизжала Шабанон, с негодованием оттолкнув Гигу. - Мадмуазель… - Оставьте свои деньги публичным женщинам! – С великолепным презрением выпалила она. – А сколько вы заплатите? - Пять франков. – Быстро сказал Гигу. - Убирайтесь! - Десять! - Вон! - Двадцать! – Предложил я. Гигу бросил на меня уничтожающий взгляд. - Двадцать пять. – Холодно подвела итоги торга наша соседка. Гигу вздрогнул, словно виртуоз, на пальцы которого обрушилась крышка рояля. - И только в моём присутствии! – Добавила Шабанон. - Как вам будет угодно. – Выдавил Гигу. * * * - Что это?! - Это ноги. Нам их прислали бандеролью. - И что вы с ними делаете? - Ну, а что можно делать с ногами? Мы не смогли придумать ничего разумного и стали забавляться, щекоча их. - Какой ужас! Щекотать чьи-то беззащитные ножки, которые не могут никуда убежать! Как вам не стыдно?! – Отчитывала нас возмущённая хозяйка Опиума, который, сидя у неё на руках, с важностью озирал окрестности. - Нам стыдно. – Соврал я. Вернувшись в номер, скорбный Гигу молча сидел в кресле у окна и ведение дальнейших переговоров с оборотистой мадмуазель мне пришлось взять на себя. - Мы щекотали их не меньше получаса. – Продолжил я. – Очень увлеклись. И вдруг - представьте себе - нам приносят заказное письмо, а в конверте - чек на 100 франков! Можете себе представить наше изумление! Ноги в шкатулке - это само по себе удивительно. Но 100 франков ни с того, ни с сего? Просто какое-то чудо библейское! - Хм... Так зачем вам мой Опиум? - Понимаете… Мы же не можем сидеть здесь целыми днями и щекотать женские ноги. Ладно бы ещё всю женщину. Это бы ещё можно было вынести. Но одни только ноги?.. Мы эмоционально опустошены! Нам необходимо как-то развеяться. А деньги-то нужны! Что нам какие-то 100 франков? Вот мы и придумали. Вымазать эти ноги кремом и посадить рядом собачку. Пусть слизывает. А мы, возвращаясь в номер, просто будем намазывать очередную порцию и забирать чеки. Мадмуазель Шабанон задумалась. Поднявшись с кресла, она подошла к ногам и внимательно их осмотрела. - А что это на них написано? Я обернулся к Гигу. Он продолжал молчать и только нервно тискал оголовье трости. Я сделал вид, что закашлялся. - Вас что – патриотизм заел? – Ворчала Шабанон, с интересом рассматривая наши расписные ножки. – Нашли место для патриотизма – нечего сказать! Да ещё с вензелёчками какими-то… Патриоты-извращенцы! Гигу стал совсем пунцовым. Я разглядывал обои. - Ой! – Взвизгнула наша соседка, роняя мопса. – Они шевелятся! - О! Ещё как! – Воскликнул я, обрадованный сменой темы. – Особенно, когда их щекочут! Шабанон не удержалась и пощекотала одну из ножек. - Ай-яй! – Воскликнула она и захихикала так, словно щекотали её. – Ой, как мило! Теперь она пустила в ход обе руки. Десяток отточенных, окрашенных в ярко-красный цвет ноготков произвели на обитателей шкатулки ошеломляющий эффект – у нас с Гигу и вдвоём такого не получалось! Вот что значит – маникюр! Несчастные ножки забились так, что шкатулка подскакивала! - Ах! Как они дёргаются! Да сядьте же на них кто-нибудь! Я подошёл и галантно придержал ноги за щиколотки. - Какая прелесть! – Мурлыкала вошедшая во вкус Шабанон, быстро перебирая пальчиками. – Щекотать чьи-то беззащитные ножки, которые не могут никуда убежать! Какое же это наслаждение! Я, пожалуй, останусь тут вместе с Опёнком. Мы будем меняться. А вы, господа, отправляйтесь отдыхать и ни о чём не беспокойтесь! Мы с Гигу были слишком смущены и к тому же слишком проголодались, чтобы спорить. Уже через три минуты мы ловили пролётку на улице. Вечерний Париж подхватил нас и понёс в водовороты разгорающихся огней... * * * Ту ночь я помню смутно, память сохранила лишь какие-то обрывки – яркие и рваные, как обёртки марципановых конфет с ликёром, которые ветер несёт куда-то по тротуару. Помню, как мы с Гигу, держась под руки и уцепив большой палец свободной руки за жилет, пляшем канкан на подмостках… Помню, как потом, уже за абсентом, помрачневший Гигу рассказывает какие-то жуткие истории про свою бретонскую юность, из которых мне запомнилась только одна - вероятно, чаще других повторяемая фраза: «и прямо ейной мордою – мне в харю!» Помню, как нас вышвыривают из пролётки, обнаружив, что нам уже нечем платить, а мы, словно две обезьяны, хохочем и швыряем в извозчика какие-то помои из кстати подвернувшегося бака. Всё это происходит как во сне. И как это обычно бывает, сон постепенно превращается в кошмар – вернувшись в номер, уставшие и слегка протрезвевшие от долгой пешей прогулки, мы, к своему горю, не обнаруживаем там ни Опиума, ни Шабанон, ни – что самое ужасное – наших драгоценных ножек! Наше внимание привлекают лежащие на столе пятифранковая монета и письмо, написанное гусиным пером. Его содержание врезалось в мою память как след от верёвки в шею повешенного! «Господа! Ваша затея с кремом удалась на славу! Триста франков всего за одну ночь безудержного веселья! Немного подумав и посоветовавшись с нашими новыми друзьями, мы сочли, что ваша компания не вполне соответствует нашим высоким нравственным требованиям. И всё же спасибо за незабываемые минуты, проведённые в вашем обществе! Вы очень нас позабавили. Теперь мы спешим откланяться и отбываем в направлении, о котором вам совершенно не обязательно знать, вместе с нашими добрыми друзьями – известной вам особой и её восхитительным пёсиком. Искренне надеемся, что щедрый гонорар в пять франков, оставленный на столе, поможет вам поправить здоровье после ночи разгула и скрасит горечь утраты от нашего расставания. Оставаясь в совершеннейшем почтении, ваши Ноги.» Илл. 4.2. Огюст Ренуар - фрагмент картины «Плавучий ресторанчик». Дальнейшее слилось для меня в один сгусток кошмара и бреда. Мы с Гигу долго колотим в дверь номера 206, наивно полагая, что вероломная Шабанон всё ещё там. Гигу трясёт за грудки явившегося на шум портье, крича, что выбьет из него правду. Портье клянётся, что мадмуазель, получив три письма подряд, съехала двумя часами раньше, а куда – он не знает. Оставив полуживого от страха портье, мы спешим в ближайший полицейский участок и с порога наперебой кричим, что у нас украли ноги. О том, что было дальше, мне и вспоминать не хочется. Достаточно сказать, что я впервые в жизни угодил за решётку и хотя опыт этот, по счастью, был недолог, повторять его мне бы не хотелось. Илл. 4.3. Макс Эрнст. Коллажи из альбома «Неделя доброты». Нас отпустили утром, продержав несколько часов в обществе отпетых убийц, мошенников и гомосексуалистов. Выйдя из участка, я без сил опустился на скамейку. Гигу держался лучше, но был бледен. Он всё кричал, что будет жаловаться, что у него приятели – Министр Народного Просвещения и Его Товарищ, которые сотрут этот участок с лица земли вместе с его гнусными обитателями. Наконец, силы оставили моего бедного друга и он рухнул на скамейку рядом со мной. * * * В течение следующих месяцев наша жизнь напоминала мучения заключённых в аду грешников. Гигу даже пришлось устроиться куда-то швейцаром, а я нанялся расклеивать афиши. Какое гнусное занятие! Мало мне было физических страданий в виде бесконечных скитаний по городу. Мои эстетические чувства глубоко оскорбляли эти вульгарные, разнузданные афиши: МАГистр чёрной магии ДЖУЗЕППЕ ОБАЛДИНИ - опыт из-за границ реальнОГО!!! ГИГАНТСКАЯ женщина ПОДНИМАЕТ лошадь и всадника ОДНОЙ ЛЕВОЙ!!! АкРоБаТы-ГоРбУнЫ - вЕсЬ вЕчЕр ПОД КУПОЛОМ!!! БезногаЯ БалеринА ТанцуеТ на РукаХ! Забавные Уморительные лиллипутЫ!!! ВСЕ ЧУДЕСА СВЕТА НА АРЕНЕ ЦИРКА ГРАН-ДЕ-КОКО! Единственным утешением было то, что мне выдали велосипед. * * * Однажды под вечер, оклеивая афишами очередную уродливую тумбу, я увидел даму, выходящую из роскошного ландо возле какого-то безвкусного особнячка и с удивлением узнал в ней воровку Шабанон. Похоже, толстушка зажила на широкую ногу! Даже на две! Надо ли говорить, что афиши в тот день я больше не расклеивал… Я долго кружил вокруг особнячка на своём велосипеде и усердно шпионил, но выяснить что-нибудь ценное никак не удавалось. Наконец, устав от бесплодного наблюдения, я остановился возле киоска против входа в особняк. Выбирая газетку подешевле, я разговорился с работающим в киоске старичком. Отставной капрал императорской армии, помнивший ещё Крымскую Кампанию, он давно понял, что самое ценное в жизни – это уши, готовые слушать его бесконечную болтовню. Я оказался бесценным сокровищем. Стоически выдержав длиннейшую и скучнейшую историю славного боевого пути почтенного старца, я был вознаграждён за своё терпение. Обронив несколько тщательно продуманных фраз («О, эта современная молодёжь! Они хотят получить всё без каких-либо усилий! И ведь порой получают, вот что возмутительно!»), я направил поток болтовни в интересующем меня направлении. - Да! Как раз такая легкомысленная мадмазель въехала недавно в этот старинный дом, где прежде обитала вдова боевого генерала. Старушка скончалась – о, в этом мире ничто не вечно! И вот появляется эта фифа, разъезжает в дорогущем экипаже – четыре франка в час – я не шучу, месье! Он подъезжает к её парадному входу ежедневно, кроме среды и пятницы – и по несколько часов возит её по магазинам. Возвращаясь, она велит кучеру нести в дом целые горы коробок – шляпных, платяных, обувных – зрение-то у меня, молодой человек, ещё ого-го! Хоть сейчас в императорский егерский полк! В грязь бы лицом не ударил! А вы как думали? Вот только руки дрожат… А так бы мух на лету сбивал! Что? Нет! Постоянной прислуги она не держит! Куда ей! Так, приходящая горничная… Это же видать, что мадмазель-то не шибко высшего света – из нашего, мещанского сословия. Папаша, небось, мелкий чиновник, скопил за долгую жизнь тяжким трудом скромное состояние. Да и помер, господи помилуй! А дочурка, конечно, давай всё спускать… Нет бы о будущем подумать, замуж выйти за солидного человека. С приданьицем-то дело нехитрое! Нет! Спустит всё до последнего сантима! И на панель – известное дело! Но какая у неё грудь! Зрение-то у меня ещё ого-го! Эх! Сам бы женился, да ноги не ходят… И вообще… Да не у горничной грудь – у самой мадмазельки! У горничной-то так… Вобла сушёная, вы, месье, уж поверьте. Такую и в полковой бордель для нижних чинов не возьмут! Вот сама мадмазелька-то да – огонь-девка! Эх… Чевось? Когда горничная уходит? А как стемнеет, так и уходит. А больше там, кроме мадмазели, и не живёт никто – уж я-то бы знал! Нет у неё ухажёров, даже удивительно. А вы-то сами, месье, что же – интересуетесь? Молодое дело хорошее! Тут главно не теряться – грудь колесом, глаза выпучил и ручищей за задницу! Хвать! Супротив такого подходу – ни одна не устоит! Известное дело! Вот вам совет, молодой человек. Вы с этим делом не тяните… Как стемнеет, вобла-то уйдёт, а вы в оконце – шмыг! Мадмазельку хвать! И вперёд – за Францию и Императора! Илл. 4.4. Макс Эрнст. Коллажи из альбома «Неделя доброты». Я узнал достаточно. Сердечно простившись с инвалидом и незаметно прихватив неоплаченную газетку, я вскочил на велосипед и помчался к заведению, где отбывал нелёгкую швейцарскую службу бедняга Гигу. Его смена как раз должна была кончиться. Продолжение следует...

Лея: Мне кажется эта глава из той серии, что есть тема, нет темы, уже не имеет никакого значения)). Я зачиталась, правда). Очень интересно и увлекательно написано... Особенно письмо, которое Ноги оставили - порадовало от души! И еще юмор - мне показалось, что его здесь ровно столько, сколько нужно, чтобы не пересластить).

trickster: Спасибо!

Wilka: Это не юмор, это ирония... И ровно столько, чтобы не пересолить.

Ickis: Ха, бизнес у них увела. Вот и верь потом женщинам. Переход орудия производства от неэффективного собственника к эффективному. Такая постепенная выкладка напополам с общением с автором напомнила Джером Джерома: В те дни драматургу приходилось считаться со своей аудиторией. Галерка и партер интересовались его работой так, как они уже давно не интересуются. Помнится, я был свидетелем постановки одной захватывающей мелодрамы - в старом Куинс-тиэтр, если не ошибаюсь. Автор дал своей героине огромное количество текста, - совершенно излишнее, по нашему мнению. Едва появившись на сцене, эта женщина подавала реплики, которые измерялись ярдами; даже на то, чтобы, например, проклясть злодея - на такую мелочь! - у нее уходило не меньше двадцати строчек. Когда герой спросил ее, любит ли она его, она встала и произнесла на эту тему речь, длившуюся целых три минуты. Людей охватывал ужас, как только она открывала рот. В третьем акте кто-то сцапал ее и посадил в тюрьму. Вообще говоря, он был малосимпатичный человек, но мы поняли, что именно он спасает положение, и публика устроила ему овацию. Мы тешили себя мыслью, что избавились от этой женщины до конца спектакля. Но затем появился какой то идиот тюремщик, и она стала взывать к нему через решетку, умоляя выпустить ее на несколько минут. Тюремщик, хороший, но слабохарактерный человек, заколебался. "Не вздумай этого делать! - закричал один из серьезных любителей драмы с галерки. - Ничего с ней не будет. Не выпускай ее оттуда!" Старый дурак не обратил внимания на наш совет; он принялся обсуждать вслух этот вопрос. "Просьба пустяковая, - заметил он, - а человека можно сделать счастливым!" "Да, но что будет с нами? - спросил тот же голос с галерки. - Ты не знаешь эту женщину. Ты только что пришел, а мы слушаем ее целый вечер. Она сейчас угомонилась, ну и пусть сидит себе там". "О, выпустите меня хотя бы на секунду! - кричала бедняжка. - Мне необходимо кое-что сказать своему ребенку". "Напиши на клочке бумаги и передай, - предложил какой-то голос из партера. - Мы проследим за тем, чтобы он получил письмо". "Могу ли я не пустить мать к умирающему ребенку? - размышлял вслух тюремщик. - Нет, это будет бесчеловечно". "Не будет, - настаивал голос из партера, - в этом случае не будет. Бедный ребенок и заболел-то потому, что она слишком много говорила". Тюремщик не хотел руководствоваться нашими советами. Осыпаемый проклятиями всего зрительного зала, он все-таки отпер тюремную дверь. Женщина говорила со своим ребенком около пяти минут, по истечении которых он скончался. "Ах, он умер!" - пронзительно вскрикнула убитая горем мать. "Счастливчик!" - прозвучал ответный возглас зрительного зала, лишенного всякого сочувствия.

Лея: Wilka пишет: Это не юмор, это ирония... И ровно столько, чтобы не пересолить. Согласна) Ickis пишет: Такая постепенная выкладка напополам с общением с автором напомнила Джером Джерома Думаешь, пора закругляться с комментариями, дабы не смущать и не отвлекать читающих?) Придется читать молча))

Wilka: Что ж, когда так вежливо, да ещё ссылаясь на классиков, предлагают заткнуться - придётся так и сделать!)

trickster: Ickis пишет: Ты только что пришел, а мы слушаем ее целый вечер. Вилочка, по-моему Джером имел в виду кое-кого другого .

Ickis: Как-то вы наизнанку поняли. Где еще можно получить удовольствие напрямую высказывать свое мнение автору прямо по мере чтения. Ярослав Гашек своего Швейка писал сидя в пивной, тут же читал вслух что получилось, и в книгу шло то, что больше понравилось людям вокруг. Живое общение с аудиторией в процессе написания для литератора все-таки большая редкость. Так что Трикстер, не надо возвращать этим раздолбаям ящик, они его не заслужили. Деньги зарабатывать им лень, видите ли, им бы только напиться. Девчонка молодец, утерла им нос, хотя за такие дела ее саму в ящик можно сунуть - ради кошелька готова кого-то мучить. А почему кстати Лаура, на них имя написано, татуировка, что ли? Может это фокусник решил отмстить любовнице, распилил вместо ассистентки, и шлет теперь оплату тем, кто лучше темачит нижнюю часть, пока он любуется мучениями верхней половины? В общем, давай пиши дальше, только ящик этим недоумкам больше не отдавай.

Лея: Да кайфуют наши ножки, я думаю, ни дать ни взять кайфуют, как и их обладательница, ибо авантюристка и любительница острых ощущений она!)) Ickis пишет: А почему кстати Лаура, на них имя написано, татуировка, что ли? Я так понимаю, нет. Это нам пока известно из названия, а герои в полном неведении пребывают. Все разгадки еще впереди, ближе к концу должны быть).

trickster: Ickis пишет: Где еще можно получить удовольствие напрямую высказывать свое мнение автору прямо по мере чтения. Ярослав Гашек своего Швейка писал сидя в пивной, тут же читал вслух что получилось, и в книгу шло то, что больше понравилось людям вокруг. Живое общение с аудиторией в процессе написания для литератора все-таки большая редкость.Здесь не совсем "в процессе". Вещь закончена два года назад. Но вообще - согласен. Мне нравится чередование глав с комментариями - не знаю, как это на взгляд читателя, может, кому-то мешает, но по-моему - не должно. А как автору - это не только приятно , но и полезно . Ickis пишет: Так что Трикстер, не надо возвращать этим раздолбаям ящик, они его не заслужили.Ни в коем случае! Ickis пишет: ее саму в ящик можно сунутьЕй и без ящика достанется . Лея пишет: Все разгадки еще впередиВсе, кроме одной .

Wilka: Симпотная пухленькая дама, и главное - целая! - что может быть лучше!...))))



полная версия страницы