Форум » Творчество форумчан » Котощеевка » Ответить
Котощеевка
trickster: Котощеевка. Место где сбываются мечты. По мотивам эпопеи Макса Спира «Китльтаун». От переводчика. [more]Трудно сказать, в какой степени этот текст можно считать переводом, а в какой – вольным переложением или авторской фантазией на тему. Наверное – немного тем, немного сем. Это не настолько лихая трансформация оригинала, как в «Золотом ключике». Скорее, ближе к «Волшебнику Изумрудного Города», где всё оставлено на своих местах в плане сюжета, но повествовательная интонация, характеры героев, общая атмосфера существенно изменены. В большинстве случаев я более-менее следовал авторскому тексту, позволяя себе только стилистические вольности. В других местах меня несло и я выдавал целые главы чистой отсебятины. Самые важные, «системные» изменения связаны с переносом действия, как по месту – из Флориды в вымышленную "Перекатипольскую губернию", так и по времени – из конца XX-го века в середину XXI-го. Что, естественно, потребовало изменения не только имён и названий, но и значительной части бэкграунда. Перенос в будущее, кроме прочего, обеспечил меня массой проблем научно-фантастического толка, связанных с необходимостью «разработки мира», в который угодил обращённый в Котощеевку спировский Китльтаун. Сразу предупреждаю, что, не имея опыта в НФ и любя от души повеселиться, я подошёл к решению данной задачи без малейшей серьёзности. Конечно, легендарная тиклинг-опера Макса Спира заслуживает и другого перевода – точного и качественного. И я надеюсь, что когда-нибудь такой перевод будет сделан. Но не мной. Чукча не переводчик, чукча – пересказчик. С длинным и лживым языком.[/more]
trickster: 1. Переселенцы. Старая, разбитая "Лада-Сюиза" встала у ворот усадьбы, раскинувшейся вокруг просторной избы о двух этажах. Начинался сентябрь, сладостным пением птахи и пташки изливали восторг, охвативший их милые сердца от запаха свежескошенной травы, которым наполнили воздух рычащие всюду газонокосилки. О, эти воскресные дни в сельской местности! - Эх, красотища! - Сказал Яков Лукич, высокий мужик слегка за сорок, с чёрными как смоль кудрями и мальчишески-озорным лицом. Дверцы развалюхи отворились одновременно и новосёлы улицы Луначарского ступили на гостеприимную котощеевскую землю. Пригожая жена Якова Лукича, Варвара Константиновна, опустила глаза и с улыбкой взглянула на собственных чад: Жасмин, видную девицу лет восемнадцати с длинными светлыми кудряшками и глазами, сверкающими небесной синевой, и Вольдемара, который в свои одиннадцать проявлял изумительные способности к убиванию времени за компьютером и вдобавок обладал на редкость приятной наружностью, впрочем, унаследованной от родителей. Майоровы покинули хладные края северо-восточной Сибири, где Яков Лукич тяжким трудом ковал семейный бюджет на должности старшего инженера в неком, не сказать, чтобы прямо секретном, но и не совсем уж кристально прозрачном КБ, имеющем не сказать, чтобы прямое, но и не столь уж косвенное отношение к военным делишкам, чтобы поселиться в этом раю - небольшом городке на берегах некого, не сказать, чтобы очень уж глубокого, но довольно широкого и достаточно солёного озера, носящего гордое имя моря. Якову посчастливилось поймать за хвост птицу удачи, позволившую, в конце концов, добраться вместе с семьёй до этого тёплого причала. Он имел удовольствие несколько раз посетить Котощеевку во время частых командировок и нашёл, что люди здесь удивительно дружелюбны и гостеприимны. Кроме прочего, ему была известна и Страшная Котощеевская Тайна. Впрочем, делиться этим знанием с семьёй Яков Лукич не спешил. - Ах, просто щекотики по телу, до того здесь хорошо! - Воскликнула Варвара, ступая на двор и вдыхая воздух. Отец и сын переглянулись, и Яков Лукич, подойдя к роскошной своей супруге, обнял её за талию и сказал: - Это ещё что, Варенька. Толи будет! Уж такие щекотики пойдут! Он открыл дверь дома и супруги с комической ритуальностью вступили под своды своего нового жилища. Жасмин и Вольдемар двинулись следом, причём последний имел дерзость протиснуться вперёд. - Ты куда лезешь? - Возмутилась девушка. В ответ Вольдемар схватил старшую сестру за рёбрышки и принялся щекотать, приговаривая: - Вот куда! Вот куда! Жасмин завизжала, завертелась и, хихикая, укрылась за спиной у мамы, крепко её обняв. - Матушка, почто Вольдемар опять меня щекочет... - Не успела она закончить фразу, как указательные пальцы юного дарования забрались в проёмы её маечки без рукавов и принялись щекотать необычайно нежную кожу чувствительнейших подмышек. - ...и-и-и-хи-хи-хи... Пере-перестань! А-а-а-ха-ха-ха-ха... - Хихикала она, отрываясь от матери, прижимая руки к бокам и разворачиваясь к мучителю лицом. - Ну, будет... Уймись, безобразник... - Негромко сказал Яков Лукич, придеживая сына за руку, и Вольдемар побежал вглубь дома, чтобы всё осмотреть. Обойдя дом и прикинув, как всё устроит, когда привезут мебель, Яков заказал по сети кулебяки, чтобы наскоро перекусить перед разговором, откладывать который было уже нельзя. Когда разносчик прибыл, Варвара заметила, что он как-то странно на неё поглядывает, это немного эпатировало её. - Чегой-то он на меня так уставился? - Шепнула она мужу. - Как - так? - Невинно спросил Яков. - Да, будто шарит глазами по телу... Так, словно я... Ну, прямо не знаю... - Да ладно тебе, - сказал Яков. - Парнишка молодой, какой с него спрос. Пущай глядит. Чай, с тебя не убудет. Широко улыбаясь, разносчик вручил упаковку Варваре, но затем случилась престранная вещь. Протянув руки, чтобы взять пакет, она заметила, что юнец, по-петушинному склонив голову набок, старается заглянуть ей под руку. Он совершенно открыто и явно рассматривал её, скользя взглядом по голым рукам и подмышкам! Варвара почувствовала себя ужасно неловко, она инстинктивно отступила в тень, когда произошло нечто, ещё более странное. Вручив ей свою ношу, мальчишка, шевеля пальцами, потянулся к её подмышкам. Улыбка на его лице растянулась практически до ушей. - Яша! - Закричала Варвара, но муж уже был перед ней и расплачивался с мальчишкой. - Благодарствуйте! - Сказал тот, чуть не подпрыгивая в попытках рассмотреть Варвару через плечо Якова, и добавил: - Добро пожаловать в Котощеевку! Наконец, он ушёл. В комнате повисла пауза, пока Яков не хлопнул в ладоши, сказав: - Ну, чего стоим? Пожалте жрать! * * * За едой поначалу молчали, но по мере того, как уходили усталость и голод, все опять стали оживлённы и счастливы. Всё было в порядке. Яков Лукич залюбовался на жену. В свои тридцать девять, стройностью стана она могла соперничать с дочерью. Он знал, как она гордилась своей красотой и как трепетно берегла её. Ежедневные занятия танцами и плаванием, еженедельные визиты в салон для ухода за волосами, педикюра и маникюра. Однако, при всей своей изнеженности, она была совершенно чужда всякому снобизму, в который так часто впадают избалованные домохозяйки. Варвара была земной. Она не боялась спускаться с небес и всегда была очень естественна. Её волосы сбегали на спину нежными волнами, Яков задержал взгляд на безукоризненно нежной и гладкой коже её рук, прелестно оттеняемой голубым платьицем без рукавов. Он задумался о том, как начать этот разговор, неизбежность которого становилась всё отчётливей. - Дамы и господа, - начал он задушевно, - Вы знаете, что я всегда думаю о вас, где бы я ни был, и чтобы ни делал. Все покивали, не отрываясь от своих кулебяк. Кусочки начинки украшали подбородок Вольдемара. Подобные монологи Якова Лукича не в первый раз скрашивали их семейные трапезы. - Я хочу рассказать вам немного об этом городе. Вот теперь он добился их внимания. Что такого особенного, недоумевали они, может быть в этой глухомани? Он заговорил со всей убеждённостью: - Это прекрасное место. Прекрасные люди. Прекрасное руководство. Здесь чисто, красиво и безопасно. Однако, местные жители имеют своеобразные взгляды на любовь, на отношения между полами, между людьми, на роль женщины в обществе. Дети навострили ушки. Варвара молчала, уткнувшись взглядом в тарелку. - Много лет назад один человек пришёл в это место и убедил людей изменить свои взгляды. Его звали Бронислав Михайлович Сидоров и он сыграл - и продолжает играть - огромную роль в тех переменах, переменах в лучшую сторону, которые происходят с тех пор в этом городе, прежде переживавшем упадок. Однако, его... сексуальные взгляды... и предпочтения... оказались ключевым фактором... в тех установлениях... том образе жизни, образе будущего, которым руководствуется теперь здешний народ. - И что это за установления? И... предпочтения? - Спросил Вольдемар. - Скоро вы сами всё поймёте. - Ответил отец. - Главное - идти в общем строю со всеми. Нам очень повезло попасть сюда. Котощеевка - богатое, стремительно развивающееся сообщество, и мы должны показать себя с лучшей стороны, если хотим, чтобы я сохранил эту работу. Если все мы впишемся в коллектив, то проведём здесь много хороших лет. Все за? - Да. - Сказали дети. Варвара подняла глаза на мужа и он в который раз поразился бесконечной их синеве. Её "да" прозвучало мгновением позже.
svs: Шикарный у тебя слог, раз за разом в этом убеждаюсь.
rus_tk: svs , вот прям с языка снял! ;) Да. Слог как обычно прекрасен!) Но сюжетец пока не впечатляет. Не читал первоисточник, но от америкосов шедевров ожидать не приходится.Возможно, я ошибаюсь. Ну в качестве стеба, впрочем, совсем не дурно. Этакая утопическая Амиш-коммуна с тиклинг уклоном)
Alchemist: Нравится: стремление автора к построению прекрасного общества. Созвучно мне) Не нравится: односторонняя заточенность чисто на щекотке. Ну, как так-то? Ведь главное - любовь и понимание) Вы же понимаете, о чем я?
Коракс: Слог отличный, это верно, который раз убеждаюсь. Позабавил особо "сказочный", лубочный такой стиль и имена детей при довольно обычных именах родителей))
rus_tk: Коракс , вот интересно, и много у вас в Ебурге Яковов Лукичей нынче встречается? ;) А кстати Вольдемар Яковлевич даже и не дурно звучит.
Wilka: rus_tk пишет: Но сюжетец пока не впечатляет Это же перевод! P.S. Вот потому я и помалкиваю....
rus_tk: Wilka , ну вообще я после этой фразы продолжил свою мысль ;) По какой-то причине же переводчик зацепился за этот сюжет? Мне это пока не понятно.
trickster: svs пишет: Шикарный у тебя слог, раз за разом в этом убеждаюсь.Спасибо! Тем более, именно в этой главе насчёт стиля я не очень был уверен... Боялся, что перебрал с "балалайками"... rus_tk пишет: Но сюжетец пока не впечатляет. Не читал первоисточник, но от америкосов шедевров ожидать не приходится.Макс Спир один из лучших. Мне нравится его переводить (здесь и здесь). И как раз сюжеты у него хороши. Просто вещь большая, почти роман. Тут нельзя по одной главе судить. Сюжет совсем не так прост, как можно ожидать. Я сам не люблю "тематические утопии", где "всё можно" - пропадает конфликт, не интересно. Но здесь утопичность кажущаяся. Кроме того, "Китльтаун" - первая и до недавних пор единственная крупная тематическая вещь. Мне давно хотелось за неё взяться. Alchemist пишет: Нравится: стремление автора к построению прекрасного общества. Созвучно мне) Не нравится: односторонняя заточенность чисто на щекотке. Совершенно верно. Построение прекрасного общества, односторонне заточенного на щекотке. Это не утопия. Это антиутопия. Оруэловский ужас под тематическим соусом. Коракс пишет: Позабавил особо "сказочный", лубочный такой стиль и имена детей при довольно обычных именах родителей))Лубочный стиль - особенность первой главы. Дальше я от него отхожу. Просто нужный стиль не сразу нащупал, а потом переделывать уже не стал. А с именами - да, тут я веселился вовсю. Ведь это будущее. Мода на имена постоянно меняется и что будет через сорок лет, никто не знает - можно отрываться как угодно.
Коракс: rus_tk Не, ну правда же забавно)) Яков Лукич, Варвара Константиновна и тут в следующей строчке - быдыщ! Жасмин... Мне понравилось)))
trickster: 2. Ультра-эпиляция. Варвара и Жасмин отправились в салон. После политинформации, проведённой Яковом Лукичём прошедшим вечером, все согласились, что если семья желает преуспеть в этом процветающем городке, они должны сделать всё возможное, чтобы вписаться. Какими бы возмутительными, – говорил Яков Лукич жене и дочери, – не показались им здешние порядки, их следует соблюдать, потому что он никогда не предпринял бы чего-либо, не направленного во благо семьи. Женщина, встретившая Варвару и Жасмин на пороге заведения под интригующей вывеской "Изба-Украшальня", выглядит ошеломительно. Лет двадцати пяти. Очень длинные, прямые, светлые волосы. Белый сарафан в красный горошек, без рукавов. Ногти на руках и ногах безупречны, красный лак. Лицо как у модели, только экзотической, не нашей, а будто бы француженки. Или немки. Варвара и Жасмин в восторге от осанки и красоты этой женщины. - Меня зовут Катя. Надеюсь, вам у нас понравится. - А что вы будете с нами делать? – Спрашивает Жасмин, восхищённо рассматривая превосходно оснащённый салон. - Разве вам не сказали? Ваш папа... или... - Нет. – Говорит Варвара. – Он только просил нас выполнять всё, что требуется. - О... – Катя выглядит немного озабоченной. Но затем она улыбается. – Я уверена, что сегодня вы получите массу удовольствия. Расслабьтесь как следует, девочки, нас ждёт уйма веселья и прекрасно проведённое время. Для начала нам сюда. Прошу за мной. Катя ведёт женщин через стеклянную дверь в соседнюю комнату. Здесь стоят несколько диванчиков, возле каждого сидит женщина. Варвара и Жасмин не могут надивиться красоте персонала. Жасмин в восторге от их платьев: таких лёгких и женственных. - Вы можете раздеться. Одежду повесьте на эти крючки. – Говорит Катя с лёгким смешком, заставляющим Варвару приостановиться. - Что это за штуки? – Спрашивает она, указывая на неизвестного назначения машинки, с хитрецой помигивающие многочисленными индикаторами. - Ах, дорогая! Это же последний писк ультра-эпиляции! Изобретение профессора Григорьева. Это блестящий ученый! Ни малейшего вреда и быстрее, чем вы можете вообразить. - Ультра-чего? – Спрашивает Жасмин. - Удаление волос со всего тела, кроме головы. Навсегда. – Отвечает Варвара, взглядом переадресовывая вопрос Кате. - Просто представь, – говорит Катя, направляясь к Жасмин, – больше никаких электрических разрядов, кислот и лазеров, бестолку мучающих твои ножки и подмышки. Никаких волос, то и дело вырастающих в самых неожиданных местах, где им совсем не рады. Тебе хочется этого, маленькая Жасмин? Просто чик-чик-чик – и всё готово! – С этими словами Катя легонько пришпоривает девушку пальцами под рёбрышки. Жасмин визжит и хихикает, уворачиваясь и отбегая подальше от пытливых пальчиков. - Хи-хи-хи-а-ах, я... думаю... что ха-ха-ха... – Хихикает она, не в силах успокоиться, хотя пальчики Кати давно сложились в замочек, который та, глядя на раскрасневшуюся Жасмин, с умилением поднесла к подбородку. Немного стесняясь, Варвара и Жасмин раздеваются и укладываются на диванчики. Но ассистентки Кати так сочувственно и нежно им улыбаются, что вскоре женщины совсем успокаиваются. У той, что занимается Варварой, на бирке значится "Миранда", ту, на чей диванчик улеглась Жасмин, если верить этикетке, зовут Карина. - Закиньте руки за голову и расслабьтесь. – Говорит Миранда. Варвара так и делает. Руки Миранды тянутся к ней и начинают медленно расчерчивать пальцами поверхности подмышек. Будучи весьма щекотливой женщиной, Варвара изо всех сил старается не вздрагивать и не смеяться, но скоро смех прорывает её оборону и вырывается на свободу. Ассистентки хихикают и переглядываются, одобрительно кивая. Карина велит девушке сложить руки под голову, но когда девушка подчиняется и Карина, подобно своей подруге, принимается легонько играть пальцами по нежной коже её подмышек, Жасмин с визгом прижимает руки к бокам. - Щекотно!!! – Верещит она. - Я знаю. – Улыбается Карина. – Но мы должны составить модель фолликулярной сетки, чтобы удалить все волоски до единого. Мы же не хотим, чтобы в наших подмышках что-нибудь росло, правда? Жасмин послушно поднимает руки и оглядывается на маму, лежащую на соседней кушетке. Пальцы Миранды бегают в маминых подмышках, и девушка видит, как её мать изо всех сил пытается удержать руки над головой и хихикает совершенно неслыханным образом. Миранда и Карина хихикают вместе с ними, нащупывая и быстро-быстро покалывая пальцами какие-то только им известные точки на нежной коже. С перстеньков, унизывающих их пальцы, то и дело срываются странные голубые искорки – ветвясь как молнии, разбегаясь по коже десятками светящихся точек, они вызывают взрывы самого отчаянного визга и хохота. Тело Варвары радугой выгибается над кушеткой, одной рукой она вцепилась в край ложа, другой зажимает себе рот, чтобы хоть так держать себя в руках, в то время как Миранда, словно весёлая швея-мотористка, строчит и строчит у неё подмышкой – то пальцами, то слетающими с них молниями. - Ну, давай же, детка! – Смеётся Карина. – Бери пример с мамы. Будь хорошей девочкой и дай мне пощекотать тебя моими ультра-импульсами! - Хи-хи-хи-хи-хи! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Я не-не выде-е-ржу-у-у-у-у! – Верещит Жасмин. – Мне слишком щекотно! Щекотно!!! Зачем вы щекочете?! Боюсь щекотки!!! Женский квартет заливается вовсю – кому-то досталось солировать, кому-то – подпевать. Карине приходится держать руку Жасмин над головой, другая рука отчаянно вцепилась в край кушетки. Необычная процедура заставляет щекотливых женщин хохотать до истерики, до сумасшествия. Карина и Миранда обмениваются взглядами и хихикают, живо вспоминая, как проходили эту процедуру сами. Миранду в процессе ультра-эпиляции пришлось даже привязывать. В результате щекотка стала ещё невыносимее, зато процедура протекала без каких-либо препятствий. Завершив свои труды, ассистентки приносят зеркала, чтобы ознакомить Варвару и Жасмин с красотой, воцарившейся у них подмышками. Увиденное приводит пациенток в экстаз – они трогают и гладят нежную кожу, лишённую даже намёка на то, что здесь вообще могло что-то расти. А ведь как росло! Пёрло, как яровые на чернозёмных почвах! Но теперь эти ужасы позади. Кожа стала такой нежной, что им щекотно даже от собственных прикосновений. Как хорошо, что эти женщины больше не щекочут их здесь... Впрочем, ультра-эпиляция ног и зон бикини проходит в обстановке почти столь же бурного веселья. Пока стремительные пальчики в обрамлении голубых молний неутомимо хозяйничают у них меж бёдер, и Варвару, и её прелестную дочь неоднократно посещают мысли о желательности внеплановой реинкарнации в какую-либо внеземную форму жизни, удалённую от салона "Изба-Украшальня" на пару-другую парсеков. С Жасмин – как существом более юным – Карина управляется сравнительно быстро. А вот с очаровательной Варварой, чьи плодородные нивы колосятся не в пример более тучно, у Миранды ещё непочатый край работы. Оставив девушку приходить в себя на диванчике, Карина спешит на помощь подруге. Подмога поспевает как нельзя более кстати – Варвара, не в силах выносить щекотливую муку, предпринимает всё более настойчивые попытки к бегству. Лишь когда её прижимают к ложу тела обеих ассистенток, она смиряется со своей участью и только безостановочно хохочет, вертя головой и вращая зрачками. Наконец, всё заканчивается. Варвара с дочерью, любуясь в зеркалах собой и друг дружкой, никак не могут наглядеться. Немного придя в себя и вспомнив, как легкомысленно они себя вели, как хихикали и вырывались, обе чувствуют себя неловко. Они инстинктивно тянутся к одежде, но их решительно останавливает Катя. - Подождите. – Говорит она, с видимым удовольствием разглядывая женщин, чьи тела свободны теперь не только от одежды, но и от прочих покровов. – От лица котощеевского иммиграционного комитета мы должны обеспечить вас полностью новым гардеробом. Но сперва накиньте эти халатики и присядьте здесь. Варвара и Жасмин одевают шёлковые халаты, упиваясь скольжением прохладной ткани по гладкости кожи, и усаживаются в кресла с длинными, вытянутыми вперёд подставками для ног, возле которых уже сидят на табуретках их мучительницы. - Самое время заняться педикюром. – Говорит Катя.
trickster: 3. Самая лучшая религия. Варвара устраивается поудобнее в радостном предвкушении. Она любит баловать свои ножки. Другое дело – Жасмин. Нахохлившись как воробушек в своём кресле, она грозит пальчиком сидящей у её ног женщине и даёт ей строгий наказ: - Больше никакой щекотки! Ладно? Все смеются. Педикюр оборачивается новыми мучениями. Жасмин вцепляется в подлокотники, стискивает их изо всех сил, отбрасывает голову назад и самозабвенно визжит от смеха, пока Карина, вооружась маленькой пемзочкой, скоблит огрубелости, обнаруженные на ногах девушки. Будто специально, чтобы сделать щекотку ещё невыносимее, она хватает другую точилку – размером с канцелярскую резинку – и принимается шлифовать подушечки стоп под самыми пальчиками. - Не надо! Не надо! Хватит!!! Это самое щекотливое местечко!!! – Беспомощно хихикает Жасмин. - Помнится, ты говорила, что самое щекотливое – подмышки... – Смеётся Карина. - У Жасмин много "самых щекотливых местечек". Правда, милая? – Говорит Варвара, и тут же сама заливается смехом от невыносимой пемзочки, истязающей её ужасно щекотливые подошвы. - Не могу удержать! – Жалуется Миранда, в то время как изысканные ступни Варвары так и рвутся из её руки. – Вы не против, если я вас свяжу? - Нет!!! – Паника охватывает Варвару от одной мысли об этом. – Я этого просто не вынесу! Щекотка и полная беспомощность. Нет-нет-нет! Простите, но я не могу! Когда дьявольские пемзы закончивают свою работу, приходит время умащений и массажа. Мать и дочь нежатся в своих креслах словно королева и принцесса. Вконец изнежившимся женщинам вручают лёгкие шлёпки и Катя ведёт их через стеклянную дверь в глубь дома. Варвара и Жасмин ахают, оказавшись в огромном помещении, заполненном прелестными платьями, юбками, брюками и блузками. Кажется, здесь можно найти любой цвет, любой оттенок и размер. - В жизни не видела такой огромной коллекции летней моды! – Восклицает Жасмин, с трудом прикрыв разинутый рот. – Я в салоне или во сне? - Ты не угадала, сокровище. – Ласково говорит Катя. – Мы одеваемся так круглый год. - Да, но они все без рукавов, да ещё с открытой талией... – Возражает Варвара. - Верно. – Взвешивая слова, говорит Катя. – Женщины и девушки в нашем городке... обязаны весь год носить одежду без рукавов. Многие носят ещё и с открытой талией. - А если холодно? – Спрашивает Жасмин, взглянув на маму. - Ну... Если холодно... – Начинает Катя. – Можно надеть шубку, а под неё ещё и кофточку, но уж под кофточкой обязательно должно быть что-то без рукавов. - Обязательно? – Немного нервно переспрашивает Варвара. - Ну, да. Вы должны быть всегда готовы показать свои руки и подмышки каждому, кто об этом попросит. Кроме того, никакой обуви, которую нельзя скинуть в любой момент, когда у кого-то возникнет такая надобность. А вообще – закаляться полезно. Варвара сразу вспоминает мерзкого разносчика кулебяки. – Но почему? – Спрашивает Варвара, немного испуганная. – Неужели вам ничего не говорили? – Спрашивает Катя, слегка удивленная. – Что всё это значит? – Спрашивает Жасмин, совсем ничего не понимающая. Катя знаком приглашает обеих наряженных в шёлк женщин присесть. Усевшись напротив сама, закинув левую руку на спинку дивана, она какое-то время молчит. Варвара отмечает невероятную гладкость подмышки Кати, выставленную на всеобщее обозрение её платьем без рукавов и – в который раз – нежность и ухоженность ступней её скрещенных ног. – Много лет назад, – начинает Катя, – человек по имени Бронислав Михайлович Сидоров приехал в наш городок. В то время здесь царил ужасный беспорядок: наркомания, пьянство, очереди к игровым автоматам, преступность, разврат. Никто и никогда не приезжал сюда и никому из тех, кто жил здесь, не было дела до остальных. В то время город назывался иначе, не важно теперь как. Бронислав Михалыч – чрезвычайно харизматичная личность. Он вдохновил людей. Он завоевал их доверие. Он указал им Путь. Прежде мы бродили во мгле – верили в Христа, Будду, Сатану, Карла Маркса и прочих кровавых божков тёмного прошлого. Вот – думали мы, придут они когда–нибудь, спасут нас. Никто не пришёл. Ни Маркс, ни Будда, ни Христос. А пришёл Бронислав Михалыч. Как жить научил. Что делать, чтобы всем хорошо было. Теперь у нас новая религия, самая лучшая и правильная. И никакой преступности. И этой... как её... коррупции. Всё как надо, все счастливы. – И что же это... за религия? – Нерешительно спрашивает Варвара. – Щекотка. – Говорит Катя с экстатической улыбкой на отрешённом лице. – Щекотка?! – Изумлённо повторяют женщины. – Всё очень просто. – Продолжает Катя. – Люди имеют те же права – экономические и политические. Единственная разница – любой мужчина здесь имеет законное право щекотать любую женщину, – она запнулась, взглянув на Жасмин, – женщина тоже... если захочет. В любое время, в любом месте. Варвара подаётся вперёд, вглядываясь в сверкающие глаза Кати. – Вы хотите сказать, что любой в этом городе имеет право меня... щекотать? Трогать меня? Всякий раз, когда это взбредёт в его голову? – Да. – Даже те, кто мне не нравится, или кого я вообще не знаю? – Спрашивает Жасмин. – Верно. Это не так плохо. Ведь это только щекотка, правда? В этом нет насилия или зла. Что плохого в том, что кто-то хочет видеть, как вы смеётесь? – Но это возбуждает в них... похоть... Разве нет? – Спрашивает Варвара. – Ну, не без этого... Зато этот закон свёл на нет сексуальные преступления. Мужчины не имеют права на секс с вами. Здесь свобода выбора по–прежнему за вами. Никто не может войти в ваш дом или к вам на работу без разрешения. Сексуально одетые женщины возбуждают мужчин. Так было всегда. Вы же не думаете, что бикини были созданы для нашего с вами удобства? Мы всегда тайком провоцируем мужчин своей одеждой и поступками. Но в Котощеевке всё тайное становится явным. Катя наклоняется вплотную к Варваре и изумленному личику Жасмин. Варвара не может не отметить прекрасную кожу её груди в низком вырезе. - Взгляните на это проще, девочки. Ведь вы хотите жить в чистом, безопасном, процветающем городе, где каждый может заниматься тем, к чему он склонен, получая более чем достойную оплату, где каждый счастлив? Тогда вам придётся соблюдать законы этого сообщества. А наши законы не позволяют женщине отказывать мужчине... или кому-либо ещё... в праве щекотать её в любое время. Катя откидывается назад и забрасывает мягкие голые руки на спинку дивана. Обе женщины невольно вздыхают – так очаровательно она при этом выглядит. - Итак... – Начинает Катя, подняв бровь и поменяв местами лежащие друг на друге длинные, гладкие ноги. – Вы с нами или... не с нами? Варвара взглядывает на дочь, которая, обняв маму, опустила голову ей на грудь. Варвара знает, что Жасмин согласится с тем, что скажет мать. - Я думаю... да. С вами... А что ещё я могу сказать? У мужа здесь прекрасная работа... - О, я знаю. – Говорит Катя. Варвара немного удивлена. – Яков Лукич занят чрезвычайно важным, особенным делом. Все мы очень благодарны ему. Варвара и Жасмин уставляются на Катю, разинув рты. Чем это ТАКИМ замечательным, чёрт побери, занимается любимый папочка и муженёк? - Ну что ж, великолепно! – Говорит Катя, вставая и с дьявольским видом потирая ручки. – А теперь давайте займёмся вашим гардеробом.
svs: я только не пойму, автор этот просто из иностранного тиклинг сообщества, или просто независимо это создал?
trickster: Макс Спир публикуется на ТМФ. "Китльтаун" - самая известная его вещь. Мой перевод очень вольный, с переносом места и времени действия, и с массой отсебятины.
adm-shekotun: trickster Пиши... ой, переводи ;)
trickster: 4. Реформатор из Котощеевки. Корреспондент "Молодецкой правды" Марина Ордынцева сообщает из Перекатипольской губернии. Когда-то Котощеевка слыла позором региона. Люди, обитавшие здесь, верили в Господа, воровали, пьянствовали, предавались инцесту, свальному греху, великому посту и тому подобным мерзостям. "Притон разврата и религиозного мракобесия", – вот, что можно было услышать о Котощеевке от культурных людей в райцентре. Так было, пока не прибыл в село Бронислав Михалыч Сидоров – человек основательный, целеустремлённый, твёрдо верящий в свою звезду и светлую миссию по спасению погрузившегося в хаос человечества. Никто и глазом моргнуть не успел, как Бронислав Михалыч научил своему правильному отношению к жизни половину котощеевской молодёжи. Поначалу последователи Бронислава Михалыча промышляли мелким хулиганством, заключавшемся в поимке зазевавшихся баб и девиц с целью утащить в свою штаб-квартиру и беспощадно щекотать до получения выкупа, или, как это называли сами похитители – добровольных пожертвований на партийную работу. Но вскоре юные активисты во главе со своим вождём перешли от подобных относительно мирных акций к более экспрессивным методам. Захватив почту, интернет-сельпо и ретранслятор МТС, мятежники живо отрезали посёлок от связи с внешним миром. Так что все попытки участкового и председателя сельсовета вызвать ОМОН или другую подмогу из района ни к чему не привели. Выезды из села так же были перекрыты. Слабое сопротивление продолжалось, пока бунтовщики не овладели отделением "Сбербанка". Близился День Выдачи Пособия Труженникам Села, с которого кое-как прокормлялись поголовно все котощеевцы. Когда выяснилось, что пособие получат только сторонники новой власти, протесты резко пошли на убыль. Укрепившись у власти, Бронислав Михалыч принялся проводить передовые реформы. Суть нового законодательства сводилась к тому, что каждый в любой момент может потребовать от каждого, чтобы тот немедленно предъявил любые части тела для... читатель, ухватись за что-нибудь... для щекотки. "Нам друг от друга скрывать нечего. Это во-первых", – поясняет сущность новых порядков сам реформатор. – "А во-вторых, право щекотать и быть защекоченным – есть священное неотъемлимое право, дарованное нам Матушкой Природой. А иначе – зачем она вообще создала щекотку? А? Не знаете. Потому что иначе – и незачем! Вот то-то. Несогласные есть?" – Староста зорко обводит глазами ряды слушателей. "Нет, батюшка! Нетуть у нас несогласных! Все как един с тобой согласные!" – Шумит в ответ сельский сход. Впрочем, на практике, жертвами щекотливого усердия, как правило, становятся женщины. "А что равноправие? Мы тут сами все за раноправие!" – Резко возражает Бронислав Михалыч на критику из редких рядов журналистов, представляющих оппозиционные издания. "Просто, чего мужика-то щекотать? Он только регочет как осёл и по морде заехать норовит. Никакого нет в этом удовольствия. Толи дело женский пол. Он и верещит так, что заслушаешься, и упрашивает так, что слезы на глаза набегают. И вырваться шансов практически не имеет. Кто женский пол щекочет – духовно обогащается. Сами попробуйте. Или на нас, местных, посмотрите. Во – гвардия какая, кровь с молоком, рожи довольные. Потому – когда здоровый дух, то и прочее всё процветает. Во! То-то же. А то, что вы, барышня, заявляете, мол – ущемляем женские достоинства... На это я вам так скажу: не клевещи! И до райцентра спокойно доедешь. Ничего мы никому не ущемляем! А наоборот – всячески возводим женское достоинство на соответствующий пьедестал. Почитаем и восхваляем. Я вам так скажу: у нас на селе женское достоинство завсегда в центре особого внимания. А чего женщине ещё нужно? Вот я у здесь присутствующих барышень из столичных печатных и прочих изданий напрямую спрошу: что вам, барышни из столичных изданий, ещё надобно, кроме нежного к вам внимания? Вот и я говорю – ничего больше и не надобно. Потому как всё, что нужно, – уже в ентом одном." Образцовый порядок, наступивший на селе с воцарением славного Бронислава Михалыча, вскоре привлёк в Котощеевку инвесторов. А когда Михалыч съездил со своей дружиной в губернию и, непонятно каким образом, добился от тамошних властей провозглашения Котощеевки офшорной зоной, на селе наступили воистину золотые времена. Как грибы после дождя выросли на котощеевщине многочисленные офисы европейских, китайских, арабских и прочих предприятий. Многочисленные отели и мотели ежегодно принимают тысячи туристов, жаждущих хоть одним глазком взглянуть на жизнь этого удивительного сообщества. Множество непыльных и высокооплачиваемых рабочих мест привлекает всё больше переселенцев со всей страны. Котощеевка разрастается и недолог тот день, когда Бронислав Михалыч добьётся для села статуса райцентра, распространив котощеевские порядки на весь район. В дальнейшем – уверен Б.М.Сидоров – та же судьба ждёт губернию, затем – страну, и наконец – весь мир. Всемирная федерация щекотецких тиклистичестических республик – вот цель, которую, без лишней скромности, поставил перед собой герой нашего репортажа. Но что же будет с несогласными – с тревогой обращаются к передовому старосте журналисты. "Несогласных посадим в ракеты и отправим исследовать Марс. На Земле таким извращенцам не место", – говорит Бронислав Михалыч, устремляя взгляд своих ярко-синих глаз поверх голов репортёров на что-то, видимое ему одному. 5. Новенький. Вольдемар знал кое-что от папы, но как обстоят дела на практике, выяснил только от новых школьных друзей. Первый день в новой школе он начал, стоя в одиночестве на школьном дворе. Двор окружали деревья, газон заполняли цветы, источающие сладкие ароматы. Температура близилась к тридцати. Вольдемар присел на скамейку в тревожных предчувствиях. Он не знал, чего ждать и опасался неприятностей, связанных с ярлыком новичка. Однако, к большому удивлению и радости Вольдемара, другие ребята на школьном дворе сразу заметили и легко приняли его. Несколько мальчиков, уже знавших, что в школе новенький, тотчас подошли к нему, чтобы познакомиться и поболтать. Уже через пару минут Вольдемара переполняли вопросы. – Я что – могу щекотать любую девчонку, когда захочу? – Ага. – Сказал веснушчатый Николка, запихивая массивные перчатки для лапты в сумку на плече. – Но это ещё не самый космос. – Сказал Рюрик, вытирая нос. – Вот больших девчонок щекотать – вот это космос. – Или вообще взрослых. – Сказал Фомич, маленький мальчик, казавшийся гораздо младше остальных. – Взрослых? – С удивлением переспросил Вольдемар. – И взрослых тоже, а как ещё? – Сказал Николка. – Но это что! Если повезёт, нам в этом году Марфу Васильевну поставят, мы на неё давно зубы точим. Старший брат говорит – самая щекотливая училка во всей школе. – Вы и учительниц щекочете? – Воскликнул Вольдемар, не веря своим ушам. – Ну, да. – Сказал мелкий Фомич. – Щекотливей училок только телеведущие, известное дело. А до них не доберёшься. – С этими словами он растопырил грязные пальцы, делая вид, будто щекочет эфир. Звонок раздался внезапно и дети бросились в красное кирпичное здание. Вольдемар заметил, что все девочки были в форменных платьицах без рукавов. На бегу он тут и там замечал мальчиков, хватающих девочек за бока, вызывая визг и смех. Он оглянулся на особенно громкий взвизг и увидел, как девочка, которой какой-то мальчишка забрался пальцами в проёмы платья, хохочет так, что растеряла все свои книжки. Чем больше Вольдемар оглядывался по сторонам, тем больше ему казалось, что девчонок щекочут повсюду. Он заметил, что платья без рукавов делают чрезвычайно удобным щекотание девичьих подмышек, и удивился, что прежде никогда не обращал на это внимания. Он вспомнил, что мама часто носила такие платья, и что папа при этом частенько щекотал её. От щекотки мама словно превращалась в маленькую девочку, хохочущую, озорную и беспечную. В эти минуты мама вызывала у Вольдемара такую нежность, что он с трудом удерживался, чтобы не присоединиться к папе. Неизвестно только, как отнёсся бы папа к такому нарушению своей монополии. Одно утешение, что и сестра вся в маму. Он вспомнил, как на днях щекотал Жасмин, и это воспоминание неожиданно вызвало в нём какое-то новое, волнующее чувство. В залитых солнцем рекреациях толкались дети и со всех сторон раздавался смех, потому что девчонок щекотали повсюду. Куда бы он ни взглянул, мальчишки хватали девочек за бока и усердно щекотали. В толпе, переполнившей залы, и в самом деле трудно было удержаться, чтобы не пощекотать идущую впереди. Вольдемар ткнулся в спину хорошенькой девочки с длинными светлыми кудряшками. В левой руке она несла книжку. Он как раз заметил, какая у неё гладкая кожа, когда она подняла правую руку, поправляя волосы. Вольдемара снова толкнули и его взгляд нечаянно уткнулся подмышку девочки. Здесь её кожа была такой же гладкой, и мальчика неожиданно охватило чувство, в его годы уже слишком хорошо ему знакомое. Оглянувшись по сторонам, краснея от смущения, он протянул руку и быстро пощекотал открытую подмышку. Он ощутил под пальцами тёплую, нежную, сухую кожу, и в нём словно полыхнуло пламя. Но когда девочка бросила руку вниз и засмеялась, оглядываясь через голое плечо, улыбаясь самой сладкой улыбкой, что он когда-нибудь видел, на его огонь будто плеснули горючего. – Щекотно! – Пискнула она, развернулась и исчезла в сто одиннадцатом кабинете. Вольдемар стоял, не чувствуя толчков, и не сводил глаз с этой череды единиц, пока кто–то не распахнул дверь и его взгляд не ввалился в класс, где все уже расселись по местам. Девочка улыбалась Вольдемару из–за своей парты. Он вошёл и оглядел собравшихся. Мальчики и девочки смотрели на учительницу в ожидании указаний. Эта была молодая женщина двадцати с чем-то, с короткими светлыми волосами и довольно милой улыбкой. На ней был сарафан без рукавов. Заметив Вольдемара, она замолчала, улыбнулась и приблизилась. – Заблудился? Ты из какого класса? Вольдемар бросился прочь и скрылся из вида. Ошеломлённый и сконфуженный, он зайцем нёсся в свой класс.
Ickis: Призадумался вот, хотелось ли бы жить в мире, где все население сплошь тематики. Ответ скорее отрицательный.
Wilka: Ickis пишет: Ответ скорее отрицательный +1
Коракс: Ickis Почему?
tt: Коракс пишет: Почему? Для меня потому, что принцип "маслом каши не испортишь" теряет актуальность когда остаётся одно сплошное масло, даже если в нём и затеряется где-то ложка каши.
Alchemist: Да ну) Я бы сам бегал всюду и всех щекотал, а сам - не давался бы) Пока не отловят..
Коракс: tt Спасибо) Другими словами - приестся, наскучит? Интерес пропадет? У меня лично два варианта ответа на вопрос - примерно такой же и еще один. Любопытно, что Ikis ответит) Ну и любые мнения тоже)
Hennessy: Прочла по диагонали, возможно по этому так и не поняла - а нафига это женщинам?
Ickis: Представить такое в жизни - это уже сплошной кошмар. Предпочтительнее нормальные человеческие отношения. Пусть с изюминкой, иногда.
Лея: Ickis пишет: Представить такое в жизни - это уже сплошной кошмар. А почему кошмар-то?)) Мы просто с другим менталитетом родились, с другой парадигмой) Когда тема - это что-то тайное, сокровенное,а поначалу и вообще принадлежащее только нам одним, изюминка на торте, как тут уже говорили. Не можем вместить все это в наше сознание, вот и все. Родились бы в мире тематиков, и разговора бы такого не было, все воспринималось бы естественно и понятно. Мне тоже сложно представить себе такой мир. Но в целом я за то, чтобы больше и открытее об этом говорили, чтобы больше было информации, мейнстрима и большего раскрытия темы в жизни. Чтобы даже у нетематиков тема не вызывала отторжения и не приходилось бы что-то долго объяснять и разъяснять, если возникнет в этом такая потребность. А так, жизнь ведь многогранна и у каждого свои интересы и фетиши. Но щекотка настолько естественна для меня, что ее большее проявление, на мой взгляд, никому и ничем бы не навредит,а наоборот, привнесет особые яркие краски в любые, даже нетематические отношения)).
Hennessy: Нет, Леночка, в таким мире темы бы вообще не осталось, ибо она бы приравнивалась к сексу.
Лея: А вот у Коракса очень даже присутствует!)) И приравненная, и всяческий там мейнстрим. Возможно, просто была бы разная степень вовлеченности в процесс, вот это мне кажется более реально. Ну кто знает, помечтать-то можно))
rus_tk: Я, так понимаю, бессмысленно обсуждать смысл написанного, ибо достаточно копий уже было сломано в ветке про Свадебное платье. Повествование по-прежнему радует)
Hennessy: Лея ну то есть, наступление эры тематиков сразу бы отменило всеприматское стремление продолжения своего рода?
tt: Коракс пишет: Другими словами - приестся, наскучит? Интерес пропадет? Нет, не так. Скорее - отношение как к обязательному промискуитету - нафиг надо.
Коракс: Интересно, кстати)) Hennessy пишет: в таким мире темы бы вообще не осталось, ибо она бы приравнивалась к сексу. Мне кажется, вовсе необязательно. Я так понял, даже среди нас не у всех так. Задумался я в связи с этим вот над чем. С одной стороны, мы вроде как за то, чтобы тема все более широко распространялась, росло число участников форумов, встреч, тема присутствовала бы в масс -медиа и т.п. С другой стороны, получается, должен быть где-то предел вот этой распространенности? То есть, чтобы не наступил кошмар, должна сохраняться некая замкнутость нашего сообщества, и, следовательно, некая эксклюзивность темы? Потому что в мире, где все такие, как мы, жить-то особо никто и не хотел бы, да? Я это вот к чему. Понятно, что у темы СЕЙЧАС есть, так скажем, естественный предел распространения - потому что рождаются с нею единицы, а превратить нетематика в тематика - как минимум, весьма непросто. Но, если бы кто-то все же взялся сделать тему модной - чтобы разным людям со стороны захотелось пробовать себя в этом, чтобы выходили какие-нибудь "50 оттенков щекотки" на экраны, и т.д. и т.п. - это был бы уже перебор, не надо такого? Или, как Лея говорит - надо приоткрыть завесу только немного, чтобы чуть больше об этом говорили, и у людей бы просто лишние вопросы отпадали? Где предел, в общем?
Alchemist: Пределы интегрирования расставляет сама природа-мать. Может, человек вырастает фетишистом сам, а, может, это гены говорят. Ну, или мутация такая) А сама суть щекотки такова, что это действо достаточно тайное, можно сказать, немного преступное: недаром столько рассказов про щекотку-месть, щекотку-насилие, да даже есть в шутку подано, все равно практически против воли щекотуемых) Если позволите сказать, для меня это раздел из мира БДСМ. И разница между щекоткой и другими методами воздействия для меня размыта несколько. Поэтому на практике комбинирую, экспериментирую, морально подготавливаю и получаю результат. Когда плохой, а когда - хороший! Поэтому в ответ на каверзные вопросы ув. Коракса написал бы: зачем мы думаем об этом? У нас ведь цель одна, в разных ипостасях только: щекотать, быть щекотуемыми и давать этим радость себе и людям) Если корифеи и казначеи мира БДСМ пиарят свои направления - на здоровье. Хотя, по мне, так это только отталкивает обычного человека: мол, навязываются, извращенцы, на каждой афише висят. Кто-то более прошаренный заинтересуется, и вот тут пригодится такая характеристика, как ДОСТУПНОСТЬ. Выйди на улицу, зайди в нужное местечко и обрети, чего тебе там не хватает. А у щекотки-то доступность куда повыше будет) Схватил - и щекоти! Другое дело, что почву вокруг себя надо окучивать, работать с нравящимися тебе ближними, может, находить таких вот ближних - в том числе и на форуме-соборе щекотунов) И что с того, если всецело, всемирно люди станут открытее друг ко другу, ближе? Тогда завести хорошие или нехорошие отношения будет проще - только и всего. А уж кого щекотать, выберешь сам) Если законодательно "разрешить щекотку женского пола в общедоступных местах" , ничего не изменится) Ну, кто вам запрещает сейчас брать и гладить по щечке какую-нибудь незнакомку? А вот насильничать низя , т.к. вы сами не хотите, чтобы вас насильничали. Вот, если все вокруг захотят вдруг.. но это нереально. Чужая душа - потемки! Я не знаю, что думает про меня неизвестная дама, которой я залез за блузку щупальцем. Она не знает, что я при этому думаю, чего хочу добиться. Вот мы и придумываем друг про друга сказки, вешаем шаблоны, злимся. А знали бы друг друга - и все было бы ку ! Нет, еще есть вариант: сказать, что мужчинам позволяется щекотать женщин от сих до сих) Закон обеспечивает безопасность здоровья и чести женщины, а мужчинам - должное регламентированное отношение со стороны щекотуемых. Вроде общественного договора. Нарушаем - повязали - в обезьянник на принудительное защекатывание и плетки) В общем, примерно так оно когда-то и было, судя по донесенным до нас отголоскам.
Hennessy: Друзья, за Вашим многословием я так и не получила ответа на свои два вопроса
Лея: Hennessy пишет: Лея ну то есть, наступление эры тематиков сразу бы отменило всеприматское стремление продолжения своего рода? Может, я свою мысль просто нечетко выразила). Я имела в виду, что даже среди тематиков проявление темы различно. Разная степень вовлеченности в нее, кто-то с детства в этом, кто-то значительно позже пришел. И мне кажется, что тема никуда бы не ушла из мира, к ней было бы более трепетное и терпимое отношение. А все остальное сохранилось бы конечно, как и сейчас). Где тот предел?...Подумала еще раз хорошо. Помимо приоткрытия границ и расширения горизонтов, для меня наверное оптимальным было бы отсутствия негатива, отторжения и неприятия со стороны нетематиков. К этому подтолкнули выкрики разгневанных граждан по поводу поста в Контакте одного из наших. У меня просто внутри все переворачивается, когда об этом читаю. Потому что щекотка - это данность природы, которая так или иначе присутствует почти в каждом из нас. В детском возрасте она может играть свою роль, во взрослом - свою. И не важна степень углубленности в процесс, все равно это часть нашей жизни и нас самих, хотим мы это признавать или нет).
Hennessy: Первый вопрос был - зачем это теткам из саги?)
Alchemist: Лея пишет: все равно это часть нашей жизни и нас самих, хотим мы это признавать или нет Вот, то ли дело - береста) Не отвертишься - отлично сказано! Hennessy пишет: зачем это теткам из саги?) - отвечать должон сагопридумщик) Но если хочешь, предположим вместе. Доступная щекотка женщин - только часть общественного договора, по которому удовлетворение мужичьих потребностей в прикосновениях соединено с женской потребностью в спокойных, уверенных, свободных мужчинах, потребностью мирной жизни. Конечно, организация властной структуры и идеологии в рассказе описаны, как сектантские. Религия, предрассудки.. зачем? Да потому, что люди любят загадки, любят мистику, колдунство. И так проще всего воздействовать на мозги подчинненных тем, кто от предрассудков освободился и желает зачинить нужное ему общество по своим порядкам. Идеология строится на несколько фрейдистском предположении: мол, мужикам нужно иметь более-менее свободный доступ до женщин, и тогда будет меньше уныния, отсюда - пьянства, отсюда - уголовщины и разврата. Что нужно всем, и женщинам - в частности. Не согласны - будьте любезны покинуть территорию. И не факт, что женщинам не нужны прикосновения, игры, атмосфера алкания их, ощущение собственной значимости и желанности. Что скажут на это настоящие дамы?
Коракс: Hennessy Такое ощущение, что женщина как бы должна отказаться от части своей свободы в обмен на гарантированную (!) безопасность. В Котощеевке распространена нерушимая вера в обязательность исполнения законов)) Или, может, их нарушение страшно карается? Логика странная, но я думаю, это вообще юмор такой просто))
Alchemist: Коракс пишет: как бы должна отказаться от части своей свободы "Что, если я скажу тебе, что она не только не отказывается от свободы, но и получает ее же еще больше?"
Hennessy: Скажут так: бабы готовы терпеть- именно терпеть, а не наслаждаться- что любое потное чмо будет тискать тебя по всем углам, тебя и твою дочь, за то, что...барабанная дробь...за то, что их будут хорошо кормить!!! Пилять!! За сытую и спокойную жизнь. Это даже не лядство. Это, как сказал один уважаемый форумчанин, экспроприация женщин. То есть у автора все тёлки рассказа - именно тёлки, эдакие рубенсовские коровы с томными глазами, постоянно мычащие:"ну я не знаааааааюююю, как тыыыыы скажешь, милыыыыыый" . Ну это ладно, очевидно, что нашему американскому коллеге сроду никто не давал, с него и спроса нет, тёток он только в компьютерных играх и видел, за которыми сиживает в свободное от маструбации время. Но вот мужики из данного творения - вот кто достоин умиления биолога! Я не даром спросила про отменение всеприматского закона продолжения своего рода. СВОЕГО! А не дяди васиного. Оставить свой генофонд, а генофонд соседа не допустить к размножению - вот аксиома. У социализированных приматов хомо сапиенс сапиенс это выливается в мерзкую вещь, которую они называют ревность, или еще иногда чувство собственности. И вот вроде дядя Вася и генофонд еще даже не помыл, и рядом им не трясет, а всего лишь и взял твою жену за грудь, чего уж, казалось бы, тебе дела до этого? Ты ж заAlchemist пишет: всецело, всемирно люди станут открытие друг другу, ближе[/ Но мерзкая социализация пропадает куда-то, и несмотря на то, что просто помацать за грудь - это воообще не секс, мы видим уже двух горилл, сцепившихся в архитипической битве двух самцов за самку, читай- за право жить в веках в виде генного набора. И это б еще полбеды. Но человеческие самцы настолько экстраполируют свое эго на самок всей своей группы, что не переносят вида дяди васи, мацающего за грудь твою дочь или мать, а некоторые - еще и сестры. Но в этой чудной утопии всем на всё положить. Меня ж тут хорошо кормят, поэтому нехай моя малолетняя доча приходит каждый день из школы в слезах, а жена приобретет нервный тик - я ж за это васькину курву тож на сеновале прижму, рай, да и только! А еще круче будет, Alchemist , если супружница не в слезах в плечо будет тыкаться и просить защиты ( который этот терпила не может ей оказать) , а будет вечером, раскраснеышаяся и возбуждения, прихорашиваться и собираться на сеновал, к Васеньке и Самуилу Соломоновичу, потому что они звали, а отказать не хорошо как-то, милый, правда? Они ж душки такие, а Васенька сегодня еще что-то новенькое обещал показать, экий он затейник, баловник! Так что, милый, ты ужинать один садись, меня не жди. Не жизнь - малина
Alchemist: Очень ценное мнение, Hennessy, благодарю. Вот только наполненно борьбой, вечной склокой, взаимной неприязнью - о которой я писал немного выше - по самую маковку. Не субъективен ли такой взгляд? Не исходим ли мы при его выдумывании из того, что видим вокруг нас нынче? Всецело согласился бы с тобою, если был бы бездумно одержим вот такой, описанной тобой самцовой гонкой, слепо кидая на ее грязный алтарь любые отношения, свою честь, рассудок - все то, что мешает мне взять и пойти отбивать нужную мне, здесь и сейчас, самку. Но такой мир рожден замертво. Внутри меня найдется терпение для вещей, указанных тобой. Внутри меня находится согласие с чужой волей, если не ущемляется моя, если нет ущерба. Ни мне лично, ни моим ближним, ни тому самому Васе-соседу (он сосед, и нам с ним жить бок-о-бок, однако). Мир знает подобные традиции, порицая или восхищаясь ими - дело все равно в другом. Дело - вообще в возможности договориться, забыть эту самую гонку на выживание, путь которой - к вымиранию вида, и не только своего.. Я могу не называть чужую жену коровой - чтобы не называли мою. Что за беспричинная вредность? Вот так и жить тошно становится, когда нет разума в головах, нет души. Для обозначенной тобою ситуации сильно характерны некоторые искусственные ценности, по которым женщины якобы понесли ущерб. Например, чтоб ее лапал только отдельно взятый мужик. Искусственно? Еще как. Но как прочно сидит в головах! Пусть никто не услышит в моих словах призыва пойти и нарушать сложенный, ни шатко - ни валко, порядок. А вот мысль новую заронить хочу, сделать гибче взгляды. Глядишь, и рассказ не будет таким мрачным тогда, м?
Alchemist: Ревность, собственничество, похоть и безумие - не настрадались ли мы именно за НИХ?
Alchemist: Если угодно, можно назвать меня терпилой, инфантом, извращенцем, демагогом. Да уже назвали.. я живу ту же жизнь, что и все вы. И вижу то же самое. А выводы делаю свои. Хотите - поделюсь и дальше ими.
Hennessy: Ты вообще прочел, что я написала?
Alchemist: Прочитал, конечно. Внимательно. Может, не понял ключевую мысль? Прошу пояснить.
Alchemist: Ну, вот, на текущий момент думаю, что тебе не нравятся ни гориллы, совокупляющие, что отбили для себя, ни анемичные социализаторы.
Hennessy: Скажи мне, как отец девочки и муж женщины, тебе правда нравится идея общества, где любой мужчина может тискать любую особу женского пола, невзирая на ее желание и возраст?
Alchemist: уже отвечал на этот непростой вопрос, Арина.
Hennessy: повтори для блондинки, пожалуйста
Alchemist: .. и снова мерещится, и снова тянет дымком некоего предубеждения.. давай поставим твой вопрос иначе: "Скажи мне, как мать мальчика и жена мужчины, тебе правда нравится идея общества, где любая женщина может тискать любую особу мужского пола, невзирая на ее желание и возраст?" И потом, нельзя разве спросить с другими вводными данными? Что тисканье, например, производится по взаимному желанию?
Коракс: Структура "законов" чем-то напоминает даже не секту, а скорее традиции жизни в диких племенах. Недавно смотрел по NG про какое-то племя, вроде в Африке, где мужчина имеет право женщину (правда, только жену) поиметь абсолютно тогда, когда желает, при этом она, согласно обычаю, не имеет права отказать. Но взамен она получает, естественно, кормежку и безопасность (мужчина - добытчик и защитник). Только в рассказе принцип шире - там женщина не может отказать вообще никому, пусть даже речь не идет о сексе. По поводу поста Hennessy - борьба, вечная неприязнь, ревность, чувство собственничества и т.п. Все это есть и будет, потому что человек на самом деле не такое уж социальное существо, каким привык себя считать. В нас слишком много еще от животного мира.
Hennessy: Мне не нравится, однозначно, чего тут думать- то
Alchemist: Прошу прощения, Арина, пусть меня извинят зде пребывающие интересующиеся нашей беседой человеки, я отвечу: нравится, с существенными оговорками. И прежде всего - насчет взаимности желания. И насчет симметричности мужчина-женщина. Атакуйте.
Hennessy: Несмотря на то, что и сына-то у меня нет, всё равно не нравится.я ответила. А про другие вводные мы в другом рассказе будем обсуждать, тут- то такие, я тебя про этот мир и прошу ответить. Ответишь?
Alchemist: Но могут ли люди - целой своей массой, человечеством - в течение периода времени N воспитать себя иначе, Коракс?
Коракс: У Hennessy как мне кажется, суть поста в том, что принципы построения описанного общества совершенно не соответствуют человеческой природе.
Hennessy: Аллилуйя)))
Alchemist: Hennessy пишет: А про другие вводные мы в другом рассказе будем обсуждать, тут- то такие, я тебя про этот мир и прошу ответить. Ответишь? Конечно. Без взаимности желания или возможности ответа - не нравится.
Hennessy: Аллилуйя два раза.
Alchemist: Да ну их.. эти принципы.. Что, если у меня внутри, вот без лукавства говорю - внутри меня принципы иные? Что же сразу всех одной гребенкой чесать-то? Я уверен, что есть такие же, как я. Значит, тем паче не стоит обобщать. Мир, дружба, жвачка)
Коракс: Alchemist Нельзя исключать, что когда-нибудь это будет достигнуто. Но мне почему-то кажется, что это будут уже не люди, а существа с каким-то иным сознанием. Пока же видно, что за тысячелетия существования нашей цивилизации все это как было, так и остается. Мир изменился только внешне.
Hennessy: Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Оставляя за собой стойкий аромат Alchemist пишет: дымка некого предубеждения
Alchemist: *кушайте, не обляпайтесь*
Alchemist: Виноват, что внес сумятицу в умы. Был неправ. Мой мозг, к сожалению или ко счастью, дорисовывает чужие идеи до приемлемого состояния, творит мир, который увидел и скорректировал я. Потому и пропускаю мимо ушей очевидное. Два раза ку
Hennessy: Пропускаешь - это ладно. Вот дорисовываешь и приклееваешь - это хуже
vitalian: Коракс пишет: принципы построения описанного общества совершенно не соответствуют человеческой природе. Почему? Пусть женщинам не нравится, что их лапают незнакомые мужчины. Пусть мужчинам не нравится, что их женщин лапают другие мужчины. Но для них это не критично, они просто принимают местный жизненный уклад.
Wilka: По поводу взаимности. Уважаемую даму из рассказа имеют право лапать не только муж, дамы из салона депиляции(которые, в принципе, ей приятны), какой-нибудь мифический дядя Вася-тоже вполне такой милый, с ним возможно взаимность- но и прыщавый вонючий разносчик пиццы...И детки-дегенераты из старших классов-наверняка, гадко и сально при этом ухмыляясь и рассказывая потом друзьям:защекотали давеча эту пожилую с**у, личико-то у неё ничО, а вот сиськи дряблые! Круто, правда? А её дочку Жасмин-не только собственный отец и брат, но и тот же самый разносчик пиццы...Ещё какой-нибудь 70-летний сторож дядя Боря, старый похотливый козёл-как ей почувствовать взаимность? Пощекотать в ответ дядю Борю? ГГГГ, товариШЧи! Кто-то тут пинал "Спиральное существование" за педофилию и излишний натурализм. И ведь насмерть запинали ж, лицемерно! А теперь "против" одна Хенесси, не желающая, чтобы её лапал дядя Боря...Даже при возможности ответить тем же...
Alchemist: *сидит с оттопыренными красными ухами и налупленными щеками* Все зло - от мужиков, да.
Alchemist: *70-летний похотливый козел Боря недоуменно чешет.. лысину и гадает, чем же он не угодил*
Alchemist: От лица детей-дегенератов с сальными ухмылками выношу свое максималистское неодобрение брюзгливым тетям. С сальной ухмылкой. Мир куда противнее, чем вы себе мните, друг Вилка.
Wilka: Alchemist пишет: Мир куда противнее, чем вы себе мните, друг Вилка. Отнюдь. Я представляю ясно,каков мир. У меня жизненный опыт, не самый радужный. И я не говорю совсем, что негативный жизненный опыт должен быть У ВСЕХ, и все должны думать так, как я. Опыты-они разные бывают. Кому-то повезло...
Alchemist: Между прочим, мы отходим от линии рассказа, и уже не по моей вине. Ведь в рассказе утверждается, что дети-дегенераты, вонючие пьяницы и прочие неадекваты вполне успешно изжиты новыми порядками. Ну, а что касается прыщей.. хотел бы я посмотреть на лицо того, кто говорит, что прыщавые люди уродливы. Совсем уж возмутительно это пренебрежение к старости. В 70 лет еще надо суметь сохранить неподдельную похоть. И форму. Да много чего. Лично я бы не стал кидать настолько провокационные утверждения. По сравнению с моими они реально могут обидеть обычных, рядовых людей - таких, как я и все прочие. Вот, что с того, что я уборщик? Ну, что с этого? Да, карманы не оттянуты приятно шуршащими бумажками, и руки грязные подчас. Но у уборщика есть душа, есть разум. Давайте будем уважать это.
Коракс: Wilka пишет защекотали давеча эту пожилую с**у, личико-то у неё ничО, а вот сиськи дряблые! Все, под столом)) vitalian принимают- то да, это понятно. Но человеческой-то природе все равно нет соответствия)) Одна мысль другой не противоречит, мне кажется.
Коракс: Alchemist Послушайте, ну не стоит так цепляться к словам и слишком буквально воспринимать некоторые высказывания). Правда. Люди же образно часто выражаются, не в прямом смысле. И читают рассказ между строк тоже, а не только то, что там "пером" написано.
vitalian: Коракс пишет: Но человеческой-то природе все равно нет соответствия)) Человеческая природа широкая, есть собственнические инстинкты, есть стадные. Институт государства, например, хороший пример, как вторые доминируют над первыми.
Лея: Hennessy Так ты меня про мир, который описан в рассказе спрашивала?)) Я просто сразу как-то и не поняла, столько вопросов сразу) Я с тобой полностью согласна. Мир - абсолютная утопия, и женщинам такое утрированно-социализированное сообщество точно не нужно! Но на то и фантазия автора, которая как известно границ не имеет... А по поводу этого рассказа, наверное, еще много копий будет сломано, главное чтоб был хороший повод поговорить))...Чувствую и на очередной встрече жаркие дискуссии продолжатся)
Ickis: Когда я буду большим и важным, Я это запросто все улажу. Допустим, я буду мэр столичный - Я все указы составлю лично: Чтобы девчонки всегда хотели, В любой момент, в любой день недели, Хотели яростно и беззаветно Любого, кто на расстоянии метра, И в темноте, и при свете солнца, И старых перцев, и мелких поцев, И чернобровых, и белобрысых, И даже толстых, рябых и лысых! И в поддержание моей платформы Я буду лично сниматься в тематических клипах порно. Но это будет еще не скоро, И это очень большое горе!
Коракс: Ой, ё...
Hennessy: Какую забавную поправку внёс еще один известный форумчанин, третий уже из поминаемых мной тут! Он спросил:" А в законе сказано, что я, как муж и отец, должен это сносить? Нет?! Ну и вот отличный выход, дробовик-то у меня есть")))))
Ickis: Это же Дискотека Авария - не узнали что ли? Ключевая мысль тут, как и в рассказе - чтобы они сами хотели.
Hennessy: И это прекрасным образом превращает утопию в наш, вполне вот этот вот мир
Wilka: Alchemist пишет: Совсем уж возмутительно это пренебрежение к старости. В 70 лет еще надо суметь сохранить неподдельную похоть. И форму. Да много чего. А я и не имела ввиду никого конкретного. Но свою дочу, пяти лет, старому козлу в "прекрасной форме", пускающему на неё слюни и кое-чего ещё, ни лапать, ни щекотать НЕ ДАМ. А когда она подрастёт и будет ей лет 13 - то и трахать не дам! Из дробовика сразу в глаз...
Ickis: У всех таких утопий есть конкретно слабое место - как в анекдоте, когда одну даму спросили, не волнует ли ее, что ее престарелый муж ухлестывает за молоденькими девчонками, она ответила: - Ну и что, моя собака тоже бегает за машинами, но ведь даже если и догонит, за руль ведь не сядет. Тематику кажется, что его единственная проблема и сложность - это догнать, заполучить кого-нибудь, или преодолеть внешний запрет (где вы его вообще видели?). Но даже в выдуманном рафинированном мире, где все на блюдечке, он останется так же (если не больше) несчастен, потому что проблема - внутри человека. Какая бы не была утопия, за руль он не сядет даже там.
rus_tk: А у меня такой вопрос возникает. Ну допустим со всей страны тянутся в этот город тематики мужики, ради которых весь этот мир и устроен. Но потом в их семьях рождаются мальчики же по большей части нормальные. Ведь предполагается что фетиши не наследуются и пристраститься к ним, наблюдая со стороны, не всякий сможет. Чо будут в этом городе фриков делать все последующие поколения? У этого общества нет будущего - настолько оно искусственное. Оно просто вымрет.
Коракс: Мда, законы, как и везде, несовершенны)) Вообще в утопичности - главная проблема оригинального рассказа. В излишней утопичности. Многие моменты попросту автор обошел, причем такие, которые, прими их во внимание, ломают все мироустройство тут же. Что видно уже из нашего обсуждения. Любая утопия это вообще идеальный конструкт, который проверки реальностью не выдерживает.
rus_tk: Рано или поздно кто-то все равно поймет, что бухать-то оно прикольнее и сколотит вокруг себя компашку из несогласных. Вот когда веселье начнется!
rus_tk: Есть, кстати, и еще один аспект, в котором этот мир переворачивает известный нам мир с ног на голову. В нем жирной стремной тетке живется намного комфортнее, чем 'маленькой радости' ибо она пользуется всеми созданными вокруг благами не платя за них ежедневными приставаниями.
Alchemist: rus_tk пишет: все равно поймет, что бухать-то оно прикольнее Ты говоришь так, будто это на самом деле.. Ickis пишет: моя собака тоже бегает за машинами, но ведь даже если и догонит, за руль ведь не сядет. Спасибо, посмеялся от души) Wilka пишет: Но свою дочу, пяти лет, старому козлу в "прекрасной форме", пускающему на неё слюни и кое-чего ещё, ни лапать, ни щекотать НЕ ДАМ. А когда она подрастёт и будет ей лет 13 - то и трахать не дам! Из дробовика сразу в глаз... И что же, ты из дробовика выпалишь, например, в знакомого дедушку, который просто для того, чтобы развлечь девочку, "кушает" понарошку ее ладошку? Ну, конечно, мы можем различить намерения злые от добрых. Вот просто грань малозаметная тут: в чужую башку все равно же не влезть. Да если злые намерения! Но он ничего не делает излишнего, неприемлемого - вот, что тогда тебе думать и делать с ним? Почему-то я не наблюдаю женщин с дробовиками, отстреливающих эпизодически особо наглых типов. Чиновников в муниципалитете стреляют - мужики, правда, доведенные до кондиции. В США, вон, негров полицаи умерщвляют. Ну, вот, собственно, и все. А уж в тринадцать-то лет дочка сообразит, что не мамой единой полон мир. Может, как раз искусственное огораживание оттолкнет ее больше, чем если бы его не было. Да, если честно, и дедков настолько бодрых не видал. Чтоб прям ухлестывали. Молодость уйдет - и ку-ку. Эх, даже и сам задумался. До чего же башка закипеть может, лишь прикинешь наиболее вероятное поведение окружающих.
Alchemist: rus_tk пишет: В нем жирной стремной тетке живется намного комфортнее ага, вот тут-то уже алкоголь начинает поднимать голову) Когда ничего кроме оной не останется. Шутка, конечно.
Wilka: Alchemist пишет: А уж в тринадцать-то лет дочка сообразит, что не мамой единой полон мир Может, трахаться она и будет в 13 лет, с посвистом и с ровестниками. Хотя я трахаться начала в 22, как замуж вышла, так сразу. И только с мужем, как ни странно. А если она в 13 будет трахаться с 70-летними "дедушками", то мне впору самой застрелится. Сразу, быстро, из дробовика, что я непременно и сделаю. Фиаско моей системе образования. rus_tk пишет: В нем жирной стремной тетке живется намного комфортнее, чем 'маленькой радости' ибо она пользуется всеми созданными вокруг благами не платя за них ежедневными приставаниями. Баааальшой респект и уважуха от жирной стрёмной тётки!!! ЙЕСССС!!!
Alchemist: Да, пожалуй, это кому хочшь башку снесет, таковое действо. Только при чем тут образование?
teo: Тетя Вилка, наверное, имела в виду "воспитание".
trickster: Hennessy пишет: так и не поняла - а нафига это женщинам?Женщин, как обычно, забыли спросить . Котощеевка - крайне сексистское общество. Впрочем, мужчин тоже вряд ли кто-то спрашивал. Так что вопрос скорее в том - зачем это нужно организаторам эксперимента? Ответы разбросаны по всей повести, я сам до конца не разобрался. Добрался пока до 36-й главы, а что там будет дальше - ещё не знаю))) в таким мире темы бы вообще не осталось, ибо она бы приравнивалась к сексуИ наоборот. rus_tk пишет: Повествование по-прежнему радует)Ой, хорошо! А то меня сомнения терзают по поводу первых глав - сцена в салоне затянута до безобразия. А ведь она ещё даже не кончилась! Сюжет развивается так неторопливо, будто на дворе 1830-й... Hennessy пишет: наступление эры тематиков сразу бы отменило всеприматское стремление продолжения своего рода?Качественное промывание мозгов и не такие чудеса творит. Вспомним культ Кибелы с его практикой самооскоплений. Думаю, это один из ответов на вопрос, зачем это нужно организаторам. В поисках средств снижения рождаемости в условиях растущей перенаселённости в ход могут пойти самые безумные проекты, вплоть до замещения секса щекоткой. Вопрос в технологии. Но технология - дело техники. Умные головы придумают. Коракс пишет: Потому что в мире, где все такие, как мы, жить-то особо никто и не хотел бы, да? Если бы всеобщее увлечение щекоткой носило более-менее естественный характер (как у тебя в "Нулевой"), то почему бы и нет? Но в данном случае культ щекотки имеет характер откровенно тоталитарный. Икис и другие, мне кажется, об этом и говорят. Это мир действительно жутковатый (и дальше мрак будет только сгущаться). Вопрос в том - а как возник мир "Нулевой"? Не вырос ли он из мира "Котощеевки" с его тотальным промыванием мозгов, массовыми экспериментами на людях и возведённым в закон насилием? Как обычно рождаются прекрасные новые миры?
Hennessy: Нет, trickster , ты здесь тоже, как и Лея, неправильно меня понял. Во фразе "продолжение своего рода" ключевое слово - своего)))
trickster: Alchemist пишет: Конечно, организация властной структуры и идеологии в рассказе описаны, как сектантские.Здесь одно из главных различий между оригиналом и моей интерпретацией. Авторский Китльтаун - действительно секта, довольно типичная для американской глубинки. Моя Котощеевка - секта только с виду. В дальнейших главах это станет более явным. мужикам нужно иметь более-менее свободный доступ до женщин, и тогда будет меньше уныния, отсюда - пьянства, отсюда - уголовщины и разврата. Что нужно всем, и женщинам - в частности. Не согласны - будьте любезны покинуть территорию. И не факт, что женщинам не нужны прикосновения, игры, атмосфера алкания их, ощущение собственной значимости и желанности.Согласен. Это ещё один ответ. Деструктивные настроения (как криминальные, так и протестные) канализируются и гасятся через легальное насилие над женщинами. При этом женщинами такое "игровое", безопасное насилие может восприниматься как нечто приемлимое и даже привлекательное. В конце концов первобытное стремление быть объектом преследования со стороны самцов заложено в генах. Здесь оно перенаправляется с "опасного", окружённого запретами и условностями (и чреватого неконтролируемой рождаемостью) секса на невинную и ни к чему не обязывающую игру. Коракс пишет: В Котощеевке распространена нерушимая вера в обязательность исполнения законов)) Или, может, их нарушение страшно карается?Думаю, что да. Хотя в повести об этом почти не говорится. Возможно, я попробую это исправить... Hennessy пишет: очевидно, что нашему американскому коллеге сроду никто не давал, с него и спроса нетНасчёт сексизма автора особо спорить не буду. Есть за ним такой грешок. Может быть, ты к нему... ну, хорошо, к нам с ним (я же всё понимаю ) чрезмерно сурова - всё-таки, это фантазия, а не "жизненная позиция", но фантазия сексистская, согласен. Признаться, меня самого коробит от этого наивного свинства. В моём варианте положение женщины в Котощеевке выглядит не столь идиллически, я не пытаюсь что-то смягчать или оправдывать, наоборот - сгущаю краски, добавляя то сарказма, то инфернальности. В последних двух главах это можно заметить, дальше будет ещё больше. Hennessy пишет: Но человеческие самцы настолько экстраполируют свое эго на самок всей своей группы, что не переносят вида дяди васи, мацающего за грудь твою дочь или мать, а некоторые - еще и сестры. Но в этой чудной утопии всем на всё положить.Вопрос о том, куда в Котощеевке исчезли ревность и мужские собственнические инстинкты, действительно интересный. Причём, женская ревность есть, пусть и подавленная. А вот мужская - практически отсутствует. Фактически, это полигамное общество. Моногамным остаётся только традиционный секс, да и то, похоже, формально. Можно вспомнить гипотезу, что человек в своём развитии прошёл этап полигамии, и, возможно, Природа сохранила для нас этот тип половых отношений как один из резервных. Вероятно, котощеевским социальным инженерам как-то удалось задействовать этот ресурс. Если уж они умудрились целый город превратить в тиклинг-маньяков, то они многое могут. И ещё раз повторюсь - это не чудная утопия, это чудная (надеюсь) антиутопия)))
trickster: Коракс пишет: Структура "законов" чем-то напоминает даже не секту, а скорее традиции жизни в диких племенах. Хорошее замечание. Согласен. Коракс пишет: У Hennessy как мне кажется, суть поста в том, что принципы построения описанного общества совершенно не соответствуют человеческой природе. Я тоже так понял. Хорошая формулировка. И снова согласен. Если и соответствуют, то очень отдалённо. Котощеевка - полигон проекта построения "идеального общества", с попыткой подавить, вытеснить, заместить те естественные проявления человеческой природы, которые в современных условиях препятствуют созданию стабильного, управляемого, эффективного общества. Интересно, что женщины в повести менее подвержены этому управляемому самогипнозу. Если кто-то в Котощеевке и способен на бунт и вольнодумство, то это женщины. И причина не в их униженном положении (его-то они согласны терпеть), а в большей близости к природе, естеству, что и порождает протест против конструктивистской искусственности котощеевского мира.
tt: Коракс пишет: У Hennessy как мне кажется, суть поста в том, что принципы построения описанного общества совершенно не соответствуют человеческой природе. Hennessy пишет: Аллилуйя))) А вот тут - рискну поспорить. От того, что многие понятия зашиты в нашу культуру давно, глубоко и неявно, они всё-таки не становятся именно "природными", а не культурными. Hennessy пишет: Скажи мне, как отец девочки и муж женщины, тебе правда нравится идея общества, где любой мужчина может тискать любую особу женского пола, невзирая на ее желание и возраст? Измени слово "тискать" на слово "смотреть" - и любой представитель нашей культуры прореагирует вполне индифферентно. А другой (культуры) - сочтёт себя навек опозоренным и без разговоров побежит рэзать. И - наоборот - сколько раз встречались общества, где не только что потискушки, а и всевозможные соития (отнюдь не ограниченные миссионерским вариантом) вовсе не считались чем-то вообще заслуживающим пристального внимания. Да и личные желания, как таковые, отнюдь не всегда играли значимую роль; по сути термин "свободная личность" вызвал бы полное непонимание у преобладающего большинства представителей человеческой истории - даже если начинать не с древнейших sapiensов, а сразу, скажем, с бронзового века. Но вот мужики из данного творения - вот кто достоин умиления биолога! Я не даром спросила про отменение всеприматского закона продолжения своего рода. СВОЕГО! А не дяди васиного. Оставить свой генофонд, а генофонд соседа не допустить к размножению - вот аксиома. Что же до обязательного и непременного распространения персонального уникального набора аминокислот, то даже наше близкие родственники (которых в культурности до того никто не обвинял - только в общественности) обезьяны, как ни странно, демонстрируют удивительную (для нас) незаинтересованность в этом вопросе. В стаде (будь то какие-нибудь мартышки-павианы или человекообразные) непосредственно размножением обычно занимаются исключительно лидеры (как самцы, так и самки). Аутсайдеры свой генофонд впарить кому-то могут только по крайне редкому стечению обстоятельств или ещё какому недоразумению (алкоголь у них не в ходу, поэтому число таких "недоразумений" минимально). И - ничего, все довольны: в семье сохраняются и распространяются только отборные групповые гены, а принадлежащие конкретной особи, видимо, никого и не волнуют - с самой особью включительно. Во фразе "продолжение своего рода" ключевое слово - своего))) Идея же об обязательном для любого индивида стремлении протянуть в будущее именно свою ниточку произошла от популяризаторского истолкования дарвиновской теории внутривидовой конкуренции - и только.
trickster: vitalian пишет: Человеческая природа широкая, есть собственнические инстинкты, есть стадные. Институт государства, например, хороший пример, как вторые доминируют над первыми. Кстати, да. Это про Котощеевку. rus_tk пишет: Чо будут в этом городе фриков делать все последующие поколения?Здесь не соглашусь. Хотя из выложенных глав вполне можно вынести такое впечатление - Котощеевка раскрывается слишком уж постепенно. В город съезжаются не тематики, а обычные люди, привлечённые экономическим бумом. И вот их-то превратить в тематиков трудно - не хочется забегать вперёд, заранее объясняя как это делается. А дети, выросшие в таком обществе, тематиками станут автоматически, для них это будет уже чем-то естественным. Ведь предполагается что фетиши не наследуются и пристраститься к ним, наблюдая со стороны, не всякий сможет. Это дети будут со стороны наблюдать? Читайте следующие главы . Есть, кстати, и еще один аспект, в котором этот мир переворачивает известный нам мир с ног на голову. В нем жирной стремной тетке живется намного комфортнее, чем 'маленькой радости' ибо она пользуется всеми созданными вокруг благами не платя за них ежедневными приставаниями. Ну, это как раз говорит в пользу устойчивости такого мира. Меньшинство (привлекательные женщины) эксплуатируется большинством (всеми остальными). Революция в таких условиях имеет немного шансов. Hennessy пишет: Во фразе "продолжение своего рода" ключевое слово - своего)))Мне кажется, у современных горожан инстинкт продолжения рода в прямом смысле (то есть - как желание завести детей) вообще сильно подавлен. По сути здесь уже произошло замещение продолжения рода безопасным сексом. Что облегчает последующие замещения.
trickster: Вообще, мне не хочется слишком настаивать на достоверности и реалистичности описанного общества. Во-первых, это всё-таки фантастика. Во-вторых, это тематическая фантастика, где главное задача - раскрытие темы. Остальное всё-таки - бэкграунд, который набрасывается довольно схематически. Не стоит воспринимать его слишком всерьёз. И большое спасибо за такое подробное и интересное обсуждение! По-моему, такого в моей практике ещё не было!
Hennessy: tt пишет: Измени слово тискать на слово смотреть Ага, а слово бабушка на слово дедушка. А если в слове небо изменить всего четыре буквы, то получится слово жопа. А если в моем вопросе ничего не заменять, то он так и повисает в воздухе. Что же касаемо друзей наших злобных павианов, то тут ты каждым словом поддерживаешь мои эскапады. Действительно, общество описываемо совершенно нежизнеспособно, мужики скоро начнут грызть друг друга, в борьбе за альфа место, и в худшем раскладе мы получим чудесную колонию павианов, где все, конечно, равно, но один равнее всех, и что это значит - любой может любую?! Сиди, знай своё место, законы на меня распространяются хорошим концом, а на тебя все остальные концы положили. tt пишет: произошла от популизаторского истолкования дарвиновский теории Да фиг его знает, от чего произошла. Но только работает. На всем видовом многообразии. Если ты вдруг предоставить свежие уши мне, я тебя расцелую, ибо админ, Марысь и Миша слушать уже не могут мои биологические изыскания, а они ж прут!))) в личку?)
Hennessy: Проклятый Т9!!!! Поняла, почему смысл моих постов не до всех доходит неискаженным. Простите за множественные опечатки, исправлять нет сил - пойду спать.trickster , напомни ответить тебе о замещениях, ок?)
Sinaeva: ох... надо полчасика срочно найти, чтобы подключиться к обсуждению!! На вопрос Арины: незачем это теткам! Это фантазия для мужских умов. Тетки там не сильно счастливы, по-любому. Но это опускается. =) - ни на педикюр сходить, на на эпиляцию нормально, даже доставку пиццы приходилось бы встречать в латах, как минимум!? Попытаюсь как-нибудь описать вероятные ощущения женщин из этой саги. Это будет грустно.
Alchemist: trickster, интриган и баламут) Многое из ваших слов находит отклик во мне. Умеете грамотно сформулировать мыслю, молодец! Hennessy, что же так остро воспринимать рассказ? Действительно, примеры tt довольно живые, история разнокалиберная бывает. Тем более интересно было услышать про то, что trickster пишет: у современных горожан инстинкт продолжения рода в прямом смысле (то есть - как желание завести детей) вообще сильно подавлен. Что хотелось добавить своего: друзья! Давайте не будем настолько резко воспринимать действительность: что, мол, похотливые дедки пристают к детям, али "мужики скоро начнут грызть друг друга, в борьбе за альфа место, и в худшем раскладе мы получим чудесную колонию павианов, где все, конечно, равно, но один равнее всех". Эти поистине животные отношения, они давно уже задавлены гонкой "вооружений" и особенно - карманов. Алчность посильнее полового инстинкта, разума, трезвости, ревности - и это ярче, чем ваши примеры, демонстрирует мир вокруг. Наверное, биологи сильны в вопросах инстинктов, медики - в физиологии или психологии, журналисты - в публицистике. Но ниша реальных экономических войн, именно войн, бушующих вокруг нас, не затронута толком никем. А силы в ней больше. Друг trickster, где же нам еще пообсуждать устройство "своих миров", как не у таких произведений на завалинке?)
vitalian: Та что вы все - ужас-ужас... Недооцениваете вы волшебную силу "здесь так принято".
Alchemist: Друг Sinaeva, вы с другом Hennessy правы во многом. Вам лучше знать женское устройство. Но даже вероятные ощущения дам из саги предполагать трудно: женский настрой все же зависит и от благополучия, и от бытовухи, и от мужицкого внимания. И, между прочим, нынешние главы демонстрируют нам именно отношения женщин-участников на первые явления, произошедшие с ними в Котощеевке.
Hennessy: Кстати, об остром восприятии. Не ранее, как вчера, ты писал о моих словах, что они Alchemist пишет: Наполнено вечной склокой, взаимной неприязнью Так же везде тебе мерещился дух феминизма, шовинизма и невесть еще какого изма, о чем ты опять же писал не ранее, как вчера. Зачем так остро воспринимать? Я уж молчу о том, что нафига всё переворачивать, вообще не читая, о чем тебе пишут?
Alchemist: Друг Hennessy, если подойти строго, речь была о высказанном мнении. Что оно, мол, наполнено тем-то и тем-то. И о том, что мне мерещилось вновь, я не написал конкретно - как раз затем, чтобы ненароком не задеть. Не получилось. Но как же мне еще воспринимать слова, подобные вот этому: И вот вроде дядя Вася и генофонд еще даже не помыл, и рядом им не трясет, а всего лишь и взял твою жену за грудь, чего уж, казалось бы, тебе дела до этого? Ты ж заAlchemist пишет: всецело, всемирно люди станут открытие друг другу, ближе Ну, вот, не хватает ума разом понять мысль, которую так ярко подают, Арина. Ты уж извини, обижаю на пустом месте.
Hennessy: Так же, как мне воспринимать этот рассказ.
Hennessy: Потому как это тоже рассказ, только мини и корявый. Лично к тебе, Илюш, никакого отношения не имеющий, у тебя и соседа такого нет))) так что в свою очередь тоже приношу извинения, если хаманула - не было и в мыслях
Коракс: trickster пишет: Если бы всеобщее увлечение щекоткой носило более-менее естественный характер (как у тебя в "Нулевой"), то почему бы и нет? Но в данном случае культ щекотки имеет характер откровенно тоталитарный. Икис и другие, мне кажется, об этом и говорят. Это мир действительно жутковатый (и дальше мрак будет только сгущаться). Вопрос в том - а как возник мир "Нулевой"? Не вырос ли он из мира "Котощеевки" с его тотальным промыванием мозгов, массовыми экспериментами на людях и возведённым в закон насилием? Как обычно рождаются прекрасные новые миры? Ну, возник-то он в результате некой катастрофы, изменивший что-то в психике ее переживших. А дальше по наследству передавалось. Но это как раз те подробности, которые можно не описывать излишне, а предоставить читателю проявить фантазию. Для самого рассказа это большого значения не имеет. Однако этот мир - вовсе не идеален. Кто читал, тот, наверное, заметил, что человек, не испытывающий тяги к щекотке (пусть это и редкость), выпадает из социальной жизни? Отсюда и страдания главной героини, тут же утратившей возможность нормально общаться даже с любимым мужем, самым близким человеком. То есть ты становишься негласным изгоем, а в худшем случае - лабораторной крысой.
Hennessy: trickster пишет: Ты к нему... Ну хорошо, к нам с ним А вот это досужие домыслы))) что- то мне кажется, вот этот момент вас вовсе не роднит, у тебя, скорее, обратная проблема
Коракс: trickster Для меня, кстати, в тематических произведениях обычно важен именно что бэкграунд, так как сами по себе тематические сцены - они же пишутся и выглядят примерно одинаково. Зато антураж, бывает, весьма и весьма различается.
Ickis: Хорошо, ставим вопрос по-другому. Куда в этой идиллии дели гомосеков? То есть все остальные тоже обязаны эээ... терпеливо способствовать удовлетворению вожделюших м/м?
Коракс: Ickis Автор о таких тонкостях в полете фантазии просто не задумывался, скорее всего. Там много подобных противоречий. Начиная с того, что вседозволенность в щекотке женщин почему-то автоматически канализирует все антисоциальные поступки и настроения, начиная от пьянства. Одна таблетка от всех болезней.
Коракс: Точнее не противоречий, а условностей.
Hennessy: Ickis за сто первый километр))))
Коракс: Ickis пишет То есть все остальные тоже обязаны эээ... терпеливо способствовать удовлетворению вожделюших м/м? Судя по логике принятых там законов, да.
Alchemist: Hennessy пишет: вот этот момент вас вовсе не роднит, у тебя, скорее, обратная проблема "Как прикажешь тебя понимать, Саид?"
Hennessy: Думаю, у трикстера проблема - куда восторженных дамочек складывать)))
Alchemist: Коракс пишет: сами по себе тематические сцены - они же пишутся и выглядят примерно одинаково "Неправда ваша, тетенька") Взять хотя бы разницу в отношении к действу щекотника и щекотуемой, взять добровольность действа, различные воздействующие субъекты - всюду стараются внести разнообразие, отыскать нечто новое, или поделиться своим опытом: сколько людей, столько и способов. А тут - одинаково. Как так?)
Alchemist: О, классная проблема)
Alchemist: Hennessy пишет: это тоже рассказ trickster вчинит иск за размещение рассказов на его площадке)) Все же живые слова для меня серьезнее рассказов. Понял! Мир, дружба, жвачка)
Коракс: Alchemist Я бы все, что вы описали, тоже отнес к антуражу.
Alchemist: Хитро, друг Коракс!
Hennessy: Это из-за того , что я часто употребляю местоимения"ты, твой, тебя", не обращаясь конкретно к собеседнику, но к лирическому герою примера, приводимого мной, а собеседник почему- то сразу вот лично к себе прикидывает. Как в ИвАн Васильевич меняет профессию:" Что это он за моду взял?! Холоп да холоп! - Это он по роли, понимаете? Роль у него такая. - Эта роль ругательная, прошу ко мне её не применять")))
Коракс: Причем я не считаю, что некая универсальность таких сцен - это что-то плохое. Это просто традиции жанра.
Коракс: Уточню - я имел в виду, что само описание процесса похоже очень в разных произведениях. А вот все остальное, конечно, отличается.
Alchemist: а интересно было бы почитать дальнейшие главы со сгущением мрака. Может, мы просто от предвкушения тут напридумывали сексизм и угнетение бедных женщин?) Эх, ищу я тут парочку рассказов, да не нахожу.
Лея: Коракс пишет: Уточню - я имел в виду, что само описание процесса похоже очень в разных произведениях. А вот все остальное, конечно, отличается. Даже когда пытаешься какие-то метафоры подобрать, натыкаешься постоянно на шаблоны, и свои, и чужие - не такое уж их большое разнообразие, как оказалось, хоть русский язык конечно и велик и могуч)
Коракс: Лея Согласен на 100 процентов с тобой)))
Hennessy: Семен смущается при теме Особенно при групповой Особенно когда насильно Особенно когда его
Пи Во: Hennessy пишет: Семен смущается при теме Особенно при групповой Особенно когда насильно Особенно когда его В пирожках все пишется с маленькой буквы, и новые строки, и даже имена. Вы впервые применили новый прием в пирожке - анафору (повторение слова в новой строке для усиления значения) . Респект!
rus_tk: trickster , до 36 главы говоришь? ;) В таком случае у этой ветки есть все шансы обойти по количеству ответов даже 'Мейнстрим. кино...' ;)
Wilka: Лея пишет: Даже когда пытаешься какие-то метафоры подобрать, натыкаешься постоянно на шаблоны, и свои, и чужие - не такое уж их большое разнообразие, как оказалось, хоть русский язык конечно и велик и могуч) Точно! И ощущаешь себя невольно малоумной и косноязыкой...(((И думаешь, как бы ещё так выпендриться, чтобы пооригинальнее читалось...(((
tt: Hennessy пишет: А если в слове небо изменить всего четыре буквы, то получится слово жопа Чёрт, точно! А если в моем вопросе ничего не заменять, то он так и повисает в воздухе. Ну, это я менял как бы для примера... Обидно, если повис - я так старался... Действительно, общество описываемо совершенно нежизнеспособно, мужики скоро начнут грызть друг друга, в борьбе за альфа место, и в худшем раскладе мы получим чудесную колонию павианов, где все, конечно, равно, но один равнее всех, и что это значит - любой может любую?! -Слушай, а Сергей Абрамов - это кто? -Вик, ты чего? Вот же - пароход. Хэн, ты чего?! Это же - книга. Дальше всё будет так, как автор восхочет. Хоть сплошные розовые сопли пузырями. Но только работает. На всем видовом многообразии. Действительно работает и действительно на всём. Но вовсе не так прямолинейно - обязательно уравновешивается не менее мощными ограничивающими силами. И вот результаты уже этого взаимодействия крайне разнообразны. Если ты вдруг предоставить свежие уши мне, я тебя расцелую, ибо админ, Марысь и Миша слушать уже не могут мои биологические изыскания, а они ж прут!))) в личку?) Вполне! Могу даже их (уши) предварительно помыть и - более того - дополнительно освежить декалоном. Изыскания? Да ещё прут?! Здорово! Давай!!! Ну, если обчеству действительно столь незанимательно, то вполне можно и в личку.
trickster: Hennessy пишет: что- то мне кажется, вот этот момент вас вовсе не роднит, у тебя, скорее, обратная проблема Упс... Поймали феминиста недобитого... Однако, это создаёт интересную коллизию. Автор оригинала с его сексизмом а-ля Джон Норман, и интерпретатор со своим отношением к женщине как к Высшему Существу. Мы вообще должны друг друга интересненько дополнять . Hennessy пишет: Думаю, у трикстера проблема - куда восторженных дамочек складывать)))Они меня просто преследуют! Ickis пишет: Куда в этой идиллии дели гомосеков?В повести об этом ничего не говорится. Но предположения у меня есть. Нехорошие. Думаю, в лучшем случае - туда же, куда котощеевцы отправляют нещекотливых женщин. Об этом будет в следующих главах. А в худшем - принудительно "вылечили". Коракс пишет: Там много подобных противоречий. Начиная с того, что вседозволенность в щекотке женщин почему-то автоматически канализирует все антисоциальные поступки и настроения, начиная от пьянства. Одна таблетка от всех болезней.Это идея автора оригинала . Я не виноват. В защиту могу сказать, что в повести мы не видим всей картины. Мы видим лишь то, что видят герои. То, что им позволяют видеть. То, что щекотка - панацея от всех проблем, и то, что все проблемы с её помощью решены - официальный фасад. Как обстоят дела на самом деле, мы не знаем. Hennessy пишет: Ickis за сто первый километр))))И вот как их не считать Высшими Существами? Они всё знают заранее! "Будучи выявлены, они исторгаются из лона котощеевского общества и отправляются в места, достаточно удалённые от приличных людей – на тридцатый километр шоссе Котощеевка – Перекати-Поле." tt пишет: Ну, если обчеству действительно столь незанимательно, то вполне можно и в личку.Биологические изыскания Хенесси в личку?! Вы таки хочете, чтобы мы все умерли от горя?!
trickster: 6. Великолепная Грета. Яков Лукич прошёл от лифта к аппартаментам №21, открыл дверь и ахнул. Он был в огромной, комфортабельной, кондиционируемой приемной, по углам которой стояли четыре стола. За столами расположились четыре прелестных существа, глядящих на него во все глаза. Ближайшая к дверям грациозно поднялась и обошла свой стол, подходя к нему. Яков Лукич поразился лёгкости её походки. Она была в зеленом платье – строгом, но без рукавов. Светлая шатенка, она носила в ушах крупные золотые кольца, каждое из которых украшало крошечное золотое перо. – Здравствуйте, Яков Лукич. Я – Грета. – Сказала она, протягивая узкую ладошку. – Здравствуйте, Грета. – Ответил Яков Лукич, у которого немного пересохло во рту. – Рад знакомству. Грета развернулась и представила остальных девушек, плавно указав на каждую рукой. Покончив с этим, она заметила взгляд Якова Лукича, замешкавшийся у неё подмышкой. Она скользнула туда взглядом и вновь подняла глаза на него. Яков Лукич покраснел. – Всё в порядке. – Сказала Грета. – Вы у нас совсем недавно. – Она подошла к нему и запустила ладонь в свои мягкие волосы, дав Якову Лукичу возможность рассмотреть чувственную подмышку вблизи. – Каждый раз, – сказала она, – когда вы чувствуете желание пощекотать меня, не стесняйтесь. Я необычайно щекотлива... – Она снова скосила взгляд на подмышку, слегка протанцевала по ней пальцами и прикрыла глаза. – Особенно подмышками. – Добавила она и тихо засмеялась. Яков Лукич весь взмок. Он покраснел как хорошая свёкла. Заметив это, остальные девушки захихикали. Их смех вывел его из его паралича, он заметил, что на них такие же платья без рукавов. Грета повернулось и направилась к своему столу. Яков Лукич залюбовался красивым округлым задком и изящными очертаниями талии и бёдер – они качались под платьем при ходьбе и Яков Лукич вновь почувствовал, что ему не хватает воздуха. В оцепенении он медленно вышел в центр комнаты и огляделся в поисках двери в свой офис. – Сюда, пожалуйста, Яков Лукич. – Миниатюрная брюнетка Магда протянула руку, указывая направление и заодно давая ему возможность оценить и её подмышку – столь же ухоженную и прелестную. Яков Лукич вспомнил, что его Варвара как раз сейчас проходит соответствующие процедуры и пожалел, что не может увидеть её прямо сейчас. 7. Яблочко и яблонька. Варвара и Жасмин сходят с ума, примеряя сексуальные наряды от щедрот иммиграционного комитета. Жасмин поражена, что в небольшом провинциальном городке водятся вещички, словно выпорхнувшие со страниц последних журналов мод. Вкусы Варвары более консервативны, но глаза и у неё разбегаются. Когда они, наконец, определяются, разложив обновки по коробкам и сумкам, на Варваре сарафан в цветочек, а Жасмин наряжена в белый топик без рукавов, завязанный бантом под грудью, и подобранную в тон мини-юбку. Остаток дня проходит за укладкой волос, маникюром, педикюром и массажом стоп (который обе дамы сочтут щекотливым до истерики). Да-да, читатель. Не удивляйся. И ты, и вспененный от своего каторжного труда переводчик – оба мы прекрасно помним, что педикюр нашим дамам уже делали. Вот только автор об этом, судя по всему, благополучно забыл. И сейчас примется описывать его заново. Впрочем, достоинство авторского склероза в безукоризненной свежести повторных описаний. Автор не повторится ни единым словом. Это будет совершенно новый педикюр! Уж кому-кому, а мастерицам педикюра не приходится проводить дни и ночи в безнадёжных мечтах о бесплатной щекотке женских ножек. О, нет! Пока мы плачем и стонем, они массируют, они уничтожают мозоли, они втирают ароматные маслица и кремы. Ах, ну почему автор с переводчиком не пошли в юности учиться на педикюрш... Они подделали бы паспорта, они выдавали бы себя за женщин – только бы проникнуть в этот рай. Они были бы счастливы. А теперь уже поздно. Теперь бедным старикам не остаётся ничего, кроме работы над этой скорбной повестью... Ножки обеих клиенток чрезвычайно щекотливы. Поскольку работа педикюрши заключается в как можно более эффективной щекотке, специалистка прекрасно проводит время, шлифуя своё профессиональное мастерство находить особо чувствительные местечки, чтобы затем раз за разом "случайно" их касаться. В какой-то момент она до того раздухаряется, что хватает Жасмин за лодыжку и крепко удерживая её, другой рукой принимается уже совершенно открыто щекотаться, царапая ноготками чувствительную подошву, подушечки и подъём стопы с мастерством эксперта щекотки. Жасмин так смеётся, что соскользывает вниз по сидению и хватается за подлокотники. Наконец, не выдержав дьявольской щекотки по всей длине ступни, Жасмин инстинктивно пинает беспринципную педикюршу. Та прекращает свои выходки и в дальнейшем дважды подумает, прежде чем хватать и так щекотать Жасмин. Впрочем, думает она быстро. Варвара оказывается ещё большей хохотушкой, и педикюрша может сполна оценить опыт, извлечённый из занятий с варвариной дочерью. "Яблочко от яблони недалеко катится", – всегда говорит она, когда дело касается щекотливости. На обширном практическом материале педикюрша установила, что, если мать боится щекотки, то с дочерью будет то же – и наоборот. Она выяснила это задолго до того, как перебралась в Котощеевку. Ей всегда нравилось щекотать, особенно женские ножки, и услышав из конфиденциального источника о Котощеевке, она отправилась туда, да так и осталась – на своё счастье, так как теперь уверена, что уж в Котощеевке-то подопытные для её экспериментов всегда найдутся. На каком-то этапе дьявольской пытки, Варвара обеими руками вцепляется в верхнюю перекладину кресла у себя над головой, которой она самозабвенно колотится о спинку кресла. Катя обнаруживает, что не может удержаться от искушения подкрасться сзади и пощекотать варварины с-пылу-с-жару-ультра-эпически-щекотливые подмышки. Варвара визжит как атакующая гарпия, сгибает ноги и, резко выпрямив их, едва не вышибает дух из педикюрши. Все замирают – только Варвара, сложившись пополам, хохочет, закрывая руками щекотливые подмышки. – Чёрт возьми! Теперь там по-настоящему щекотно!!! – Вот всё, что она может сказать в своё оправдание сквозь смех. Педикюрша собирает вещи и поднимается, бормоча: – Давайте заканчивать, пока меня тут не убили. – Теперь смеются все. Когда Варвара и Жасмин уже оделись и собираются уходить, Катя советует Жасмин заглянуть в закусочную недалеко от их дома, где, по её словам, имеется вакансия. Она говорит, что может позвонить и замолвить за неё словечко, если Жасмин обратится туда, не откладывая. Жасмин решает не упускать такой шанс сразу найти работу. Болтая как две сестрички, Варвара и Жасмин хватают свои свёртки, прыгают в машину и отправляются домой. По дороге они смолкают, каждая задумывается о переменах, наступивших в их образе жизни. Когда они добираются до дома, Жасмин выскакивает из машины и сразу бежит к закусочной, полная надежд и ожиданий. Варвара не возражает, ей нужно побыть одной. – Да, да, – говорит по телефону Катя, – она будет с минуты на минуту. Ой, она прелесть! Вы все её полюбите, и... Зигги... у неё такие щекотливые подмышки! И рёбрышки... Да. Да. Угу. Твои клиенты будут в восторге. Ладно, милый, мне пора.
Alchemist: Покамест все неплохо. Добровольно и с песней! А, главное, лирические отступления автора с переводчиком) Бедные
Коракс: trickster Нет-нет, что ты! Перевод отличный, фактически самостоятельное произведение. Я когда говорю про автора, имею в виду автора оригинала, конечно же.
Sinaeva: Похоже, у нас наступила "эпоха Котощеевки". Если дебаты будут подниматься на каждую часть (а мне уже интересно, КУДА отправляют нещекотливых женщин, и насколько это справедливо по отношению к ним!), то мы несколько месяцев проведем за увлекательным обсуждением. =)
rus_tk: Вот оно новое дыхание жизни, которого так ждал форум!)
Wilka: Дак и здорово же!
rus_tk: Проблема теперь в том, что хрен успеваешь перечитать все ответы и осознать их суть. Особенно некоторые ;) А мне вот что не дает покоя с самого начала. Название поселения - Котощеевка. Как оно родилось. это что-то среднее между Хацапетовкой и Кущевской?
Alchemist: rus_tk, это просто немного косноязыко переделанная Щекотаевка) Или Щекотуевка? Но не Щекотоевка же? Щекотополис. Щекотливые Девки. Смех. Подмышечная. Ножколюбы. Малая Щекотиха. Ребросчет. Тиклегорск) Хорошо, что в русском языке столько возможных наименований.
rus_tk: Alchemist , все же дадим автору высказаться и уж тем более без использования обвинений в косноязыкости, коих предъявить нашему автору читай переводчику ну никак нельзя! ;)
Коракс: Sinaeva у нас имеются еще эпохи свадебного платья и проститутки))) Есть из чего выбрать))
Hennessy: Ё! Опередили...
trickster: rus_tk пишет: Название поселения - Котощеевка. Как оно родилось. Alchemist пишет: это просто немного косноязыко переделанная Щекотаевка) Если вкратце - так и есть. В оригинале - KITTLETOWN. Я понял это как искажённое Tickletown. И попытался произвести аналогичное искажение по-русски. Так, чтобы тоже получилась ассоциация с кошками (kitty - котёнок). Потом уже, когда я выложил первую главу, Ickis написал мне, что "kittle" - архаичное английское слово, значащее "щекотливый, щекотать", то есть - синоним "tickle". То есть правильнее было бы - Щекотаевка, Щекотополь, Щекотноград. Однако, точность перевода для меня самоцелью не была. Привожу цитату из своей переписки с Икисом: "Но я не ставил задачу перевести буквально, и не ставил задачу перевести именно тематично (тут я ограничился анаграммой). В "Котощеевке" есть и другие важные для меня ассоциации - захолустье, лукоморье, "нечто, затерянное в пространстве - географическом и смысловом", мифическое, сказочное, Кощей Бессмертный, Кот Учёный и т.д. Город-призрак."
Alchemist: Ваши труды, друг trickster, ценим высоко. Как и самобытность перевода! А по поводу педикюра да не смущается ваш ум сожаленьями: работа эта грязная, все-таки, и заразная. Зато результат радует всех)
adm-shekotun: Блииииии. Не осилил обсуждение. 6!!!!! Страниц!!! Не сейчас ;))
trickster: 8. Легендарная Марфа Васильевна.Марфа Васильевна написала на доске свои имя и отчество. Доска была хорошая, большая, буквы крупные – в общем, всё было видно. На учительнице было платье в красно-оранжевую полоску, естественно, без рукавов. Пока она писала на доске, за спиной её раздавался зловещий шёпот мальчишек, хихикающих и тихо повторяющих "щекотики-щекотики-щекотики". Она инстинктивно опустила руку. Она помнила, что было в прошлом году. О-хо-хо... Слишком хорошо помнила. – Итак, дети, вы готовы слушать? – Сказала она голосом, слишком нежным и ласковым для школьной учительницы. Она повернулась к классу. – Я – Марфа Васильевна. Давайте скажем вместе... Класс нестройно проревел: – Здрасьте, Марфа Васильна! – Я буду вашей учительницей в этом учебном году. – Класс ликовал. – Ладно-ладно-ладно, – она подняла руки, чтобы успокоить бурные проявления свирепой радости вышедших на тропу войны краснокожих, – все вы получили книги и пособия. Поднимите руки, у кого чего-нибудь нет. Одна девочка подняла руку, но мальчик, сидящий сзади, немедлено пощекотал ей бочок и она со смехом уронила руку вниз. – Так! Пожалуйста, никакой щекотки! – Сказала Марфа Васильевна. – Пока мы в школе, нам следует сосредоточиться на занятиях. Какой–то мальчик поднял руку, и она указала на него. Поднявшись, мальчик сразу поставил вопрос ребром. – Марфа Васильевна, вы боитесь щекотки? В класс поднялся бардак. Мальчишки как маньяки набросились на девочек и принялись их щекотать. Девочки вертелись и хихикали. Марфа Васильевна тщетно пыталась восстановить порядок. Она подняла руки, но вид симпатичной учительницы с поднятыми голыми руками, словно отдающей себя на щекотливое растерзание, лишь подлили масла в огонь охватившего класс безумия. Наконец, когда ей удалось всех утихомирить, она сказала: – Боюсь я щекотки или нет – не должно вас волновать. Это – школа, и вы пришли сюда, я надеюсь, для того, чтобы учиться, а не щекотаться. Вы можете щекотать кого хотите на перемене, в рекреации, но в классных комнатах будьте добры вести себя серьёзно. Вольдемар обратил внимание, что Марфа Васильевна активно жесткулирует, когда говорит. Когда она в очередной раз всплескивала руками, ничто не мешало интересующимся как следует рассмотреть прелести её подмышек – к восторгу аудитории, следившей за этим шоу, затаив дыхание. Зрелище было и впрямь занимательным. Вольдемар гадал, действительно ли она так щекотлива, как гласили школьные легенды. Он представил её на месте той девочки в рекреации, представил, как щекочет её подмышкой. Он представлял, что, пока она говорит, он стоит сзади, и щекочет её подмышками всякий раз, когда она вскидывает руки. Эти мысли не на шутку взволновали его и, пока Марфа Васильевна говорила и размахивала руками, в его голову пришло ещё немало разнообразных идей. Прежде ему никогда не приходилось щекотать взрослых и он гадал, на что это может быть похоже. Он вспомнил мальчишек на школьном дворе, считавших Марфу Васильевну чемпионкой школы по щекотливости, и задался вопросом, откуда им известны такие подробности. 9. Гидравлика и другие новинки.– А вот закавыка, с которой мы таперич корячимся. – Сказал Марк Аврелиевич, непосредственный начальник Якова Лукича. Он работал на компанию больше десяти лет и пользовался всеобщим уважением. Якову Лукичу он тоже сразу понравился. Яков Лукич был полон решимости применить все свои многообразные таланты, чтобы добиться столь же прочного положения в компании. Лет они были примерно одних, и Яков Лукич задумался, удастся ли ему свести с начальником более тесное знакомство. – Смотри, Лукич, в основном мы тут машинки разные куздрячим, хитрые машинки, для всяческого щекотства. – Продолжил Марк Аврелиевич. – Глянь сюды, на мониторец. Вишь, девица сидит? Да ты не девицу гляди, а какая при ей механизация! А хотя девица тоже ничего, видная. Но мы здеся собрались не за ентим. Ты в корень гляди, на механизму, вот енту, к которой девица приспособлена. Вишь, как прикручена – не шелохнётся! То-то. У нас не забалуешь. Всё продумано, до полной детализации. Вишь, ручонки над головёнкой задраны? Это, брат, не хухры-мухры, а гидравлика! И ножонки тоже можно задрать, там тоже гидравлика. А вот енти резиновы хреновины, что по ейным бокам елозят, ими, братец, поршневой компрессор управлят, тудыть-сюдыть, тудыть-сюдыть, хорошо ходит, отрегулирован по самое не могу. А вот здеся вишь, подмышками? Здеся у нас точки начала циркуляции. А угловой градиент каков? Нет, ты погляди, Лукич – каков угловой градиент! Раньше такого, небось, и не видывал! Эх, вызвал бы того, кто его регулировал, и прямо в румяные щёки расцеловал! Но нельзя. Строгость быть должна. А вон те мяконьки штукозябрины через ейные подмышки шныряют. А ты думал – они там просто так? Это токма кажется, что они на одном месте, глазами уследить не можно, а вот здеся цифирку вишь? Эта частота шныряния, запомни, пригодится. А к пятам у ей устройство аналогическое присобачено. Токма с пёрышками. И регулирует его другой специалист. Молодой ышо. Угловой градиент не тот, отсюда вижу. Но это ничо, научится. Это вот, Лукич, покамест наша лучшая закавыка. – Марк Аврелиевич, – сказал Яков Лукич, – просмотрел я проекты наши, и сдаётся мне, есть у нас одна концептуальная проблемка... Нет у нас, как бы это сказать... обратной связи от субъекта до объекта. – Это ты про чего? – Проще говоря, нам необходим компонент, который монтировался бы на половых органах потребителя... – Ну-ка, ну-ка... Ну-ка, поподробнее с энтого места... – Сказал Марк Аврелиевич. – Я давно работаю над этой идеей. Электронный стимулятор пениса, реагирующий на смех от щекотки. Грубо говоря, чем громче смех, тем интенсивнее стимуляция. Но если правильно похимичить над распознавателем речи... да анализатор импульсный добавить... – Интересно, прогрессивно мыслишь, Лукич! Киберхренофон придумал! От субъекта, говоришь, до объекта? Ай, молодца! Как говорит Евстафий Матвеич, маркетолог наш: "Сим рынок отымею!" А что, к завтрему проектец набросаешь? Так чтобы, в общих чертах? – Приложу все усилия. – Сказал Яков Лукич, плюхаясь в своё кожаное кресло. – Вот и славненько... Кстати, Лукич, мы тут с парнями в район намылились... – И что собираетесь делать? – Спросил Яков Лукич. – Ну... Как говорится... Провести нашу линию. Котощеевскую. – То есть... – Яков Лукич был озадачен. – То есть, как – котощеевскую? У них же нет законов таких... о щекотке... Это не будет... противозаконно? – Лукич, ну что ты как дитё пужливое? Ты с нами или... не с нами? Яков Лукич задумался. Похоже, в поисках острых ощущений местные жители повадились устраивать набеги на соседние поселения, куда ещё не проникло новомодное котощееское законодательство, и щекотать там всех встречных и поперечных. Зачем это нужно, когда можно щекотать любую женщину в Котощеевке, Якову Лукичу было непонятно. – Я подумаю. – Сказал Яков Лукич. Марк Аврелиевич вышел в приемную и закрыл дверь. До Якова Лукича сразу донёсся вопль Греты, за которым последовал хохот, быстро перешедший в истерику. Яков Лукич вздохнул. Он живо представил толстые пальцы Марка Аврелиевича на хрупких рёбрышках Греты. Он словно видел пальцы Марка Аврелиевича, весело копошащиеся в гладеньких, голых, нежных, чувствительных подмышках, таких беззащитных в этом платье без рукавов...
Alchemist: Яков Лукич явно не чувствует обратной связи без своих приспособлений. Как по мне, так один вид такой девицы уже полон такой связи.. ну, да ладно) Не знаю. Стоит ли делиться своими соображениями на форуме, или снова скажут, чтобы на общественность такого не выносить?
Ickis: Между прочим, крайне любопытное наблюдение прозвучало: (извините, что встреваю, не удержался) Лея пишет: для меня наверное оптимальным было бы отсутствия негатива, отторжения и неприятия со стороны нетематиков... У меня просто внутри все переворачивается, когда об этом читаю. Сразу напомнило другую участницу, буквально один в один: Когда я такое вижу, мне вообще больно становится. И далее описаны эмоции: "это - ужаснейшее унижение", "сразу на меня нахлынуло бешенство". Что характерно, чувствуют так скорее актив. На самом деле, другой участник, скорее всего, ничего подобного даже в мыслях не держал, такое восприятие свойственно только тематику.
Коракс: Ickis Конечно. Мы же к щекотке относимся не так, как большинство людей. Многие из нас (я в том числе) смущаются даже при произнесении вслух этого слова, или когда при нас его произносят. А пойти самому на тематический контакт с нетематиком (простите за каламбур) - это почти как душу открыть. И удар в ответ равносилен плевку в эту душу)). Вот и возникает чувство оскорбленности.
Коракс: Нет, мне "Котощеевка" положительно нравится, все больше и больше. Причем, подозреваю, в оригинале все это дано куда прозаичнее. А у trickster совершенно же гениальные находки)). Вот хоть человек по имени Марк Аврелиевич (!) (ладно хоть не Луций Сергий Катилинович) который своей манерой речи и изобретениями неумолимо напоминает старикашку Эдельвейса с его эвристической машиной ("Внтуре смотрите, где у нее анализатор и думатель"). И, кстати, я почему-то так и думал, что котощеевцы имеют склонность к экспансии на другие территории))
trickster: Коракс пишет: Марк АврелиевичВ оригинале - просто Mark. А про Эдельвейса я не думал. Просто почувствовал, что нужна какая-то фишка для оживляжа, чтобы эту псевдотехническую галиматью не скучно читать было. Но действительно очень похоже. Наверное, старикашка Эдельвейс как-то сам из памяти выскочил. "А внутре у меня - неонка!"
Коракс: trickster а в итоге двумя штрихами создал интересный образ, который уделал даже главных героев))
trickster: 10. Женщина у зеркала.Варвара бродила по своему новому дому. Она прикрыла глаза, когда мягкий ветерок проник через окно, чтобы приласкать её лицо. Она думала о прошедшем дне и переменах в своей жизни. К её спокойствию примешивались оттенки тревожной неизвестности. Вспомнив об изменениях в своей внешности, Варвара, словно школьница, побежала наверх, в ванную и встала перед зеркалом. Она долго любовалась новой прической, оборачиваясь к зеркалу то левым, то правым профилем с одинаково скошенными на зеркало глазками. Затем она придирчиво изучила новое платье, прислушиваясь к ощущению мягкого хлопка на коже. Наконец, она закинула руки за голову, чтобы оценить гладкость подмышек. Смущённо оглянувшись, словно кто-то мог наблюдать за ней, она коснулась ставшей такой нежной кожи. Щекотливое ощущение пронзило её, она вздрогнула и инстинктивно почесалась, причинив себе ещё большую щекотку. Варвара никогда не думала, что можно щекотать саму себя, но живой пример стоял перед ней, в зеркале. – Какая же ты теперь щекотливая! – Сказала она вслух самой себе, и снова вздрогнула – в этот раз от внезапной трели дверного звонка. Она стряхнула задумчивость и побежала открывать. Ах! Она оставила дверь открытой! Там только сетка от комаров. Впрочем, все говорят, что здесь совсем нет преступности... Она отдёрнула сетку. За ней стоял ненавистный разносчик кулебяки. 11. Фабрика щекотки.Производственное Объединение "Котощеевка" славится как производитель множества оригинальных продуктов. Широко известна линейка кремов, дезодорантов, гелей и средств для волос под маркой "Щекотливо". До недавних пор выпускались и женские кремы для бритья, но производство их было свёрнуто, когда "Котощеевка" выбросила на рынок свои легендарные ультра-эпиляторы. Теперь мы запускаем линейку мужских средств для бритья и после бритья под торговой маркой "Щекотовский". На этикетке вы увидите наголо обритого молодца, умыкающего из дворянского гнезда красу-девицу. Одной рукой народный герой держится за гриву вороного коня, другой – обнимает умыкаемую, забравшись пальцами ей подмышку. Красавица хохочет и вертит головой, размахивая длинными, блестящими, рыжими волосами, на которые падают отблески пожара горящей на заднем плане усадьбы. Производятся в Котощеевке также перья и другие полезные вещи. Наши цеха размещаются в нижних этажах здания Михалыч-Центра, верхние этажи отведены под исследовательские лаборатории и инженерные отделы. Именно здесь была задумана, разработана и продолжает непрерывно совершенствоваться наша прославленная Фабрика Щекотки. Сама Фабрика находится в обширных подвалах Михалыч-Центра, занимая их почти полностью. Это – настоящий рукотворный ад, где специально отобранных женщин привязывают к зловещим агрегатам для бесконечных пыток механизированной щекоткой – тех самых "всесторонне щекотливых исследований", которые обещает потребителю наш знаменитый слоган. Только самые красивые женщины имеют шанс получить место в этом эксклюзивном аду для избранных и только после строжайшего отбора. Чтобы попасть в кандидаты, женщине должно быть не меньше двадцати одного. Она проходит опрос. Затем следует так называемый "мануальный аудит", в ходе которого выявляется рейтинг щекотливости по системе профессора Григорьева. Если женщина весьма щекотлива и исключительно красива, она становится одной из стажёрок, в обязанности которых входят помощь посетителям и ассистирование при агрегатах, где томятся в ожидании очередной серии истязаний прелестные пленницы. Кроме того, стажёрки выступают в роли моделей, с помощью которых клиент выбирает униформу или костюм, который он хотел бы видеть на своей жертве. Девушки-стажёры носят зелёную униформу, а счастливицы, утверждённые на постоянную работу – жёлтую, оранжевую, красную или чёрную. Впрочем, нет. Чёрных одежд в нашем центре смеха и радости быть не может. Униформа представляет собой обтягивающее платье без рукавов с вырезами по бокам и на животе. Щекоткостюм, как мы его называем, но девушки часто именуют его хихихламидой. Такие шутницы! Для избранной вами жертвы может быть подобран любой костюм, который придётся вам по душе – от бикини до строгого викторианского стиля. В нашем постоянно пополняемом магазине найдутся наряды всех времён и народов – от костюма суперженщины до доспехов Жанны д'Арк (с приложенным набором перьев в виде плюмажа на шлеме). И вот, наконец, желанный миг! Жертва привязана к станку, и пытка начинается. Сотни устройств исследуют тело жертвы – всё разом или отдельные части. Грудную клетку атакуют крошечные пластиковые зонды с резиновыми наконечниками. Алгоритм прикосновений разработан на основе исследований профессора Григорьева – истинного волшебника нейробиологии, специализирующегося на осязании. Рёбра и их нервные реакции изучены профессором Григорьевым настолько глубоко, что даже щекоча одни только рёбра, наши машины способны довести до истерики ЛЮБУЮ. Но у нас-то любые не работают! Да и зонды у наших машин имеются по всему телу. И уж, конечно, мы не станем ограничиваться рёбрами. Специальные щупы, покрытые бархатом, с тончайшими пёрышками на концах, снуют вверх-вниз по животу и бокам. Их восемьдесят штук, по сорок с каждой стороны. Для подобного эффекта вам понадобились бы четыре пары рук на каждую подмышку. Особые бархатные наконечники, увенчанные пёрышком, скрупулёзно разработанные профессором Григорьевым, чрезвычайно эффективны и создают множество щекотливых реакций в этих нежнейших и чувствительнейших местах. Подобные щупы, с небольшими отличиями, используются и в других местах. Мягкие наконечники лучше подходят для внутренних сторон рук и бёдер. Под коленями и на сгибах локтей их движения имеют вращательный характер. Даже ладони её рук щекочут. Всего мы используем зонды ста сорока разных типов, предназначенных для различных участков тела и способов воздействия. Например, имеются особые зонды для щекотки верхней части стопы. Для нижней-то части их у нас десятки! Специальные струнки, унизанные пёрышками, протянуты меж пальцами ног, на которые одеты миниатюрные кандальцы, удерживающие пальчики неподвижными и слегка раздвинутыми – так, чтобы не причинять пленнице каких-то неудобств. Малейший дискомфорт может быть вреден для щекотливости, и мы тщательно следим, чтобы ваша жертва чувствовала себя спокойно и удобно – разумеется, до того момента, когда вы сочтёте нужным нарушить эту идилию. Клиент (которым можете стать и вы – стоит лишь набрать заветный номер 37(863)123-456) находится либо непосредственно за пультом у нас на Фабрике, либо осуществляет управление удалённо, через Сеть, из дома или офиса. Большинство предпочитает последнее. Вы получаете полный контроль за нашими машинами, позволяющий щекотать любую часть тела или все части разом. В вашем распоряжении также имеются средства управления интенсивностью работы каждого компонента – регуляторы "нежнее/грубее" и "медленее/быстрее". Подлинный мастер с помощью наших машин может довести женщину до щекотливого безумия, но и новички нередко достигают отличных результатов. Наиболее эффективная техника состоит в том, чтобы начинать с медленных, лёгких прикосновений на двух-трёх участках тела. Затем, одновременно с плавным увеличением интенсивности и скорости, распространять воздействие на всё большее число областей, пока всё тело жертвы не окажется охвачено щекоткой. Большинство женщин не способно выдержать такую щекотку слишком долго и мы оставляем за собой право прервать сеанс в любой момент, когда датчики жизненных показателей жертвы укажут на возможность причинения ущерба её здоровью. По завершении сеанса, клиент имеет возможность приобрести аудио, видео или фото материалы, фиксирующие ход его экспериментов. У наших постоянных клиентов имеются целые галереи подобных "воспоминаний". Стоимость получасовой сессии с одной девушкой составляет 2000 терро. Наиболее ходовые десятиминутные сессии идут за 750 терро. Видеозапись обойдётся от 75 терро за 3D-Oktava до 200 терро за X-Stereo. Слайды (только максимальное качество) идут по 4 терро 99 мини. Работа наших фактори-гёл – девушек, работающих на Фабрике Щекотки, оплачивается чрезвычайно щедро, наши ударницы – самые красивые, щекотливые и – последнее, но не последнее – терпеливые уносят домой по 12000 терро в месяц. Этих девушек нередко можно видеть под ручку со столпами котощеевского общества на балах и светских приёмах, сгибающихся под грузом драгоценностей, в самых дорогих, изысканных платьях (понятное дело – без рукавов). Кольца в их ушах, украшенные самоцветами и перьями экзотических птиц, так велики, что немного щекочут обнажённые плечи. Туфельки особого фасона на их изящных ступнях оторочены мехом и перьями. О, эти знаменитые на весь мир котощеевские балы! Они транслируются на платном канале ЩКТК Котощеевской Телекомпании. Важнейший из них – новогодняя церемония награждения Её Щекотливости Баронессы Котощеевской, избираемой из жительниц города специальной щекоткомиссией, в состав которой входят члены городской администрации, а также Их Щекотливости Экс-Баронессы прошлых лет. Победительница – Баронесса наступающего года – получает множество подарков и специальный приз в виде Золотого Пера, с выгравированным годом избрания. Избирательные бюллетени заполняются вручную, гусиными перьями титанических размеров (поставляемых генетической лабораторией при Котощеевской Птицеферме). Эти же перья члены щекоткомиссии неизменно используют, чтобы во время церемонии щекотать друг друга, кадидаток в баронессы, ну и, конечно, победительницу, на долю которой всегда приходится больше всего веселья. Всё больше людей, не только в Котощеевке, но и в остальном мире, предпочитает проводить новогоднюю ночь за просмотром этого искромётного шоу, транслируемого на правах аренды множеством телекомпаний по всему миру, под международным названием "Kotoshcheevka Night". Если вы этого ещё не видели, не теряйте времени. Подпишитесь на ЩКТК сейчас!
Коракс: trickster Я не устаю восхищаться, правда. А именно резкими и очень смешными штрихами, которые, безусловно, собственная находка переводчика. Вот часть 10. Читаем. Текст идет плавно, выражения точные, читается быстро, без запинок. И вот на тебе -в последних строчках появляется разносчик, блин, кулебяки . И все, ты выпал... Ну почему - кулебяки? Не блинов, не пиццы, а именно кулебяки... Это как Марк Аврелиевич - каждый раз получаешь удар прямо под дых. Это - смешно. И совершенно здорово)))). И да, вот он тиклинг-панк в действии.
trickster: Мистер Кулебяка - наследие первой главы, с её лубочным стилем. В оригинале, конечно - pizza-boy. Я голову сломал в поисках "лубочной" замены пиццы, буквально лазил по кулинарным сайтам в поисках нужного блюда - которое могло бы стать конкурентом пиццы и при этом имело достаточно "сочное" название. Вот нашёл, смешно и вкусно)
Коракс: Стиль очень хороший. Причем вся эта (повесть? роман?) структурно устроена так, что можно разные стили использовать. Собственно, мы это и наблюдаем. 11 глава, например, явно в духе рекламной журналистской статьи выдержана.
trickster: Коракс пишет: 11 глава, например, явно в духе рекламной журналистской статьи выдержана. Это и в оригинале есть. Я постарался развить. В оригинале одна такая глава (как раз эта). Я написал ещё две - 4-ю и 17-ю.
trickster: 12. Лампочка Аллы Диновны. Следуя за Николкой, Вольдемар вступил через задний ход под своды его дома. - Хочешь, покажу свою приставку? – Спросил Николка, полный желания впечатлить нового друга. - Ага. – Сказал Вольдемар, разглядывая кухню. Мальчики вбежали в гостиную, Николка вставил карточку с игрой в консоль "Magic Reality", протянул Вольдемару кибершлем и манипулякры. Вскоре отроки, скрестив ноги, сидели на полу и увлеченно истребляли альдебаранских оккупантов под дикий скрежет, имитирующий астро-клэш конца 30-х. Вежливый стук по шлему поразил Вольдемара как рухнувший на голову звёздный дредноут класса "Фельдмаршал Радецки". Подросток в панике сорвал свой головной убор, оглянулся и увидел очаровательную блондинку в винтажном розовом платье под 60-е годы XX века, такой стиль ещё называют "сикс-икс-икс-икс". Она стояла над ним, уперев руки в бока. Снизу Вольдемару открывался прекрасный вид на её безупречно отполированные подмышки. Его сердце забилось чаще, челюсть отвисла. –– Сикс-икс-икс-икс - 6x XX )). –– - Привет, мам. – Сказал Николка, стаскивая с головы шлем. – Это мой новый друг Вольдемар. - Ну, здравствуй, Вольдемар. – Сказала мама Николки. Вольдемар молчал как проглотивший язык. Она улыбнулась. – Вольдемар умеет говорить? – Он кивнул. – Вольдемар останется ужинать? - Оставайся, Володька! Я с ними один не справлюсь! - А? – Вольдемар мог только смотреть и воображать, как щекочет николкину маму. Он опустил взгляд и наткнулся на её ноги в лёгких сандалиях, с накрашенными ногтями. Ноги были идеальны, что подчёркивалось словами "С любовью, Патрикей", вышитыми на ремешках сандалий. Вольдемар задумался о том, кто мог быть этим блаженным счастливцем. Блаженным Патрикеем был её муж. Фанатичный приверженец щекотки ног, он проводил долгие часы за истязанием невыносимо щекотливых ног своей супруги. Он требовал, чтобы она еженедельно ходила на педикюр и дополнительно ежедневно шлифовала ступни пемзой, чтобы не допустить появления малейших огрубелостей. Последнее требование было вовсе уж смехотворным, поскольку ничего, требующего тесного общения с пемзой, на её нежных, избалованных непрестанным вниманием ножках появиться не могло вследствие бесконечных омовений и умащений душистыми кремами местного производства. - Рада познакомиться, Вольдемар. Меня зовут Алла Диновна. – Сказала она, протягивая руку. Он снова уставился ей подмышку, неожиданно вспомнив ангельский лик и сладостный голосок Марфы Васильевны. - Спасибо. – Некстати ляпнул Вольдемар, осторожно пожимая мягкую руку. - Могу я надеяться, что такие большие и сильные мальчики помогут мне заменить лампочку на кухне? – Улыбаясь, спросила Алла Диновна. - Ладно. – Недовольно буркнул Николка. Вольдемар быстро встал и последовал за хозяйкой. Николка запаузил игру и медленно двинулся следом. На кухне Алла Диновна стояла перед столом и разглядывала перегоревшую лампу. - Так, мальчики. Становитесь на стулья, а я подам вам новую лампочку. Подростки влезли на стулья и Николка попытался вывернуть отслуживший своё осветительный прибор, но что-то у него не ладилось. - Не получается? – Спросила Алла Диновна. - Застряла, сволочь. – Пробормотал Николка, тщетно пытаясь извлечь прикипевшую к рабочему месту лампочку. Вольдемар стоял на своём стуле и смотрел на Аллу Диновну. - Дай, попробую. – Сказала николкина мама. Она встала на табурет, поднялась на цыпочки и вытянулась всем телом в направлении упрямой лампы. От этой картины Вольдемар едва не рухнул со стула. Подмышка Аллы Диновны оказалась в каких-то сантиметрах от его лица. Вольдемар смотрел на неё, не отрываясь. Вне себя от волнения, он впомнил, как мальчишки на школьном дворе говорили, что можно щекотать, кого захочешь, даже взрослых. Его сердце колотилось в ритме астро-клэша. Он очень боялся рассердить её, но желание пощекотать эту подмышку было невыносимо. Она так аппетитно выглядывала из этого платья без рукавов... Наконец, в страхе, что сейчас она опустит руку, собрав всю свою храбрость, Вольдемар протянул указательный палец и коснулся им гладкой подмышки Аллы Диновны. - И-и-их!!! – Взвизгнула она, швыряя руку вниз и прижимая к боку. – Негодный мальчишка! Щекочет меня, когда я так занята! Вольдемар опустил голову от смущения, но осмелившись поднять глаза, увидел сияющую на лице Аллы Диновны улыбку. Она пошутила! Он робко взглянул на Николку. - Да. Мама там ужас как щекотки боится. – Сказал тот, как ни в чём не бывало. - Не шали! – Сказала Алла Диновна, грозя ему пальчиком и всё ещё улыбаясь. Она снова потянулась наверх, к лампочке. Николка взглянул на Вольдемара, словно говоря "смотри, что сейчас будет", и запустил шевелящиеся пальцы в нежнейшую мамину подмышку. - А-а-а-ах-ты-хи-хи-хи-хи-хи!!! – Заверещала она от неожиданности, снова прижав руку к боку. Подростки залились смехом. – Слушайте, вы, маленькие дьяволята, перестаньте меня щекотать! Я должна заменить эту лампочку. Пощекотали и хватит. Нельзя так подло пользоваться моим положением! Мама Николки снова потянулась вверх. Пальцы Николки и Вольдемара тотчас устремились к её напряжённым подмышкам. Не дожидаясь нападения, бедная женщина с беспомощным хихиканием прижала руки к бокам. - Мы не щекотали! – Сказал Николка. - Ну, да. Очень смешно. – Улыбнулась она. – Но вы пытались! Алла Диновна потянулась к лампочке снова. Злые мальчики, одновременно зажужжав "щекотики-щекотики-щекотики-щекотики-щекотики", устремили пальцы к её натянувшемуся животику. Женщина быстро опустила руки. - Вы дадите мне выкрутить чёртову лампу или нет?! – Закричала она, уже не улыбаясь. В это время маленький брат Николки, Яшенька, тихо вошедший на кухню, подкрадывался к ней сзади. – И вообще, идите отсюда. Помощи от вас всё равно не дождёшься. – Молодые люди послушно слезли со стульев и теперь смотрели на неё снизу благостными взглядами. Алла Диновна взялась за лампочку. Её длинное, изящное, красивое тело вытянулось вверх словно она позировала скульптору Голопрудному, создающему свою эпическую композицию "Свет далёких звёзд". Яшенька тихо приблизился, запустил пальчики под вознесшиеся над шлёпками пятки и принялся энергично скрести изнеженные подошвы. Эффект оказался подобен взрыву маленькой, но неукротимой нейтронной бомбочки. Под неистовый визг табуретка улетела в сторону. Алла Диновна, перевернувшись в воздухе, обрушилась на стол. Приземлилась она с точностью кошки – только не на лапы, а на мягкое место – и подобно кошке, немедленно сжалась в клубочек, поджав ноги и прижав локти к бокам. Самозабвенный визг постепенно уступил место хихиканию и мольбам "не трогать её больше, или она умрёт". В общем, повезло Патрикею с супругой. А Николке и Яшеньке – с мамой. Такая душевная женщина, что слов не хватает. - Не надо, не надо... Перестаньте пожалуйста... – Лепетала она, пока опасности, окружившие её со всех сторон, неумолимо приближались. Когда пальцы Николки и Вольдемара достигли её боков, норовя проникнуть под изо всех сил прижатые локти, а Яшенька снова потянулся к трепещущим ножкам, с которых свалились обе сандалии, Алла Диновна вскрикнула, спрыгнула со стола и забилась в угол. Она приходила в себя, сидя на полу, платье задралось до бёдер. Она поправила его и убрала закрывшие лицо длинные волосы. Смятение постепенно покидало её. - Ну, душегубцы! Это вам просто так с рук не сойдёт! – Закричала она. Душегубцы заливались смехом, щекотали воздух пальцами и хором повторяли "щекочики-щекотики". Вне себя от гнева, она поднялась и убежала.
svs: Постепенно все больше антиутопии
Коракс: Такая душевная женщина, что слов не хватает. Законопослушная, я бы сказал.
trickster: Первое появление моей любимой героини... 13. Сомнительные удовольствия.Варвара с удовольствием пылесосила ковры в своем доме. Пробираясь мимо зеркала в зале, она взглянула на свой новый наряд, состоящий из пышной юбки и короткого топа. Она приостановилась, выключив пылесос, чтобы немножко попозировать. В зеркале, к её радости и восхищению, отразилось нечто, весьма похожее на модель из модного журнала: одна рука на бедре, другая – закинута за голову. Она вновь обратила внимание на подмышку и тщательно осмотрела её – не выросло ли чего. Нет. Не выросло. Если бы не эта волшебная ультра-эпиляция, как раз сегодня ей пришлось бы брить ноги и подмышки. Кажется, теперь это сомнительное удовольствие ушло из её жизни навсегда. Впрочем, количество сомнительных удовольствий в жизни – величина, видимо, постоянная. Стоит исчезнуть чему-то одному, как сразу появляется другое. Она вспомнила разносчика кулебяки, накануне буквально пытавшего её щекоткой. Она лежала на этом самом ковре, свернувшись в клубочек, и только упрашивала его не трогать её подмышками. Сказка о братце Кролике пришла ей на ум слишком поздно. Впрочем, какое-то время мучитель довольствовался щекоткой её босых ног и других щекотливых местечек, не посягая на самое щекотливое. Упитанный и рыхлый, чем-то похожий на продвигаемый им продукт, разносчик то бегал пальцами по её подошвам, придерживая её другой рукой за щиколотки, то принимался тыкаться в рёбрышки, которые она из всех сил пыталась прикрыть локтями, но лазейки для его пальцев всё равно находились то тут, то там. Наконец, мистер Кулебяка созрел для главного лакомства. Заставив её лечь на спину и сложить руки над головой, юнец потёр ручки в сладостном предвкушении и вторгся всеми пальцами в её невыносимо чувствительные подмышки. Естественно, она не смогла вытерпеть и секунды. Её руки тут же прижались к бокам. Но дьявольские шевелящиеся пальцы остались подмышками! Как она вертелась и верещала, пытаясь избавиться от этих непрошенных гостей! А невыносимый разносчик, прижав её к ковру всем своим весом, тоненько хихикал, словно щекотали его, а не её. В конце концов, ему и этого показалось мало. Вынув из кармана катушку скотча, толстячок попытался связать ей руки. Это было уже слишком! Пусть она не может отказать кому-нибудь в праве её щекотать, но никто не говорил, что она должна безропотно давать себя связывать. Варвара стала отчаянно сопротивляться. Получив несколько хороших затрещин, Кулебяка позорно бежал с ристалища. Она подумала о своих детях. Ночью Жасмин рассказывала, как новый начальник, владелец кафе "Электра" Зигмунд Яковлевич, щекотал её у себя в кабинете, усадив на стол, где лежал только что подписанный контракт и другие бумаги. Когда Варвара сказала, что это, наверное, было ужасно, Жасмин засмеялась и ответила, что – как для Зигги Яковлевича, она не знает – а ей было весело. Правда, когда он полез ей подмышки, она не выдержала, и отбиваясь, разбросала всё на столе, а потом убегала от него по всему кабинету, который в результате стал похож на место, где только что побывали посланцы таиландской мафии, и ей пришлось помогать Зигмунду Яковлевичу всё прибрать. Они вместе ползали по полу, собирали бумажки и хохотали, вспоминая, что вытворяли пять минут назад, и Зигмунд Яковлевич сказал, что будь у него побольше таких официанток, он покорил бы губернию. Варвара подумала о Вольдемаре, о том, через что ему предстоит пройти. Бедный застенчивый мальчик! Затем её мысли перескочили на мужа, на то, как он, должно быть, отлично проводит время, щекоча всех девушек, которых увидит. Она поняла, что, если хочет сохранить всё, что ей дорого в жизни, надо учиться закрывать на это глаза. Она знала, что Яша любит её. Просто не нужно смешивать одно с другим. Её мысли прервал дверной звонок. О, нет! Только не мистер Кулебяка! Она просто придушит его, хотите верьте, хотите нет! Варвара сбежала по лестнице и на мгновение заколебалась. В этот раз дверь была заперта, и это придавало некоторую уверенность. Если что, она просто захлопнет её у него перед носом! Полная самых отвратительных предчувствий, Варвара открыла дверь. - Привет, Варюшка! Не ждала? – За дверью, глядя сквозь антикомаринную сетку, в короткой бело-голубой майке и миниатюрных шортиках, стояла Полина, её младшая сестра. 14. Проверка.- Решили, что заказывать? – Спрашивает Жасмин. Это платье в красно-белую клетку дивно ей идёт, а улыбка делает ещё милее. - Ага. – Раздаётся из-за столика, где устроились трое подростков. - Чего желаете? – Спрашивает она, пытаясь угадать их возраст. Выглядят они ужасно взрослыми, а на самом деле, вероятно, ещё не кончили школу. - Тебя!!! – Хором ревёт троица. Жасмин невозмутимо рассматривает потолок, продолжая улыбаться. Выглядит она чрезвычайно мило и соблазнительно. - Правда? И что я могу для вас сделать? - Ну, для начала... – Говорит мальчишка у стены. – Для начала... вот тут солонка пустая. Позади неё Аманда протирает стойку. Она знает эту игру, и знает, что Жасмин придётся самой учиться ставить на место "плохих парней". Она помнит, как с ней самой играли "в солонки". Забыв, как сама наполнила все солонки час назад, Жасмин наивно тянет к солонке голую руку. У неё нет никаких шансов. Нет времени, чтобы как-то отреагировать. Мальчишка у стены хватает её запястье и держит, пока другой, ближайший к Жасмин, щекочет её подмышкой. Жасмин хихикает и корчится. Она изо всех сил старается вырваться, но держат её крепко. Третий юнец тянется через стол, и тоже забирается пальцами подмышку, затем его пальцы спускаются ниже, хватают её за рёбрышки и так щекочут, что она доходит до истерики. Какой красивый, звонкий, мелодичный смех! Она корчится, вырывается, бьётся всем телом, но вырваться на свободу никак не удаётся. Мальчишка, держащий её запястье, щекочет её свободной рукой. Его пальцы скачут по гладкой коже подмышки как чёртовы копытца. Жасмин визжит. Второй мальчишка обеими руками бегает вверх-вниз по её бокам, таким нежным, тёплым, чувствительным... Его пальцы бегут по её талии, нащупывают пупочек, защищённый лишь тонкой тканью... С диким визгом Жасмин вырывается на волю. Она стоит перед ними, убирая пряди волос с лица, отряхивая платье и медленно приходя в себя. Её нервы всё ещё подёргивает. - Ну, спасибо... Было очень приятно. – Раздражённо говорит она. – Так что? Заказывать будете?! Или вы целый день меня щекотать собрались?! – Это крупная ошибка. Жасмин не понимает, что происходит с котощеевцем, услышавшим от женщины слово "щекотать". Он становится как робот, которого заклинило на последней команде. Аманда тоже это слышит. Она видит, как подскочили подростки и знает, что от предложения щекотать Жасмин целый день они не откажутся. Схватив девушку за руку, она оттаскивает её подальше от протянувшихся пальцев. - Видали эту ямку, когда Аманда её тащила? - Потряс! - Я бы с ней ещё пообщался наощупь... Третий-бета, не меньше! - Да может и четвёртый-альфа. Видал, как извивалась? - Десять к одному, что так и есть! - Эх, пернатые, связать бы её, да поизучать как следует... - А потом оттрахать во все щели! Ха-ха-ха-ха-ха! - Не обращай внимания. Они просто тебя проверяли. – Говорит Аманда, поправляя растрёпанные волосы Жасмин и расправляя платье на её плечах. - Давай! Пощекочи её!!! – Орут юнцы, видя как Жасмин приподняла руки, позволяя Аманде поправить ей платье. Пальцы Аманды совсем рядом с её подмышками. – Проверяли? На что? – Спрашивает Жасмин, поглядывая на увлечённо болтающих о ней мальчишках. – Хотели узнать, желток ты или белок. – Белок?.. А что это? – Жасмин опускает руки и смотрит на Аманду. – БелкАми называют нещекотливых девушек. А желтками – нормальных. Нещекотливых у нас почти нет. Все, кто родились здесь, боятся щекотки. Причём сильно. А вот приезжие... Среди них иногда встречаются... белкИ. – И что с ними делают? – Спросила Жасмин. – Высылают. На тридцатый километр. Но я слышала, профессор Григорьев работает над лекарством, которое делает женщин щекотливее, даже тех, кто совсем не боится. Некоторые думают, что его подмешивают в водопровод. Доказательств нет, и власти всё отрицают, но мне кажется, я стала щекотливее, когда переехала в Котощеевку.
svs: Нулевой попахивает)
Коракс: svs Нечто в том же духе, да)) Если так и в оригинале - значит, опять сплошной постомдерн. Все придумано до нас.
trickster: Я писал в теме про "Нулевую", что много параллелей. А что в этом удивительного? Если авторы описывают "тематизированный" мир, понятно, что будет много общего. В "Мы" и "1984" тоже вагон параллелей. Коракс пишет: Если так и в оригиналеВ оригинале "белок" - "Blank". Ещё ближе к "нулевой"). У меня выражение "белок" связано с "цвето-числовой шкалой щекотливости". Про неё будет в следующей главе.
Коракс: Но тут параллель именно научная, вообще в точку)) Интересно, что там дальше))
trickster: 15. Сёстры.– Ну, что? Можно войти? Или будем таращиться, пока меня солнечный удар не хватит? Варвара была в шоке. Что она здесь делает? Она что – предупредить не могла? И как долго она собирается здесь околачиваться? У неё только дорожная сумка... А что будет, если кто-то вздумает её пощекотать? Она ведь хорошенькая, местные парни долго размышлять не станут, защекочут в два счёта. А щекотки она боится страшно. Варвара знала это не понаслышке. Сколько раз в детстве, проснувшись в субботу утром, они набрасывались друг на друга со щекоткой, превращая свою постель в поле битвы. И Варвара всегда побеждала, Полинка от малейшей щекотки становилась совсем беспомощной. Таких щекотливых девчонок, как её сестрёнка, она, наверное, и не встречала. – Извини. Входи, конечно! Садись. Просто это так... неожиданно. Ты надолго? – Спросила Варвара, пытаясь выглядеть счастливой. – Да, нет. На пару дней. Ну, может, на недельку, если ты не против. Скажи, а что это за место такое? Я думала, Яшка вас в какую-то глушь затащил, а тут прямо Швейцария! Такие милые домики. Ты знаешь, мне здесь нравится. Надо будет тоже сюда переехать. У Варвары душа в пятки ушла. – Переехать? Сюда? – Ну, да. А почему бы нет. Все такие дружелюбные. Когда я ехала по главной улице, все мне махали, кричали: "Эй, привет!" Мне так понравилось! Я прямо принцессой себя почувствовала. А как Яша? – О, у него всё отлично. – И чем он здесь занимается? Варвара ходила по комнате, не зная куда деть руки. – Он... ну... проектирует какие–то машины. – Какие машины? – Ах, Полин, ты, наверное, проголодалась. – Быстро сказала Варвара, оборачиваясь к сестре. – Давай я что-нибудь приготовлю? – Ещё как проголодалась! Но я вас объедать не стану. Давай где-нибудь пообедаем. Я угощаю. – Ой, нет, я не могу. – Я настаиваю. Пошли! – Полина... Я должна тебе что-то сказать... – Но сестра уже выскочила за дверь. 16. Красавица и бестия.– Эх, Лукич, Лукич... – С порога начал Марк Аврелиевич, вламываясь в кабинет Якова Лукича. – Опять всё пропустил. Уж мы надысь! В районе-то! Мамаем прокатились! – Правда? – Сказал Яков Лукич, не уверенный, что ему нравится идея "щекотливых набегов" на соседние посёлки. - Загнали мы одну официанточку в женский клозет. Думала, мы за ей туда не сунемся, ха-ха-ха-ха-ха! Ну, значит, повалили мы её на пол, босоножки посымали и почалось веселие! Ух! А у ей пятки до того боязливы по части щекотства – ты, Лукич, не поверишь! И вот, значится, колотит она нас своими кулачками, ну, а мы, понятно, не отстаём – видали и пострашней ейных кулачишек – и до того художески заливается – прямо сирена, у ентого, как бишь? Гемора... Ты, Лукич, такого и не слыхивал, поди. Вот езжай с нами другорядь – мы в тот бар специально заради тебя заглянем, послухаешь. Неожидано в кабинет заскочила Грета, нагруженная увесистой папкой бумаг. Она была просто ошеломительна в своём обычном строгом деловом платье без рукавов. Марк Аврелиевич, не медля ни секунды, схватил Грету за бока и задал ей щекотливого перца, приговоривая: - Эх, Гретхен, соскучился я по тебе, с давеча не видались... Руки Греты дёрнулись на защиту атакуемых рёбрышек, но толстая папка в них сильно затруднила её попытки сопротивляться. С демоническим хихиканием она вывернулась из медвежьих объятий и, рванувшись к столу, успела положить на него папку до того, как пальцы Марка Аврелиевича оказались у неё подмышками. Взвизгнув от щекотки, она развернулась и с изяществом феи проскальзывая меж растопыренных лап главного инженера, слегка шлёпнула его по губам, шепнув: - Бестия! – И юркнула за дверь. - Ух, горячая штучка! – Сказал Марк Аврелиевич, качая головой и поднимаясь, чтобы идти. Только теперь он впомнил, зачем приходил. – Да, Лукич! Чуть не забыл! Вечор у нас сурьёзный разговор назревает. Сберёмся всем коллективом, за Фабрику речь поведём. Ты там не зевай, присматривай, чего почём. – С этими словами он покинул кабинет. 17. Немного о ЦЧШЩ.Нескольско слов о рейтинге щекотливости. На заре наших исследований в котощеевских лабораториях разрабатывалась система измерения щекотливости в бронах (в честь нашего Учителя, Воспитателя и Наставника – Бронислава Михайловича Сидорова). Однако, система эта так и не прижилась в виду излишней сложности и непроработанности. Вскоре после прибытия в Котощеевку профессора Григорьева, всемирно известный учёный разработал и внедрил в нашу повседневную практику свой ИКЛМНО – Измеритель Колебаний Линейной Матрицы Нервных Окончаний, в основу работы которого была положена оригинальная метрологическая система ЦЧШЩ – Цвето-Числовая Шкала Щекотливости. Внешне работа ИКЛМНО весьма проста. Объект обследования подключают к многочисленным датчикам, снимающим значения множества жизненных показателей. Затем объект в течении заданного интервала времени подвергается щекотке требуемой интенсивности в определённом месте или местах – вручную или при помощи машин. Аналитический блок Измерителя на основе полученных данных вычисляет среднее значение по ЦЧШЩ и выводит его на контрольный индикатор в виде соответствующего оттенка. Ниже приведены типовые значения рейтинга. Рейтинг ноль ("белый огонёк" на контрольном индикаторе) – полное отсутствие чувствительности к щекотке. В котощеевке таких называют бесцветными или "белкАми". Рейтинг один ("голубой огонёк") – объект чувствует щекотку, но сохраняет полный контроль за своими реакциями. Возможны вариации, когда объект воспринимает щекотку как нечто - раздражающее (собственно голубой, 1-альфа), - нейтральное ("синий", 1-бета), - приятное ("фиолетовый", 1-гамма), Рейтинг два ("зелёный огонёк") – неинтенсивная, "ленивая" реакция, повизгивание, местами смех, лёгкое приятное возбуждение. Рейтинг три ("жёлтый огонёк") – интенсивная реакция, смех, попытки уклониться, значительное возбуждение сложного характера, при тестах требуется фиксация. Различают две разновидности рейтинга - 3-альфа (собственно жёлтый), когда при кратковременных тестах возбуждение носит преимущественно приятный характер, а при более длительных наблюдается тенденция к росту негативных эмоций вплоть до истерических, объект умоляет прекратить испытание, - 3-бета ("оранжевый"), когда реакция сразу носит преимущественно негативный характер, но при длительных испытаниях наблюдается всплеск сексуального возбуждения вплоть до серийных оргазмов. Данный тип особо ценится большинством клиентов нашей фабрики. Рейтинг четыре ("красный огонёк") – истерическая реакция с первых секунд теста, визг, бессвязные крики, беспорядочные телодвижения (в отдельных случаях – частичный паралич мышц), предельное возбуждение нервной системы. При тестировании используется жёсткая фиксация. Многие клиенты предпочитают именно этот тип, однако, по медицинским соображениям, сотрудницы фабрики с четвёртым рейтингом доступны только для коротких сессий до десяти минут. Различают рейтинги - 4-альфа (собственно красный), - 4-бета ("чёрный огонёк") – индикатор гаснет, когда объект теряет сознание после одной-двух минут испытания, крайняя степень чувствительности к щекотке, при длительных испытаниях (когда объект приводят в себя соответствующими инъекциями и продолжают тестирование) возможны дыхательные спазмы, остановка сердца и впадение в кому. Заявляю со всей ответственностью, что на нашей фабрике нет и не может быть сотрудниц с рейтингом четыре-бета, чтобы не сочиняли кляузники из правозащитных организаций! Приезжайте, проверяйте в сотый раз, ничего не найдёте. А гуляющие по сети ролики типа "В Котощеевке защекотали до смерти ещё одну жертву" – лживый монтаж и подлая клевета. Ни за какие деньги Фабрика Щекотки не станет предлагать услуг, угрожающих здоровью наших сотрудниц, являющихся главной и неизменной ценностью нашей компании! Предметом наших неустанных забот и нежного внимания! А клеветников – добро пожаловать в зал суда. Компенсации за моральный ущерб и недополученную прибыль мы с вас драли, дерём и будем драть. Следует сказать, что хотя степень щекотливости непосредственно связана с врождёнными генетически обусловленными качествами, она не есть нечто неизменное. Потому что, помимо генов, на щекотливость влияет множество других факторов, как постоянного, так и временного характера – от возраста до времени суток. Попробуйте сами пощекотать кого-нибудь вечером, а вслед за этим – утром (мы, подлинные ценители щекотки, делаем так всё время). Вы сами увидите, как бледно-зелёный огонёк взорвётся ярко-алым пламенем! Или наоборот. Поэтому в действительности, выяснение рейтинга по ЦЧШЩ – не такое простое дело. Испытуемая должна пройти целую серию тестов, прежде чем будет получено достаточно точное среднее значение. На практике три-альфа может означать диапазон от двух до трёх-бета, а в некоторых случаях – от один-гамма до четыре-альфа! И конечно, рейтинг можно изменить искусственно. Над этой проблемой в Котощеевке работает немало стриженных умных головок. Пока достигнуты лишь скромные результаты – изменения рейтинга в ту или иную сторону на время действия препарата. Разработана целая линейка средств под маркой титилатин. Титилатин-плюс, титилатин-минус, титилатин-хроник-плюс и другие. Да-да, не удивляйтесь. В Котощеевке создаются и препараты, снижающие щекотливость! Слишком много щекотливости – не всегда хорошо. Вспомните женщин с "чёрным огоньком" на индикаторе. А ведь их тоже нужно щекотать! Иначе бедняжки почувствует себя обделёнными! Титилатин-минус был создан в первую очередь для них. Впрочем, для полноты и разнообразия щекотливого опыта нам всем иногда хочется немного снизить щекотливость своих супруг и подруг – о, конечно, временно – и вместо ежедневных пыток, подарить им немного нежности и романтики – увидеть их новым взглядом – без всех этих ремней, которыми в минуту страсти обычно скручены их руки и ноги, без надоевшего кляпа во рту (чтобы не беспокоить зануду-соседа и его собачку-невротичку), наконец – хотя бы просто не подвешенных на дурацком турнике! Или просто, по-домашнему, без всех этих хитромудрых изощрений, связать ей руки за спиной пояском от собственного халатика, и от души порыться подмышками, слыша простое здоровое ржание вместо обычного пронзительного визга четыре-альфа. Иногда можно позволить себе такой каприз. Но, конечно, большинство мужчин пресыщены именно нежностью, романтикой и домашним уютом. А то, чего им не хватает для полноты счастья – это бьющееся в надёжных путах, истекающее потом женское тело и бессвязные мольбы о пощаде. Поэтому разработка препаратов, повышающих щекотливость, является основным направлением нашей работы. Недалеко то время, когда, подбросив в бокал вина своей избранницы таблетку титилатина соответствующего цвета, вы с высокой вероятностью получите нечто, весьма близкое к тому, на что рассчитывали. Ещё одно направление разработки титилатина продиктовано заботой о самых несчастных, самых обездоленных существах Планеты – женщинах с нулевым рейтингом. Конечно, радикальное решение, к которому мы настойчиво стремимся – создание средства, которое раз и навсегда вернёт бедных женщин в лоно цивилизации и здорового образа жизни. Пока, к несчастью, мы можем предложить лишь ежедневный приём препарата титилатин-хроник-плюс. Совершенно безвредный (если не считать вызываемого им лёгкого отупения, что можно рассматривать как дополнительный терапевтический эффект – в таком состоянии бедняжки не так остро переживают свою неполноценность) титилатин-хроник-плюс поднимает рейтинг до уровня один-бета или даже один-гамма. К сожалению, неустанная пропаганда правильных идей и живой пример сознательных котощеевских женщин не всегда достигает своей цели. Среди нас скрываются носительницы нулевого рейтинга, не желающие признавать своё заболевание опасным отклонением от нормы и отказывающиеся проходить лечение. Уклонившись от проверки на ИКЛМНО, эти женщины притворяются нормальными. Будучи призваны кем-либо к исполнению гражданского долга и подвергшись пользительной щекотке, они вероломно имитируют нормальную реакцию, тем самым осуществляя циничнейший акт обмана и предательства! Разоблачение этих симулянток – есть первейшая обязанность каждого честного гражданина Котощеевки! Будучи выявлены, они исторгаются из лона котощеевского общества и отправляются в места, достаточно удалённые от приличных людей – на тридцатый километр шоссе Котощеевка – Перекати-Поле.
Коракс: Ого! Ничего себе, цветовые градации! Интересно, будет ли это использовано дальше (по идее, должно) и как)
svs: Цветовой дифиренцации штанов не хватает)
Коракс: svs Ку))
Alchemist: trickster пишет: за моральный ущерб и недополученную прибыль мы с вас драли, дерём и будем драть. Трикстер, ну, мастак же) Твой слог чрезвычайно импонирует
trickster: Думаю, пора сделать перерыв. Хотя материала много - я добрался до 46-й главы. Всего их будет, видимо, 50. То есть - ещё 33, кроме 17 выложенных. По прикидкам, выкладывать их я буду в 23 приёма - по одной-две за раз. Это почти полгода, если выкладывать по порции в неделю. Чаще, думаю, не стоит. Наоборот, надо делать перерывы. Так что продолжение последует где-то в середине мая. Кстати, интересно было бы услышать мнения о том, как следует выкладывать такие долгоиграющие "сериалы". Может быть, я делаю это не лучшим образом? Вот несколько вопросов. 1. Размер порции. Я стараюсь уложиться в 3-4 страницы (arial-12). Много это или мало? 2. Периодичность. Раз в неделю - слишком часто или наоборот? 3. Нужно ли делать перерывы в еженедельных публикациях - если да, то как часто и как надолго? 4. Может быть, вы заметили ещё какие-то недостатки, затрудняющие восприятие моей "мыльной оперы"?
Ickis: Пришли дети в музей. - Сегодня мы вам покажем левую руку Аполлона. Через две недели снова вылазка в обитель муз. - Теперь можно осмотреть правую ногу статуи, для обзора открыта только коленка. Через пол-года, последний 25-й визит: - Сегодня посмотрите на уши Аполлона, раньше они были закрыты, а остальное вы уже видели. Лично мое ИМХО - любой связный текст, будь то два абзаца или 50 глав, это целостный арт-объект, который нельзя разрывать. Далее, большие тексты не удобно читать сидя за настольным компом, для меня предпочтительнее дублировать выкладку сразу в формат для читалки, например ФБ2 ну или просто тхт.
Коракс: trickster сразу было понятно, что это целая сага)). А по вопросам: 1. Это правильно. Слишком длинные куски, как я понял, воспринимаются плохо. К тому же не у всех оказывается достаточно времени, чтобы в них вникать. Я так ошибся с "Нулевой". 2-3. Это, на мой взгляд, нормальный темп. Можно и чаще, но главное - не растягивать. Иначе связность повествования пропадет - можно легко забыть, что было в начале. И это была моя вторая ошибка с "Нулевой")) 4. Недостаток там, на мой взгляд, есть, но это исключительно к автору оригинала. Пока материал мне кажется этаким набором лоскутков, из которых никак не удается сшить нечто цельное. Другими словами: особый мир создан, детально описываются разные его стороны, есть сквозные герои и ряд ситуаций (в основном, бытовых) с их участием, но у меня не получается увидеть какой-то целостный сюжет. По идее, описания мира хватило уже в первых главах - мы поняли, с чем имеем дело. Но тогда из остальных частей должны произрастать зачатки сюжета, эти части должны начинать на сюжет работать, встраиваться в него, а этого все никак не происходит. Хотя, я уверен, это появится. Спасает автора оригинала сам переводчик - читать хочется уже только ради отличного юмора. К тому же переводчику удается сохранить некий suspense - действительно интересно, что будет дальше.
Лея: Мне кажется, что перерыв делать не стоит, ибо забудется вся суть и спадет напряжение и интерес. Я здесь не могу не согласиться с Кораксом - автор оригинального текста и так слишком затянул развитие событий, потерян тот самый нерв, который и делает такие эпические произведения захватывающими. Еще мне кажется, что автор, желая создать утопический мир, сам того не слишком осознавая, скатился к антиутопии, пребывая при этом в каких-то своих иллюзиях - поэтому и вопросов много и нелепостей, о которых уже говорилось неоднократно, в частности касающихся несоответствия природе человека всех этих правил и законов Котощеевки, преподносящихся как всеобщее благо, но таковыми на деле не являющихся. Либо вся суть слишком медленно раскрывается, а вопросы и сомнения не исчезают, а накапливаются только...В общем затянул, а перевод просто шикарный - из-за него и простого тематического любопытства и читаешь с удовольствием).
Alchemist: Да ну, Коракс, ничего у тебя в Нулевой лишнего нет. Сразу проникаешься духом восьмидесятых, космическими масштабами, звездными войнами. А то, что люди разучились читать книжки побольше, чем на 10 страниц - стыдно. Главное ведь не это. Так что, друг trikster, жарь дальше, и да победит сильнейший!
Лея: Alchemist поддерживаю). Много текста не должно быть преградой к восприятию, если написано хорошо. Кому интересно, прочитает и оценит. Но самое главное, чтобы был стимул читать, чтобы не отпускало напряжение до конца, чтобы оно нарастало по мере продвижения к финалу. Вот это действительно настоящий талант автора!
Коракс: Alchemist Лея Спасибо)) Там главная ошибка, пожалуй, не в объеме выложенного текста, а в очень больших паузах между публикацией частей. Это значит, к моменту выхода третьей, например, люди уже забывают о том, что было в первой. А сюжет-то непрерывный, это сразу надо читать, для полной картины. Кому охота десять раз перечитывать одно и то же? Не факт, что стал бы сам. Стоит впечатлению пропасть однажды и все, рассказ не будет дочитан. Хотя уж мне-то стоило бы помнить, что произвести контент мало - его нужно еще и правильно подать))
trickster: Ickis пишет: Лично мое ИМХО - любой связный текст, будь то два абзаца или 50 глав, это целостный арт-объект, который нельзя разрывать. С одной стороны - оно так. С другой стороны - "закон Многобукова" тоже никто не отменял . Поэтому, если кому-то удобнее читать полный текст - пишите в личку, пришлю хоть в ворде, хоть в txt. Конвертацией в FB2 я не занимался, может выйти коряво. Лучше, наверное, текст, а читатель сам сконвертит, как ему удобнее. Правда, "Котощеевка" ещё не до конца готова. Когда закончу - отпишусь. Коракс пишет: Пока материал мне кажется этаким набором лоскутков, из которых никак не удается сшить нечто цельное. Автор, видимо, привык писать рассказы, мыслит отдельными эпизодами и не очень умеет "сшивать" их в общее повествование. Роман сразу распадается на самостоятельные сюжетные линии, да и те поначалу выглядят как серии эпизодов, относительно слабо связанных между собой. На самом деле в каждой из этих сюжетных линий есть своё развитие, а в дальнейшем они станут пересекаться, создавая общую сюжетную ткань. Однако, автор действительно не торопится, чрезмерно затягивая завязку (тут и я добавил неторопливости, написав пару глав от себя). Здесь, кроме привычки к малым формам, с их детальностью, играет роль и стремление автора "раскрыть тему", выжав максимум из каждого эпизода. Из-за этого сюжет разворачивается медленно. С этой проблемой я столкнулся, когда писал "Шарлотту Баксон". Противоречие между задачей раскрыть тему и задачей написать хороший роман, диктующей необходимость "держать ритм". Я выбрал ритм и в значительной степени пожертвовал темой, вставляя тематические эпизоды только там, где можно по логике повествования, а не везде, где для этого представляется сюжетная возможность. В результате, как известно, получилась "ни рыба, ни мясо". Тематикам - скучно, нетематикам - дико. Автор пошёл другим путём и, возможно, он прав. Могу добавить, что я решил приостановиться именно здесь, потому что здесь кончается "введение". В следующих главах сюжет начинает набирать ход и высоту. Да и переводчик как следует "разогревается"). Лея пишет: Мне кажется, что перерыв делать не стоит, ибо забудется вся суть и спадет напряжение и интерес.Хорошо, тогда я сделаю перерыв короче, чем планировал. Спасибо за совет! Еще мне кажется, что автор, желая создать утопический мир, сам того не слишком осознавая, скатился к антиутопии, пребывая при этом в каких-то своих иллюзиях - поэтому и вопросов много и нелепостей, о которых уже говорилось неоднократно, в частности касающихся несоответствия природе человека всех этих правил и законов Котощеевки, преподносящихся как всеобщее благо, но таковыми на деле не являющихся. Согласен. Автор - тот ещё радетель о "всеобщем благе". Впрочем, "скатываться в антиутопии" - судьба всех утопистов. Эта "неосознанная антиутопичность" и возможность развить её в осознанный "социальный трэш" - одна из вещей, которая меня и привлекла в спировском "Китльтауне".
Коракс: trickster пишет: Автор, видимо, привык писать рассказы, мыслит отдельными эпизодами и не очень умеет "сшивать" их в общее повествование. Роман сразу распадается на самостоятельные сюжетные линии, да и те поначалу выглядят как серии эпизодов, относительно слабо связанных между собой. Вот поэтому первый вариант романа, над которым по мере сил работаю, полетел "в печь". В самую топку. Как и несколько последующих. Знакомые грабли.
Wilka: Да уж, "отдельные эпизоды" никак не складываются в общую картину...
trickster: Прислушавшись к рекомендациям читателей, я решил не затягивать паузу. 18. Белая овечка.- Какой удивительный городок! – Воскликнула Полина, вертя головой и не обращая внимания на нытьё своей беспокойной и боязливой сестрицы. Варвара не знала, куда деваться от беспокойства. Она должна была всё рассказать Полине, объяснить, что Котощеевка – и впрямь не совсем обычный "городок", и что хорошего в этом мало, но как это сделать? Она понимала, что рассказать всё равно придётся, и лучше сделать это до того, как что-нибудь разразится. Полина была прелестной женщиной. Тридцати двух лет, она была младшей из трёх сестёр. Средняя, Сара, работала в школе, где-то на Урале. Все три были красавицы. Брюнетки, кроме белой овечки Полли, неисповедимыми генетическими путями объявившейся в их тёмноволосом семействе. У всех трёх были прекрасные фигурки. Полина вела класс танцевальной йоги в московском оздоровительном центре "Шамбалалайка", и должна была с особой тщательностью следить за своей внешностью и поддержанием формы. Когда они были детьми, сёстры часто играли в "Рассмешайку". Игра заключалась в том, чтобы как можно дольше не смеяться, пока другие девочки водят пальчиками по рукам, рёбрышкам, животику, ножкам – да где захотят. Обычно одна из сестёр занималась ногами, другая – руками и боками. Начинали всегда с Полины, как самой маленькой. Они укладывали её на спину, на мягкий коврик. Складывали руки над головой, и одна из старших сестёр прижимала их коленками. Происходило это обычно по утрам, в субботу или воскресенье, когда девочки были одни в своей комнате, одетые в пижамки. Рано или поздно смеялись все – иногда сразу, иногда приходилось повозиться. Полинка боялась щекотки везде, она с трудом удерживалась от хихикания ещё до того, как игра начиналась. Варвара была старшей, она старалась держать лицо, делая вид, что ей не больно-то и щекотно. Она была уже подростком, понемногу превращающимся в красивую девушку, и старалась вести себя подобающе высокому статусу "почти что взрослой". Но как только маленькие пальчики касались её рук, она начинала гримасничать и кусать губки. А когда они добирались до подмышек, она уже хохотала не хуже младших сестрёнок, билась, извиваясь на полу, пока оседлавшие её маленькие наездницы, подскакивая от её выкрутасов, неутомимо щекотали ей ребрышки, животик, бёдра и ступни. Ступни были особенно щекотливы, и когда дело доходило до них, она совсем теряла голову и страшно брыкалась. Требовалась большая осторожность и воистину ковбойское мастерство, чтобы подкрасться к ним, оседлать и не выпустить во время последующей экзекуции. Щекотка варвариных ног чем-то напоминала искусство объезжания диких кобылиц. И беспощадные сестрицы овладели этим искусством в совершенстве. Обычно игра растягивалась на весь день. Стоило родителям отвернуться, как кто-то из сестёр тут же щекотал другую, вынуждая ей краснеть и мяться в ответ на мамин вопрос: - Что тут смешного?! По телевизору сплошные террористы, а вы веселитесь! Теперь, шагая по котощеевским улицам в своём коротком топе в бело-голубую полоску, Полина даже не подозревала, что отдана на милость любого мужчины, пожелавшего её пощекотать. У неё были длинные, красивые, гладкие ноги, а маленькие изящные ступни в лёгких сандалиях были доступны любому взгляду. Симпатичный парень двадцати с чем-то остановил возле них мотоцикл. Сердце Варвары бешено заколотилось. Он снял шлем, и Полина тихо шепнула "вау", показывая Варваре, как она впечатлена. Парень подошёл к ним и пару секунд рассматривал. К радости Варвары он всего лишь спросил, как проехать на Петровку. Варвара сказала: - Два квартала туда, – указав направление рукой. Всё произошло слишком быстро. Он сказал: - Спасибо большое! – Одновременно протянул руку и быстро пощекотал незащищённую подмышку Варвары. Это ничего не значило, просто вежливый жест, в переводе с котощеевского что-то вроде "спасибо, вы очень милы". Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы Варвара молниеносно бросила руку вниз и непроизвольно хихикнула, как бы не хотелось ей воздержаться от такого способа сказать "пожалуйста". Молодой человек направился к своему "Иж Европа-Ганимед", оглянулся, задержав взгляд на Полине, вскочил в седло и умчался. Должно быть, спешил, иначе, судя по этому взгляду, не миновать им обеим перспективы оказаться на ближайшем газоне хохочущими до одурения. Варвара облегчённо вдохнула и взглянула на Полину, которая смотрела на неё, раскрыв рот. - Ты знаешь этого... симпомпончика? – Изумлённо спросила Полина. – Я? Нет... то есть... ну, да... наверное... – Всё, что она могла – мычать и заикаться. – Нет, то есть да... Конечно знаешь! Он же щекотал тебя! Кстати, это было даже сексуально... Он всегда тебя так щекочет? А-а-а-а-ах... Варвара... Замужняя женщина... Разве можно быть такой проказницей?! – Тараторила Полина, лукаво разглядывая сестру. – Да просто живёт по соседству... – Ничего умнее Варвара придумать не смогла. – По соседству? Это он поэтому у тебя спрашивал, как куда-то там проехать? По-соседски, да? – Полина приобняла сестру, полная решимости добиться правды. –Щекочет он тебя тоже по-соседски? И давно вы встречаетесь? – Да ни с кем я не встречаюсь! – Ну, да. Просто щекочетесь иногда. Ну, почему старшим сёстрам всегда всё самое лучшее? Мужья самые заботливые, любовники самые хорошенькие. А младшеньким – одни придурки обкуренные! – Слушай, Полин, я есть хочу. Давай дойдем до этого ресторанчика – там Жасмин работает, и что-нибудь закажем. Я всё тебе объясню. 19. Суперагенты.– Ну, почему они никак не уходят... Они уже всё слопали и по-третьему разу "антарктиду" заказывают... – Ворчала Жасмин, раздражённая и расстроенная. – Жасмин... – Успокаивающе сказала Аманда. – Ты им нравишься... – Нравлюсь?! Да все, что они хотят – это щекотать меня! Этот Вовчик самая гадина... Видела, как он меня за руку схватил и подмышкой щекотал? Я к нему подойти теперь боюсь... Они меня так за рёбра хватали, что больно было! Я даже не знала, что можно так сильно смеяться... Даже не думала, что так щекотки боюсь... – Воду из-под крана пила? – Спросила Аманда подозрительно безучастным тоном. – Ты правда думаешь, что они туда что-то подмешивают? – Да. Можно было бы раздобыть доказательства, но что я могу одна? В голове Жасмин отчётливо прозвучал тревожный звоночек, но любопытство было слишком сильно и она спросила – так, на всякий случай. – И как, по-твоему, искать эти доказательства? – Ночью я пойду в Михалыч-Центр и проберусь на Фабрику Щекотки. Говорят, там – на компьютере профессора Григорьева – хранятся файлы со всеми его секретами. Я скопирую их на свой телефон. И выложу в Сеть. Пусть все узнают, что здесь творится! Пойдёшь со мной? – Жасмин уставилась на Аманду, будто та призналась, что намерена взломать сервер Министерства Мира Во Всём Мире. –Давай, Жасмин, всё будет шито-крыто! Вместе мы это провернём как настоящие суперагенты. Что тут опасного? Я давно хотела это сделать, но когда услышала, что у тебя папа там работает, подумала, что так будет совсем легко. Если нас поймают, мы скажем, что искали твоего папу. Давай, Жасмин! Ты со мной? Жасмин было боязно, но идея шпионажа так захватывала! Кроме того, что им сделают, даже если поймают? Это же не правительство или что-нибудь такое... – Я с тобой! – Воодушевлённо сказала она, направляясь к столу мальчишек. Вдруг Жасмин увидела нечто, отчего её сердце нырнуло в область желудка. В "Электру" входили мама и тётя Полина. Она-то откуда здесь взялась? Когда это мама успела её пригласить? Юнцы уже углядели новых секси. Сердце Жасмин опустилось ещё глубже, когда она различила в их шёпоте характерные согласные – "щ", "к", "т" – и поняла, что сейчас ад вырвется наружу.
Лея: Про сестер очень смешная глава)) Если так пойдет и дальше, зачитаемся))
Коракс: Вообще новоприбывших девушек в Котощеевке надо как-то побыстрее вводить в курс дела. А то подойдет молодой человек с самыми добрыми, искренними намерениями, протянет руку... и получит струю из газового баллончика, или ногой по... Рискованно же. – Ночью я пойду в Михалыч-Центр и проберусь на Фабрику Щекотки. Говорят, там – на компьютере профессора Григорьева – хранятся файлы со всеми его секретами. Я скопирую их на свой телефон. И выложу в Сеть. Пусть все узнают, что здесь творится! Пойдёшь со мной? – Жасмин уставилась на Аманду, будто та призналась, что намерена взломать сервер Министерства Мира Во Всём Мире. –Давай, Жасмин, всё будет шито-крыто! Вместе мы это провернём как настоящие суперагенты. Что тут опасного? Я давно хотела это сделать, но когда услышала, что у тебя папа там работает, подумала, что так будет совсем легко. Если нас поймают, мы скажем, что искали твоего папу. Давай, Жасмин! Ты со мной? Вау, еще и шпионский сюжет будет?
trickster: Коракс пишет: Вау, еще и шпионский сюжет будет? Обязательно!
trickster: 20. Птеротиклеры.- Ну где там Вовкинг и прочее вороньё? – Нетерпеливо спросил свежеоперившийся юнец. - Прилетят, куда они денутся. Вот червячков поклюют и приптерятся на бреющем, каркнуть не успеешь. – Ответил другой. В зале было темно. Стены старого кинотеатра, заброшенного во времена смерти кинематографа, испещряли граффити, оставленные аэрозолями нескольких поколений котощеевской молодёжи, как новые – яркие, так и старые – почти неразличимые. Впрочем, содержание этих посланий к потомству менялось только в части эволюции используемого сленга. TICKLING-PUNK TO DEATH. "To" приписано поверх "not", да и "tickling" имеет явно позднейшее происхождение – возможно, первоначальная надпись была сделана до наступления новой эры котощеевской истории, а последующие ремарки отражают дальнейшую эволюцию местного панк-движения. Пажчикотчим тёлог сёдне - торжествовал жизнерадостный щекодонок. А ниже – клацал затвором нацикицлер: TICKLING POWER!!! HEIL, TICKLER!!! Щекотоготы фарева! - Вещал какой-то сумрачный романтик. Ниже – надрывалась душа поэта: Если скажут: На те мета! На те травки полпакета! Я скажу: не надо мета. Дайте мне 4-бета. Другой поэт постарался превзойти предшественника: Арий, сын щекотославен! Аки пращур завещал, Щекочи ты девиц красных, Паки дедушкой не стал. Менее затейливым надписям вроде "оранжевый рулит" и "белков на Марс" не было числа. Были здесь и грубые, непристойные рисунки летающих пенисов, щекочущих девиц, и девиц, которые, преклонив колени, сосали огромные летающие пенисы, в то время как перья, тоже летающие, всюду щекотали их обнажённые тела. Посреди этой аллегории воздухоплавания слонялись без дела десятка два подростков лет пятнадцати-восемнадцати. Их предводитель сидел в тени, погруженный в свои мысли. Как и положено истинным птеротиклерам, подростки были выряжены в кожанные штаны и куртки, увешанные и утыканные зубными щётками, кисточками и множеством разнокалиберных и разномастных перьев. На одеждах часто встречались рисованные и вышитые узоры, составленные из букв "Щ", "К", и "Т". - Сколько можно ждать? Давайте начинать уже! – Слышались нетерпеливые крики пернатых. Из теней выступила фигура, одетая не так экстравагантно, как остальные. - Мы начнём, когда все соберутся... в гнезде. – Произнёс мужской голос. – Нам нужна вся стая, все птеротиклеры. Тогда я посвящу вас в свой план... План века! 21. Мама мыла раму.- Скорей, Вовка! – Шепнул Николка, дёргая за плечо товарища, который с интересом рассматривал его коллекцию боевых киборгов. – Мама моет окошко. Давай щекотать её. Вольдемар бросил всё и последовал за приятелем. Это было так увлекательно! Их головы высунулись из-за дверей в зал. Прелестная мама Николки стояла на коленях. Она расположилась на подоконнике, усердно протирая оконные стёкла. Окно было высоким и её обнажённые руки то и дело протягивались вверх, делая нежные, чувствительные подмышки лёгкой добычей всякого, кто не счёл бы за труд их пощекотать. Аккуратные подошвы изнеженных ножек невинно свисали с подоконника, словно взывая: "Поиграйте с нами!" Взгляды малолетних извергов лазерными прицелами стремились к этим уязвимым точкам. Мальчики переглянулись и стремительно ворвались в комнату. Занятая своим делом, женщина никак не прореагировала на это шумное вторжение. В её занятых наушниками ушах нежно мурлыкал нео-сёрф и она совершенно растворилась в прибое, пальмах и розовых туманах. - Фа-а-алин-лав-аген... Фалин-ин-лав-аген... Фалин-лавитью... – Премило напевала она. - Ты щекочи слева, а я справа. – Инструктировал приспешника Николка. – Если она закроется и подмышку не залезешь – хватай за рёбра. Она там тоже ужас как боится. Спорим – она вывалится наружу? Прямо на свою цветочную клумбу! Вот смеху будет! Вольдемар кивнул, молодые люди медленно подкрадывались к ничего не подозревающей жертве, их пальцы щекотали воздух всё ближе и ближе к ней. Алла Диновна была захвачена врасплох. Первым, что она ощутила, были пальцы, внезапно объявившиеся у неё подмышками в количестве пяти штук с каждой стороны и немедленно принявшиеся там безобразничать. Сразу за этим другая группировка пальцев численностью до десяти штук обрушилась на подошвы её ступней, мирно свисавших с подоконника. Женщина завизжала от шока. А затем произошло нечто, противоположное ожиданиям малолетних хитрецов. Продолжая верещать, она прижала руки к бокам, захватив проникшие туда пальцы, и рухнула с подоконника спиной вперёд, сминая ряды атакующих. Наушники, плеер и батарейки разлетелись по комнате. Мальчики волей-неволей оказались в роли панцер-гренадёров СС, благоговейно несущих на руках в направлении штаба заглянувшую к ним на вечерок фройляйн Лайлу Андерсен – с той разницей, что "унзере Лили" обыкновенно носили на руках прямо в железнодорожном вагоне, иногда вместе с паровозом, да и с благоговением в нашем случае было как-то не очень. Приняв на руки летящую с постамента Аллу Диновну, её без всякого почтения уложили на пол, да ещё и навалились сверху – всё это, не вынимая пальцев из её подмышек. Алла Диновна влетела в истерику словно с горки. Она совершенно обезумела от смеха и вертелась как сумасшедшая. Порождения неистощимых творческих исканий пальцев подмышками, ощущения несли её к пределам исступления и хлестали через край. Скрестив руки перед собой, ей удалось поймать их запястья и отвести подальше от щекотливых подмышек, но у захвативших её мучителей были и другие руки, неутомимо скребущие её рёбра и животик. Словно ведомый радаром, в дверях появился Яшенька. Маму опять щекотали. - Кажется, вам не помешает помощь. – Сказал он, входя в комнату. - Яшка! Держи ей руки! – Отчаянно вскричал Николка, чувствуя нарастающее сопротивление. - Нет! Не-е-ет!!! – Умоляла Алла Диновна, заливаясь смехом и отбиваясь от щекочущихся чудовищ. Не обращая никакого внимания на эти мольбы, Яшенька встал на колени за головой мамы и схватил её запястья. Она пыталась сопротивляться, но щекотка сделала её слишком слабой. В мгновение ока её руки были закинуты за голову и крепко прижаты к ковру. Яша держал её изо всех сил, а мальчишки – которым теперь ничто не мешало – щекотали с дьявольским усердием. Алла Диновна визжала и хохотала. А что делать? Если природа сделала тебя такой щекотливой – плачь, но смейся. Она зажмурилась, мотала головой, выгибала спину и корчилась, стремясь вырваться. Яша держался насмерть, и Вольдемар, оставив в покое рёбрышки, направил обе руки подмышки. Его пальцы извивались как паучьи лапки. Алла Диновна упрашивала сквозь хохот. - Пожал... ти-и-и-хи-хи-хи-хи!!! Ха-ха-ха-хвати-ти-ти-ти!!! Не-е-т... Не-е-е-ет!!! Не... Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Не щ-щ-щекочи-чи-чи-чи-чи-чи-те-е-е-е!!! Нет, нет, не-е-е-е-е-е-е-ихи-хи-хи-хи-хи-хи!!! Не... Не щекочи меня там!!! Не подмыш-ш-ш-ш-ш-хи-хи-хи-хи!!! Пальцы Вольдемара взбирались вверх по чувственным подмышкам, и дальше – по столь же трепетной коже её рук. Ощущать пальцами эту нежность было невыразимо приятно. Его руки двинулись вниз и он поразился тому, какой переполох вызвало возвращение его пальцев в подмышки – тёплые, сухие, и такие соблазнительные. Чувствуя, что сопротивление слабеет, Яша прижал руки Аллы Диновны коленками и протянул ручонки к её мягкому животику (как он это сделал – переводчику не совсем понятно, но автору виднее), вызвав новую волну дикого хохота. Он щекотал её там, пока не нащупал сквозь платье нежный пупочек и принялся вворачиваться в него указательным пальчиком. Алла Диновна верещала от смеха. Заметив валявшийся рядом ботинок, Николка схватил его и с природной смекалкой юности сразу нашёл применение этому орудию пытки, позволив шнуркам свисать над подмышкой истязуемой, раскачиваясь и скользя по коже чувствительной впадинки. Сквозь неудержимое хихикание Алла Диновна сулила жестокому ребёнку все блага и сокровища, которые только приходили ей в голову. Она клялась увеличить статью его карманных расходов в семейном бюджете, скупить все игровые приставки в радиусе двадцати пяти километров и разрешить смотреть стереовизор до скольки влезет. Она уверяла, что будет самой послушной и безропотной матерью в мире, если только её перестанут щекотать. – Всё, что угодно! – Кричала она. – Нет. – Безжалостно отвечал Николка. – Хорошо, хи-хи-хи-хи-ха-ха-ха!!! Просто не щекочите меня подмышками! Щекочите, где хотите – сколько угодно, только не там!!! Хи-хи-хи-хи-хи-хи!!! – Нет! – Звучало в ответ.
Grillus811: В чём смысл названия "Котощеевка"? Если речь идёт о тощих котах, то удачнее звучало бы "Тощекотовка". А слово "Котощеевка" распадается на "Кот" и "Щи". Получаются какие-то "щи с котом".
Alchemist: Как же ж ты не догадался, мил человек?) Это же перепутанная Щекотуевка)
trickster: Grillus811 пишет: В чём смысл названия "Котощеевка"?Я писал об этом выше по трэду. trickster пишет: В оригинале - KITTLETOWN. Я понял это как искажённое Tickletown. И попытался произвести аналогичное искажение по-русски. Так, чтобы тоже получилась ассоциация с кошками (kitty - котёнок). Потом уже, когда я выложил первую главу, Ickis написал мне, что "kittle" - архаичное английское слово, значащее "щекотливый, щекотать", то есть - синоним "tickle". То есть правильнее было бы - Щекотаевка, Щекотополь, Щекотноград. Однако, точность перевода для меня самоцелью не была. Привожу цитату из своей переписки с Икисом: "Но я не ставил задачу перевести буквально, и не ставил задачу перевести именно тематично (тут я ограничился анаграммой). В "Котощеевке" есть и другие важные для меня ассоциации - захолустье, лукоморье, "нечто, затерянное в пространстве - географическом и смысловом", мифическое, сказочное, Кощей Бессмертный, Кот Учёный и т.д. Город-призрак."
trickster: Для любителей "Заводного апельсина"... 22. Федя съел медведя.Войдя в кафе, Варвара и Полина сразу чувствуют, как в воздухе носится что-то нехорошее. Жасмин медлит подойти и нервно оглядывается на каких-то мальчишек. Мальчишки таращатся на Варвару с Полиной, хихикают и перешёптываются. Наконец, Жасмин идёт навстречу, силясь изобразить улыбку. - Мама! Тётя Полина! Как неожиданно! Из угла доносятся приглушённые голоса передразнивающих её юнцов. "Мама... Тётя Полина..." – Бормочут они. - Ты не поверишь... – Начинает Варвара, тревожно взглянув на хулиганьё. - Я тут ужасно занята. – Быстро перебивает Жасмин, взглядом указывая Варваре на троицу, явно плетущую за своим столиком какой-то заговор. – Дальше по улице есть хорошее местечко, не хотите зайти туда? - Хорошо. Наверное, так и сде... – Но Варвару опять перебивают. Прежде, чем она заканчивает, Полина шлёпается на скамейку за пустым столиком и хлопает ладошкой по соседнему месту. - Ерунда! – Говорит она, рассматривая расположившихся через проход от неё юнцов. – Мне и здесь нравится. Привет, мальчишки! – Заметив, как удалая троица уставилась на неё, она махает им ручкой. Жасмин бросается к ней. Варвара застывает как изваяние. - Тётя Полина, я... – Один из юнцов хватает Жасмин за талию и усаживает себе на колени. - Тётя Полина... – Говорит другой, скользя через проход и присаживаясь рядом с женщиной. – Приятно познакомиться. Я – Федя, задушевнейший друг Жасмин. Знаете – "Федя, Федя, съел медведя"? Это про меня. - Привет, Федя. – Говорит Полина, непроизвольно отодвигаясь подальше и глядя на застывшую в ужасе Варвару. - Эх, тётя Полина, тётя Полина... – Федя проводит пальцем по её обнажённому плечу. – Какие хорошенькие у вас ручки... – Его палец рисует кружки на её коже. Полина отодвигается вплотную к стенке и неуверенно улыбается. - Вы их знаете? – Спрашивает она. - А что – есть разница? – Отвечает вопросом Федя. - Н-н-нет. – Полина снова взглядывает на Варвару. - Что это вы всё отодвигаетесь? – Спрашивает Федя, подсаживаясь ближе и продолжая разрисовывать пальцем её руку, постепенно выруливая к подмышке. - Не надо. – Смущённо говорит Полина, стараясь убрать от себя его руку. – Щекотно... Это слово отворяет седьмую печать. Ад вырывается на волю. Третий мальчишка, успевший занять позицию за спинкой скамьи, на которой сидит Полина, хватает её за руки и, прежде чем она понимает, что происходит, сплетает их над её головой. Полина вырывается, но силы не равны. Варвара бросается на помощь сестре, но хулиган, держащий на коленях Жасмин, хватает её за руку. - Что ты делаешь?! Пусти!!! – Пищит Полина, вырываясь. Федя не тратит время даром. Кончики его пальцев щекочут сгибы её локтей и скользят вниз по нежной коже плечей к беззащитным и чувствительным подмышкам. - Эй, парни! А тётя Полина у нас щекотливенькая. – Издевается он. Эффект грандиозен. Полина визжит. И как визжит! Жаль, что вы этого не слышите. Нет, Федя, "щекотливенькая" – это не то слово. Своей беспредельностью щекотливость Полины может соперничать с необозримостью океанов, блеском сверхновых звёзд и совершенством античных богинь. И пальцы Феди пляшут в эпицентрах этой щекотливости словно лапки пауков, инспектирующих состояние электропроводки в управляющих цепях ядерного реактора. - Ай! Ай! Ай! А-а-айцукенгшщзхъэждлорпавыфячсмитьбю!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Нет... Нет... Не-е-е-ет!!! Не... – Верещит Полина, совершенно обезумев. Удержаться от смеха она даже не пытается. Это выше её сил. – Это... И-и-и-хи-хи-хи-хи!!! Это-то-то-твои друзья?!!! Хи-хи-хи-хи!!! – Визжит Полина, обращаясь к Жасмин. Жасмин может только смотреть и вертеться в попытках освободиться. В ответ на эти попытки держащая её рука сдвигается выше и принимается тискать ей рёбрышки, быстро показав, кто здесь командует. Жасмин складывается пополам и хохочет, в одну секунду лишившись сил. - Ха-ха-ха-ха-ха!!! Скажите... им... и-и-и-и-хи-хи-хи-хи... перестать!!! – Хохочет Полина, вертясь и пытаясь высвободить руки. Она в истерике. Федя щекочет неустанно, неуклонно, неумолимо – словно вспахивающий целину комбайнёр, лишь иногда опуская одну руку под стол, чтобы уделить немного внимания растущей на его штанах выпуклости – но даже покорителям целины бывает нужно перевести дух, не так ли? Федя знает, как правильно щекотать – что, где, когда – чтобы добиться наилучших результатов в среднесрочной перспективе. Когда можно ослабить натиск, а когда – поднажать. А Полина так сексуальна в своём потешном топике! От смеха она выгибает спинку – это делает её просто божественной. Тут не то что Федя – сам маркиз де Сад не удержался бы, чтобы сунуть руку под стол. Слабый мы пол – мужчины... Моника, Федина сестра, работает на фабрике щекотки. Её долго и тщательно тренировали, пока, в один прекрасный день, она не получила свою карточку мастерицы-наладчицы четвёртого разряда в цеху тестирования и тонкой настройки. На следующий день сестру проэкзаменовал Федя, привязав её к кровати, пока та спала. Пробуждение Моники было внезапным и шокирующим. Причиной этого был Федя, нещадно щекотавший её прикрученные к столбику кровати ступни. Шок мастерицы тонкой настройки сменился паникой, когда Федя принялся выведывать у неё секреты продвинутых техник щекотания, незамедлительно тестируя на своей подневольной наставнице всё, что удавалось выпытать. К тому времени, когда любознательность неофита была более-менее удовлетворена, девушка находилась в полуобморочном состоянии. Благодаря добытым столь вероломным способом тайным знаниям, Федя прослыл в банде крупным экспертом и непререкаемым наставником молодых. Даже старшие товарищи воздавали должное его мастерству, и говорили – Федя на щекотке медведя съел. Пальцы Феди неторопливо разгуливают по судорожно выгибающемуся торсу его новой жертвы. Куда торопиться-то? Поспешишь – насмешишь, а если не торопясь – так и вовсе до сумасшествия доведёшь. Федя это любит – когда до сумасшествия. Такой уж он человек. Максималист. Всё ему мало! Федя с наслаждением щекочет голый животик, но даже ощущение тонкой ткани между его пальцами и её нежными рёбрышками радует его душу. Полина визжит от смеха, её бёдра бьются в восхитительном, прихотливом ритме, а федины пальцы высокотехнично скользят вверх-вниз по её бокам, не упуская ни одного нервного окончания и повсюду добиваясь максимального эффекта. Эх, Федя, Федя... Неужели эти прекрасные, полные мольбы глаза, совсем ничего не трогают в твоей чёрствой душе? Нет. Ничего не трогают. Да и нет в фединой душе чего-то, что можно было бы тронуть хоть чем-то, кроме возможности вдоволь пощекотать беспомощное женское тело. И не нужно Феде для счастья ничего, кроме этого. Такой вот он эгоист. Но ты, Федя, в этом не виноват. Это общество сделало тебя таким. - И! И! И! И! И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-их-х-х-х-х-х-х!!! – Верещит Полина, пока Федя без пощады щекочет ей рёбра и животик. – Не-е-е-ет!!! Перестаньте!!! Хи-хи-хи-хи!!! Пожалуйста, не надо, не надо!!! – Смеётся и умоляет она. Жасмин вырывается на свободу, набрасывается на Федю и пытается оттащить его от Полины. У бедной женщины появляется минутка, чтобы вздохнуть, но как же коротка эта минутка! Упустивший девушку Вовчик, горя желанием исправить свою оплошность, бросается на Жасмин сзади и щекочёт ей рёбрышки. Жасмин визжит и уворачивается, теперь ей не до Феди, который невозмутимо возвращается к своим упражнениям на боках Полины. Вовчик щекочет Жасмин, пока та, упав на пол, не забирается под стол в надежде спастись. Увидев любимую дочь в таком бедственном положении, Варвара выходит из охватившего её оцепенения. Она бросается к ней и, упав на колени, тянется к сжавшейся под столом Жасмин в инстинктивном стремлении обнять и закрыть своим телом. Увидев эту трогательную пантомиму, Вовчик, не долго думая, запускает обе лапищи подмышки Варвары. - Ой!!! Не-е-е-е-ет!!! – Визжит Варвара, размахивая руками в попытке отделаться от шевелящихся подмышками пальцев. Ах, какая это увлекательная игра! Вовчик чувствует себя китобоем, загарпунившим прекрасную особь кашалота. Чем качественнее Вовчик щекочет подмышки, в которых застряли его пальцы, тем сильнее Варвара прижимает руки к бокам, замыкая ловушку, в которую они поймали друг друга. Не в силах вытерпеть щекотливую муку, Варвара валится на бок, сжимаясь в позу эмбриона. Вовчик валится сверху, хохоча от свирепой радости настигшего добычу хищника. А Варвара-то как хохочет! Жасмин, сжавшись в комочек под столом, зажмуривает глаза, чтобы этого не видеть. Ах, какая же это симфония! Визг и хохот двух женщин, пронзительные крики "не надо!" Сладкие звуки, милая музыка... А то – амбиент, амбиент... Дался вам этот амбиент... Возросший вдвое уровень шума привлекает внимание почтенного владельца заведения – дядюшки Зигги, до того мирно дремавшего над одной из своих бухгалтерских книг, которые довели до биполярных расстройств уже не одного налогового инспектора. У каждого из нас свой способ сводить людей с ума, не так ли? - Нет!!! – Умоляет Полина. – Больше не надо, пожалуйста!!! - Щекотики-щекотики-щекотики! – Дразнится Федя, щекоча воздух у самой поверхности подёргивающихся подмышек. Завязанный под грудью Полины узелок топика почти совсем распустился, и сочная, спелая грудь, которая так весело покачивается туда-сюда под тонкой тканью, вот-вот окажется на свободе... Читатель замер в предвкушении этого дивного мига... Переводчик трепещет... Но что это?! - Вы чего здесь устроили, вурдалаки?! Весь бизнес мне распугали! – Поправляя безукоризненно подобранный галстук, в зал ресторанчика вступает Зигмунд Яковлевич. – Федька! А ну убери своих упырей от моих клиентов! Кто разрешил безобразие в общественном месте устраивать?! А ну кыш отсюда, банда виктимных недоносков! Хулиганы вскакивают и мигом исчезают за дверью. Дядюшка Зигги следует за ними. Из-за дверей слышится его рёв: - Чтоб я вас здесь не видел! Подонки республики... ––– Подонки республики (sentina rei publicae) – любимая инвектива Цицерона. ––– Зигмунд Яковлевич возвращается в зал и оглядывает растрёпанных, измученных, но по-прежнему прелестных женщин, приходящих в себя после пережитых ужасов. Из всех троих больше всего досталось Полине, но, как ни странно, именно она приходит в себя раньше других – у неё уже есть душевные силы кокетливо улыбаться Зигмунду Яковлевичу, приводя в порядок узелок своего топика. Полина ни минуты не сомневалась в том, что всё это нападение подстроено коварной Варварой, что всё понарошку и ей ничего не грозит. Ну, пощекотали – что за беда? Ей было даже весело. - Всё в порядке, девушки. Примите глубочайшие извинения за произошедшее безобразие. Не уследил. В известном смысле, как вы понимаете, молодые люди действовали ин легем – то есть, в рамках законности. Если не считать нарушения моего права устанавливать свои порядки в собственном частном заведении. – Зигмунд Яковлевич переворачивает висящую на входе табличку: Не курить. Не сорить. Не щекотать. Не умничать. – А неприкосновенность частной собственности – есть фундаменто фундатум всего, на чём зиждется общество. И нарушающий мои правила в моём же заведении рискует покинуть его ин калце азинум – что значит, прошу прощения, в следствие пинка под зад. Прошу вас, возьмите меню – всё за счёт заведения. Жасмин, и ты садись. Побудь сегодня клиентом. Виэ! Стоило отойти на пять минут! Аманда!!! Обслужи этих милых девушек. – Отвесив лёгкий поклон, хозяин "Электры" удаляется. --- Vae! – Горе! (лат.) ---
Коракс: Но ты, Федя, в этом не виноват. Это общество сделало тебя таким. Ага, точно как Алекс у Берджесса. Не он такой, жизнь такая)) Опять же. В данном сериале второстепенные персонажи почему-то всегда получаются ярче основных. Вот опять же, Зигмунд Яковлевич. Когда про него читаешь, возникает некий положительный диссонанс, потому что инстинктивно он кажется отсылкой к Фрейду, но выражается при этом как римлянин)) Фрейд в доспехах центуриона))
trickster: Да. Латынь, по-моему, кстати пришлась. Возможно, благодаря ей и персонаж удался. В следующей главе будет монолог второго "я" Зигмунда Яковлевича, после которого я бегал туда-сюда и бормотал: "ай, да Трикстер, ай, да сынишка матери Природы")).
trickster: Непонятно – что такого волнующего в девушке, которая смеётся? Ну, хорошо. Не просто девушке, а очень хорошенькой девушке. И не смеётся, а хохочет как сумасшедшая. Все равно. Что в этом такого, чтобы аж под шортами подниматься?23. Девушка, которая смеётся.- Полина... Ты в порядке? – Спрашивает Варвара. - В рамках законности?! – Полина смотрит на неё круглыми глазами. – Законности? Что, чёрт возьми, значит это "в рамках законности"?! Варвара вздыхает и приступает к запоздалым разъяснениям. - Сестрёнка... Подожди, не так быстро. – Перебивает Полина, окончательно запутавшись. – Что ты хочешь сказать фразой "нет никакой преступности"? Ты намекаешь, что всё, что здесь сейчас произошло – мои галлюцинации на почве сексуальной неудовлетворённости? Нет, вообще-то со мной бывает. Но чтобы так ярко, достоверно... Может, мне лечиться пора? Нет у вас какого-нибудь заведения для страдающих галлюцинациями симпатичных блондинок? Главное, чтобы там было побольше молодых красивых санитаров, склонных к злоупотреблению служебным положением. Они меня быстро на ноги поставят... - Тётя Полина... – Робко перебивает размечтавшуюся женщину Жасмин. – Они на самом деле право имеют... Могут щекотать нас, когда захотят... - Ты шутишь? - Это не совсем так. – Говорит Варвара. – Нельзя собираться в банды и так набрасываться... - Подожди! – Перебивает Полина. – Она сказала "щекотать"? Но зачем?! Зачем им нас щекотать? Нет, я бы поняла, если бы вы здесь фри-лав устроили. Хиппи какие-нибудь к власти бы пришли и велели женщинам отдаваться направо и налево... Ну, то есть, это был бы ужас-ужас! Но я бы поняла... А это что ещё за восьмое чудо галактики?! Фри-тиклинг? Ну и хиппи пошли... Зигмунд Яковлевич подслушивает, чувствуя, как в нём разрастается адская похоть. Выглядывая из-за дверного проёма, он не может оторвать глаз от нежной кожи прелестных посетительниц. Глотая слюнки, он наблюдает, как мило и непосредственно ведут себя их ножки под столом. Прислушиваясь к их болтовне, он вздрагивает каждый раз, когла слышит заветное слово "щекотать"... Когда же это началось, Зигги? Когда ты поселился в Котощеевке? Или раньше? Это слово вдруг стало так много для тебя значить, так сильно волновать... Ты воспринимаешь его почти как команду... Ты почти забыл, что когда-то не чувствовал этого жгучего, ненасытного желания... Или оно было всегда? Может быть, прежде, до переезда, ты просто не сознавал его? Ведь мучительное чувство неудовлетворённости – обществом, правительством, собой, чем угодно – было всегда, тебе всегда хотелось чего-то, чего у тебя нет, чего-то большего – и только здесь, в Котощеевке – ты понял, чего хотел всё это время. Вся твоя неудовлетворённость сконцентрировалась в жажде кого-то щекотать – всё прочее отступило на задний план, словно цветные некогда картинки стали чёрно-белыми. В цвете осталось только одно. И только здесь, впервые в жизни, ты знаешь, что твоя жажда будет утолена, что тебе больше никогда не придёться желать невозможного. Но даже здесь нельзя просто подойти и взять. То есть, взять-то можно – но тем, кто так делает, всегда достаётся второй сорт, объедки с барского стола. Если хочешь не просто утолить жажду из первой попавшейся лужи, а получить лучшее – держи себя в руках, выжидай. Медленно, аккуратно плети свою паутину, пока намеченная жертва не окажется в полной твоей власти – и можно будет, не торопясь, смаковать её сладкие соки. Эта новая девушка... Полина. Горячая штучка. В обоих смыслах. Когда эти недоделки щекотали её... Ты как следует присмотрелся. Идеальные реакции... Спокойно, Зигги, не надо так дёргаться. Пусть думают, что ты на их стороне. Вспомни, как было с Жасмин – тоже весьма лакомым кусочком... Ты не торопился, не кидался на неё, ты был добрым дядюшкой Зигги. И теперь ты щекочешь её, когда и сколько захочешь. Она доверяет тебе, будто ты и впрямь её любимый дядюшка, которому она ни в чём не может отказать. Ни в чём. Но куда нам торопиться, правда, Зигги? Всему своё время. Варвара рассказывает сестре о том, что с ними делали в салоне. Закидывает руки за голову, показывая, какой нежной и гладкой стала кожа подмышками. Зигмунд Яковлевич кусает пальцы. Полина смеётся. - Я рада, что ты так спокойно всё это воспринимаешь. – Говорит Варвара. – Мне казалось, ты будешь в шоке. - В шоке? – Полина удивлена. – Я? Да с чего бы? Конечно, всё это здорово смахивает на "Степфордских жён", но чтобы меня шокировать, нужно что-нибудь покруче уютненьких старинных антиутопий. --- "Степфордские жёны" – роман Айры Левина (1972), триллер о превращении женщин в идеальных домохозяек. Дважды экранизировался – в 1975 с Кэтрин Росс и в 2004 с Николь Кидман. --- - Это дико заводит местных парней. – Говорит Жасмин. – Просто скажи "щекотно", и у них дым из ушей повалит. Полина ещё не вполне оправилась от щекотливых истязаний, но мысль, что можно вот так легко свести с ума любого мужчину, слишком восхитительна, чтобы пренебречь ей, не подумав как следует. Не выяснив, как это работает. Полина страшно щекотливая. Парни в "Шамбалалайке" вечно её щекотали. Однажды, когда она нежилась на коврах танц-пола в урдхва-падма-ширш-асане, несколько парней подкрались к ней, схватили за руки и ноги, и держали, не давая вывернуться в какое-нибудь менее возвышенное положение. Без всяких оснований обвинив Полину в том, что своим кокетством она доводит их до точки кипения и так оставляет, сводя на нет все их попытки достичь просветления, они принялись её щекотать – сначала руки, потом подмышками. Как только она их не умоляла! Как только не упрашивала смилостивиться! Она даже во всём призналась и раскаялась. Но они всё не унимались. Они так ужасно тискали её рёбрышки, что, казалось, громче визжать вообще нельзя! Но это только казалось. Потому что потом ей стали щекотать ноги. Это было до того невыносимо, что она каким-то чудом вывернулась из урдхва-падма-ширш-асаны, и стала пинаться изо всех сил. Но силы были неравны. Её опять скрутили, в какую-то совсем уж дамсил-ин-дистрис-асану, и принялись щекотать ножки пуще прежнего. Как можно быть такими бессердечными?! Наверное, она всё-таки где-то чуть-чуть перестаралась с кипячением, но всё равно – нельзя же так злиться на девушку только за то, что она следует своей природе! И у неё это хорошо получается. В результате они остановились только когда кто-то позвонил с первого этажа и сказал, что вызывает полицию. В следующие разы, когда её щекотали, они уже аккуратнее действовали. Можно даже сказать – нежнее. Так что до первого этажа визжать ей больше не приходилось. Просто очень, очень долго доводили до точки кипения. И так оставляли. Какие они всё-таки обидчивые – эти мужчины! И да – она таки замечала, что во время экзекуций у некоторых из её мучителей под шортами что-то такое поднималось. Непонятно – что такого волнующего в девушке, которая смеётся? Ну, хорошо. Не просто девушке, а очень хорошенькой девушке. И не смеётся, а хохочет как сумасшедшая. Все равно. Что в этом такого, чтобы аж под шортами подниматься? Ладно бы она голая хохотала, так ведь нет – на ней и маечка была, и гамашки. Удивительное рядом! И всё равно, вплоть до этого момента она никогда не думала, что мужчина может на полном серьёзе завестись от обычной щекотки. Но если здесь это и вправду работает, в этой Котощеевке можно неплохо провести время. С пользой провести! - Давай вечером куда-нибудь выберемся. – Предлагает Полина Варваре. – Ты и я. Варвара изумлена. - Ты правда хочешь?! - Ну, да. В какой-нибудь ночной клуб или бар. У меня с собой ТАКИЕ сексуальные платья! Давай сведем этот город с ума! Ты как, Варюш? - Ну... – Говорит Варвара, немного взволнованная неожиданным предложением. – Яша вернётся поздно... Ах, ладно. Всё будет хорошо. Жасмин, ты что-то планировала на вечер? Жасмин помнит, что у них с Амандой на сегодня намечен шпионаж. - Да, нет. Ничего. – Говорит она после секундного колебания. Правильно, Жасмин! Шпионка должна хранить всё в тайне! - Отлично. Присмотришь за Вольдемаром, ладно? Жасмин кивает. Она что-нибудь придумает. - Ой, девчонки! Что будет! Мне уже заранее до смерти щекотно! – Хихикает Полина. - Смотри, не накаркай. - Смеётся Варвара.
Лея: А я все неудоумевала: ну что такого в этой щекотливой девушке Полине может быть особенного, кроме того, что очень чувствительна и еще раз чувствительна?! Но теперь начинаю понимать, почему для Трикстера она - любимая героиня). Да, смысл постепенно начинает раскрываться!) Конечно, сюжет все еще разворачивается невероятно медленно, но некоторые персонажи удивительно колоритны - именно из-за них и интереса к их дальнейшему поведению и хочется продолжать читать...)
Коракс: Девушка вошла в Котощеевку, как нож в масло. Давай сведем этот город с ума! Это даже больше, чем принятие местных правил игры. Это - вызов им. Дерзость. Это привлекает.
Alchemist: *бухнет, сопит, надувается* ай-да трикстер, интеллигент) *маньяк нетерпеливо ждет продолженья* Хлеба и зрелищ! *маньяку нравится дерзкая девица и хитроумный Зигмунд*
svs: Я не знаю как у автора прописаны персонажы но трикстер явно вложил в них душу.
Коракс: svs Подозреваю, в оригинале все это подано куда скучнее.
trickster: svs пишет: Я не знаю как у автора прописаны персонажы но трикстер явно вложил в них душу.Если уж сравнивать с Эдемом, то, скорее - автор вдохнул душу, а переводчик научил воровать яблоки).
trickster: Сдерживаться дальше выше его сил. В конце концов, ведь он мужчина! Он право имеет! Вольдемар ползёт к дивану и поднимается на колени, рассматривая Жасмин вблизи. Он заносит над ней руки с шевелящимися пальцами, словно злой колдун над спящей красавицей. Он никак не может выбрать – где взять этот долгожданный аккорд...24. Соня, Соня и Супермозг.Вольдемар уткнулся в стерео. Весь вечер мысли об Алле Диновне не шли у него из головы. Нежные чувства переполняли мальчика. Он захлёбывался от дикого вожделения к прекрасной блондинке и, по-молодости, полагал, что к нему пришла любовь. Он вспоминал, как она смеётся. Самый сладкий смех, что он когда-нибудь слышал. Он думал о нежной, чувствительной коже её щекотливых подмышек. Он вновь и вновь вызывал в памяти пальчики её ног в сандалиях и волнение, которое он испытал, глядя на их накрашенные ноготки. Когда он щекотал её, был момент, когда её лицо оказалось рядом. Как ему хотелось поцеловать её! Аромат её шампуня щекотал его обоняние и он никак не мог разорвать этот контакт, склоняя лицо всё ближе к ней, забираясь пальцами выше по её рукам. О, Космос! Как же он любит Аллу Диновну! Жасмин лежала на диване, изображая интерес к мультфильму, который смотрел (вернее – делал вид, что смотрит) Вольдемар. Это был сериал местного стереовидения о двух потомственных подопытных мышках-сонях по прозвищу Ковалевская и Перовская. Сбежав от Доктора Супермозга, Сони скитались по коммуникациям некого научно-производственного комплекса, в котором без труда угадывалась Фабрика Щекотки – главный спонсор сериала. Рассудительная всезнайка Ковалевская поминутно поправляла пенсне и всюду пыталась применить научный подход, а хулиганка Перовская всё время искала, чтобы ещё раскурочить и подзорвать. В настоящий момент обе Сони, угодив в очередную ловушку Супермозга, висели вверх тормашками в недрах какого-то хитроумного устройства, пока к ним со всех сторон подбирались крохотные щекоткиборги, запрограммированные щекотать всё живое на своём пути. - Сатрапы! Угнетатели! – Верещала Перовская. – Ковалевская, придумай что-нибудь! - Не мешай! – Пищала Ковалевская, водружая на место сползающее пенсне. – Я рассчитываю молекулярную сингулярность девяносто шестого порядка! - Долго ещё? - Досчитала до двадцать девятого. Но ты меня сбила. Придётся снова. Тангенс котангенса угла искривления пространства-времени в пятнадцатой степени равняется секансу косеканса... - Они меня за пятки хватают! Считай быстрей! - Ты всё время меня сбиваешь. Ой! Хи-хи-хи-хи-хи!!! Жасмин оглянулась на папу, сидящего в кресле перед компьютером, просматривая новости. Она уже собиралась отвести взгляд, когда её внимание привлёк заголовок статьи: "Можно ли усилить щекотливость?" Она пригляделась и разобрала несколько фраз. Это было интервью с профессором Григорьевым. Знаменитый прототип доктора Супермозга утверждал, что это вполне возможно, и он давно работает над таким препаратом. Они добавляют его в воду... Она вспомнила, как об этом говорила Аманда. Жасмин взглянула на мать, которая пила кофе с тётей Полиной. Эта вода везде – в кофе, в еде, она идёт из душа... Жасмин легла на спину, закрыла глаза тыльными сторонами ладошек и погрузилась в грёзы. Под визг и хохот мышей она ждала, когда родители уедут и она отправится на встречу с Амандой, чтобы, наконец, получить ответы. Мульфильм прервался на рекламу. Под заунывные звуки рояля на экране возник интерьер старинного особняка. Девушки в длинных белых рубашках до пят сидели за партами и уныло скрипели перьями в своих тетрадках. Высокая дама в чёрном, пощёлкивая хлыстиком по ладони в перчатке, беседовала с мужчиной в голубом мундире. - Ну так что, полковник? Вы уверены, что в наш пансион не проникнет какой-нибудь авантюрист? - Абсолютно уверен, мадам. В крайнем случае, на полу под вашим столом мы установили секретную педаль. Стоит вам нажать её своей ножкой... – Камера показывает ноги мадам в туфлях на высоком каблуке. – ...как здесь будет вся столичная жандармерия! Не сомневайтесь, мадам! Вам и вашим прелестным воспитанницам ничто не угрожает! Жандарм удаляется. Дама в чёрном усаживается за столик. Камера чуть ли не в замедленной съёмке демонстрирует ноги мадам, избавляющиеся под столом от тесных туфель. - Ну что ж, мои дорогие... – Мадам вытягивает ноги под столом и с удовольствием шевелит освобождёнными пальчиками. – Приступим к проверке ваших работ... Сейчас мы узнаем, кто останется без обеда... Внезапно из окна в помещение влетает наголо обритый брутальный молодчик в галифе, с ног до головы увешанный оружием. - Ноги на стол! Я Щекотовский! – Командует он, приземляясь. Весь класс во главе с наставницей незамедлительно исполняет приказ. Женский голос за кадром нежно воркует: - Крем для бритья "Щекотовский". Без сучка и без задоринки! Вольдемар, раскрыв рот, смотрел на это дикое представление, на этот голый череп и ряды голых пяток, затем перевёл взгляд на сестру. На ней лаконичный розовый топик и шортики того же цвета. Она раскинулась на диване, прикрыв лицо скрещенными предплечьями, и, кажется, спит. Взгляд Вольдемара скользит к её подмышкам. Такие соблазнительные... Как у Аллы Диновны... Желание пощекотать их овладевает подростком. Он ведь и раньше так делал. Сто раз. Так почему он колеблется теперь? Нет. Теперь это другое. В этом появилось что-то новое. Жгучее, захватывающее, сводящее с ума. Он смотрел, как ровно вздымается грудь сестры, на её стройное, красивое тело. Её бёдра слишком женственны, чтобы коротенькие шорты могли скрыть это обстоятельство. Она босиком, пальчики ног чуть шевелятся. Ему до смерти хочется проверить их щекотливость, он привстаёт, чтобы лучше рассмотреть розовые подошвы с крошечными складочками. Сдерживаться дальше выше его сил. В конце концов, ведь он мужчина! Он право имеет! Вольдемар ползёт к дивану и поднимается на колени, рассматривая Жасмин вблизи. Он заносит над ней руки с шевелящимися пальцами, словно злой колдун над спящей красавицей. Он никак не может выбрать – где взять этот долгожданный аккорд... Наконец, решившись, тянется к беззащитным подмышкам... Жасмин проснулась мгновенно – стоило кончикам пальцев брата коснуться нежной кожи. Она захихикала, закрылась руками, села и быстро отодвинулась к спинке дивана. - Ах, ты... выползень... – Смеётся она. – Подкрался, коварный! Папа оглянулся из-за компьютера и сразу вернулся к чтению. Мама и тётя Полина мельком взглянули сквозь двери кухни и продолжили болтовню за кофе. Вольдемар хихикал, страшно довольный собой. Жасмин обняла себя за плечи. Память о щекотке всё ещё бродила подмышками, словно её продолжали щекотать. Она задумалась – неужели её щекотливость и впрямь стала сильнее, чем раньше? Или так было всегда – просто она не обращала внимания? И дурацкая вода здесь ни причём? - Володька. – Сказала она, поднявшись и быстро схватив его за руку. – А ну-ка пойдём ко мне в комнату... Вольдемар послушно шёл за сестрой, его сердце билось всё сильнее. Что она задумала? Оказавшись в своей комнате, Жасмин села на кровать и сложила руки за головой. Закрыла глаза и попросила: - Щекочи меня. - Чего?! – Вольдемар был ошеломлён. - Щекочи меня. Буду терпеть, сколько смогу. Мне надо знать, стала ли я щекотливей, чем раньше. Давай. Щекочи. Долго упрашивать Вольдемара не пришлось. Он был только рад. Пальцы мальчика потянулись к замершим в тревожном ожидании подмышкам, но вдруг замерли и, поднявшись чуть выше, легли на сгибы локтей. Медленными паучьими движениями, пальцы начали спуск по нежной и чувствительной коже. Жасмин захихикала, но сразу закрыла рот, прикусив губку, изо всех сил сдерживая рвущийся на свободу смех. Всё её тело дрожало от напряжения. Вольдемар наслаждался от души, дразня её лёгкими движениями пальцев, не доводя дело до настоящей щекотки. Эта игра не на шутку увлекла его. Его пальцы танцевали на краю подмышек. Руки Жасмин дёргались как от тока, она удерживала их за головой предельным усилием воли. Какой пыткой это было для бедной девушки! Он приостановился и кончиками указательных пальцев нарисовал по кружку в самих подмышках. Жасмин заскулила и опрокинулась на кровать в безотчётной попытке уклониться. Каким-то чудом она продолжала держать руки за головой. Вольдемар, взволнованный сверх всякой меры, влез на кровать, стал на колени над распростёртой сестрой. Жасмин, изо всех сил сжав губы, смотрела расширенными от ужаса глазами. С улыбкой торжествующего Сатаны Вольдемар протянул неистово шевелящиеся пальцы к бокам Жасмин и... Он успел лишь слегка коснуться, самыми кончиками пальцев, нежных холмиков в центрах трепещущих подмышек. Крик пронзил девичью спальню... - Что там такое? – Спросила Полина. - А! Вольдемар щекочет Жасмин в её комнате. – Ответила Варвара, наливая себе второй стакан воды из-под крана.
Коракс: Как всегда, отлично)) Навеяло некоторые ассоциации)) Про Сонь: Рассудительная всезнайка Ковалевская поминутно поправляла пенсне и всюду пыталась применить научный подход, а хулиганка Перовская всё время искала, чтобы ещё раскурочить и подзорвать. - А что мы будем делать завтра, Мозг? - То же самое, что мы делаем каждую ночь, Пинки. Пытаться завоевать мир! Внезапно из окна в помещение влетает наголо обритый брутальный молодчик в галифе, с ног до головы увешанный оружием. - Ноги на стол! Я Щекотовский! – Командует он, приземляясь. Весь класс во главе с наставницей незамедлительно исполняет приказ. Женский голос за кадром нежно воркует: - Крем для бритья "Щекотовский". Без сучка и без задоринки! Это уже почти Пелевин... - Доколе Дэвидсоны будут ездить на наших харлеях? Россия, проснись! С улыбкой торжествующего Сатаны Вольдемар протянул неистово шевелящиеся пальцы к бокам Жасмин
trickster: Пальцы Вольдемара бегают по нежной, безумно щекотливой коже, как по клавишам старинного электрооргана, извлекая дивные стаккато смеха, зажигая огоньки психоделического безумия, которому нет конца. Новоявленный Манзарек импровизирует. Жасмин верещит.25. Наука и магия.Вольдемар поднимается с пола, потирая уши. Голова немного кружится. - Ты в порядке? – Жасмин, стоя на коленях посреди кровати, с тревогой смотрит на брата. - Да, вроде ничего... Жить буду... Наверное... - Прости... Я не хотела... - Да знаю я... - Ну вот видишь! Я же говорила, что стала здесь намного щекотливее! - Ну-у-у... – Тянет Вольдемар. - Что "ну-у-у"? - Вообще-то ты и раньше так делала... – Вольдемар снова трёт уши, по которым Жасмин так удачно заехала с обеих сторон минутой раньше. - Но не от щекотки же! - И от щекотки... И просто от хорошего настроения... – Мальчик украдкой глядит в зеркало. Уши отчётливо порозовели. - Ну, прости! Не дуйся. Я нечаянно. Блин! – Жасмин хмурится. – Значит, всё равно ничего не понятно... - Не а. – Откликается Вольдемар. Лицо его приобретает выражение удивительной честности и простодушия. - И что же делать? Как это выяснить? - Больше щекотать надо. – Говорит мальчик. – Так, чтобы совсем. Жасмин в сомнении смотрит на брата. - А ты сможешь? Я же опять не вытерплю... Исколочу тебя вообще до полусмерти. - Я-то готов. – Маленький герой жалостливо шмыгает носом. – Вот только мама заругается. Скажет: что ты с моим сыном сделала, бессовестная? - Да. Мама скажет... – Вздыхает девушка. - Надо, чтобы тебя подержал кто-нибудь. Давай папу позовём. - С ума сошёл! – Жасмин вспыхивает до корней волос. - Ну, тогда – маму и тётю Полину. - Ни в коем случае! – Ахает девушка. - Или я мальчишек из школы попрошу. Пускай придут, когда никого дома не будет. Навалимся на тебя всем скопом... - Ты совсем рехнулся?! – Сердится Жасмин. – Ещё только попробуй что-нибудь такое предложить! В ту же минуту мама всё узнает! - Ну, тогда не знаю. – Вольдемар стреляет глазами в зеркало, чтобы убедиться, что не перебирает с простодушием. - Ладно. Кажется, я придумала. – Жасмин приоткрывает шкафчик, вытягивает из вороха вещичек зелёный поясок и вручает Вольдемару. Взобравшись на кровать и прислонив к изголовью подушку, девушка садится, вытягивает ноги, откидывается на подушку спиной, поднимает руки над головой и прикладывает к верхней перекладине изголовья. – Вот. – Говорит она. – Привяжи меня. И можешь спокойно щекотать. Вольдемар обходит кровать, подбираясь к изголовью за спиной сестры и тщательно связывает её запястья. В общем-то к этому он и вёл. Но нужно было, чтобы она сама предложила. Иначе и уговаривать бесполезно. Наконец, руки девушки крепко привязаны к перекладине. - Ну как? – Интересуется Вольдемар. - Отлично! – Говорит Жасмин. – И удобно, и крепко. Где ты этому научился? - Природный талант. – Отвечает мальчик. - Давай, щекочи. Только ты всё равно осторожно. А то знаешь, как я брыкаться могу? - Знаю. – Говорит Вольдемар. – Я тебе на колени сяду, можно? - Ага. Так лучше всего будет. Так я никуда не денусь. И тебя не изуродую. Вольдемар осёдлывает бёдра сестры и сладко улыбается. На это раз он начинает снизу. Вцепляется всеми пальцами в рёбрышки и принимается деловито перебирать. Жасмин визжит и бьётся из стороны в сторону. О том, чтобы пытаться сдерживать смех, уже и речи нет. Теперь её щекочут по-настоящему. - И-и-и-и-и-хи-хи-хи! Ха-ха-ха-ха! Нет!!! Я никогда... ха-ха-ха... никогда так не боялась... Ха-ха-ха-ха! - Чего не боялась? – Бурчит Вольдемар, усердно массируя рёбрышки. - Щи-щи-щи-щи-щикотки-хи-хи-хи-хи-хи!!! - А. Ну, не знаю. По-моему всё как раньше. - Не-е-е-е-ет!!! Хи-хи-хи-хи! Перестань!!! - Просто тебя раньше связанную не щекотали. Нет. Надо как следует всё проверить. Убедиться. - Хва-а-а-атит!!! Ноги Жасмин, бьющиеся, извивающиеся, подбрасывают Вольдемара так, что у другого началась бы морская болезнь. Но, должно быть, среди предков мальчика встречались отважные мореходы. Которым никакая буря нипочём. Вольдемар невозмутимо занимается своим делом. - Не на-а-а-адо!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! - Мы же только начали. Я ещё до подмышек-то не добрался. Ну, ладно. Если хочешь побыстрее, займусь ими прямо сейчас. – Пальцы Вольдемара устремляются к холмикам в центрах подмышек Жасмин – тем самым, с которыми он успел лишь слегка познакомиться. Теперь любознательный мальчик занимается ими всерьёз, испытывая различные методы воздейстия – тычки, поскальзывания, лёгкие задевания, пощипывания – и тому подобное вплоть до глубокого бурения. Произнести что-нибудь вразумительное Жасмин уже не может. Ей так невыносимо щекотно, что она не может даже смеяться как следует – с её уст слетают лишь совсем тихие, но полные муки попискивания. Вольдемар приостановливается, опасаясь, не случилось ли с сестрой какого-нибудь умственного помешательства на почве нестерпимой щекотки. Жасмин молчит, зажмурившись, и восстанавливает дыхание. - Да. Такого раньше не было. – Говорит Вольдемар. – Ты и правда щекотливее, чем раньше. Жасмин открывает полные слёз глаза и жалобно всхлипывает. - Ты не против, если я тебя ещё чуть-чуть пощекочу? Просто для удовольствия? – Интересуется Вольдемар. - Не-е-ет! Подожди... Подожди... – Молит Жасмин, пытаясь вырвать руки из пут. – Это же эксперимент. Больше не надо! Пожалуйста... Пожалуйста... Не щекочи... Не щекочи... Не щекочи... Не на-а-а-а-а-адо!!! Поздно. Пальцы Вольдемара снова впиваются в нежные рёбрышки, тщательно прощупывая каждое. Жасмин закидывает голову назад и хохочет, неистово вертясь всем телом. Вольдемар погружается в думы о своей Великой Любви – прекрасной Алле Диновне. Он вспоминает, как проделывал с нею тоже, что сейчас вытворяет с сестрой. Внезапно в его мечты врывается Марфа Васильевна, щекотливая учительница. Как ни странно, это бесцеремонное вторжение вовсе не неприятно ему. Вольдемар сразу представляет, как щекочет ей рёбра и старается угадать – так ли они нежны, как рёбрышки Жасмин. Жасмин – лёгкая добыча. Обвести её вокруг пальца – дело нехитрое. К тому же она так боится щекотки, что совсем лишилась самообладания. Сейчас с ней можно делать всё, что угодно. Хоть заставить смотреть "Звёздную империю" с первой по четыреста семнадцатую серию. Она больше не та важная, воображающая о себе невесть что старшая сестра. Она превратилась в вертящуюся, хохочущую, верещащую девчонку. А он всего-то и делает, что бока ей щекочет и живот голый. Подмышки даже и не трогает. Если подмышки залезть – она и на четыреста восемнадцатую согласится. Хотя вот пупок тоже страшно щекотливый, особенно если пальцем прямо туда. Он оглядывается. Ах, ну да. Как же он забыл? – Не-е-е-е-ет!!! – Кричит она, когда Вольдемар переползает на её голени и разворачивается. Мольбы остаются неуслышанными. Мальчик устраивается на её ногах как следует, заботясь, чтобы сведённые вместе лодыжки оставались более-менее неподвижными. Пальчики её ног инстинктивно сворачиваются. Когда его ногти принимаются царапать щекотливую кожу её подошв, Жасмин откидывается на свою подушечку, отбрасывает голову назад и визжит от смеха. Её ноги дико дёргаются, но видимо среди предков Вольдемара встречались не только бороздильщики морей, но и друзья степей калмыки, прирождённые укротители диких кобылиц. Он крепко сжимает коленями свободолюбивые ножки сестры и неутомимо бегает пальцами по подошвам извивающихся стоп. Его восхищают эти гонки по розовым складочкам, безумная игра её пальчиков. Ступни Жасмин изгибаются так, словно норовят обернуться ёжиками, способными свернуться в шарик и укрыть нежное брюшко от безжалостной щекотки. – Щекотики-щекотики-щекотики!!! – Бормочет Вольдемар как заклинание. Но, похоже, магия здесь излишня. Какой-то блудный Гэндальф и без того накастовал Жасмин проклятие щекотливости ещё в момент рождения. Наверное, ему не досталось золотой тарелки на пиру фей по этому случаю. Ну, а потом Жасмин вошла в воды Котощеевки, с которыми от души похимичил сумасшедший профессор Григорьев. Наука и магия заключили союз, чтобы сделать Жасмин покорной игрушкой любого, кто додумается чуточку поиграть пальцами в одном из её щекотливых местечек. Всё, что она теперь может – взбивать подушку, о которую опирается её спина. Пальцы Вольдемара бегают по нежной, безумно щекотливой коже, как по клавишам старинного электрооргана, извлекая дивные стаккато смеха, зажигая огоньки психоделического безумия, которому нет конца. Новоявленный Манзарек импровизирует. Жасмин верещит. – Какая хорошая у вас вода. – Говорит Полина. – Вкусная. Я уже три стакана выдула, а ещё хочу. – Пей сколько влезет. – Говорит Яков Лукич из-за монитора. – Вода в Котощеевке бесплатная.
Коракс: Отличная сцена получилась) Эксперимент, как обычно, вышел из под контроля. Еще и музыкальные аналогии)
Ickis: Котощеевка, начало: Щекотуны - новая секта в беспоповщине. Появилась в Хвалынском уезде Саратовской губернии, в глухом мордовском селе Старой Лебежайке. Здесь проживал крестьянин К. Орин, называемый по местному "богомол-канунник". Начитавшись священных книг и своеобразно изъяснив прочитанное, он усвоил оригинальные воззрения и начал жить с женой "духовно". Услыхав однажды, что неподалеку, в с. Самодуровке, есть праведный человек, именуемый "горокопателем", он вступил с ним в сношения и усвоил от него сектантские взгляды, которые и стал пропагандировать. Обрядовые особенности секты сводятся к тому, что последователи ее, девицы и замужние, холостые и женатые, собираются по вечерам на "брачный пир" и во время трапезы щекочут друг друга. Затем один или двое садятся за стол и ожидают "полунощного жениха". Огонь в избе тушится, и участники пира расходятся по домам только перед утром, после совершения обрядов, не имеющих ничего общего с религией. Вновь вступающие в секту подвергаются усиленному щекотанию, которое не все выносят: случались плачевные исходы. См. "Миссионерское обозрение", 1899, февраль (стр. 257-58).
Коракс: Услыхав однажды, что неподалеку, в с. Самодуровке, есть праведный человек, именуемый "горокопателем", он вступил с ним в сношения и усвоил от него сектантские взгляды Название села мужика особо не смутило
Коракс: А еще я сначала прочитал "гробокопателем"
Лея: Про Щекотунов интересно). Нашла еще и ранее мне не известное определение термина "щекотун", совершенно не тематическое и вообще никакого отношения к теме не имеющее. Богатство языка конечно радует, но не до такой же степени), надо все-таки осмотрительнее давать название явлениям, далеким от первоначального значения. Котощеевка безусловно радует обилием тематических эпизодов и прекрасным авторским переводом. Но есть все же два момента, которые смущают. Автор оригинала, по всей вероятности, перепутал тематическое смакование и фантазии, которые очевидно не дают ему покоя) и написание художественного рассказа, в котором должны явно прослеживаться цель и смысл. В противном же случае в какой-то момент может возникнуть явный спад интереса у читателей. Пока, мне кажется, все держится исключительно на вдохновляющем переводе Трикстера). И второй момент, не могу о нем не сказать, ибо все же как-то коробит, возможно, что меня одну. Тема между подростками и взрослыми женщинами. Мне кажется, это уже перебор, можно было ограничиться и взрослой темой, тем более, что персонажей для этого вполне достаточно. А если учесть еще и очевидное попустительство взрослых при этом (по крайней мере подобные вещи явно не запрещены и вполне законами и правилами допускаются) - что очень странно на мой взгляд.
Wilka: Лея пишет: Нашла еще и ранее мне не известное определение термина "щекотун", Мужской орган малого размера, для этого и в Вики заглядывать не надо...!
Лея: Wilka Если бы...) Там речь шла о волосяном покрове у малых деток, который колет нежную кожу и мешает спать, но никаких щекотных ощущений разумеется нет. Нельзя разве было назвать как-то иначе, ближе к смыслу и сути вопроса?!
Wilka: А про орган, это всем известное определение, значит...))) Молодцы! Разносторонне эрудированы!)))
Коракс: Лея по поводу произведения - солидарен с тобой. Я же тоже об этом говорил. Сейчас есть, так скажем, некие зарисовки из жизни, которые в общий сюжет не складываются. Читаю на данный момент исключительно ради перевода, который сильно спасает дело. Про подростков - ну, это же явная фантазия автора оригинала, с которой он просто не умеет работать должным образом. Вот она и лезет изо всех щелей. В сюжет не вписана никаким образом и ни на что не влияет, но чтобы совсем фарсом не казалось, под нее подведены некие правила этого мира. Wilka Ну, про орган, так скажем, более известное определение нежели то, что Лея привела (его впервые слышу, и вряд ли я один).
tt: Лея пишет: Котощеевка безусловно радует обилием тематических эпизодов и прекрасным авторским переводом. Но есть все же два момента, которые смущают. Автор оригинала, по всей вероятности, перепутал тематическое смакование и фантазии, которые очевидно не дают ему покоя) и написание художественного рассказа, в котором должны явно прослеживаться цель и смысл. В противном же случае в какой-то момент может возникнуть явный спад интереса у читателей. Пока, мне кажется, все держится исключительно на вдохновляющем переводе Трикстера). И второй момент, не могу о нем не сказать, ибо все же как-то коробит, возможно, что меня одну. Тема между подростками и взрослыми женщинами. Мне кажется, это уже перебор, можно было ограничиться и взрослой темой, тем более, что персонажей для этого вполне достаточно. А если учесть еще и очевидное попустительство взрослых при этом (по крайней мере подобные вещи явно не запрещены и вполне законами и правилами допускаются) - что очень странно на мой взгляд. Меня вот другое смущает - обязательность, да ещё и односторонняя. Оно в контексте как бы понятно (ну размячтался автор), и сей момент сосбо не акцентируется (вроде почти все женщины с этим правилом и так согласны, добровольно), но осадочек (и порядочный) всё равно имеется. Невольно вспоминается: "За его спиной стукнуло окошечко, раздался равнодушный бас караульного: - Дневальный, зачитай новым распорядок. Лысоватый толстяк живо скатился с нар, подбежал к Мазуру, остановился перед ним и, вытянув руки по швам, громко и внятно стал декламировать: - Объясняю распорядок: в горнице четверо животных обоего пола, с вами - шесть. Друг с другом иначе, чем шепотом, разговаривать запрещается. Ходить по горнице, иначе как за получением пищи и посещением параши, запрещается. При посещении параши необходимо испросить разрешения у дневального в следующей форме: "Животное дневальный, разрешите посетить вашу парашу" и воспользоваться оною не раньше, чем получив от дневального разрешение уставной формы: "Животное гость, разрешаю посетить мою парашу". После отправления потребностей необходимо, встав лицом к параше и приняв стойку "смирно", поблагодарить ее в следующей форме: "Спасибо, госпожа параша, за ваши ценные услуги". В ночное время животные женского пола не вправе отказывать животным мужского пола в сексуальных услугах любого вида. После приема пищи необходимо вылизать миску языком до необходимого блеска. На вопросы господина караульного отвечать кратко, стоя навытяжку, с непременным добавлением в конце каждой фразы: "Господин караульный". За провинности назначаются замечания. После двух замечаний - пять ударов кнутом, после трех замечаний - карцер, после пяти - выставление "на гнус". Объяснения закончены, живо на нары! И первым запрыгнул на прежнее место." А. Бушков "Охота на пиранью"
trickster: Ickis пишет: Начитавшись священных книг и своеобразно изъяснив прочитанное, он усвоил оригинальные воззрения и начал жить с женой "духовно". О, да... Хвалынские щекотуны - мои герои. Я весь интернет перерыл в поисках смачных подробностей, но кроме этого краткого сообщения ничего не попадается. Видимо, на фоне оргиастического экстрима, практикуемого множеством подобных староверческих сект и секточек, скромные мордовские гробокопатели богомолы особенного интереса у современников не вызвали. Так, завёл дело Святейший Синод, среди множества прочих. Тогда, как я понял, широкая компания шла против сект. Чистка. Неизвестно даже, было ли что-нибудь предпринято для пресечения, или просто донос зафиксировали. К.Орин и Ко вдохновляли меня во время "выпекания шарлотки". Мои "тиклеры Господни", в том числе - оттуда, из Хвалынского уезда. Вот образчик. Лея пишет: Тема между подростками и взрослыми женщинами. "Играм престолов" можно плевать на педофильскую истерию, а нам со Спиром - нельзя? Не согласен. И нам можно. Мы тоже бессовестные. Честно говоря, в теме "подростки - взрослые женщины" ничего особенно извращённого я не вижу. Это совершенно естественная вещь. Подростки ни о чём другом вообще думать не способны. У них одни взрослые женщины на уме. Вы хотите запретить подростковые фантазии? Это даже Тёмному Властелину не под силу. А подростковые фантазии никуда не деваются. Они остаются с нами на всю жизнь. И настойчиво лезут в наши тексты. Дети - другое дело. Тут всё сложно с определением границ дозволенного. А также границ между ребёнком, подростком и взрослым. Кстати, в законодательстве разница между ребёнком и подростком не учитывается. В результате растлитель 7-летней девочки и студент, закрутивший роман со старшеклассницей, проходят по одной статье. Что очевидный бред. С Вольдемаром у автора оригинала не всё ясно. В 1-й главе он пишет, что ему 11. При этом чувства и мысли у него часто подростковые, словно он уже достиг половой зрелости или она где-то совсем на подходе. Так, это я про Вольдемара или про автора? Будем считать, что про обоих. С другой стороны, о сексе-то речи нет. Влечение героя к взрослым женщинам выражается в стремлении их щекотать. А это как раз вполне реалистично. Детский эротизм вполне может принять такую форму (наряду с дёрганьем сверстниц за косички и заботливым подкладыванием лягушек в сумочку любимой училки). Считать ли описание подобных проявлений детской квазисексуальности чем-то недопустимым? Сомневаюсь. Меня больше шокировал не Вольдемар со своими детскими влюблённостями во взрослых женщин (которые в котощеевской обстановке логично приобретают тематическую форму), а сцены, где Аллу Диновну щекочут собственные дети. А ведь, казалось бы, что такого? Что может быть естественнее и умилительнее, чем ребёнок, щекочущий маму? Но это - с точки зрения мейнстрима. А для нас-то это табу! Получается интересная вещь. То, что для "нормальных людей" естественно, "извращенцу" кажется мерзостью. Обычно бывает наоборот. tt пишет: В ночное время животные женского пола не вправе отказывать животным мужского пола в сексуальных услугах любого вида.А в "Охоте на пиранью" тебя ничего не смущает? Там ведь ужасные вещи описываются. Я как сейчас помню - там прямо из ружья в человека пуляют! И не один раз! Там в конце вообще почти все умерли! Тётеньку так жалко! И что - осадочка не остаётся? Или это только в тематической литературе всё должно быть добровольно и жизнерадостно? Наверное, нет. Вряд ли ты так думаешь. Тогда что смущает? Может быть, то, что общество, которое вроде бы должно быть мечтой тематика, оказывается концлагерем, а в это не хочется верить. Я заметил, что многие комментаторы "Котощеевки" высказывали похожую претензию: "Почему то, что должно быть утопией, у тебя оказывается антиутопией?" А разве то, что должно быть утопией, хоть раз не оказывалось антиутопией? Общество мечты - это всегда концлагерь. Хотя бы потому, что мечты у всех разные. А если мы создаём общество Мечты, надо заставить всех мечтать об одном, правильном. А как это сделать? "Пять ударов кнутом, после трех замечаний - карцер, после пяти - выставление "на гнус". Ну, или промыть мозги, а заодно подмешать в водопровод что-нибудь дико продвинутое. Спасибо всем, оставившим комментарии, за отзывы, особенно - за критические.
Alchemist: tt пишет: После двух замечаний - пять ударов кнутом, после трех замечаний - карцер, после пяти - выставление "на гнус" - вспомнилось вдруг изречение моего приятеля: есть метод кнута и пряника, а есть метод кнута и кнута. Выполнил команду - два кнута, не выполнил - три) Лея пишет: речь шла о волосяном покрове у малых деток, который колет нежную кожу и мешает спать - бедняги.. это же мутация, причем поганая.. trickster, класс!
Коракс: trickster пишет: Ну, или промыть мозги, а заодно подмешать в водопровод что-нибудь дико продвинутое. Я у себя в "Нулевой" выбрал путь наименьшего сопротивления)) Утопия - это неинтересно. Интересны якобы утопичные общества, внутри которых, если копнуть, скрывается масса внутренних противоречий и проблем. Поэтому жанр антиутопии так популярен.
tt: trickster пишет: А в "Охоте на пиранью" тебя ничего не смущает? Меня там всё смущает! Или это только в тематической литературе всё должно быть добровольно и жизнерадостно? Наверное, нет. Вряд ли ты так думаешь. Тогда что смущает? Так в том-то и соль, что Тема - она очень двойственна по самой природе: смех - а страдание, мучение - а не боль... Вот и кидает её из крайности в крайность - непременно либо махровый садизм, либо розовые сопли. А хочется-то серединку. Золотую. Alchemist пишет: вспомнилось вдруг изречение моего приятеля: есть метод кнута и пряника, а есть метод кнута и кнута. Выполнил команду - два кнута, не выполнил - три) Угу. Стас посмотрел на стереоизображение Алены, сел и принялся читать вводную программу. «В стародавние времена, когда ужасные дивы и прекрасные пери являлись людям, царствовал славный Рабиг аль-Мулюк. Его владения омывало море, пересекали реки и сухие русла; сады граничили с пустынями, а дворцы — с хижинами. В числе подданных были визири и воины, звездочеты и купцы, простолюдины и нищие». Стас постарался представить себе Рабиг аль-Мулюка. Жил, наверное, в древности этакий аравийский царек. Грабил подданных, сладко ел и развлекался. Владел двумя-тремя оазисами, угонял у соседей скот, и наверняка верил в существование дивов и пери… «Рабиг аль-Мулюк старался быть праведным владыкой: карал злодеев (сажал на кол), возвеличивал храбрых и усердных (не сажал на кол). Не его вина, если подлинная справедливость не воцарилась в стране (ну ещё бы!)»... С. Ахметов "Соискатели"
Лея: trickster пишет: Может быть, то, что общество, которое вроде бы должно быть мечтой тематика, оказывается концлагерем, а в это не хочется верить. Ну это смотря у кого какие мечты! У меня как-то таких мечт нет, наверное потому, что научилась соизмерять свои интересы и интересы других людей. А все свои мечты я и так реализую по мере сил и возможностей и в нашем совершенно нетематическом мире. И при этом совершенно не чувствую себя ущербной, как ни странно. В том то и дело, что нету никакого концлагеря в рассказе, все же добровольно - не нравится, уезжай, а ведь не уезжают почему-то, всех все устраивает. Хотя...Утопии нет, потому что особой радости я так и не увидела ни у кого. Блага совершенно не заменили душевного спокойствия. А Антиутопии нет, потому что автор совершенно и не собирался ее строить, как я поняла. Достаточно яркие тематические зарисовкм, да, но не более. Все проблемы и вопросы возникают только пока в головах у читателей, а не в голове у автора - он как раз никаких проблем не видит и не собирается видеть. Приехало семейство пусть и в крайне благополучную губернию. И так вот со спокойной совестью приняли все за данность, безоговорочно подчинившись. Ни жену не интересует по большому счету, чем там муж ее будет заниматься, ни мужа...У меня тут же вопрос - как это возможно? Воспитаны совершенно в другой среде и в других морально-нравственных условиях - и такое внешнее безразличие и спокойствие! Но больше всего меня смущает в данной ситуации мать Вольдемара и Жасмин, сколько бы им там лет ни было. Неужели она спокойно будет смотреть на растление несовершеннолетних и на сексуальную распущенность (я не про фантазии тогда говорила, которые вполне естественны у подростков, а про провоцирование еще неокрепшей детской психики на вполне определенные действия и поступки - на что по всей вероятности ни взрослые, ни родители детей никак не реагируют и про то, что 18-летнюю девушку могут лапать, извините за выражение, все кому не лень!). Не задумается, не взбунтуется, не возьмет в охапку своих детей,наконец, и не увезет от греха подальше, чтобы фантазии до определенного момента так и оставались фантазиями, а не чем-то другим?...Так бы любая мать поступила, которой не плевать на собственного ребенка,у меня даже сомнений в этом нет. И не нужны ей никакие блага даром. О какой-то наивности говорить не приходится, потому что общество прямым текстом декларирует свои ценности и нормы поведения. (Если говорить про тему между взрослыми и детьми - тут все зависит исключительно от подачи. В рассказе подтекст очевиден, поэтому любой тематик именно его и увидит в этих сценах, и восприятие сцен соответствущее. Есть большое количество тематических рассказов, где сцены, в которых участвуют взрослые и дети, воспринимаются совершенно иначе, как раз естественно и в порядке вещей). Да и потом, в таком обществе наверняка возникло бы еще куча проблем, о которых надо было бы упомянуть хотя бы, чтобы рассказ совсем уж не выглядел оторванным от земли... В общем у автора все хорошо, нет проблем, нет вопросов, нет его отношения к ситуации. Все хорошо. Фантазии льются рекой, но рассказа не получается, пазл не складывается. Замах и претензии вроде бы большие, а реализации нет. Раз уж взялся за большую идею, на мой взгляд, придется много чего продумать и учесть, а так читаешь и больше недоумеваешь. Не было бы замаха, и восприятие было бы совсем другим. А здесь хочешь-не хочешь, а задумываешься...но пока только в одиночестве, ибо автор полностью от ситуации устранился и как будто не собирается (дойдя до середины рассказа) ничего предпринимать. Возможно,я впереди паровоза бегу и ближе к концу будут и ответы, но если постепенно не подводить к цели, сложно в конце что-то грандиозное выдать. У любого произведения есть законы, а здесь они уже нарушены по всем позициям... p.s. К переводу это никакого отношения не имеет, но авторские просчеты, совершенно очевидные, ничем, даже самым искрометным юмором не скроешь, к сожалению. А по поводу педофильной истерии... Трикстер А у тебя самого ребенок есть? Кому там на это плевать, мне честно говоря все равно, а вот мне лично далеко не плевать!
Коракс: Лея пишет: чтобы рассказ совсем уж не выглядел оторванным от земли... Друзья, а вообще в тематических произведениях кто что больше ценит? Сюжетную составляющую или чисто тематические сцены? Качественный сюжет он вообще нужен в случае нашей литературы? Он может быть какой угодно, пусть самый условный, лишь бы темы поболее? Или наоборот - поскольку тематические сцены все выглядят примерно одинаково, произведение может стать интересным именно за счет сюжета, выходящего за рамки темы (Я - за этот вариант)? Я уже третий рассказ пишу, и до сих пор не могу этого понять до конца.
Wilka: СЮЖЕТНУЮ СОСТАВЛЯЮЩУЮ, трижды и крупными буквами с подчёркиванием!
Wilka: И ребёнка у Трикстера нет.
tt: Коракс пишет: Друзья, а вообще в тематических произведениях кто что больше ценит? Сюжетную составляющую или чисто тематические сцены? Хорошо, когда всё хорошо. Существенный недостаток или переизбыток в любом ингридиенте способен испортить вкус всего блюда - та самая "ложка дёгтя". Кушаем-то, тьфу, читаем - целиком.
Лея: Я не очень, честно говоря, понимаю, а что такое "золотая середина" (между сюжетом и темой). А можно пример какого-нибудь рассказа из ранее опубликованного, чтобы точнее представлять, о чем идет речь? Почему, абсолютно спокойно воспринимая иную нетематичскую художественную литературу, где много сюжета, действия, мыслей, рассуждений и.т.д, какие-то иные требования предъявляются к тематической? Лень читать большие куски текста без темы? Есть желание удовлетворяться лишь короткими, емкими тематическими рассказами? Ну так, а если сюжет интересен, если тема высвечена с какой-то иной стороны, гармонично вписана в сюжет, если является частью жизненной ситуации, которая захватывает сама по себе и заставляет задуматься о чем-то, давая пищу для ума и для сердца? Почему надо обеднять тему, делая ее лишь самоцелью и не представляя ее частью обычной жизнью, как будто она там всегда и была? А для этого требуется безусловно раскрыть всю канву, описывать героев, мотивацию их поступков, что является процессом не быстрым... Я все это к тому, что прочитаю с удовольствием любое произведение, которое мне что-то даст тематически, но больше всего оценю самоцельное художественное произведение (вне зависимости от количества текста и сюжетного размаха), где тема лишь обостряет некоторую жизненную ситуацию, делает ее более выпуклой и сама по себе от этого становится еще более яркой и интересной. Такой рассказ безусловно оценю и выскажу автору огромную благодарность за интересную подачу и что-то новое для себя. По поводу первого варианта. Когда у меня появился доступ в интернет и я стала запоем читать всю напечатанную на тот момент тематическую литературу, то читала рассказы только из-за темы, подчас пропуская или быстро пробегая все остальное глазами. Был огромный тематический голод, который я и старалась всеми возможными способами утолить. Но даже сейчас я не считаю, что таким тематическим рассказам, которые чаще всего состоят из одной (бывает что и продолжительной) тематической сцены, не может быть место под солнцем. Перечитываю некоторые из них и сейчас с удовольствием, особенно переводные. Может быть на первый взгляд это и довольно просто сделать, но думаю, что только на первый взгляд. Для того, чтобы написать яркую и захватывающую тематическую сцену, нужен не меньший талант. Другой вопрос в том, что поле это значительно уже перепахано и написать что-то оригинальное в этом духе, чтобы захватило и зажгло, не так просто. Но если такой рассказ встречу, думаю также прочитаю с не меньшим интересом. У этого варианта есть и еще один подвох. Мнимая реальность, условность окружающего мира, которая всегда присутствует, не должна отвлекать и вызывать недоумение - когда она постоянно выбивает из колеи и мешает полноценному восприятию темы. То есть существуют претензии на сюжет, которого по сути нет. Грамотно подать такую условную обстановку - тоже надо уметь. А вообще, как у читателя, у меня все бывает по настроению - иногда хочется исключительно темы, чтобы насладиться прекрасно описанным процессом и подзарядиться от него, а иногда и чего-то посерьезнее - проникнуться сюжетом и авторской мыслью... Для меня же, как для писателя, по сути вопроса нет, по какому ванианту писать, потому что точно знаю, что первый - просто не для меня. И мне это совершенно не интересно, и получилась бы в результате скорей всего банальщина и скукотища, не стоящая даже рассмотрения. В этой связи думаю, что писатель должен прежде всего быть честен перед собой и перед своими потенциальными читателями. Если пишешь искренне и от души, всегда найдешь своего читателя, отклик и понимание своего произведения.
trickster: Коракс пишет: Интересны якобы утопичные общества, внутри которых, если копнуть, скрывается масса внутренних противоречий и проблем. Вот этим меня спировский оригинал и заинтересовал. А в ходе перевода я как раз и пытаюсь "копнуть поглубже". tt пишет: непременно либо махровый садизм, либо розовые сопли. А хочется-то серединку. А мне всего хочется - и садизма, и соплей, и серединок. Лея пишет: В том то и дело, что нету никакого концлагеря в рассказе, все же добровольно - не нравится, уезжай, а ведь не уезжают почему-то, всех все устраивает. Да, насчёт концлагеря, я маханул, конечно. Элементы антиутопии в тексте есть - в оригинале поменьше, в переводе побольше. Но в целом - это скорее сатира на тему "жизнь маленького городка", благополучие которого основано на насилии, эксплуатации и всеобщем конформизме. Маленькая модель мира. Как во всякой сатире, здесь много гротеска, преувеличений - отсюда проблемы с достоверностью. Понятно, что в действительности Котощеевка невозможна. Это кривое зеркало, своеобразно преломляющее реальность. Не знаю, можно ли применить такое определение к Спировскому Китльтауну (отчасти, наверное, да), но к моей Котощеевке, мне кажется, это подходит. Лея пишет: Да и потом, в таком обществе наверняка возникло бы еще куча проблем, о которых надо было бы упомянуть хотя бы, чтобы рассказ совсем уж не выглядел оторванным от земли... Не соглашусь. Автор не должен превращать текст в энциклопедию придуманного им мира. То, что не нужно для сюжета, может и должно опускаться. Классический пример - вопрос о деньгах, ходящих в толкиеновском Средиземье, которым любят ставить в тупик толкиенистов. Потому что ответа на него нет. Толкиен про деньги вообще не упоминает. Не потому, что их в Средиземье нет, а потому что они не существенны для романа. Лея пишет: Трикстер А у тебя самого ребенок есть?Нету. Если бы был, я, понятно, никакой истерии бы не усматривал. Я бы ей предавался. Просто сильное ощущение, что повсеместная охота на педофилов к защите детей давно уже не имеет никакого отношения. Это удобный рычаг, чтобы продавливать решения об ограничении свободы информации и контроле над гражданами, особенно в интернете. Очередная спекуляция на лучших чувствах людей, в данном случае - заботе о детях. Коракс пишет: поскольку тематические сцены все выглядят примерно одинаково, произведение может стать интересным именно за счет сюжета, выходящего за рамки темыЯ тоже за это.
Ickis: Коракс пишет: Сюжетную составляющую или чисто тематические сцены? Конечно тематические сцены! Оперы пусть Шаляпин поет. Чисто мое ИМХО - в рассказе описание темы должно составлять хотя бы половину от объема текста. Можно в Ворде сосчитать. Но главное - это не сюжет или тема. Главное - жизненность персонажей, а не плоские картонные марионетки, пусть даже характерные и тщательно выписанные. Реалистичность мотивов, неожиданные желания и поступки, которые и у живых людей далеко не всегда внешне логичны. То есть должен быть выстроен безупречный фундамент внутренний логики происходящего, тогда остальное само ложится как надо.
Ickis: trickster пишет: О, да... Хвалынские щекотуны - мои герои. ...девицы и замужние, холостые и женатые, собираются по вечерам на "брачный пир" и во время трапезы щекочут друг друга... ...расходятся по домам только перед утром... А еще говорят - на встречи форума им неловко ходить. Вот где хардкор-то был! Ссыль вот тут. Конечно, если только это все правда, то тогда тем более не ловко даже как-то себе это все представлять. Журнал такой действительно существует, но столь давних номеров в он-лайне нет, знать бы, в какой библиотеке их можно глянуть, любопытно было бы свериться. trickster пишет: Мои "тиклеры Господни", в том числе - оттуда, из Хвалынского уезда. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа... Прости конечно, но без редакторов аффторов иногда заносит не в ту степь.
Лея: Ickis пишет: Но главное - это не сюжет или тема. Главное - жизненность персонажей, а не плоские картонные марионетки Полностью согласна! Ickis пишет: в рассказе описание темы должно составлять хотя бы половину от объема текста А вот здесь согласиться не могу. Если главное жизненность персонажей, логика внутренняя событий, то им может уделиться столько места, сколько автор произведения сам сочтет нужным. Главное, чтобы текст не выглядел громоздким и тяжелым для восприятия. Мы все в теме одновременно и Шаляпины и все остальные, ибо других (писателей-нетематиков, пишущих о теме) как-то в ближайшем будущем не предвидется. Поэтому каждый из нас в силу своих возможностей и способностей раскрывает тему и сюжет. К чему ограничения ставить какие-то? Если у человека есть, что сказать, надо высказываться, а дальше уже читатель сам решит, насколько его поразило или не поразило данное произведение. На форуме не раз звучала фраза про "вишенку в торте". Иногда очень даже действенная вещь. Вроде темы и немного, но текст просто пропитан ожиданием ее и когда тематическая сцена наконец наступает, то уже не думаешь о количестве, а понимаешь, насколько она мощно звучит при такой форме подачи!
Лея: trickster пишет: Очередная спекуляция на лучших чувствах людей, в данном случае - заботе о детях. У меня на самом деле никакой истерии нет, но разумный взгляд на проблему присутствует, а она (проблема) безусловно существует и проблема довольно серьезная. Что касается спекуляций, они всегда есть в тех областях жизни, которые затрагивают вопросы власти или денег. К сожалению, такова суть нашего общества. trickster пишет: Автор не должен превращать текст в энциклопедию придуманного им мира. Автор должен этот мир как минимум заложить, чтобы мы имели о нем общее структурное представление. Фундамент, базис, как угодно можно это называть, чтобы поступки и действия людей в дальнейшем логично вписались в описанные жизненные условия и законы. Пусть у него будет своя логика, но ее нужно создать, чтобы мы ее поняли, чтобы мы ей поверили. В этом и есть талант автора, если ему это удается. Конечно, это немалый труд, но автор ведь вроде бы берется за него, а получается, что весь его якобы сюжет сводится к ярким тематическим зарисовкам, которые я бы с удовольствием читала, но моему отстраненному восприятию их очень мешает отсутствие внутренней логики и тысячи вопросов в голове, на которые пока я не нахожу ответов. Например, откуда в Котощеевке такое благополучие, с чего оно получилось? С одной стороны автор утверждает, что у мужчин-трудяг появился стимул пахать и сеять в полную силу, а вот по моим ощущениям в голове у них исключительно тема и ничего более (какую сцену ни возьми - разносчик пиццы, владелец кафе и .т.д.). Ну как при таком настрое создавать блага для общества, тем более, когда столько красивых женщин вокруг?) Ни слова пока про Котощеевские законы, про общественную структуру, на чем собственно все держится и как работает. И то, что упомянула уже - чем таким надо было напоить вновь прибывших, чтобы они так сразу без чувства протеста акклиматизировались? Тем более, что про какое-либо зомбирование речь вроде бы не шла, но как будто оно существует, называется пойди догадайся сам (можно что-то оставлять на домысливание, но действительно детали, а не основу). Пока только речь шла о воде, которая щекотливость повышает, но не более. Каким образом происходит зомбирование граждан и убивание в них естественной человеческой природы? Разве все это мелочи?! Да без этих мелочей, нет собственно и рассказа самого, ибо на них прежде всего он должен быть построен в идеале. А потом уже совершенно логично в него будет вплетаться тематическая история. Я не права?
tt: Лея пишет: Я не очень, честно говоря, понимаю, а что такое "золотая середина" (между сюжетом и темой). А можно пример какого-нибудь рассказа из ранее опубликованного, чтобы точнее представлять, о чем идет речь? Золотая середина упоминалась не "между сюжетом и темой", а "между садизмом и розовыми соплями". trickster пишет: А мне всего хочется - и садизма, и соплей, и серединок. Экий ты ненасытный! Таблеток от жадности! И побольше, побольше, побольше!!! To: Лея, trickster, Ickis Между сюжетом и темой важен баланс: чтобы они взаимно поддерживали, а не топили друг друга, чтобы цельное восприятие было позитивным - и только. К сожалению, частенько хорошая, даже замечательная вещь совершенно портится какой-нибудь мелочью (вот как обязательность в Котощеевке). А всё остальное - проработанность деталей, процентное соотношение сюжета и темы - уже вторично (это всё равно, что спорить: реализм лучше, или импрессионизм, или абстракционизм? И там, и там, и там можно сделать как очень хорошо, так и очень плохо) "Он случайно слышал после репетиции, как поспорили Анатолий Федорович и начальница всего ансамбля Алевтина Эдуардовна. Анатолий Федорович только с виду грозный был, а на самом деле очень добрый. Он на ребят никогда не кричал, даже если баловались на репетициях. Но в тот раз, с Алевтиной Эдуардовной, он разговаривал сердито. Они поссорились из-за Алика Тигрицкого. - Пожалейте ребенка!- возмущался Анатолий Федорович. - Вы наслаждаетесь его голосом, как конфеткой, а весь хор сбивается и начинает хихикать, когда Алик поет: "Товарищ летчик, возьмите меня, я очень легкий"! Это была правда. Хихикали. И Максим опять едва не засмеялся за кулисами. Потому что в самом деле - когда Алик, по прозвищу Шеф-повар, со своим круглым, как тугой мешок, животом и похожими на подушки коленями выходит к микрофону, под ним поскрипывает сцена. - Но, дорогой Анатолий Федорович,- ласковым голосом возражала Алевтина Эдуардовна, - ведь у вас хор, а не балет. Прежде всего следует думать о звучании... - Об искусстве надо думать! - почти зарычал Анатолий Федорович. - Целиком об искусстве! Когда посреди серьезной песни в зале начнется хохот, какое к черту звучание! И каково будет самому Тигрицкому? Нет уж, пускай поет о макаронах - там все на месте: и внешность, и голос, и содержание." В. Крапивин "Болтик"
Wilka: Прочитала всё это. Что ж,ясно - буду писать для ценителей миров и действительности!Темы мало,да, и подана она не "остросюжетно". Грамматика и лексика правится и совершенствуется. Подводки и мотивы прорабатываются после тщательных консультаций со специалистами...Смотрю сама - вроде нигде "заячьи уши" не торчат... Хотя,если у моих "плоских картонных марионеток"не хватит мотивации действовать реалистично, то у аФФтора сих марионеток вполне хватит мотивации пооткусывать головы критикам...)))Хотя бы и виртуально...)))
Лея: tt пишет: Золотая середина упоминалась не "между сюжетом и темой", а "между садизмом и розовыми соплями". Да, я поняла, просто подумала, что ты это же имел в виду, говоря про тему и сюжет (про баланс). tt пишет: Между сюжетом и темой важен баланс: чтобы они взаимно поддерживали, а не топили друг друга, чтобы цельное восприятие было позитивным - и только. К сожалению, частенько хорошая, даже замечательная вещь совершенно портится какой-нибудь мелочью (вот как обязательность в Котощеевке). С этим я как раз абсолютно согласна. Только в Котощеевке подобных "мелочей" значительно больше на мой взгляд, о чем уже говорила. Поэтому и Тему не могу воспринимать адекватно порой и полностью ею наслаждаться. Правда, справедливости ради надо сказать, что в Котощеевке взрослая Тема очень достойно подана. Нет там ни махрового садизма, ни "розовых соплей" по сути, ни насилия как такового, да и обязаловки я не увидела - воля твоя, просто когда все вокруг это делают, заразительно получается). А так все фактически добровольно, но при этом женщины в большинстве своем не тикли же - вот и получается тот самый добровольно-принудительный эффект, который в рассказах для меня лично и ценен. То есть та самая серединка и есть). Wilka пишет: Темы мало,да, и подана она не "остросюжетно". У тебя с темой как раз более чем все впорядке). Яркие сочные тематические сцены. С некоторым условным, схематичным или уже более реалистичным антуражем, который совершенно не мешает восприятию. Это как раз тот самый первый вариант, о котором Коракс говорит. Здесь очень важно соблюсти баланс, чтобы ничего не цепляло глаз, не раздражало, не мешало полноценному восприятию темы, а у тебя как раз это здорово получается).
Wilka: Лея Я не старые свои вещи имела ввиду. Новые. Одна готовая, одна в работе.
Лея: Я уже давно поняла, что всем все равно не угодишь, да и не надо. Не в этом задача любого писателя. Повторюсь - честность должна быть перед собой и перед читателем, что сделал все что мог, что от тебя зависит (лексика, стиль, сюжет, вложил частичку себя). И у кого-то это обязательно найдет нужный отклик. Мне даже от одного человека будет ценно и приятно услышать "спасибо" - значит, не зря старалась!
Коракс: Ickis пишет: Прости конечно, но без редакторов аффторов иногда заносит не в ту степь. Тогда вопрос - а кто должен быть или может быть редактором? Лея пишет: По поводу первого варианта. Когда у меня появился доступ в интернет и я стала запоем читать всю напечатанную на тот момент тематическую литературу, то читала рассказы только из-за темы Лена, вот оно! Я когда думал над своим же вопросом, вот эти пару дней, пришел к такому выводу: когда человек только открывает для себя, что вот (ого!) на тему моего увлечения, оказывается, пишут - он идет и читает ТОЛЬКО про щекотку, удовлетворяя первичный интерес. Так и со мной было. И есть куча рассказов, очень качественных, которые отвечают именно таким потребностям. Со временем ТОЛЬКО тема приедается, и тогда появляется потребность уже в более... емких вещах. Поэтому и хорошо, что есть разное предложение.
Wilka: Я когда впервые до Библиотеки дорвалась, вообще думала, что это всё маститые литераторы пишут, только под псевдонимами))) И читала всё подряд с огромным интересом, страшно при этом завидуя...Потом мне разъяснили добрые люди, что попробовать ТАК может каждый!
Alchemist: Лея пишет: Разве все это мелочи?! Да без этих мелочей, нет собственно и рассказа самого, ибо на них прежде всего он должен быть построен в идеале. А потом уже совершенно логично в него будет вплетаться тематическая история. Я не права? - уничтожила она) .. кипущая зависть бурчит под нос: модеры, где котощеевка, а где рассуждения о тенденциях в написании литературы.. А как же работа мысли читателя? Мой, например, слабомощный мозг справился-таки с дорисовкой логики в поведении котощеевцев-неофитов. Совсем необязательно писать на каждый чих свое объяснение, не правда ли, друг trickster?) Может быть, срабатывает это лишь у тех извращенцев, что мыслят синхронно Говоруну. Вы как хотите, но вхождение Вольдемара во взрослую жизнь рано или поздно состоится. Вот, он и заглядывается на девчонок) Такой волнительный, нежный период, а вы ругаетесь. Как это цинично - обламывать любую новую мечту. Даже такую вот извращенную.
Коракс: Alchemist пишет: Совсем необязательно писать на каждый чих свое объяснение Если уж говорить о балансе, он нужен именно в этом моменте. Часто у автора есть опасение, что читатель чего-нибудь не додумает или не поймет. Отсюда встречаются попытки разжевать все. Поэтому надо себя держать за шкирку и следить, какие вещи действительно стоит проговорить, а какие и так будут ясны.
trickster: Специальный выпуск!Автор и Переводчик отвечают на вопросы Читателя.Автор: Во-первых, здрасьте. Во-вторых, у меня в Кительтауне всё, как говорят у нас в Оклахоме, Эбсолют Зашибайс. Если что-то не так - значит, переводчик напутал. Переводчик: Да-да-да. Только вот тут интересуются, откуда в вашем городишке такое благополучие и прогресс? Автор: Всё просто. Ученые придумали препарат. Который всех превращает в тиклинг-энтузиастов. Мужчин - в тиклеров, женщин - в тиклей. Мне показалось, так будет правильно. Возможно, какие-нибудь феминистки осмелятся возражать. Я так скажу: девушки, приезжайте скорее к нам в Оклахому. Мы вам всё быстренько разъясним на вашем собственном живом примере. Или вы думали - у нас в Штатах всюду сплошная политкорректность? Держите карман! Может, где-нибудь в Нью-Йорке ниггеры, пидары, феминистки что-нибудь и вякают, но в Оклахоме такой номер не пройдёт. Мы тут по-простому живём, как отцы американской демократии завещали. Переводчик: Мы всё это знаем и всецело поддерживаем оклахомские ценности! Автор: Правда? А то у меня стали возникать некоторые сомнения... Переводчик: Ну, что вы! Мы с вами всем сердцем, не надо так сразу хвататься, за что вы там хватаетесь... У нас только вопрос: что же это за препарат? Который такие чудеса творит? Автор: Так я же говорю - учёные придумали. Или вам прямо формулу? Формулу не знаю. Я, кроме Оклахомского колледжа резьбы по дереву, университетов не кончал. Спросите, что попроще. Переводчик: Тут некоторые дают понять - мол, такой формулы в принципе быть не может. Автор: Хахахахахахаха! Дикие русские! Комиксов не читали! Запомните - для яйцеголовых нет ничего невозможного. Они такие. Хоть бомбу атомную, хоть порошок от прыщей - всё изобрести могут. Особенно, когда думают, что это поможет им захватить власть над миром. Любой учёный только об этом и мечтает. Переводчик: Понятно. Спасибо за исчерпывающий ответ. Только всё равно непонятно. Хорошо, все стали тиклерами и тиклями. Наступила гармония. Автор: Точно! Переводчик: А откуда берётся, так сказать, благополучие материальное? Автор: Как откуда? Отсюда и берётся. Из гармонии. Преступности нет. Коррупции нет. Коммунизма, то есть политкорректности - тоже нет. Вот отсюда всё и берётся. Просто ничего не мешает благополучию. Переводчик: Граждане! Граждане! Не надо так галдеть. Давайте по-очереди! А лучше - передавайте нам, в президиум, записочки. Мы их будем по очереди зачитывать, и по-возможности - отвечать. А я, пока вы пишите, постараюсь своими словами... объяснить, как надо понимать идеи автора. По-моему, автор хочет сказать, что одержимость горожан щекоткой приводит к тому, что все остальные потребности, влечения, оказываются подавлены. Щекотка превращается в основную потребность, почти что - в основной инстинкт. А поскольку, согласно законам Котощеевки, удовлетворение этой потребности не составляет никакой проблемы, мы получаем общество людей совершенно удовлетворённых, прямо-таки выбегалловских кадавров... Автор: Каких ещё ласкодавров? Переводчик: Это - я прошу прощения - непереводимый русский фольклор. В зале меня поняли. Отсюда - низкий уровень преступности и прочих социальных проблем. Управляемость... А вот и первая записочка! Что - и сексуальной преступности нет? Каждый мужчина может щекотать любую женщину, а у большинства тиклеров щекотка вызывает дикое возбуждение! И ни одного изнасилования, да?Хихихихи! Какой хороший вопрос! Действительно, как нам с этим быть? Автор: А зачем кого-то насиловать, если можно прямо щекотать? Не делая вид, что подмышки случайно залез, а так вообще-то насилуешь? Переводчик: Ну... Знаете... Я бы не был так уверен... Когда щекочешь красивую женщину, в голову всякое лезет... Автор: А почему мне ничего не лезет? Щекочешь и щекочешь. В крайнем случае - членом об неё потрёшься незаметно, кончишь и дальше щекочешь. Переводчик: Да! Я помню! Вы эту тему неоднократно поднимали в своих произведениях. Особенно, помню, впечатляющая была сцена, когда герой щекочет женские ножки членом. Очень чувственно! Должно быть, у вас, в Оклахоме, такое в порядке вещей... Это только мы здесь удивляемся. Суровая у нас страна... Девушки даже спать ложатся в носочках и валеночках. Особо не потрёшься. Приходится как-то так... Автор: А как вы тут вообще щекочетесь?! Переводчик: В бане, в основном. Больше негде. Автор: Тоже хорошо. Русский стиль. Они в бане-то хоть валенки снимают? Переводчик (вздыхает): Иногда... Признаться, я в своём переводе эту вашу идею постарался развить, сделать более доступной непонятливому русскому читателю. У меня препарат из водопровода, кроме прочего, подавляет мужскую сексуальность - в физическом плане, оставляя само влечение к женщине. В результате происходит замещение сексуального влечения тематическим... Автор: Ну, если русским так понятнее, то пожалуйста. Переводчик: Только, знаете, Макс... Есть у нас одна специалистка по замещениям... Женщина изумительной красоты, особенно в кокошнике... Так вот, она говорит, что всё это бред. Автор: Интересно. А как она это аргументирует? Переводчик: Никак не аргументирует. Только констатирует. Автор: С женщинами такое сплошь и рядом... Наши оклахомские девчата тоже, бывает, как законстатируют каблуком промеж глаз - и вот, летишь сквозь двери бара… и только здесь понимаешь, что был, как всегда, не прав… Переводчик: А вот и вторая записка. Если все желания подавлены, а единственное оставшееся - легко и бесплатно удовлетворяется, произойдёт отключение механизмов экономической стимуляции. Такое общество будет не просто неэффективным - оно быстро скатится к полной нищете. Ни о каком экономическом процветании в такой ситуации не может быть и речи.Автор: Товарищ... А вы, случайно, не коммунист? Мы в Оклахоме считаем, что если кто-то настолько глубоко, как вы, разбирается в экономике - он либо еврей, либо коммунист. Евреи-то ладно - они же не виноваты, что такими родились. А вот с коммунистами у нас разговор короткий - в аккурат до ближайшей осины. Переводчик: Нет-нет. Не беспокойтесь. Мы все евреи. Автор: Вот это хорошо. Коммунистов быть не должно. Переводчик: Но мне, при работе над вашим романом, тоже приходили в голову подобные мысли. Вы много и интересно пишете о трудовой деятельности своих героев. Однако, можно заметить, что вся эта деятельность сводится либо к щекотке, либо - в лучшем случае - к изобретению приспособлений для щекотки. Трудно понять, на что, в таком случае, живёт наш городок? Автор: А что такого? Я вот двадцать лет в супермаркете консультантом проработал. И вся моя деятельность сводилась к щекотке посетительниц или изобретению способов их пощекотать. И ничего. Зарплата шла. Премиальные тоже. Знаете, сколько про меня в книге жалоб и предложений было понаписано? Такой-то опять приставал, примите меры... Но я же хитрый. Я у других консультантов бейджики тырил, навешивал, а потом кидался где-нибудь в тёмном углу на всех женщин без разбору. А они жалобы-то писали, а сами - нет-нет, и в тёмный уголок - вот она я, совсем одна, никто не видит... Глазёнки горят... У меня с десяток таких постоянных клиенток было. Эх, весёлые времена... А потом появилась у нас новая менеджер. Красивая, стерва. С ходу меня за жабры взяла и пинка под зад - на рынок труда. С тех пор я свободный художник. Я этой менеджер потом много произведений посвятил. Всё время про неё думал. Снилась она мне. И всё про то, как я её щекочу. То у неё в кабинете, к креслу привязанную, то на складе - скотчем к стеллажам примотанную, то в подсобке - за руки, за ноги подвешенную. Можно сказать - она моей музой стала. Оклахомской мечтой моей недостижимой. Все мои произведения пронизывает глубокий трагизм. Всё из-за неё! Переводчик: Макс! Какая прекрасная история! Я думаю, все девушки в зале прослезились. И всё-таки, давайте вернёмся к экономике. Я должен признаться, что опять не удержался и развил ваши идеи ещё и в этом аспекте. Во-первых, у меня Котощеевка - офшорная зона. Автор: Отличная мысль. Я, конечно, не знаю, что это такое, но в кино через офшорные зоны всё время прокручивают какие-то дикие миллиарды. Наверное, их жителям тоже немало перепадает. Переводчик: Да-да. Я тоже не знаю, что такое офшорная зона, и тоже видел все эти фильмы. Но на случай, если даже офшорная зона кого-то не убедит, я рассыпал по всему роману намёки на то, что Котощеевка - не простой городок, а секретный полигон, где то ли правительство, то ли какая-то могущественная корпорация проводит эксперименты на людях. Автор: Власть над миром! Прекрасно! С такими идеями вас в Голливуде с руками оторвут. Езжайте в Лос-Анжелес, перетрите с парнями, а там, глядишь, и меня подтяните. Зарядим блокбастер века! Переводчик: Я понимаю вашу иронию. Идея не нова. Автор: Да какая ирония, братан?! Переводчик: Зато при таком подходе многие вопросы, в том числе - экономические - отпадают. Хозяева полигона следят, чтобы мышки были сыты, довольны, жили в удобных и тёплых клетках. Автор: Ну, да! Только не понятно, а зачем это всё самим хозяевам? С мышками-то всё ясно. Живут, как у президента в шляпе. Переводчик: Здесь опять придётся обратится к столь нелюбимой вами экономике. Автор: Жидовская ты морда... Да не бойся. Я любя. Переводчик: Современный мир с его всё большей механизацией и рационализацией труда постепенно приходит к ситуации, когда всё необходимое может производиться незначительным меньшинством населения. Возникает вопрос - что делать с остальными, превратившимися в экономический балласт? Автор: Как что? На рынок труда. Известное дело. В свободные художники... Переводчик: Теоретически - да. Можно даже всех посадить на пособие, не Бог весть, как это дорого. Гораздо дешевле, чем обеспечивать рабочими местами. Только свободные художники - материал взрывоопасный. А если их будут миллиарды? Мающихся с безделья на пособии? И бесконтрольно размножающихся? Это же дикая преступность, бунты и погромы на ровном месте, и прочие ужасы! Этих лишних людей надо либо уничтожить (что опять-таки дорого), либо - как-то обезопасить, погасить взрывоопасную энергию, направить её на что-то безобидное. Плюс найти способ регулировать их численность. То есть их нужно ещё и от секса чем-то отвлечь! Вот подобные технологии и могут отрабатываться в Котощеевке. В таком ракурсе мы имеем немало литературных параллелей. Страна Развлечений Карло Коллоди, Дурацкий Остров Николая Носова (и их общий прототип - гомеровский Остров Цирцеи), общество элоев Герберта Уэллса, можно найти кучу других параллелей - вплоть до "Матрицы". Автор: Думаете, сработает? В одном городке-то ладно, но чтобы во всём мире? А вдруг на кого-то не подействует? Переводчик: А мы их на тридцатый километр! Кто знает, что там? Ваша секретная лаборатория, "откуда не возвращаются" или, скажем, консервный завод? Автор: У вас прямо "Секретные материалы". Переводчик: Кстати! Об инопланетянах-то я и не подумал! Если предположить, что за Котощеевкой стоят инопланетяне, все вопросы вообще отпадают. Уж инопланетяне-то точно всё могут. И о целях эксперимента можно не думать. Кто их знает - чего они хотят - инопланетяне? Автор: Да я вам сразу говорил - чего думать? Пусть читатели думают, как понять то, что мы понаписали. Переводчик: Дорогие читатели! Шлите нам свои записочки. Постараемся на всё ответить.
svs: Отличный выпуск! Еле еле из под стола вылез. Логика Оклахомы радует: либо ты ЁРЖ, либо Коммунист, третьего не дано. Интересно, как так автор спалился перед менеджером Читая выпуск я заметил, что у автора Китльтаун явно иной чем Котощеевка. Котощеевка более продумана и не только в адаптации и экономике.
Лея: trickster пишет: Шлите нам свои записочки. Постараемся на всё ответить. У меня вот какой вопрос назрел после прочтения). А где это все в тексте можно увидеть, может в последующих главах будет или вариант только один - еще раз спросить у автора или переводчика?) Когда мы только начинали обсуждение, уже все это вроде бы упоминалось, но поскольку в самом сюжете как-то не прослеживается, вот и возник вопрос - это автор все у себя в голове держит и не хочет текст перенасыщать или просто не дошли еще?
Коракс: Как всегда, прекрасный юмор и отличная подача)) Насчет сюжета - многообещающе))) Ждем, что дальше будет)
trickster: Лея пишет: А где это все в тексте можно увидеть, может в последующих главах будет или вариант только один - еще раз спросить у автора или переводчика?Долго думал над этим вопросом. Производил переоценку ценностей. Котощеевка как экспериментальный полигон - один из вариантов прочтения. Прямо об этом нигде не говорится. Я, как переводчик, всячески подталкиваю читателя именно к этому - конспирологическому прочтению - в том числе потому, что при таком восприятии текста снимается большинство вопросов с достоверностью. Но напрямую нигде этого не утверждаю. Ведь если это эксперимент, то одним из его условий является неведение подопытных, а в тексте отражено именно их видение. О тайном закулисье котощеевской жизни мы можем только догадываться. Сюжет можно воспринимать и так, как его видел Автор - как мультяшную, сказочную историю, не претендующую на достоверность. Просто меня, как переводчика, привлекла именно возможность увидеть в романе что-то иное.
trickster: - И чего же это за городок? – Спрашивает Рашель, приглядываясь к бегущим за окном нарядным коттеджам. - А я чего – знаю? ТЫ его на карте не нашла. Может, это какой-нибудь город-призрак... В полночь появляется и приманивает огоньками... - Пенелопка! Хватит пугать! Никакой это не призрак. Видишь – все улыбаются... Какой весёлый городок!26. Город-призрак.Субботней ночью одинокий "Понтиак" скользит по приморскому шоссе. За рулем сидит Пенелопа Пожарская, рядом вертится по сторонам её сестра Рашель. Они возвращаются из Гдетотамовки, когда на приборной панели начинает мигать какая-то лампочка. – Чевой-то? – Спрашивает Рашель. – "Цар-ге-лихт" какой-то. – Читает Пенелопа. – И чего? – Спрашивает Рашель. – А я чего – знаю? – Двоечница. – Константирует Рашель. – А сама-то! – Откликается её сестра. – Ну и чего? – Рашель выдувает красивый розовый пузырь бабл-гама и уставляется на него во все глаза. – Чего-чего... Автосервис надо искать – вот чего! Роскошный пузырь лопается. Рашель собирает с мордашки кусочки жвачки и отправляет в рот на дожуйку. – И где ты его тут найдёшь? – Спрашивает она. – Погляди по карте. Там всё нарисовано. – Я тебе кто – Семён Дежнёв? В картах ещё разбираться... – Рашель с недовольным видом щёлкает клавишами навигатора. – Тут столько всего... – Найди, где зелёный огонёк... Это мы. – Нашла. – Ну, и чего? – Ничего. Тут всё пусто. Последнее "чего-то" рядом с Гдетотамовкой было. Мы уже во-он как далеко. – Рашель показывает пальчиками, как далеко они от последнего чего-то. – А следующее... Возле поворота на Перекати-поле. Это ещё дальше. А где мы, тут ничего и нету. – Как это ничего? Вон огни какие-то... Много огней. Город какой-то. А ты говоришь – ничего! – А чего я? Это на карте ничего. Я же не виновата, что её какой-то дебил составлял. – Ой, Рашелька! Наверняка ты опять всё перепутала! – Да ничего я не перепутала! – Ну, ладно. Вон там поворот. Заедем в этот городок и поищем чего-нибудь. Автосервис какой-нибудь. "Понтиак" сворачивает на дорогу, ведущую к городку, и вскоре пролетает под огромным, нарядно подсвеченным транспарантом: КОТОЩЕЕВКА, МЕККА ТИКЛИНГ-ТУРИЗМА. КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ПОБЫВАТЬ ЗДЕСЬ ХОТЯ БЫ РАЗ В ЖИЗНИ.– Чего ещё за мекка? – Спрашивает Рашель, оглядываясь на уносящуюся вдаль оборотную сторону транспаранта: ПОБЫВАВ ЗДЕСЬ ОДНАЖДЫ, ВЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЕРНЁТЕСЬ.– А я чего – знаю? Наверно, сокращение какое-то. Международный еврейский конгресс комиксов и анимации. – А чего за тиклинг-туризм? А про такой не слышала. – Наверняка что-нибудь экстремальное. Заворачиваются в мокрые простыни и на морозе лежат. – Сейчас тепло ещё... – Вот именно. Видишь – никого и нет. А зимой небось не протолкнёшься. Всюду валяются. В простыни замотанные... Пенелопа и Рашель – близняшки, очаровательные блондинки двадцати одного года (Пенелопа – на пару минут старше). Сёстры выиграли несколько конкурсов песни и пляски в родной Старобесовке и решили попробовать силы в районной Гдетотамовке. Для первого раза результаты сносные – седьмое место из тридцати девяти. Конечно, сестрички расчитывали на большее, но пока сойдёт и так. Главное – заявить о себе. А победы ещё придут. Первое место досталось местному виртуозу, игравшему на баяне "Сказки Венского леса", одновременно жонглируя огурцами. Такому мастерству сложно что-то противопоставить. Длинные, золотистые косы сестёр спадают на плечи, электризуя ткань белых водолазок. Не лето уже, прохладненько по ночам! Зато безукоризненно гладкие стройные ножки сверкают белизной в ярких огнях Котощеевки из-под плиссированных мини-юбок. Прохлада – прохладой, а красота – красотой. - И чего же это за городок? – Спрашивает Рашель, приглядываясь к бегущим за окном нарядным коттеджам. - А я чего – знаю? ТЫ его на карте не нашла. Может, это какой-нибудь город-призрак... В полночь появляется и приманивает огоньками... - Пенелопка! Хватит пугать! Никакой это не призрак. Видишь – все улыбаются... Какой весёлый городок! Встречные мужчины действительно выглядят дружелюбно. Они махают им руками и улыбаются. Но вскоре сёстры обращают внимание на одну странность, от которой по их спинам пробегает холодок... - Ерунда какая-то... – Говорит Пенелопа. – Улыбаются, руками машут, а как ближе поглядят – сразу хмурятся и отворачиваются. - Может, им не нравится, как мы одеты? – Предполагает Рашель. – Может, они сектанты какие-нибудь... - Ага! Эти... му... мо... мымроманы! У которых много жён. Вот сейчас поймает нас какой-нибудь, в ковры завернёт – и в гарем! Я же говорю – город-призрак. - Многожёнцы? – Рашель взглядывает на Пенелопу. – Интересно... А давай останемся здесь и заведём общего мужа! А? Пенелоп? А то меня так пугает, что ты когда-нибудь выйдешь замуж и оставишь меня совсем одну... - А ты тоже замуж выходи. - Да я-то выйду! Но всё равно... Я же не могу без тебя... Давай за кого-нибудь одного выскочим. Пополам. А? Пенелоп? - Да погоди-ты! Вон, кажется станция техобслуживания...
svs: Вот и попаданцы выходят на сцену)
trickster: И вот так – всё время! Только к ним привыкать начнёшь, как они что-то там про себя понимают и остаются друзьями. Знаешь, сколько у меня таких друзей? Можно зафрахтовать рыболовный траулер и во все его морозилки вместо трески набить!27. Сногсшибательный эластан.- Вы только посмотрите! Сколько красивых платьев! – Воскликнула Полина, распахнув дверцу шкафа Варвары. – И все почему-то без рукавов... Это что? Твой новый стиль? - Здесь такие законы. Ничего не поделаешь. – Сказала Варвара. – Разве я не говорила? - Вот как! – Саркастически сказала Полина. – Сначала – мужчина имеет право щекотать любую женщину, какую увидит. Потом – женщина обязана носить то, что хочет мужчина. А что они завтра придумают? Заставят женщин босиком ходить? Или вообще голышом? Или к кухонным плитам прикуют? Или постановят, чтобы при виде мужчины женщина падала на колени и кричала: "Господин! Накажи меня!" Клёвый у вас городок! Продвинутый по самое не могу! - Да! Продвинутый! – Сказала Варвара, нахмурившись. – Город как город. Со своими порядками. Ещё по-лучше других! Полина заметила нечто новое во взглядах сестры: стремление подчиниться правилам, мнению большинства. Варвара защищала свой новый город, будто жила здесь с рождения. Конформизм стал её философией. ––– Вы не поверите, но "конформизм стал её философией" – из оригинала. Вот за что люблю Спира – нудит, нудит, "бесконечно гладкие подмышки" через строчку, а потом отмочит что-нибудь, что сразу кончаешь! ––– - Ну ладно, ладно. Без рукавов – так без рукавов. – Примирительно сказала Полина. – Я что – против? Наоборот! У меня есть кое-что, от чего ваши поражённые сексизмом мужички повыскакивают из штанов! – Она взяла свой стакан с водой и допила до донышка. – Клянусь, это – лучшая вода, что я пила! – Поставив стакан на ночной столик, Полина полезла в свой саквояж. Порывшись там сколько-то времени, она вытащила страшно сексуальное, в обтяжку, эластановое мини-платье. - Ты, Варусенька, погоди восторгаться... – Бурчала Полина, разворачивая и разглаживая своё чудо. – Вот увидишь его на мне – вообще от зависти умрёшь! - Уже умерла. – Сказала Варвара, которая и без полиуретана почти умирала от зависти к стройной фигурке сестры. Яков Лукич постучался в двери спальни. - Вы там в приличном виде? - Да. – Хором ответили ему. - Чёрт меня побери! – Сказал он, присвистнув и даже прищёлкнув пальцами от восхищения, когда вошёл. – Ты будешь в этом сегодня вечером? – Такова была непредвзятая оценка платьица, которое держала, прижав к себе, Полина. - Да... – Пискнула Полина голосом маленькой девочки, потупившись в притворном смущёнии. Яков Лукич окинул взглядом её фантастическое тело и голые руки, держащие платье. В его промежности вдруг стало тесно. Он увидел Полину совершенно по-новому. "Странно." – Подумал он. – "Прежде я никогда не испытывал к ней сексуального влечения. А теперь всё, о чём я могу думать, – это повалить её на кровать, защекотать до поросячего визга и затрахать до исступления. Или наоборот." В это время Жасмин одевалась в своей комнате. Она решила, что чёрное трико придётся в самый раз. Этой ночью она будет Эммой Пил. Она расчесала длинные, светлые волосы и собрала их сзади в большой хвост. Стягивая его широкой лентой, она подозрительно рассматривала в зеркале свои предательские голые подмышки. Неужели она и вправду стала щекотливей? Из-за этой воды... Она осторожно коснулась подмышки пальчиком и сразу отдёрнула его, словно обжёгшись. Кошмар! Это же ненормально! Раньше она никогда не могла щекотать саму себя! --- Эмма Пил – разведчица из британского телесериала "Мстители" (1961-69). --- - Всем пока! – Крикнул Яков Лукич от двери. - Пока! – Раздался общий ответ. И хихиканье из спальни жены. Варвара изнемогала от чёрной зависти к точёной фигурке сестры, пока Полина вертелась перед ней в своём оранжевом эластане, то и дело принимая картинные позы. Однако, когда Полина закинула руки за голову, восхищённо-тоскливое выражение на лице Варвары сменилось гримасой досады. - Что такое? – Спросила Полина. – Я что, располнела?! Ах! Это всё проклятые пончики! Стоит мне их увидеть, как я превращаюсь в зомби! - Нет. – Сказала Варвара. – К моему глубокому сожалению, ты не располнела. Пончики, да? Я пеку ужасно вкусные пончики... Тебе понравится. Абрикосовые... - Варька! Замолчи! Я даже от мыслей о пончиках толстеть начинаю! – Полина принялась ощупывать свою талию. – Ну, вот. Так я и думала. Складочка. Надо срочно подумать о чём-то низко-калорийном... Морковка-морковка-морковка! - Это складочка?! – Варвара непроизвольно коснулась своего животика, но сразу отдёрнула руки. – Ах, Полина... Не видела ты, какие бывают складочки... - Да?.. – Полина пригляделась к старшей сестре. – Ну если с ТАКИМИ складочками сравнивать... Ой, вот только не надо делать такое трагическое лицо! Заплачь ещё! Варвара! У тебя стиль такой! Ты – Хранительница Очага. Тебе складочки положены. Ты с ними красивая. А я – инструктор по йог-дэнсу. Мне нельзя. Меня выгонят. – Полина снова забросила руки за голову и повертела бёдрами, старательно присматриваясь ко всему, склонному к излишкам. – Уф... Показалось. Нет никаких складочек. Салатик-салатик-салатик... - Оливье. – Брякнула под руку Варвара. - Тфу на тебя! – Тотчас откликнулась Полина. – А если не складочки, то чего это ты так кривишься? – Подозрительно спросила она. - Да просто кое-кому пора брить подмышки. – Отозвалась Варвара. - Тю-у-у-у... Только-то... Опять ваши котощеевские заморочки. Между прочим, в столице многие предпочитают натуральный стиль. У меня был любовник, эко-анархист, так он вообще у меня бритву отобрал. "Я, – говорит, – хочу тебя такой, какая ты есть." А во время секса зарывался лицом в самую шёрстку – ну, не подмышками, сама понимаешь, – рычал оттуда и называл меня "зверунчик". Он потом к одному мастеру верховой езды ушёл. А тот весь заросший – одни глаза из-под папахи горят. И всё. Увидел его в цирке мой анархист и влюбился. "Прости, – говорит, – Полина. Я только теперь понял, чего на самом деле хочу." И вот так – всё время! Только к ним привыкать начнёшь, как они что-то там про себя понимают и остаются друзьями. Знаешь, сколько у меня таких друзей? Можно зафрахтовать рыболовный траулер и во все его морозилки вместо трески набить! - Ну, до нас эта мода пока не докатилась. – Заметила Варвара. – И вряд ли докатится. Так что можешь не беспокоиться насчёт эко-анархистов. - Это наверняка. – Вздохнула Полина. – В Красной Книге они у вас явно не значатся. Отстрел открыт в любое время года. А с вашими помешаными хиппи шутки плохи, это я уже поняла... Ну-ка покажи ещё раз свои подмышки! А то я в тот раз толком не рассмотрела... Варвара молча сложила руки за головой. - Ничего себе. – Сказала Полина. – Можно потрогать? Варвара кивнула, заранее улыбаясь тому, что её ожидало. - Чёрт побери, Варюшка! Какая ты щекотливая стала на старости лет! - Стоило пальцам Полины коснуться её гладкой кожи, как Варвара захихикала и отступила, корчась в попытках удержать руки сцепленными на затылке. - Похоже на то. – Сказала она. – По-крайней мере, с тех пор как я здесь. Может, потому, что меня щекочут чаще, чем когда-нибудь? - Что – чаще, чем в детстве?! Помнишь, что было по утрам в субботу? – Пальцы Полины впились в варварины бока. - Да-а-а-а!!! – Завопила Варвара, отскакивая и хватая сестру за руки, чтобы убрать их подальше от рёбрышек. Полина прекратила озорничать и стала стаскивать через голову своё дивное платьице. На голове платье слегка застряло, чем не замедлила воспользоваться Варвара. - Ути-ути-ути... – Заворковала она, щекоча невыносимый в своей идеальности животик Полины. - И-и-и-и-их!!! Варька!!! – Полина мгновенно взорвалась хихиканием, сгибаясь пополам и дёргая запутавшимися в платье руками. - Ни одного лишнего пончика, да? – Сладко напевала Варвара. – А если обеими руками? - Ни-ни-ни-ни-ни-ни-ни-ни-ни!!! – Заверещала Полина, упала на колени и, наконец, стянула платье с головы. - Ох, Варвара.... Какая ты коварная... Ты же старшая сестра! Должна обо мне заботиться, помогать, если я в чём-то, как всегда, запуталась! А не нападать подленько, когда я беспомощная! Кажется, я здесь тоже щекотливее становлюсь... Ужас какой-то! Оставшись в лифчике и трусиках, Полина принялась рыться в своей сумке. Вскоре она выкопала оттуда крем для бритья, а спустя какое-то время – и бритву. Варвара, не торопясь, перебирала свои платья в шкафу. Ничего подобного платью Полины здесь не было. Да и быть не могло. "Она права. – Вздохнула Варвара. – Не мой стиль..." - Хи-хи-хи... Холодный... Щекотно... – Послышалось от зеркала, где Полина наносила крем на кожу подмышек. – Наверное, это у нас с тобой наследственное. И в детстве щекотки боялись как маньячки, а с годами – так только ещё больше... Варвара взглянула на Полину, осторожно орудующую бритвой. До шестнадцати у неё вообще волосы на теле не росли – с нежностью подумала Варвара. Да и потом – совсем редкие, тоненькие, недлинные. Потому она на них особо и внимания не обращает – бреется раз в месяц, наверное. Не то, что у Варвары – чёрные, густые – лес какой-то. Как хорошо, что она от них, наконец, избавилась... Полина смыла остатки крема и тщательно осмотрела результаты своей работы. Сгодится. Теперь чуточку попудрить... Ну, вот. Теперь она готова ко всему, что может преподнести этот город.
Коракс: Прочитал очередную часть)) trickster как всегда, все круто, очень добротный и живой эпизод, отлично вписанный в общий сюжет. Причем этот эпизод отличается рядом шикарных фраз, которые, возможно, достойны стать мемами)) Кстати, я не стебусь нисколько, поймите правильно. Просто они мне реально очень понравились: Конформизм стал её философией Страшно сексуальное Вы там в приличном виде? Пискнула голосом маленькой девочки В его промежности вдруг стало тесно Защекотать до поросячего визга и затрахать до исступления Восхищённо-тоскливое выражение на лице Проклятые пончики! Стоит мне их увидеть, как я превращаюсь в зомби! Рычал оттуда и называл меня "зверунчик" Еще раз - это не стеб))) Я талант Трикстера очень уважаю.
Лея: Да, мощная глава, присоединяюсь)) Комедия с конформизмом - это наше все))
trickster: Коракс пишет: Просто они мне реально очень понравилисьСпасибо! Тронут). Вот, если интересно, оригиналы. - Конформизм стал её философией. - Barbara was defending her new town - her new philosophy. Похоже, я ошибся в сноске. Моей фразы в оригинале нет. Только слово "философия". Сноска возникла на стадии редактирования, почему-то я был уверен, что просто перевёл оригинальную фразу... - Страшно сексуальное - very sexy Заменил "очень" на "страшно") - Вы там в приличном виде? - Are you decent in there? Ну, а как это ещё перевести? - Да! - Пискнула Полина голосом маленькой девочки. - Yes, - said Pam in a little girl voice. Почти буквально... - В его промежности вдруг стало тесно. Он увидел Полину совершенно по-новому. - His crotch became instantly tight as he looked at Pam in a whole new way. Буквальный перевод. - А теперь всё, о чём я могу думать, – это повалить её на кровать, защекотать до поросячего визга и затрахать до исступления. Или наоборот. - Now all I can think about is holding her down and tickling the shit out of her while I fuck her brains out. Непростая для перевода фраза. Фразеологизмы, будь они не ладны. Заставить себя перевести буквально "выщекотать из неё дерьмо, выТРАХивая из неё мозги" я не смог. Кстати, надо писать "поросячьего". Не доглядел... - Однако, когда Полина закинула руки за голову, восхищённо-тоскливое выражение на лице Варвары сменилось гримасой досады. - Pam lifted her bare arm up to pose with her hand behind her head but noticed Barbara staring at her underarm and frowning. В оригинале Варвара просто хмурится. - Что такое? – Спросила Полина. – Я что, располнела?! Ах! Это всё проклятые пончики! Стоит мне их увидеть, как я превращаюсь в зомби! - Whatsa matter? - she asked. - Am I fat or something? В оригинале сразу после этого сёстры переходят к обсуждению подмышек. Пончики, складочки, салатики и эко-анархисты - моя отсебятина. Развил тему. - Рычал оттуда и называл меня "зверунчик". И это тоже)
Коракс: - Barbara was defending her new town - her new philosophy. По-моему, у тебя отлично эта фраза переведена. Звучит лучше, чем в оригинале. - Are you decent in there? Ну, а как это ещё перевести? Так как можно же не обязательно дословно. - Да! - Пискнула Полина голосом маленькой девочки. - Yes, - said Pam in a little girl voice. Вот тут я не знаю. Пищать дословно это вроде pipe, но смысл не тот вообще. Видимо, в английском такие вещи требуют уточнения (каюсь, не разбираюсь в таких тонкостях). while I fuck her brains out А это и означает "затрахать до смерти". Так что здесь в точку.
Лея: trickster Хочу заметить только одну вещь) Когда ты впускаешь читателя в свою кухню, на мой взгляд, нарушается некая магия, которая присутствует при чтении рассказа. По сути, мы ведь остаемся в неведении, как ты переводил, что привнес своего, а что является частью самого источника-оригинала. Понятно, что перевод является авторским с привнесением в него многих эксклюзивных фишек от переводчика, можно этим фактом и удовлетвориться вполне. Это на мой субъективный взгляд, конечно).
trickster: Лея пишет: Когда ты впускаешь читателя в свою кухню, на мой взгляд, нарушается некая магия, которая присутствует при чтении рассказа.Ты права, конечно. Иногда трудно удержаться.
Коракс: А мне иногда такое нравится - посмотреть, как создавалось то или иное произведение, какие там были задумки, трудности в процессе.
trickster: При таких бёдрах и такой груди, до твоей талии ни один взгляд не доберётся. Все будут или выше смотреть, или ниже. А у тебя и там, и там – всё в таком порядке, что, глядя на это, становится трудно дышать. Я сама с трудом удерживаюсь, чтобы тебя не ущипнуть, такая ты аппетитная. Словно тарелочка с пончиками – такими мяконькими и горяченькими, что хочется все сразу схватить и съесть! Мне прямо завидно. Мучаешься, мучаешься, на диетах сидишь, а ты всё равно самая красивая! Может, думаю, ну её – эту йогу! Найду какого-нибудь инженера, выскочу за него, нарожаю детишек, располнею, сиськи наем как у тебя... Научишь пончики с абрикосами печь?28. Хиппи на дорогах. Озираясь вокруг и болтая без умолку, Пенелопа и Рашель дотянули на своём жалобно помигивающим аварийным индикатором "понтиашке" до котощеевской автозарядки "РосЭлектро" и забибикали во всю ивановскую. Давид Вениаминыч, здоровенный, смуглый мужик лет сорока, вышел к машине, стягивая толстые резиновые перчатки. Он улыбнулся, увидев сквозь переднее стекло, что за милашки к нему пожаловали, но подойдя ближе, нахмурился. - Да что такое? – Вздохнула Рашель. – Они ведут себя, будто мы – какие-то беглые каторжанки и у нас обрывки цепей отовсюду свисают... - Чё, девчонки, нездешние, а? – Спросил Давид Вениаминыч. - Не а. – Сказала Рашель и принялась выдувать восхитительный розовый шарик из своей жевачки. - Да вы не беспокойтесь. – Сказала Пенелопа. – Мы скоро уедем. Нам бы только узнать, чего это у нас тут помигивает. - Мы никого не убьём. – Добавила Рашель, мастерски втянув шарик обратно. Давид Вениаминыч нервно огляделся. - А чего такое? – Спросила Рашель, не скрывая раздражения. – Чего вы такие все дёрганые? - Мы тут люди простые, до чужих непривычные... – Ответил Давид Вениаминыч, опасливо озираясь. – У нас тут правила свои, строгие... Кто их не сполняет, того, значить... - А как же "мекка туризма"? – Спросила Пенелопа. – Мы на въезде видели... - Ну, это... Туристы-то – это, значить, одно. Туристы значок на одежде носють. Звезду, значить, о четырёх концах. Внеся, стал быть, соответственный взнос в городской бюджет. Тогда, значить, можно. А у вас-то её и нетуть... Вот, значить... Но ежели вы наличкой заплатитё... - Наличкой?! – Хором воскликнули сёстры, возмущённые таким неприкрытым грабежом. У входа на зарядку внезапно полыхнули огни полицейской машины. Девушки ахнули от неожиданости и обернулись. - Это что? Это за нами? – Изумлённо сказала Пенелопа. Полицейские подошли к машине с обеих сторон и потребовали предъявить айдишники. - А чего мы сделали-то, граждане начальники? – Спросила Рашель, хлопая ресничками. – Мы не виноватые ни в чём! Полицейский пробил на своём планшете их карточки и пристальным, укоризненным взглядом воззрился на девушек. - Да вы, гражданочки, никак близнецы будете? – Промолвил он после долгого, тягостного молчания. - Ага! - Ответили ему в унисон. Полицейский вновь замолчал, глядя на девушек так, словно они только что признались в перевозке особо крупной партии кокаина. - Понятненько... – Сказал он, наконец. – Придётся проехать с нами. - Чего это?! – Хором воскликнули девушки. - Злонамеренное нарушение формы одежды в общественном месте группой лиц по предварительному сговору. Вы можете хранить молчание, но это вам не поможет. Вылезайте. - Чего нарушение? Формы одежды?! – Изумлённо выдохнула Пенелопа. - Давайте, дамочки. На выход. Шарапко! Браслеты! - Сволочи! – С чувством сказала Рашель, открывая дверцу. – Консерваторию кончить не дадут... 29. Шпионка. - Жасмин? – Крикнула Варвара с порога. – Убедись, чтобы к двенадцати Вольдемар был в постели! И сама до поздна не сиди! Варвара и Полина выглядели очаровательно. Эластановые платья в обтяжку были на обеих: оранжевое на Полине, красное – на Варваре. - Да кто там будет высматривать твои малюсенькие складочки! – Убеждала Полина. – При таких бёдрах и такой груди, до твоей талии ни один взгляд не доберётся. Все будут или выше смотреть, или ниже. А у тебя и там, и там – всё в таком порядке, что, глядя на это, становится трудно дышать. Я сама с трудом удерживаюсь, чтобы тебя не ущипнуть, такая ты аппетитная. Словно тарелочка с пончиками – такими мяконькими и горяченькими, что хочется все сразу схватить и съесть! Мне прямо завидно. Мучаешься, мучаешься, на диетах сидишь, а ты всё равно самая красивая! Может, думаю, ну её – эту йогу! Найду какого-нибудь инженера, выскочу за него, нарожаю детишек, располнею, сиськи наем как у тебя... Научишь пончики с абрикосами печь? Волосы сестёр были тщательно уложены, чтобы создать впечатление, что они сами по себе так рассыпались. Косметика была безупречна. - Да, мам! – Крикнула Жасмин из своей комнаты. Готовая к шпионским подвигам, она свернулась в креслице, ожидая, когда мама и тётя, наконец, уйдут. * * * Жасмин ещё раз оглядела себя в зеркале. Она залюбовалась своим чёрным трико, так сексуально обтягивающем тело, и, не удержавшись, ласково провела руками от груди до бёдер. Её волосы были собраны сзади и стянуты в толстый хвост. Она провела по волосам, проверила ленточку. И замерла, не отрывая глаз от зеркала. Только недавно она начала понимать, что красива. Кожа рук и подмышек была идеальна, в проймах чёрной маечки явственно виднелись живописные склоны грудей. Неудивительно, что те мальчишки в кафе так набросились на неё. У них и теперь, наверное, головы кружатся от воспоминаний. Она провела ладошками по своей груди, пощекотала открытые местечки и вздрогнула, отдёрнув пальчики. - Чёрт! – Прошептала она. – Что со мной творится в последние дни?! Я и не думала, что можно так этого бояться! Она подумала про Аманду. Такая красивая! Почти как мама! Она вспомнила, как один посетитель, здоровенный лось, пощекотал Аманду подмышкой, когда та ставила перед ним поднос. Аманда отскочила и так взвизгнула... Она была такой милой в тот момент... Такой хорошенькой, что Жасмин словно кто-то уколол между ног. Тогда она не обратила на это внимания... Но теперь, вспоминая, она снова почувствовала это покалывание. - Космос бескрайний! – Прошептала она сама себе. – Я что – возбуждаюсь, глядя, как щекочут Аманду?! Да что со мной?! Как ни странно, это удивительное открытие ничуть не напугало её, скорее – показалось забавным. Вольдемар смотрел кино по стерео. Фильм был про шпионов. Проходя по комнате за спиной брата, Жасмин улыбнулась этому совпадению. Она увидела красивую женщину в позолоченном платье, с привязанными над головой руками. Двое мужчин в чёрных костюмах что-то выпытывали у неё, щекоча её голые подмышки пёрышками. Шпионка истерически хохотала и упрашивала мужчин остановиться. - Я не понимать, что вы хотеть! Я – сотрудник посольство! Я иметь иммунитет! – Верещала сотрудница иностранной разведки. - Слыхали, товарищ майор? Иммунитет какой-то выдумала! - Ты погоди, Егоров... Она тебе и не такое расскажет... А вы, госпожа хорошая, не разоряйтесь. Мы к вашему иммунитету с полным почтением. Мы его не нарушаем. Связал вас собственный муж, с целью выполнения супружеского долга в особо извращённой форме. Мы ежели что – представим обширную коллекцию видеоматериалов, демонстрирующих различные аспекты ваших супружеских отношений, – и тех, которые были, и тех, которые мы сами намонтировали. А то, что супругу вашему в разгар исполнения долга кирпич на голову упал, это мы ни причём. Это архитекторы что-то не рассчитали. А мы так только – мимо проходили. Глядим – дама в беде. Плачет, на помощь зовёт. Дай, думаем, задержимся. Рассмешим её, чтобы не печаловалась. Где тут нарушение иммунитета? А про шифр от сейфа – это мы у вас просто заодно выспрашиваем, для поддержания беседы. Так что? Насчёт шифра? Колоться будем? Или дальше вас веселить? Хорошо! Мы только за! Егоров, нежнее с дамой... Ты не тычь, ты води туда-сюда потихоньку... К своему стыду, Жасмин вновь ощутила знакомые покалывания. Она поспешно отвернулась от экрана. Вольдемар блаженно улыбался, представляя на месте шпионки неназванного государства то Аллу Диновну, то Марфу Васильевну, а себя – раздвоившимся в доблестных агентов госбезопасности. Затем, не в силах решить, кому преподнести яблоко своей любви, он стал представлять обеих – сидящими бок о бок в разгромленном гостиничном номере, с руками, связанными над головой. Мысль о возможности щекотать их одновременно привела ребёнка в восторг. - Я ухожу. – Сказала Жасмин, вырвав Вольдемара из страны сладких грёз. – С тобой всё будет в порядке? - Да! Не волнуйся! – Ответил мальчик. Он обернулся и только теперь увидел сестру в её интригующем наряде. – Ого! Какая ты сегодня... – Восхищённо сказал он. – Куда ты на ночь глядя? Оставайся! В шпионов поиграем... - Я тебе поиграю! – Засмеялась Жасмин. – Вернусь ещё до родителей. Веди себя хорошо и никуда не ходи. Хорошо? - А что мне за это будет? - Чего?! - Что я получу за то, что мама с папой ничего не узнают? - Вот свинёныш! А чего ты хочешь? - Шпионку. Одетую как ты сейчас. И послушную. - Паршивец! Ладно. Веди себя как следует и будет тебе шпионка. - Не волнуйся. Я отсюда ни ногой. Буду кино смотреть. Воздух был тёплый, совсем не осенний, когда Жасмин скользнула из дома в ночь.
trickster: Нет, дамочки... И Холмидзе-то – человек страшный... Как пенсне своё напялит и давай протокол заполнять! Упрашивай его, плачь – всё без толку! А Ватерзон – тот вообще зверь! Все уложения наизусть помнит, как начнёт шпарить – всё, сушИ сУши! За любую ерунду упечёт на всю жизнь оставшуюся! То ли дело мы с Шарапкой! Наивные идеалисты! Добротой и любовью преступность искореняем. А вот и он – Шарапко! Водички вам принёс! Не полицейский, а Флоренс Найтингейл в штанах!30. Закон и порядок.Пенелопу и Рашель втолкнули в комнату для допросов в полицейском департаменте Котощеевки. - Ну что, дамочки? Будем протокол на вас составлять… - За что протокол? – Воскликнула Пенелопа. – Мы не сделали ничего! - А в антиобщественном виде по городским улицам кто фланировал? Я фланировал? Или может, сержант дозорно-постовой службы Шарапко фланировал? Нет, барышни хорошие. Вы антиобщественно фланировали. О чём имеются свидетельства ряда лиц, просигнализировавших о творимых вами беззакониях. Здесь вам не Старобесовка!!! Не Свистоплясовка какая-нибудь, чтобы в чём попало по улицам шляться! У нас город приличный. Мы здесь безобразий и отступлений от установленной формы одежды не потерпим! - Но мы же не виноваты! У нас машина поломалась! – Робко возразила Пенелопа. Рашель, храбрившаяся поначалу, изображая старую каторжанку, здесь, в этой ужасной камере, даже пикнуть боялась. - Неудовлетворительное состояние средств автотранспорта не освобождает от уголовно-административной ответственности! Пункт тридцать два, параграф пять муниципального уложения о правопорядке. Своевременно надо автотранспорт в техосмотр сдавать. А за ношение одежды с длинным рукавом полагается штраф от двадцати пяти минимальных окладов. Пункт двадцать восьмой, параграф три того же уложения. Плохи дела ваши, дамочки... Крепко вы вляпались... Двадцати пяти минимальных окладов на ваших изнурённых кредитами счетах, я полагаю, нету? Нету... Вы в своей Старобесовке таких деньжищ сроду не видывали... Значит, применяем параграф четыре – общественные работы на срок до пяти месяцев... В бане нашей городской отбывать будете... Полицейские переглянулись и покатились со смеху. - Ой, вы там отбудете! Впечатлений масса гарантирована! Девушки, сидевшие на неудобных стульях, понурили головы и только пытались натянуть свои юбочки на коленки, которые с нескрываемым удовольствием разглядывали служители закона. - Мы не хотим в баню... – Захныкала Пенелопа. – За что нас в баню?! - А что же вам? – Живо поинтересовался полицейский. – Талоны на усиленное питание? Совесть надо иметь! Дети малые видеть вас могли в этих... – Он с отвращением указал на их белые водолазки. – Каков пример! Нет, ты погляди на них, друг и товарищ Шарапко! - Бачу, товарышу Щеглоу! – Подал голос второй полицейский. – Зовсим совисти у людэй нэ стало! Поднявшись со стульев, полицейские приблизились к перепуганным девушкам. - Встать!!! – Страшно заорал Щеглов. Пенелопа и Рашель подпрыгнули от ужаса. Они едва стояли на дрожащих ногах. - К стене!!! Девушки поспешно отступили к стене. Только теперь они заметили в ней какие-то крепления, страшно похожие на кандалы. Эти изверги устроили здесь камеру пыток! - Не делайте нам больно! Пожалуйста! – Расплакалась Рашель. - Да нэ... Боляче робыты нэ будэмо... – Успокоил Шарапко. – Так тилкы, для смиху... - Руки вверх, преступные гражданочки... – Процедил Щеглов. Девушек заставили стать спиной к стене, вытянули их руки над головой и защёлкнули в прикреплённых к стене наручниках. Затем, такими же браслетами, прикрепленными к стене у пола, сковали им лодыжки. Девушки дрожали, не в силах поверить, что в недрах обыкновенного полицейского участка могут таиться такие средневековые ужасы. Они боялись даже представить, что с ними могут сделать. Полицейские-садисты откровенно наслаждались страхом в глазах своих жертв, смакуя и растягивая сладость предвкушения. - Ты подывыся, Щеглоу, яки гарны дывчата... – Нарушил тишину неисправимый романтик Шарапко. – Нияк нэ можу выришыты, яка з ных мэни бильше по сэрцю... - Шарапко, очнись! Это близнецы! Пока будешь решать, какая лучше – смена кончится. Холмидзе с Ватерзоном явятся – всех дивчин себе заберут! Кончай таращиться, давай ножницы сюда. Будем закон-порядок наводить... Шарапко порылся в ящике стола и протянул Щеглову огромные и ужасно острые на вид ножницы. Девушки забились от ужаса, уверенные, что жить им осталось совсем чуть-чуть. Полицейский пощёлкал кошмарным орудием и мерзко ухмыльнулся. - Ну вот и всё, гражданочки. Пришёл конец вашей преступной деятельности в нашем тихом городке... Будем вас резать и кромсать до полной законопослушности... Изверг с ножницами подошёл к Пенелопе, не сводившей с него широко распахнутых глаз. Ножницы подцепили краешек её рукава и несколькими умелыми надрезами вспороли его до самого плеча. - Вы, гражданочки, нам ещё спасибо скажете... – Приговаривал портной-самоучка, отрезая отстатки рукава от водолазки. – Вот придут с утра товарищи наши Холмидзе с Ватерзоном... Ай, – скажут, какие хорошие, приличные и симпатичные девушки... За что вы, шакалы, их арестовали и в тюрьму посадили, будто преступниц каких? ТАК скажут? А, Шарапко? – Полицейский принялся за второй рукав. - Звидкы ж я знаю, що воны скажуть? – Отозвался второй полицейский, с интересом наблюдая за работой товарища. - Так и скажут, Шарапко. Не сомневайся... А что мы им ответим? – Щеглов перешёл к Рашели и занялся её рукавами. - А що мы йим скажемо? Так вже выйшло – ось що скажимо... - Э, нет, друг Шарапко... Мы им скажем: уж чей бы барашек мычал, а твой помалкивал, дорогой наш товарищ Холмидзе... Мы ведь тоже в душе – джигиты! Сердца у нас горячие – хоть шашлык на них жарь. Как красивую женщину увидим – ничего поделать с собой не можем – сразу воруем её – и в отделение тащим. Ну а дальше профессиональный инстинкт срабатывает – оформляем протокол и шьём дело. Полицейские-садисты отступили и с удовольствием таращились на плоды рук своих. Близняшки безутешно рыдали, стараясь не думать, что может последовать за этим. С грубо обрезанными рукавами и дрожащими коленками под короткими юбочками Пенелопа и Рашель были чудо, как хороши. - Дамочки! Нельзя столько плакать, организм обезводится! Шарапко! Беги на кухню, тащи воды нашим арестанткам, пока в конец не иссохлись! - Водычки? Це можна! Це мы швыдко! – Гнусно ухмыляясь и хитро подмигивая, полицейский вышел из комнаты. - Повезло вам с нами, гражданочки... – Щеглов присел на край стола. – Добряки мы с Шарапкой. Сами удивляемся – как нас, таких нежных и дружелюбных, в полицию-то взяли. Просто конкурс был – два человека на пятнадцать мест. Так мы и прошли... Вроде и понимаем, что закон есть закон. Строгость быть должна! А рука не поднимается... Сами видите – ничего мы на вас не шьём, а наоборот – порем! Да и то – в сугубо портняжном смысле. Ваше счастье, что Холмидзе с Ватерзоном завтра дежурят! От этих бюрократов вы бы так легко не отделались... Нет, дамочки... И Холмидзе-то – человек страшный... Как пенсне своё напялит и давай протокол заполнять! Упрашивай его, плачь – всё без толку! А Ватерзон – тот вообще зверь! Все уложения наизусть помнит, как начнёт шпарить – всё, сушИ сУши! За любую ерунду упечёт на всю жизнь оставшуюся! То ли дело мы с Шарапкой! Наивные идеалисты! Добротой и любовью преступность искореняем. А вот и он – Шарапко! Водички вам принёс! Не полицейский, а Флоренс Найтингейл в штанах! Шарапко явился с радостной улыбкой на лице и большим стаканом, в котором торчала весёленькая оранжевая трубочка. Щеглов сидел с умильной рожей и смотрел, как "Флоренс Найтингейл" поит девушек. - Ще хочетэ? – Обратился к близняшкам ангел милосердия. Рашель робко кивнула. Ей было очень страшно, но вода оказалась такой холодной и освежающей... Шарапко вышел и скоро вернулся с новым стаканом. Измученные девушки мигом выпили и его. Полицейские переглянулись с довольным видом, Щеглов взглянул на часы, словно засекая время. - Эх! Недоработали мы с тобой! – Воскликнул он, переведя взгляд на девушек. Полицейский подхватил ножницы, приблизился к Пенелопе, вытянул из-под юбки заправленный в неё низ водолазки и, примерясь, принялся укорачивать её парой сантиметров выше пупка. Девушка замерла в напряжении и только тихонько повизгивала от прикосновений холодного металла, время от времени дёргаясь и хихикая от щекотки. - Слыхал, Шарапко? – Щеглов обернулся к напарнику. – Какая чувствительная у нас барышня! Только тронь её – сразу пищит и хихикает. - Тут ты правый, дорогый товарышу Щеглоу. – Со смехом отозвался Шарапко. – А як запыщыть вона, якщо ще почекаты хвылынку-другу! - Да тут, сдаётся мне, и хвылынки не надо. Такие к употреблению всегда готовы! - Нэ поспышай, друже Щеглоу. Нэ думай про сэкунды звысока! Ты краще покы в иншой дывчины окоротить сорочку. Дуже вже нэ тэрпыться мэни поглянуты на йии пупочэк... - Шарапко! Ну что ты как дитя! Не видишь? Девки – близнецы! Одинаковы с макушки до пяток. Каков у одной пупок, таков и у другой. – Щеглов принялся укорачивать водолазку плачущей Рашель. - Воно, може, звычайно, и так. А всэ-такы хочу я це побачиты своими очами… - Да вот он. Бачь – не хочу! – Щеглов отступил, довольный проделанной работой. – Один к одному! Шарапко приблизился, с интересом вглядываясь в открывшиеся его глазам девичьи пупки. Не удовлетворившись внешним осмотром, сотрудник полиции протянул указательный палец к пупочку Рашели и слегка пощекотал его. - А-а-ах-х-х!!! – Раздалось в ответ. - Вот звуки, которые мне нравятся. – Сообщил напарнику Щеглов. – Сразу видать, что перед нами – здоровая молодая девушка, в которой пробуждается гражданское сознание. А то "хны-хны, хны-хны"... Тоска как в драмкружке! Шарапко между тем тщательно осматривал подмышки задержанных. - Добрэ, добрэ, нэпогано... – Приговаривал он. - Да. Тут наши гражданочки не подкачали. – Заметил Щеглов. – Подмышки выбриты на совесть. Здесь они умницы. А то бы ещё под одну статью угодили.
trickster: Во всяком случае, слово "щекотно" имеет больший шанс разжечь в мужчине пламя, чем "идиот", "нахлебник" и "пьяная скотина". Хотя "пьяная скотина" тоже иногда срабатывает. Но это на любителя, тут можно не угадать. А вот "щекотно", произнесённое соответствующим тоном, гарантированно вызовет нежность. Другое дело – как она, эта нежность, будет проявляться... Тут тоже – на кого нарвётесь... И если вы не хотите оказаться на месте Рашели и Пенелопы, заклинаю вас, милые девушки: остерегайтесь выходить на улицы Котощеевки в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно…31. Оборотни в погонах.Шарапко чуть не носом влез подмышку Пенелопе. - Краса... Якый Бэльвэдэр це вылипыв... - Какой надо, такой и вылипив... – Перебил Щеглов. – Природа постаралась. Чего восторгаться, когда можно воспользоваться? - Дяденьки полицейские! – Умоляла Пенелопа. – Отпустите нас! Мы больше не будем! Честное-пречестное! Мы сразу уедем и больше никогда-никогда не вернёмся! - Уж это точно. – Рассмеялся Щеглов. – Смоетесь при первой возможности. А мы с вами ещё не закончили! Правильно говорю, Шарапко? - Вирно кажешь! Мы ще тилькы почали! - Вот видите. Шарапко ещё только во вкус вошёл. А вы уже на выход рвётесь. Не хорошо, не вежливо! Мы пока только внешне вас в должный вид привели. А внутренний, моральный облик, что же – так оставить? Нет, гражданочки! Воспитывать вас придётся. К духовности приобщать. - Ось и я кажу! Куды вы бэз духовнисти пидэтэ? - Мы с Шарапко это вместе любим делать. – Сказал Щеглов, подходя к Пенелопе, возле которой, пожирая её взглядом, уже стоял Шарапко. – Как напарники. Сработались так, что и слов не надо. - Ни. Слив нам нэ трэба. – Подтвердил Шарапко. - ЧТО делать? – Холодея, спросила Пенелопа. - Щекотать!!! – Заорал Щеглов. - Лоскотаты!!! – В унисон завопил Шарапко. Коллеги бросились на Пенелопу и с обеих сторон всеми пальцами разом вцепились ей в бока. Девушка завизжала так громко, что полицейский тандем на долю секунду остановился, оглушённый шумовым ударом. Но доблестные служители порядка быстро пришли в себя и набросились на Пенелопу с новой силой. Она даже не смеялась, только визжала и визжала, почти без остановок. Мало того, что она ужасно, невыносимо боялась щекотки, мало того, что всё это началось так неожиданно, но её ещё и щекотали так сильно, что она могла только дико визжать. - Щекотики-щекотики-щекотики-щекотики-щекотики... – Без конца бормотали сотрудники правоохранительных органов, толстыми пальцами бегая вверх-вниз по бокам Пенелопы. Девушка билась, корчилась, хохотала, умоляла и упрашивала. - Пожа-пожалуйста-ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Не на-а-а-адо!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ти-хи-хи-хи-хи!!! Нет... Нет... Не-е-е-ет!!! Хватит, пожалуйста!!! Ха-ха-ха-ха!!! - Перестаньте! – Закричала Рашель. – Вы же убьёте её! - Та ни! Та хто ж так помирае? – Возразил Шарапко, вдохновенно поигрывая всеми десятью пальцами по рёбрышкам Пенелопы. - Вон как хохочет! Всякому видать, что гражданочка отлично проводит время. – Добавил Щеглов, не отставая от коллеги. - Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Не-ет! Не-ет!!! Хватит!!! – Умоляла Пенелопа, извиваясь в лапах полиции и хохоча во всё горло. Пальцы полицейских потихоньку подбирались к подмышкам девушки, когда Шарапко внезапно объявил: - Пани та пановэ! Козацька народна писня... "Цок-цобэ"! - Давай, Шарапко! – Поддержал товарища Щеглов. – Жги народное! С песней и работа спорится! Лихо отплясывая пальцами по бокам и подмышкам Пенелопы, Шарапко запел неожиданно высоким для своей тучной комплекции голосом. Я рукы здиняв до нэба, Видразу роздил жинку И дрынь свий зовсим нэпоганый Засунув жынцы мыж ныг. Я выпыв видро горилки И записався в козакы. За мыр по усий планэти Я душу в ломбард знэсу! Потим потэклы слёзы, Як навэсни тануть снигы. Я згадав станицю ридну И маму згадав свою. Я выхопыв з пихов шаблю! И осидлав конячку! И на конячци бурой В степ, та степ поскакав... Цок-цобэ, цок-цобэ... Цок-цобэ, цок-цобэ... Под звонкие трели девичьего визга и хохота, песня лилась легко и раздольно, словно не было вокруг серых стен полицейского участка, а пролегла на многие вёрсты во все стороны бескрайняя степь, и упитанные молодчики в синих рубахах обернулись лихими разбойными детинами, умыкнувшими с околицы оказавшегося по пути села парочку красных девиц, и теперь, вдали от посторонних глаз, тешащих свои сердца, развлекаясь с прелестными пленницами. Эх, фольклор, птица-романтика! Что за буйная головушка вас придумала? Впрочем, многое ли изменилось с тех эпических времён, когда трава была высока, а ключевая вода не отдавала синтетикой? Разве что – красны девицы освоили пару-тройку новых приёмов для горячения крови потенциальных умыкателей, да добры молодцы поразнообразили свои похотливые прихоти, плюс, понятное дело, культура и общественная нравственность пришли в ещё больший упадок, а прозаики навострились писать лирические отступления. А так – всё по-прежнему. Шарапко и Щеглов остановились передохнуть. Пенелопа жадно глотала воздух. Её никогда не щекотали так сильно, тем более – связанную, лишённую возможности уворачиваться и отбиваться. Стокгольмский синдром нахлобучил малютку. - Спасибо, – всхлипнула, она, немного отдышавшись, – что вы перестали меня щекотать, я... – Что хотела сказать бедная девушка, читателю придётся додумывать самому, потому что, услышав команду "щекотать", гнусные садисты бросились на Пенелопу как дикие козлы на нежный, едва распустившийся горный цветок. Толстые пальцы правоохранителей неистово копошились в нереально щекотливых девичьих подмышках. - А-а-а-а-а!!! Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а!!! Не-е-ет!!! Не надо-хи-хи-хи!!! – Вот всё, что могла сообщить Пенелопа о своих непередаваемых ощущениях. Щекотка переполнила её до краёв. Она билась и вертелась со всех сил, но две пары наручников, вытянувших её тело вдоль стены, сделали девушку совершенно беспомощной и отдали в полную власть мучителей. Подмышки всегда были её щекотливой ахиллесовой пятой. Они с сестрой частенько играли в такие игры, пока были детьми, но никто ещё не щекотал её с таким садизмом. Пенелопа вообще не представляла, что способна дойти до подобного исступления. Напряжение её нервов было невыносимо. Всё, что она могла, – зажмуриться и безудержно хохотать. - Перестаньте! Перестаньте! Пожалуйста! – Умоляла Рашель, стараясь не думать, что изверги могут переключиться на неё. Ей было очень страшно, но видеть, как мучают сестру, было выше её сил. Пусть она в десять раз щекотливее Пенелопы – всё равно! Пусть лучше её щекочат! - Щеглоу! Ты це чув? Ий моя писня нэ сподобалася! - Да не, Шарапко. Уймись! Песня твоя ей наверняка пришлась по душе... Просто гражданочка не может примириться с таким фактом, как привлекательные мужчины, не обращающие на неё никакого внимания. - Вирно кажешь, друг Щеглоу! Мы зовсим забулы про нашу другу полонянку. Здается мэни, що пора пэрэрваты наши потихы з цией грайливой чаривныцей и впрытул зайнятися геть тымы гарнэнькымы пахвынкамы... – Шарапко указал на подмышки трепещущей Рашели. – Як думаешь, друже? - Отличная идея, Шарапко! Рашель с ужасом поняла, что настал её черёд. - Не надо... – Всхлипнула она. – Пожалуйста! Я сделаю всё, что хотите! Что угодно! - Шарапко! Чего бы ты хотел от женщины, готовой ради тебя на всё? – Хотив бы звязаты ий рукы и ногы, да вдосталь полоскотаты йии малэньки гарнэньки пахвынки. – Не задумываясь, ответил Шарапко, пожирая взглядом подмышки Рашель. - Девушка! – Сказал Щеглов. – Вы знаете, что предложение взятки должностному лицу при исполнении – тяжкое преступление?! Статья... А! Не помню... Но это ничего. У Ватерзона спросим. Да, гражданочка хорошая... Погрязли вы в преступности... по самые подмышки... Как не стыдно? Такая молодая, симпатичная – а уже рецидивистка! Пока звучала эта обличительная тирада, пальцы обоих мужчин, извиваясь как лапы огромных пауков, тянулись к дрожащим голеньким ручкам Рашель. Девушка заскулила от непереносимого ужаса. Начав с нежных запястий, четвёрка рукопауков двинулась вниз, выщекочивая тропки к чувствительным, щекотливым подмышкам. Известная хохотушка, Рашель то смеялась, то верещала. Заинтересовавшись таким феноменом и стремясь выявить закономерности этого чередования, полицейские на мгновение убирали руки из подмышек и вновь набрасывались, отмечая, будет ли ответом визг или хохот. Лишь когда их толстые, но вертлявые пальцы сползли на её тонкие рёбрышки, и Рашель принялась визжать и смеяться одновременно, дуалистическая природа смеховизга Рашель стало вполне очевидна следствию. - Щекотно!!! Щекотно!!! Щекотно!!! Щекотно!!! – Тараторила Рашель, заходясь от смеха. Мужчинам нравятся девушки, которые повторяют это слово так часто. По-крайней мере – котощеевским мужчинам, хотя, возможно, и прочие были бы не против, – кто их знает, мужчин. Во всяком случае, слово "щекотно" имеет больший шанс разжечь в мужчине пламя, чем "идиот", "нахлебник" и "пьяная скотина". Хотя "пьяная скотина" тоже иногда срабатывает. Но это на любителя, тут можно не угадать. А вот "щекотно", произнесённое соответствующим тоном, гарантированно вызовет нежность. Другое дело – как она, эта нежность, будет проявляться... Тут тоже – на кого нарвётесь... И если вы не хотите оказаться на месте Рашели и Пенелопы, заклинаю вас, милые девушки: остерегайтесь выходить на улицы Котощеевки в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно… Щеглов бегал пальцами по бокам Рашель, сжимая чувствительные рёбрышки ровно с той силой, чтобы заставить девушку выть от нестерпимой щекотки. Шарапко отплясывал кончиками пальцев вверх-вниз от локтей до подмышек и снова что-то напевал. Хоровод его пальцев бегал вокруг чувствительнейших мест в центре подмышек, неумолимо сужая круги. Невероятно щекотливая, Рашель хохотала и верещала громко и отчаянно. Видя, что Шарапко и Рашель нашли общий язык и не желая мешать их милому общению, Щеглов деликатно отошёл и тихо вернулся к так полюбившейся ему Пенелопе. Вскоре обеих прелестных близняшек теребили и щекотали до истерики. В какой-то момент несносные полицейские как по команде опустились на колени перед своими пленницами и, к ужасу Пенелопы и Рашель, принялись щекотать языками их голые животики. Вот только мокрого языка, настойчиво стремящегося проникнуть в пупок, и не хватало девушкам для полноты ощущений! Тем более, руки мучителей отнюдь не бездельничали. Пальцы Щеглова по-прежнему рылись в рёбрышках Пенелопы. А вот Шарапко на достигнутом останавливаться не собирался. Его руки прошлись по бёдрам и икрам Рашель, а затем решительно вторглись в зазор между пятками и туфельками. Девушка инстинктивно поджала ноги, на мгновение повиснув на руках. Легкомысленные босоножки, державшиеся на ногах исключительно в силу честного благородного слова, со стуком упали на пол. Злодею только это и было нужно. Его лапища обхватили маленькие ступни Рашель и принялись по-хозяйски почёсывать пальцами нежные подошвы. Девушки смеялись и смеялись и смеялись, они зажмурились, словно верили, что таким образом заставят исчезнуть захвативших их в плен оборотней в погонах… Когда первые лучи солнца позолотили бляху на ремне Шарапко, девушки уже лишились чувств. Настырные служители закона какое-то время ещё продолжали свои следственные мероприятия, очевидно, предполагая, что задержанные притворяются. Убедившись, что их усилия больше не находят отклика, старые друзья переглянулись и хлопнули друг друга ладонью о ладонь. Девушки безвольно свисали на цепях словно две Андромеды, отданные на завтрак какому-то исключительно прожорливому – а может быть, просто двуглавому – морскому чудовищу. Весело искрясь в лучах солнца, с животика Пенелопы сползали и тихо падали на пол капельки слюны... - Вот так, Шарапко! – Воскликнул Щеглов. – Ничто так не радует душу, как хороший кусок старого доброго правосудия!
Коракс: Очередная порция забавных персонажей)) И еще одна сторона Котощеевки)) Она все быстрее теряет черты мирного и открытого поселения.
trickster: - Что будем пить, девочки? – Спросила симпатичная барменша, одетая по котощеевской моде в обтягивающее чёрное мини-платье. - Меня не называли девочкой уже чёрт-те сколько. – Засмеялась Варвара, обернувшись к сестре. – Два «хемингуэя», пожалуйста. – Ответила она. - Мне Хемингуэя не надо. Он кислый. – Заявила Полина. – Дайте лучше клубничный!32. Хемингуэй Спешл.Варвара и Полина зашли в «Пух и Перья», ночной клуб на Центральной Улице. Музыка гремела, голоса и смех посетителей соперничали в громкости с рёвом живой группы, исполнявшей текущие хиты вперемешку с собственными нетленками. Солистка, весьма эффектная особа, извивалась и скользила по сцене в чёрных лифчике и мини-юбке, поверх которых была наброшена рыболовная сеть. На лифчике фосфоресцировало жизнерадостное: «Ticklish to DEATH». Чёрные туфельки на высоком каблуке дробили пол сцены, вонзая акценты в ткань композиции. Её достающие до талии, чёрные как смоль волосы метались туда-сюда, в то время как столпившиеся у сцены так и норовили ухватить певицу за что-нибудь и стащить вниз. Соблазнительница умело поддразнивала их, то и дело приближаясь к краю сцены и танцуя в сантиметрах от протянувшихся к ней извивающихся пальцев, но ускользала за пределы досягаемости, прежде чем кому-то удавалось к ней притронуться. - Калипсо Смит Щекотливого Мира. – Саркастически сказала Полина, и тут же взвизгнула от того, что официантка, разносившая напитки, проходя мимо, ткнула пальцем ей под рёбрышки. – У вас даже официантки щекочатся?! – Воскликнула она. - Пойдём, найдём места у бара. – Сказала Варвара и быстро двинулась сквозь толпу, волоча за руку вертевшуюся по сторонам сестру. Моторный, выматывающий ритм эйсид-буги сменился более медленным, завораживающим. Над залом поплыли колдовские звуки гитар, пропущенных чёрт знает через какие компьютерные эффекты. Певица чуть покачивалась среди сцены, похожая на изготовившуюся к прыжку кобру. Сёстры как раз нашли себе табуреты у бара, когда она запела: Видишь ту, Что плывёт сквозь ночь, Снов В затменьи белом Сгущающейся мглы… И в зрачках Отблеск дальних Огней Отраженьем Сгущающейся мглы… Ты попался в её сеть, В лихорадке обгореть, Падать в пропасть, выть как зверь, Постучаться дьяволу в дверь. На заре Ты остался Один, Как росу Собрав осколки тьмы. Гори ясно, чтобы не Потерять её во сне. Пусть разрушен её храм. Мы найдём место для пентаграмм. Глубоко В твоём сердце Осколок Звенящий Сгущающейся мглы… Зовущей Сгущающейся мглы… --- Перевод песни группы «Tito and Tarantula» «After dark», известной по фильму «От заката до рассвета». Для котощеевцев, привычных к «шкале Григорьева», где чёрным цветом обозначается предельная степень щекотливости, песенка должна звучать довольно тематично )). --- Полина наблюдала за парами на танцполе. На первый взгляд казалось, что это место не отличается от любого другую дэнсинга или ночного клуба. Но на второй взгляд она заметила, что женщины слишком уж склонны, танцуя, размахивать руками над головой, словно приглашая партнёров пощекотать их голые подмышки, чем те систематически пользовались. Впрочем, подмышками дело не ограничивалось. Несколько мужчин щекотали рёбрышки партнерш, заставляя их вертеться. В одном месте имела место дьявольская массовая щекотка женщины, повисшей спиной на руках партнёра в танцевальном падении. Танцующие вокруг – мужчины и женщины – с радостным визгом бросились на бедняжку, чтобы щекотать её голый животик и подмышки, пока танцовщица не оказалась на полу, заливаясь истерическим хихиканьем. Группа заиграла что-то быстрое и шумное, певица вновь запела, сводя аудиторию с ума щекочущими движениями пальцев с длинными острыми ноготками: Он не поэт, не художник, не садомазохист, Он не вор, не картёжник, не экстремист. Таких тихих и скромных ещё поискать, Только слишком уж любит меня щекотать. Когда он лезет мне под майку, то сиськи не мнёт, Он хватает за рёбра и подсчёты ведёт. Сверху вниз и обратно, назад и вперёд - Вот такой экономный, меня бережёт. Чтоб меня щекотать, он согласен на всё. Он цветов надарил мне до четырёхсот! Приходил каждый день. На коленях стоял. Мама. Ты не поверишь. Он мне пятки лизал! Наконец, я сдалась. Он был без ума. Мама! Сердце не камень – ты знаешь сама. Он обмотал меня скотчем, повалил на софу... Ой, что было – я думала, голос сорву! Мама, мама, мама, мама, мама!!! Я тиклера люблю. Он против секса до брака, и если не врёт - Не дрочил никогда и мне не даёт. Он за духовые узы и отказ от грехов, Он щекочет мне пятки до седьмых петухов. В этом деле нет равных ему, палачу, Я как на амбразуре на нём хохочу! Он щекотал бы Европу, щекотал бы Москву, Он щекотал бы Герасима вместе с Му-му. Мама, мама, мама, мама, мама!!! Я тиклера люблю. Не е*ёт - и не надо, ладно - морду не бьёт. Так других вариантов - нету, папа не в счёт. Чтоб не кололся, работал, умеренно пил... А щекотку стерплю, лишь бы только любил. Мы пойдём под венец и тогда – о, йес! Я устрою ему сексуальный ликбез. Примотаю к кровати, и так изнурю, Как Адама не дрючила Ева в раю. Мама, мама, мама, мама, мама!!! Я тиклера люблю. --- Переделка песни ДДТ «Мама, я любера люблю». От оригинала осталась одна Му-му))). --- Под уморительные ужимки скачущей, как дикая коза, певицы публика постепенно доходила до ручки. Полина заметила, что наполняющее зал безумие захватывает и её. - Удивительное место! – Сказала она. - Невероятное. – Откликнулась Варвара. Они сидели у бара, обернувшись к толпе. Они чувствовали себя зрителями на спектакле, ещё не успев осознать, как зыбка и подвижна грань между зрителями и актёрами в местах, подобных «Пуху и Перьям». И как легко они могут здесь поменяться местами. - Что будем пить, девочки? – Спросила симпатичная барменша, одетая по котощеевской моде в обтягивающее чёрное мини-платье. - Меня не называли девочкой уже чёрт-те сколько. – Засмеялась Варвара, обернувшись к сестре. – Два «хемингуэя», пожалуйста. – Ответила она. - Мне Хемингуэя не надо. Он кислый. – Заявила Полина. – Дайте лучше клубничный! --- Речь идёт о разновидностях дайкири – кубинского коктейля на основе светлого рома. Варвара предпочитает эстетский «Hemingway Special», а Полина – легкомысленный «Strawberry Daiquiri». --- Толпа плясала словно одержимая бесами, и пока женщины разглядывали зал, они то и дело замечали щекотливые выходки посетителей за столиками у стен и на танцполе. Полина обернулась на очередной визг и успела увидеть, как официантка роняет поднос. Похоже, пробираясь сквозь толпу, она была вынуждена поднять его над головой, и какой-то добрый человек не устоял перед искушением пощекотать её подмышкой. - Максим! Как ты мог?! – Воскликнула бедная девушка, стоя среди осколков. – Разлетелось по всему залу! А мне убирать… - Мы тебе поможем! – Ответил Максим с улыбкой жизнерадостного идиота на лице. – Правда, ребята? - Поможем! Поможем! – Радостно загомонили вокруг. На физиономиях помошников было крупно написано предвкушение новой потехи. Официантка вздохнула и отправилась за веником. - Ваши коктейли, дамы. – Барменша поставила на стойку напитки – песочно-оранжевый для Варвары и тёмно-красный для её сестры. - А где зонтик?! – Ахнула Полина. - Сожалею. В нашем баре вместо зонтиков подают фирменные коктейльные пёрья. – Барменша указала на торчащие из стаканов яркие искусственные пёрышки. - Хм… Тоже ничего. – Признала Полина. – А можно себе забрать? - Конечно. – Улыбнулась барменша. - Я коллекционирую. – Объяснила Полина. Варвара полезла было в сумочку, но барменша сказала: - Не нужно. – И указала на другой конец бара. – Оплачено теми джентльменами. Сёстры придирчиво оглядели «джентльменов», которыми оказались двое молодых людей слегка за двадцать, и неуверенно помахали им.
Коракс: trickster То ли первая песня настроила, то ли общая атмосфера заведения - так и вижу бар "Веселые титьки". Они сидели у бара, обернувшись к толпе. Они чувствовали себя зрителями на спектакле, ещё не успев осознать, как зыбка и подвижна грань между зрителями и актёрами в местах, подобных «Пуху и Перьям». И как легко они могут здесь поменяться местами. Вот вот))
trickster: Коракс пишет: так и вижу бар "Веселые титьки"В традиционном переводе - "кручёные". А правильно, наверное - танцующие? Или - крутящиеся? Titty Twister. Впрочем, там слишком много подтекстов. Я тоже их видел, когда переводил/писал)))
Коракс: Русский язык просто обладает большей емкостью. Titty Twister - в оригинале да, можно перевести и танцующие, и крутящиеся, и скрученные, а у нас - просто веселые! Коротко и ясно) Это понятие прямо-таки вбирает все остальные))
trickster: Поглядели мы твой проектец, повертели так-сяк, да и состряпали на скорую руку прототип. Взяли один из допрежних, да в соответстве с твоими новаторствами и перекроили. Сейчас испытывать будем. Тебе, как самому умному, выпала высокая честь стать первым испытателем. Рад небось до чёрта, а? - Не очень. – Бледнея, сказал Яков Лукич. – Что-то не хочется мне быть первопроходцем… - А ты не ссы – и всё обойдётся! Я серьёзно – коротнуть может от избытка жидкости.33. Милашки в чёрном.Жасмин встретила Аманду перед «Электрой». Аманда тоже оделась в чёрное: чёрная маечка, чёрные спортивные брючки, чёрная ленточка для волос. Подруги были похожи, словно сбежали со съёмок одного и того же сериала для недоразвитых подростков. - Агент 008 на месте. – Отсалютовала Жасмин. - Отлично выглядишь. – Сказала Аманда и захихикала. Девушки двинулись по Центральной улице к Михалыч-Центру. На фоне чёрного неба архитектурный символ котощеевского экономического чуда выглядел зловеще. Полная Луна вызывала жутковатые отсветы в тёмном стекле. Они взглянули вверх и заметили несколько освещённых окон на разных этажах. Жасмин пыталась угадать, какое из них вело в папин кабинет. 34. Испытатель.- Сюрприз!!! – Взревел нестройный хор, когда Яков Лукич открыл дверь офиса. В помещение набились его новые коллеги. Под потолком плавали воздушные шары, с которых свисали празднично оформленные плакатики. Через всю противоположную стену тянулся транспарант: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КОЛЛЕКТИВ, ЯКОВ ЛУКИЧ!!! Яков Лукич покраснел от смущения, а Марк Аврелиевич, в карнавальном колпачке, уже пихал ему в руку бутылку «Мытищи-стаута». - Держи, Лукич! Пей до дна! – Радостно вопил он. – Мы с сотоварищи тутась тебе сюрприз преподнести замыслили! Вся комната согласно зашумела, Яков Лукич заметил среди сотрудников миниатюрную блондинку в бикини. Он невольно прошёлся глазами по её стройной, спортивной фигурке. Она улыбнулась ему. Тронутый и взволнованный всей этой внезапной шумихой вокруг его скромной персоны, Яков Лукич огляделся. Тут и там среди коллег мелькали девушки в бикини. Некоторых он знал. Похоже, это был стандарт женского туалета на корпоративных праздниках. Яков Лукич заметил, что ищет глазами Грету. Он тряхнул головой и перевёл взгляд на Марка Аврелиевича. - Это и есть тот «серьёзный разговор», о котором ты говорил? – Спросил Яков Лукич. - Он самый! Давай, Лукич! Пьём за, так сказать, новый этап! – Тараторил Марк Аврелиевич, то и дело отхлёбывая из собственной бутылки. Было видно, что пирушка началась задолго до явления виновника торжества. – Да ты расслабься, не боись… Сейчас мы тут мигом всё организуем… – Продолжая бормотать нечто в том же духе, Марк Аврелиевич, между делом, сгрёб за талию Дору, одну из секретарш, подобно многим девушкам, наряженную в один купальник, и с медвежьим рёвом принялся вворачиваться пальцем под её чувствительные ребрышки. - А-а-а-айи-и-и-и-и!!! Марк Аврели-йи-йи-йи!!! – Заверещала Дора, удирая от него по всей комнате и улыбаясь до ушей. Якова Лукича усадили в кресло и несколько раз крутанули вокруг своей оси, отчего он залил брюки продукцией мытищевских пивоваров. Он почувствовал тёплые ручки Доры на своих глазах. Коллеги заливались смехом. Когда Дора убрала руки и тихо отступила, свет был выключен. В полутьме он рассмотрел какую-то фигуру среди комнаты, метрах в двух перед собой. Внезапно лучи нескольких мощных фонарей, а может – не слишком мощных прожекторов – скрестились на фигуре. Это была Грета, завёрнувшаяся в плащик. Какая-то громоздкая конструкция виднелась за её спиной. Ещё несколько фонарей вспыхнули, осветив механизм. Это был один из станков с фабрики щекотки! Похоже, его новые коллеги испытывали нешуточную страсть к драматическим эффектам. Это же надо было её сюда допереть! Смонтировать… Яков Лукич тихо ужаснулся объёму проведённой работы. Грета смотрела ему в глаза и Яков Лукич почувствовал, как его сердце забилось в темпе самбы-кариоки. Дора захихикала, заметив как изменилось его лицо. Грета сбросила плащ одним движением, позволив ему плавно опуститься на пол и оставшись в чрезвычайно откровенном бикини. Женщины ахнули, увидев её изысканное тело. Мужчины перестали дышать. Грета стояла, застенчиво глядя на Якова Лукича и лишь в уголках её рта трепетала озорная улыбка. Её тело было безупречным и восхитительно гладким. Яков Лукич замер, любуясь сводящим с ума сочетанием хрупкого очарования юности с обольстительностью зрелости. Крепкая, но не мускулистая, стройная, но не худащавая, мягкая и женственная, но без малейшей полноты, Грета стояла и смотрела на него, как богиня, на минутку заскочившая в его жизнь. Пока глаза Якова Лукича жадно блуждали по телу коллеги, Марк Аврелиевич подошёл к Грете и, деловито прихлёбывая из бутылки, стал приспосабливать девушку к станку. Усадил на сидение, пролил на неё пиво, но не смутился и тут же артистическим жестом слизнул пролитое. Аудитория приветствовала находчивость руководителя апплодисментами. Немного подумав, Марк Аврелиевич досуха вытер плечико Греты своим галстуком. Несколько сотрудников поспешили на помощь окончательно запутавшемуся Марку Аврелиевичу. Руки Греты вытянули в стороны и мягкими ремешками пристегнули к Т-образной спинке сидения. Другой ремешок обхватил и притянул к станку её талию. Ноги Греты подняли и уложили на двух вытянутых перед ней планках, щиколотки заключили в особые манжеты. Прежде Якову Лукичу доводилось видеть машину щекотки в действии только на мониторе. Он чувствовал растущее волнение. Он видел, как поднялись и со щелчком встали на свои места под руками и возле ступней Греты зондирующие блоки. Аналогичные устройства заняли места над грудной клеткой и вдоль боков. Всё это время Грета, улыбаясь, смотрела на Якова Лукича. Она была готова к испытаниям, и её согревала мысль о том, что наблюдать за ней в этой машине станет не меньшим испытанием для его сексуальности. Внезапно, охваченный переживаниями Яков Лукич почувствовал чьё-то лёгкое прикосновение – там, где он меньше всего ожидал чего-то подобного. Опустив взгляд, он с изумлением обнаружил Дору, нахально расстёгивающую молнию на его брюках. - Что вы делаете?! – Запротестовал Яков Лукич. - Не боись! - Сказал Марк Аврелиевич. – Это ж твоя самоличная задумка. А по правде ежли, то не твоя, а наша. Мы над хренофоном давно здесь головы ломали. И так пробовали, и сяк – всё ерунда какая-то! Цельный год старались – всё без толку. А тут ты со своими идейками… Поглядели мы твой проектец, повертели так-сяк, да и состряпали на скорую руку прототип. Взяли один из допрежних, да в соответстве с твоими новаторствами и перекроили. Сейчас испытывать будем. Тебе, как самому умному, выпала высокая честь стать первым испытателем. Рад небось до чёрта, а? - Не очень. – Бледнея, сказал Яков Лукич. – Что-то не хочется мне быть первопроходцем… - А ты не ссы – и всё обойдётся! Я серьёзно – коротнуть может от избытка жидкости. Дора вынула сокровища Якова Лукича из штанов и, сверкая глазами от торжественности момента, заправила их в некое зловещего вида устройство. - Не волнуйтесь. – Прошептала она. – Марк Аврелиевич шутит. Он сто раз всё проверил! Грета была надёжно обездвижена, зонды, заточённые в своих блоках как в ульях, жужжали, словно им не терпелось наброситься на девушку и вдоволь напиться её медового смеха. Прототип был также надёжно закреплён на органах Якова Лукича, и пока не причинял никакого дискомфорта. Вспыхнул новый прожектор, выхватив из тьмы ещё одну хорошенькую сотрудницу в бикини. «Как же они здесь любят театральные эффекты.» – Подумал Яков Лукич. В руках девушки был подушечка. Когда она приблизилась, сопровождаемая лучём прожектора, Яков Лукич почувствовал очередную волну возбуждения. Прототип отреагировал на эту перемену со всей возможной адекватностью. Девушка склонилась, протягивая подушечку Якову Лукичу. Доблестный испытатель тотчас устремил орлиный взор в глубины её декольте. Затем взгляд его упал на подушечку. Там лежал пульт управления. Яков Лукич осторожно взял его в руки и осмотрел. Система была довольно проста. Дрожа от волнения, он направил пульт на машину щекотки и положил палец на кнопку.
trickster: Ангелы в райском саду пальцами и крыльями щекотали отчаянно вцепившуюся в ветвь Древа Познания Еву. До земли было прилично, и Жасмин невольно посочувствовала бедняжке, которая вряд ли рассчитывала на подобное развитие событий, взбираясь на запретное древо в поисках чего-нибудь вкусненького. Надпись под картиной оптимизма тоже не внушала. Она называлась «Грехопадение». 35. Проект 393.Какое-то время Жасмин и Аманда рыскали в глухих аллеях позади здания в поисках открытого окна. Затем Аманду посетила блестящая мысль. - Жасмин, – Сказала она. – Почему бы нам не попробовать войти через главный вход? Девушки вернулись к фасаду и ткнулись в большие стеклянные двери. Они оказались открыты. Шпионки-любительницы быстро и бесшумно прошмыгнули через фойе, втиснулись в какую-то нишу и спрятались за стоявшим в ней столом. Их сердца дико забились при звуке приближающихся шагов. - Я боюсь! – Прошептала Жасмин. – Это уже не смешно! - Ш-ш-ш… – Шепнула в ответ Аманда. – Услышат! Послышался звук шагов ещё одного человека, идущего навстречу первому. Девушки услышали голоса. - Селиванова! – Послышался женский голос. – Там пьянка наверху, оставь дверь открытой. Конференция через пять минут. Девочки могут идти по-домам. Профессору они не нужны. - Ясно. – Сказали в ответ и шаги стали удаляться в разных направлениях. Девушки слышали, как они исчезают за поворотами коридоров. - Мне кажется, я не гожусь в секретные агенты. – Сказала Жасмин. – Я слишком трусливая. - Да успокойся ты! – Шикнула Аманда, осторожно выглядывая из укрытия. – Лучше подумай, где профессор Григорьев может прятать свои файлы? - Наверное, в своём кабинете, на компьютере. – Резонно предположила Жасмин. – Но ведь они сказали, что профессор здесь. Вряд ли ему понравится, если мы ворвёмся к нему в офис и станем рыться в компьютере. - Ты что – не слышала? – Уверенно сказала Аманда. – Он на конференции. Он же её не у себя в кабинете проводит. Тут специальный огромный зал для этого есть. На другом этаже. Жасмин не была так в этом уверена, но предложила посмотреть возле лифта, где обычно написано, какие офисы на каком этаже. - Отличная мысль! – Воскликнула Аманда и они побежали к лифтам. Девушки легко нашли логово профессора Григорьева в списке офисов первого этажа и теперь как кошки крались к 183-му кабинету. Как ни странно, дверь оказалась не заперта. Аманда приоткрыла её и осторожно заглянула внутрь. Свет был выключен. Девушки вошли, стараясь справиться со страхом. - Смотри. – Сказала Аманда, забираясь в карман. Через пару секунд у неё в руках был фонарик. - Настоящий шпион всегда готов ко всему, да, Аманда? – Шепнула Жасмин. Аманда кивнула. Жасмин с восхищением смотрела на подружку. Cтранная дрожь прошла по спине девушки. Аманда притягивала её. Жасмин смотрела на стройное, красивое тело Аманды, обтянутое чёрным трико, и пыталась представить, как повалит её на постель, заберётся верхом и, прижав её руки к подушке, станет щекотать нежные подмышки, чувствуя как под ней дрожит от смеха тело Аманды. Фантазия лопнула как пузырь, когда Аманда зажгла фонарик и луч ударил Жасмин в лицо. Аманда провела лучом по стенам и мебели. Кабинет был роскошен. На огромном рабочем столе возвышался гигантский моноблок профессорского компьютера. Аманда сразу устроилась за столом, вытащила свой телефончик, соединила с компьютером и принялась колдовать. Её пальцы бегали то по клавишам компьютера, то по кнопочкам телефона. Фонарик она оставила на краю стола – света от монитора было вполне достаточно для её манипуляций. Жасмин взяла фонарик и провела лучом по комнате, присматриваясь к обстановке. К дешёвым плакатам, изображавшим сцены щекотки беспомощных девушек, она успела привыкнуть – в Котощеевке они были повсюду. Но здесь на стенах висели огромные полотна в дорогих рамах – явно выполненные на заказ профессиональными, может быть, даже известными художниками. Сюжеты были всё те же, котощеевские. Только выполненные так, что казалось – этим картинам не одно столетие. Жасмин, любившая живопись и когда-то сама пытавшаяся рисовать, с интересом рассматривала удивительную коллекцию. Ангелы в райском саду пальцами и крыльями щекотали отчаянно вцепившуюся в ветвь Древа Познания Еву. До земли было прилично, и Жасмин невольно посочувствовала бедняжке, которая вряд ли рассчитывала на подобное развитие событий, взбираясь на запретное древо в поисках чего-нибудь вкусненького. Надпись под картиной оптимизма тоже не внушала. Она называлась «Грехопадение». Целый выводок слепцов наощупь щекотал распятую на решётке мученицу. Выражение их лиц заставляло заподозрить, что инвалиды того и гляди прозреют. Предположение подтверждалось названием шедевра: «Да будет свет!» Расшалившиеся купидоны нависали над спящей Венерой. Луки свои они, видимо, где-то растеряли, а выражение лиц и положение пальчиков явно говорили о том, что пробуждение богини будет внезапным и бурным. Шайка тритонов щекотала упитанную наяду, застрявшую в снастях затонувшего корабля. Сатиры с зверскими лицами щекотали застигнутую у ручья нимфу. Пастухи щекотали тростинками пятки хохочущих пастушек. Клеопатру, навалившись всей толпой, щекотали собственные рабыни. Непонятно как угодившие в эту компанию строители байкало-амурской магистрали деловито щекотали прикрученную к стремянке симпатичную журналистку. Профессию несчастной можно было угадать по названию работы: «Не понравилась статья». Хорошенькая блондинка в чёрном испуганно выставила перед собой фонарик, словно надеясь, что он её защитит. Здесь подпись отсутствовала. Это было зеркало. На столике перед зеркалом стоял флакон одеколона. Жасмин взяла его и стала рассматривать, поднеся фонарик вплотную. На этикетке она увидела женщину в коротенькой ночной рубашке, привязанную к изящному стулу. Женщина заливалась смехом – её щекотал знакомый Жасмин по телерекламе наголо обритый громила. На заднем плане можно было рассмотреть сейф со старинным кодовым замком. Надпись гласила: «Щекотовский. Ни одна не устоит!» - Ну, как? – Спросила Жасмин, ставя флакон на место. - Защита какая-то детская. – Пожаловалась Аманда. – Я в две минуты управилась. - И что там? - Что-что… Ерунда всякая научная… Формулы, формулы… Ничего не поймёшь! Жасмин подошла и встала за спиной у подруги. Ей вдруг так захотелось запустить пальцы подмышки Аманде, что она убрала руки за спину и с трудом перевела взгляд на экран. Курсор, управляемый Амандой, как сумасшедший скакал по файлам и папкам. Время от времени что-то открывалось и по экрану бежали ряды формул, прерываемые краткими вставками совершенно нечитаемой научной белиберды. - А это что? – Спросила Жасмин, тыкая пальчиком в монитор. - Совещание у мэра… – Прочитала Аманда. – Ну, давай поглядим… В папке оказался всего пара файлов. Аманда тут же открыла один из них. - Ух, ты… – Прошептала она. Это была заготовка выступления профессора Григорьева на закрытом совещании городской верхушки. Написанная обыкновенным человеческим языком. Речь в выступлении шла о каком-то Проекте 393. Девушки читали, раскрыв рты. Профессор сообщал, что в его лабораториях разработан ряд препаратов, способствующих, по его выражению, «усилению социальной адаптивности». Среди прочего, он писал о препаратах, стимулирующих нервную систему таким образом, чтобы увеличить чувствительность к щекотке. Профессор утверждал, что в принципе можно сделать щекотливым в сильнейшей степени любого человека – мужчину или женщину, но такие исследования требуют дополнительного финансирования. Кроме этих препаратов, которые профессор называл смешным словом «титиляторы», он писал об экспериментах с управлением сексуальным влечением. Приём препаратов, которые Григорьев называл «конвертерами», приводил к тому, что специфическое возбуждение, вызываемое щекоткой, запускало и стимулировало механизмы сексуального возбуждения. Даже простое наблюдение за тем, как щекочут других, вызывало у многих подопытных сексуальное возбуждение, сопряжённое со стремлением щекотать или подвергаться щекотке самим. Препараты, которые профессор называл блокираторами, напротив – тормозили естественный отклик на сексуальное возбуждение, одновременно усиливая вызванное им чувство неудовлетворённости, беспокойства, делая нестерпимым стремление взаимодействовать с объектом влечения. Целенаправленная психологическая обработка подопытных, как утверждал профессор, позволяет канализировать это влечение в стремление щекотать объект, вызвавший сексуальное возбуждение. «Хотя, – писал Григорьев, – возможны и другие варианты канализации – можно, к примеру, ментально запрограммировать подопытного на выполнение любых приказов объекта влечения, или наоборот – внушить ему стремление физически уничтожить объект. Однако, подобные направления, безусловно интересные с военной точки зрения, лежат за пределами задач Проекта 393. Для наших целей щекотка является оптимальным вариантом замещения. Трудно переоценить ценность достигнутых нами результатов для регулирования рождаемости, снижения преступности, выстраивания здоровых межличностных отношений в трудовом коллективе и семье!» Обо всём этом профессор собирался говорить во вводной части выступления, вкратце, как о чём-то, в общих чертах известном собравшимся. Основная часть выступления была посвящена работе над комбинированным препаратом, позволяющем добиться всех этих эффектов одновременно. Главная трудность заключалась в том, что комбинированный препарат (комби, как ласково называл его профессор) должен был оказывать дифференцированное воздействие на разные группы подопытных, главным образом – мужчин и женщин – у первых вызывая желание щекотать объекты сексуального влечения, у вторых – усиливая реакцию на щекотку, и, по-возможности, сексуальный отклик на неё. «Мы долго не могли добиться удовлетворительных результатов, – признавал профессор Григорьев, – пока не стали объединять подопытных в группы. Корпоративный эффект, возникающий в таких группах, превзошёл самые смелые наши ожидания. То, чего мы не могли добиться методами чистой биохимии, оказалось легко достижимым, когда биохимические воздействия оказались подкреплены социально-психологическими факторами! У 95% мужчин и у 72% женщин применение комбинированного препарата дало необходимый результат. У 34% процентов женщин, помимо усиления реакции, наблюдается сексуальное возбуждение при щекотке. Побочные эффекты, в основном, незначительны и не представляют никакой опасности ни для здоровья подопытных, ни для успеха Проекта. Заслуживает упоминания факт, что у 12% женщин наблюдалось стремление щекотать самим – причём, что интересно, не мужчин, а женщин! Этот неожиданный побочный эффект мы сочли допустимым и даже полезным для наших целей… Ещё большее число женщин – около 37% – испытывали возбуждение, наблюдая за тем, как щекочут других женщин. У мужчин этот эффект проявляется почти поголовно, трансформируясь в желание щекотать самим. Таким образом, щекотка в группах подопытных почти всегда вызывает цепную реакцию. Негативных эффектов, связанных с передозировкой препарата, не выявлено. Увеличение дозы приводит лишь к увеличению продолжительности действия.» Девушки читали, не веря своим глазам. - Невероятно. – Прошептала Аманда. – Люди должны узнать об этом! - Листай! Что там дальше? – Сказала Жасмин, не в силах поверить, что её новые чувства к Аманде – всего лишь реакция на какой-то гнусный препарат. – Что там насчёт водопровода? Аманда быстро просмотрела несколько страниц документа. - Вот оно… – Прошептала она. В заключение профессор заявлял, что препарат готов к вводу в массовую эксплуатацию и предлагал обсудить способы доставки продукта потребителю. Со своей стороны он считает наилучшим добавление требуемого количества препарата в водопроводную воду. Сведений о том, было ли принято предложение профессора, документ не содержал. В конце стояла дата – четыре года назад… - Давай посмотрим второй файл из этой папки. – Предложила Жасмин. Аманда кивнула. Второй файл был копией электронного письма, датированного несколькими днями позже заготовки выступления. «Дорогой профессор Григорьев! Рад сообщить, что Ваши предложения, изложенные на совещании в пятницу, приняты городским Комитетом по Науке в полном объёме. Решение одобрено мэром сегодня. Примите мои сердечные поздравления! Вечно Ваш, председатель Комитета по Науке Котощеевской Мэрии Трофим Волосенко.» - Вот твари! Целый город превратили в подопытных крыс! – Воскликнула Аманда. – Вот доказательства, которые мы искали! - И кому мы их передадим? - Спросила Жасмин. – Что мы будем с ними делать? - Вам ничего особенного делать не придётся. – Послышался скрипучий голос за спиной у девушек. – А вот что будут делать с вами – это вопрос любопытный… Девушки дружно завизжали, фонарик выпал из руки Жасмин и со стуком упал на пол.
svs: Что и тебываломь ожыдать epic fail)
Коракс: Это была заготовка выступления профессора Григорьева на закрытом совещании городской верхушки. Написанная обыкновенным человеческим языком.Профессор сообщал, что в его лабораториях разработан ряд препаратов, способствующих, по его выражению, «усилению социальной адаптивности» Ученые, видимо, все-таки неспособны разговаривать простым человеческим языком председатель Комитета по Науке Котощеевской Мэрии Нифига себе, городская администрация! А так все спалились, да. И профессор, и шпионки.
trickster: Они всё громче выкрикивали свою многоголосую галиматью, а скрипка визжала словно пила, разрывающая вселенную. Яков Лукич запрокинул голову, прикрыл глаза и застонал, в его ушах свистала осень, жужжали овнешнённые шмели, плюхались в вино синие совы, с топотом удирали от мышей девушки в мини, пели боевые трубы и сладко, невыразимо, восхитительно смеялась и визжала Грета.36. Moto Perpetuo, C maggiore.Стиснув пульт в потной руке, Яков Лукич нажал на кнопку, помеченную надписью «ПИТАНИЕ». Он улыбнулся про себя. Это было как раз то, в чём он нуждался. Блаженны алчущие, ибо они насытятся. Грета закусила губку. Вся её кокетливая игривость куда-то исчезла, она остро ощутила близость испытаний. В машине щекотки она была впервые. Яков Лукич пристально рассматривал пульт. На вспыхнувшем сенсорном экранчике появилось схематичное изображение станка и привязанной к нему девушки. Движением пальца он повернул изображение в полоборота к себе и, чуть поколебавшись, дотронулся до ступней электронной девушки. Эффект превзошёл все его ожидания! Звуковая волна истерического смеха обрушилась на него словно цунами. И тотчас в ответ у него между ног возник и потянулся к небесам маленький смерч наслаждения. Он увеличил интенсивность, смех Греты стал мучительнее. И маленький смерч тут же подрос, словно наливаясь силой этого смеха. Яков Лукич знал, что интенсивность стимуляции должна определяться интенсивностью смеха. Он сам это придумал. Но знать – одно. Ощутить это на своём… опыте оказалось куда более захватывающим. Теперь любая искорка смеха, извлечённая из распятой перед ним девушки, отзывалась ослепительной вспышкой наслаждения в глубочайших подземельях его сексуальности. Грета хохотала и извивалась, как могла. Щекочущие зонды сновали вверх-вниз по подошвам её ног, катаясь и вертясь вдоль приводных ремней. Пальцы её ног выгибались как бешенные, но инстинктивные попытки Греты поджать пальчики были бессильны перед изощрённостью конструкторской мысли, предусмотревшей и начисто исключившей подобное развитие событий. Зонды без помех щекотали подушечки её стоп, а нескончаемые процессии лёгких пёрышек, закреплённых на вращающихся ремнях, скользили меж предусмотрительно раздвинутых пальчиков. Бедная женщина смеялась так сильно, что её смех стал беззвучным, словно обратившись вовнутрь. Яков Лукич уменьшил интенсивность, а затем и вовсе остановил машину. Так и кончить раньше времени не долго! - Спасибо… – Выдохнула Грета. Она задыхалась, её полная грудь вздымалась и падала, словно кто-то зациклил и запустил в сверхскоростном режиме учебный мультфильм, демонстрирующий процесс горообразования в свете теории дрейфа литосферных плит. Толпа зааплодировала, как после первого акта пьесы. Яков Лукич огляделся, по-прежнему ощущая покалывания между ног. Кто-то целовался, нескольких женщин, включая Дору, вовсю щекотали целыми компаниями. Их смех сподвиг Якова Лукича на продолжение сеанса. «Сейчас-сейчас, – думал Яков Лукич, шевеля пальцами над пультом с видом полководца, выбирающего направление следующей атаки – сейчас…» Зрители, в восторге от этого спектакля, выкрикивали собственные предложения. Яков Лукич окинул публику хмурым взором Наполеона и тронул пальцем талию электронной девушки на пульте. Прежде, чем он успел поднять глаза и взглянуть на работу щекочущих зондов, его пронзил всплеск ощущений в «зоне особого внимания», а ушей коснулись чарующие звуки смеха Греты, мигом наполнившие его доверху. Взглянув на девушку, он увидел, как зонды, похожие на крошечные пальцы, выстроившись в ряд, скользят по нежным рёбрышкам, словно лапки огромной гусеницы, ползущей вверх по стебельку цветка. Грета билась в попытках убрать своё тело с пути невыносимых искусственных пальцев, сбросить эту гусеницу, но зонды преследовали её неотступно. Особые зонды водили хоровод на животе Греты, в то время как другие по очереди ныряли в пупочек. Грета бросала голову вперёд и назад, выкрикивая между взрывами смеха различные непристойности. - Хвати-и-и-и-ит!!! Паразит злое*у-у-у-у-учий!!! Ха-ха-ха-ха!!! Я не… не могу так бо-о-о-ольше!!! Яшенька, милый… Хи-хи-хи-хи-хи-хи!!! Чтоб ты сдохахххахахахаха!!! Чтоб ты спермой захлехихихихихи! Чтоб тебе *уй током оторвало!!! О-о-ой, б*ядская ёлка, как щеко-о-о-отно!!! А-а-а-ахххх… хххиххх… ихххх… иххахахахаха!!! Не на-а-а-а-адо!!! Толпа дружно распевала "Ой, да щекотать ведут дивчину" и «Щекотала меня, дуру, вся деревня». Яков Лукич вновь почувствовал приближение оргазма от ухищрений возбуждаемой смехом знатной кибердоярки у себя между ног, естественного волнения, вызванного созерцанием истязаемой щекоткой красавицы, звуков её смеха, рёва беснующейся толпы и создаваемого всем этим синергического эффекта. Он решил приостановить щекотку и отдохнуть. - Чё, Лукич? Кончил? – Осведомился Марк Аврелиевич. - Вам понравилось? – Нежно добавила Дора. - Да нет. Просто передохнуть решил. – Сказал Яков Лукич. - А-а-а-ах, ты с-с-с-сука… – Простонала Грета. – Это ещё не всё?!!! Толпа приветствовала профессионализм ведущего инженера восторженным рёвом. Кто-то принялся скандировать: - Под! Мыш! Ки! Под! Мыш! Ки! – Вскоре к любителю подмышек присоединился весь трудовой коллектив. - Нет… Нет! Заткнитесь, идиоты! Не подмышки! Не-е-е-е-ет!!! – Изо всех сил протестовала Грета. – Что угодно, только не там!!! Яша… Яшенька… Милый… Хороший… Любимый… Яшенька, ты же добрый… Ты их не слушай. Они гады все, завистники! Я всё, что хочешь для тебя сделаю! Хочешь – я любить тебя буду? Каждый день! Сколько раз захочешь, столько и буду! Далась тебя это машинка дрочильная! Я лучше могу! Только подмышечки не щекочи… Ладно? Пожалуйста! Давай лучше ножки опять… Ой! Ножки не надо! Я второй раз этого не выдержу! Лучше, знаешь что… лучше… Б*ядь, ну что же я вся щекотливая какая! О, Господи-Боже… Яшенька, Яшенька, подожди… Ну, я же на всё согласна! Всё, что захочешь! Неужели тебе от меня не надо ничего, кроме этого?! Яков Лукич не слушал. Толпа продолжала бесноваться. Наконец, исполняя веление коллектива, Яков Лукич занёс палец над подмышками своей электронной помошницы. В этот раз он заблаговременно поднял взгляд, чтобы не пропустить ничего. Глядя прямо в умоляющие глаза Греты, Яков Лукич опустил палец на сенсорный экран пульта. В тот же миг Яков Лукич увидел, как под нежными обнажёнными руками стайками колибри запорхали покрытые пёрышками зонды. Грета взвизгнула и захихикала, а ведьминские метёлки всё скакали и скакали под её извивающимися в ремнях руками – вверх и вниз, щекоча всё на своём пути. Одни вертелись подмышками, другие ощупывали и щекотали внутренние стороны рук, третьи кружили по нежной коже предплечий. Якова Лукича поразила дотошность, с которой разработчики машины подошли к щекотке данной области. Толпа отвечала дружными завываниями на каждый всплеск истерического хохота Греты. Кто-то вставил в проигрыватель диск, и стремительные звуки скрипки из «Вечного движения» Паганини заполнили комнату. К аккомпанименту щекочущих скрипичных переливов и прелестного смеха Греты добавилось нестройное пение толпы. Никто не поспевал ни за скрипкой, ни друг за другом и хор скоро превратился в какой-то безумный многоглаголый канон, где слова смешивались, набегали друг на друга волнами будетлянского бреда: Щекочи! Щекочи! Грету Яков наш Лукич! Щекочи греку. Как Осень, шлюхе в щель свищи: «Грешная…» – Овнешнясь, Хищно свахе шмель жужжит. Явно мне: снов вершков В винном храме – по хоры. Ясность сов, синий дрок Смажешь милкою в вине. Минус дров – мышь – клади Каждой в мини под платок. Мы пришли! Клич дуди! Вниз под плиты миг утёк. Бигуди, плиз, купи – Лихо клея злые щи. Всё это можно было расслышать или не расслышать в лягушачьем хоре гомонящей толпы. Но Якову Лукичу не было никакого дела до заполняющих мир амальгам первичной поэзии. Нервы Якова Лукича сами превратились в стеклянные спиральные трубочки, в которых дистилировалась и стекала в бушующий мозг поэма о возвращении в потеряный рай. С первого взрыва смеха, когда крошечные зонды принялись ощупывать невероятно щекотливые подмышки Греты, Яков Лукич чувствовал, как нарастают, заполняя его пах, ослепительные ощущения. - И-и-ихи-хи-хи-хи!!! И-ихи-хи-хи!!! А-а-аха-ха-ха-ха!!! Яша!!! Яшенька!!! Хватит ха-ха-ха-ха!!! Пожалуйста!!! Пожалуйста, хватит!!! Хи-хи-хи!!! Толпа окружила бедную девушку, которая вертелась, и корчилась, и билась в своих путах, тщетно пытаясь освободиться. Они всё громче выкрикивали свою многоголосую галиматью, а скрипка визжала словно пила, разрывающая вселенную. Яков Лукич запрокинул голову, прикрыл глаза и застонал, в его ушах свистала осень, жужжали овнешнённые шмели, плюхались в вино синие совы, с топотом удирали от мышей девушки в мини, пели боевые трубы и сладко, невыразимо, восхитительно смеялась и визжала Грета. У него не было слов, чтобы выразить утончённость наслаждения, которое он испытывал. И утончённость эта близилась к кульминации. С криком, который заставил всех на мгновение смолкнуть, Яков Лукич достиг вершины, и в тот же миг маленький помошник альпиниста автоматически отключился. Грета судорожно дышала. Толпа взорвалась дикой овацией. - Ну, Лукич, принимай поздравления, старый чертяка! – Сказал Марк Аврелиевич, делая вид, что хватается за Дору, чтобы пощекотать её, а на самом деле – чтобы не упасть. – Теперь ты – один из нас! Дора аккуратно освободилась из объятий шефа, прислонила его к стенке и нежно поцеловала Якова Лукича в щёку. Яков Лукич снова прикрыл глаза, частью – желая подольше удержать отблески экстаза, частью – в силу естественной стеснительности человека, только что эякулировавшего при большом стечении народа. Он просто поднял руку и показал поднятый кверху большой палец. - Кто-нибудь вытащит меня из этой долбанной щекотильни, пока он не очухался и не захотел ещё? – Саркастически улыбаясь, сказала Грета.
Alchemist: Что-то Грета быстро в себя пришла) И мне думается, ее не поторопятся освобождать. А Яков Лукич - наш человек. Серьезный.
Коракс: Толпа зааплодировала, как после первого акта пьесы. Яков Лукич огляделся, по-прежнему ощущая покалывания между ног. Кто-то целовался, нескольких женщин, включая Дору, вовсю щекотали целыми компаниями. Сейчас же вспомнился "Парфюмер")
trickster: Alchemist пишет: Что-то Грета быстро в себя пришла)Крепкая девчонка! Коракс пишет: Сейчас же вспомнился "Парфюмер")В "Парфюмере" массовый эффект через обоняние, а здесь - через искусственный орган слуха, преобразующий звук в осязательные ощущения. Плюс корпоративный эффект, который, как известно, заразителен.
Коракс: trickster Но картинка-то, возникающая в голове при прочтении! Это чем привлекательно? Абсолютный отрыв, чистый инстинкт тела... Драйв...
trickster: А потом, когда шпионки во всём сознаются – их бросают в тюрьму. И никогда, никогда уже не выйти им на волю. Они становятся личными рабынями для щекотки и других утех у наших доблестных стражей порядка в синих мундирчиках. Девушки, вы хотите стать личными рабынями человечков в синих мундирчиках? 37. Милашки в лапах Супермозга.В кабинете профессора Григорьева вспыхнул свет. - А чем это вы, кстати, здесь занимаетесь? – Спросил высокий, худой человек с седеющими висками. - А-а-а… Кажется, мы перепутали кабинеты… – Заикаясь, сказала Аманда. - Перепутали! Как же! – Завопил человек за спиной Высокого. – А я космонавт Сметанка! Врут они всё, Никанор Саныч! Нелегально проникли! У меня ж с камер всё записано! Как эти паразитки проникают… Высокий поднял руку, мешая Сердитому приблизиться к девушкам. Затем –медленно, зловеще – он подошёл к компьютеру и с интересом взглянул на экран, где, наползая друг на друга, теснились открытые файлы. Девушки замерли, не в силах пошевелиться. - Ай-ай-ай-ай-ай-ай-ай… – Сказал высокий человек. – Похоже, кто-то лазил в моих записях… Девушки, это, случайно, не ваших рук дело? - Мы не хотели! – Всхлипнула Жасмин. – Мы нечаянно! Честное слово! - Мы так просто ходили. – Подхватила Аманда. – Смотрим – компьютер. И решили посмотреть, нет ли на нём чего-нибудь интересного. - И что – нашли? – Живо поинтересовался профессор. - Нет. Тут всё непонятное. – Сказала Жасмин. - Тут картинок нет! – Поддакнула Аманда. - А вы, значит, картиночки искали? - Ну, да! – Откликнулась Аманда. - А какие… картиночки? - Ну… Какие-нибудь интересные. - А парольчик, значит, заодно взломали? – Профессор поднял подключеный к компьютеру телефон Аманды, держа его за шнурок, словно подбитую мышку. - Мы нечаянно… – Тихо повторила Жасмин. - Известно ли вам, девушки, как у нас поступают с промышленными шпионами? – Спросил профессор Григорьев. Девушки задрожали, больше всего напуганные спокойствием и обыденностью его тона. – А ничего особенного. Просто сдают в полицию. А знаете ли вы, что делают с промышленными шпионами в полиции, особенно с такими симпатичными девушками, как вы? – Девушки замотали головами. – Их пытают щекоткой. Много-много дней, а бывает, что и недель. А потом, когда шпионки во всём сознаются – их бросают в тюрьму. И никогда, никогда уже не выйти им на волю. Они становятся личными рабынями для щекотки и других утех у наших доблестных стражей порядка в синих мундирчиках. Девушки, вы хотите стать личными рабынями человечков в синих мундирчиках? Плачущие девушки отчаянно затрясли головами. Жасмин уже собиралась зарыдать в голос, когда профессор Григорьев неожиданно улыбнулся. Это чуть-чуть успокоило её, хотя улыбка была жутенькой и злорадненькой. - Но теперь я и сам вижу, что никакие вы не шпионки. Да вы посмотрите на них, Клаус Архипыч! Разве похожи они на шпионок? Клаус Архипыч покачал головой и улыбнулся – так же мерзенько, как и профессор. - Да нет! Совсем не похожи! На двух милых, ни в чём не виноватых девушек – вот на кого они похожи. Немного, может быть, в жизни запутавшихся. Пару-другую не самых умных решений принявших. - Вот именно! Да! – Отозвался профессор. – Таких милых, таких хорошеньких девушек! – Аманда и Жасмин немного успокоились. Может быть, их отпустят – подумали они. Профессор Григорьев продолжил. – Такие юные, трогательные. Они ведь, наверное, ужасно боятся щекоточки! – Сердца девушек снова заколотились. – А? Девушки? Боимся… шекоточки? – Девочки молчали, парализованные ужасом. – Наверняка! Такие милые девушки всегда боятся щекотки. Я проверял. А посмотрите только, как симпатично они одеты! Словно специально готовились! Словно знали, что сегодня их будут щекотать! Нет, вы только посмотрите, Клаус Архипыч, на этих маленьких щекотливых шпионок! Мерзкий профессор кружил вокруг них, словно принюхиваясь. Девушки все съёжились и дрожали. - Да. – Продолжил он. – Очень, очень боятся… щекоточки. Профессор остановился за спиной у девушек. Уставясь в пространство, он принялся ощупывать пальцами нижние рёбрышки Аманды. Девушка судорожно задёргалась и захихикала. Удовлетворённо кивнув, он оставил Аманду в покое и провёл пальцами по бокам Жасмин от талии до подмышек. Жасмин взвизгнула, завертелась и захихикала. - А теперь сложите руки за головой! – Потребовал учёный. Девушки быстро повиновались. Профессор с улыбкой взглянул на Клауса Архипыча, пожиравшего девушек похотливым взглядом. Профессор Григорьев протянул свои длинные, паучьи пальцы к подмышкам обеих девушек и пощекотал чувствительную, нежную кожицу. Девушки отдёрнулись и сползли на пол, хихикая и прикрывая подмышки. Профессор был доволен. - Клаус Архипыч, проводите юных дам в мою лабораторию. - Будет сделано, Никанор Саныч! – Ответил Клаус Архипыч, помогая девушкам подняться на ноги. - Вам повезло, милые девушки! У меня сегодня отличное настроение! Сейчас вы добровольненько поможете мне с одним экспериментиком – и мы предадим забвению ваши… сомнительные похождения. Правда, Клаус Архипыч? Простим нарушительниц? Посмотрите, как они жаждут искупить свои проступочки! - Да конечно, Никанор Саныч, какой разговор! Простим! - Всего несколько часов – и вы будете дома, мирно спать в своих постельках. Но до тех пор… вы мои пушистые белые мышки…
trickster: 37-я глава показалась мне слишком короткой. Рискуя утомить читателя, выложу заодно и 38-ю... Выражение его глуповатого лица напоминало ребёнка, получившего любимое лакомство, пьянчужку, после долгих мытарств дорвавшегося до бутылки, престарелую актрису, которой на закате карьеры вручают идиотскую золотую статуэтку… Когда его пальцы были в каких-то сантиметрах от вожделенной подмышки, Полина опустила руку, развернулась к нему спиной и невозмутимо принялась за свой коктейль. В её глазах скакали страшно довольные собой шкодливые чёртики. 38. Девчонки хотят веселиться.- О, нет… – Сказала Полина. – Они идут сюда. - Просто улыбнись. – Сказала Варвара. - Давай скажем, что мы – замужние женщины! – Быстро предложила Полина. - Здесь это не работает. – Ответила Варвара. - Привет, девчонки! – Сказал один из молодых людей. Лет двадцати пяти – навскидку определила Варвара. – Можно к вам присоединиться? Прежде, чем женщины успели ответить, бесцеремонные ухажёры уже расселись по обе стороны от них. - Степан. – Представился тот, что подсел к Варваре, протягивая руку. Когда она подала руку для пожатия, Степан поднял её несколько выше и потянул на себя несколько дальше, чем принято, и церемонно склонив голову, брызнул быстрым взглядом ей подмышку. Варвара улыбнулась – в методах котощеевских кавалеров сквозило что-то детективно-полицейское. В это время второй парень протягивал руку Полине. - Меня зовут Рекс. Ти-Рекс. Я – выдающийся тиклер. Поэтому «Ти». Ну, а Рекс – на одном из иностранных языков значит «король». – Молодой человек самодовольно рассмеялся. Полина прыснула, быстро взглянув на Варвару. На её лукавой мордашке было крупно написано: «Выдающийся кретин!». На своё счастье, кретин не владел искусством чтения таинственной письменности женских мордашек и отнёс веселье Полины на счёт собственного остроумия. - Ну, здравствуй, Ти-Рекс… – Сказала Полина. – Спасибо за коктейльчик! Король Тиклинга не слышал. Его царственный взор впёрся в невероятное тело Полины, втиснутое в восхитительно-сексуальное платьице. Полина тотчас это заметила и немедля принялась приводить в исполнение свой коварный план по «зверскому умучиванию всех парней в Котощеевке». Она развернулась к Рексу и закинув руку за голову, спросила: - Тебе нравится моё платье, Рекс? Его Величество, получив исчерпывающее, непосредственное и чёткое представление о волшебной прелести полининой подмышки, нервно сглотнул. Молния на его пижонских брючках угрожающе хрустнула, во рту пересохло. Он был так потрясён этим зрелищем, что почувствовал головокружение. Степан обернулся и смотрел на Полину, отвесив челюсть. Варвара уткнулась в свой «хемингуэйчик», стараясь не хихикать слишком явно. Сбросив оцепенение, Рекс потянулся к прелестной подмышке, чтобы пощекотать её. Выражение его глуповатого лица напоминало ребёнка, получившего любимое лакомство, пьянчужку, после долгих мытарств дорвавшегося до бутылки, престарелую актрису, которой на закате карьеры вручают идиотскую золотую статуэтку… Когда его пальцы были в каких-то сантиметрах от вожделенной подмышки, Полина опустила руку, развернулась к нему спиной и невозмутимо принялась за свой коктейль. В её глазах скакали страшно довольные собой шкодливые чёртики. Женские взгляды встретились. Сёстры едва удерживались от смеха. Степан был менее склонен к головокружениям, чем его легкомысленный друг, но и он не мог поднять глаз с обольстительного тела Варвары, стянутого алым эластаном. Он залюбовался мягкими очертаниями её плеча – когда она взяла бокал, между телом и плечом возник просвет – Степан по опыту знал, что это слабое место любой щекотливой женщины. Он протянул руку и нежно, одним пальцем, прочертил линию снизу вверх по внутренней стороне плеча. - И-и-и-их! – Взвизгнула Варвара, отдёргивая руку подальше от любопытного пальца. - Ты такая щекотливая, что просто нельзя удержаться… Тебе правда так щекотно? Или ты притворяешься, чтобы свести меня с ума? – Вкрадчиво шептал ей на ухо Степан, вычерчивая новые фигурки в нежном зазоре меж голым плечиком и эластановым боком Варвары. Варвара извивалась, тщетно пытаясь сдержать хихикание, и пыталась сообразить, как ответить на этот каверзный двойной вопрос, чтобы не слишком завраться. Все, что она смогла выдавить из себя сквозь переходящее в хохот хихиканье, было: - Да! Нет! Ой, мамочки!!! Степан настойчиво развивал успех. Он обнял её второй рукой, пальцы протиснулись между другим её боком и крепко прижатым к нему плечом и принялись неторопливо перебирать нежные рёбрышки. Варвара ахнула, закинула голову назад и захохотала в голос. - Варюшка! – Насмешливо улыбаясь, сказала Полина. – Веди себя прилично! - Не могу!!! – Верещала Варвара. – Он щекочет меня-а-аха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Ти-Рекс решил повторить опыт Степана, запустив пальцы под плечики сидящей к нему спиной Полины. Почувствовав щекотку, женщина резко развернулась и, смерив отпрянувшего Рекса ледяным взглядом, отчеканила: - Не делай так!!! Ненавижу, когда меня щекочут! – Повернулась к нему спиной и, как ни в чём не бывало, вернулась к коктейльчику. Ти-Рекс не знал, куда деваться. Как реагировать на такое издевательство? Она что, с Луны свалилась? И не понимает, куда попала? Это всерьёз или она так шутит? Такая красивая… Может, и правда с Луны… - Я устала… – Сказала Полина, сладко потягиваясь. Её ручки взметнулись над головой, спинка выгнулась… Это зрелище было так чарующе, что Ти-Рекс на секунду словно вмёрз в пол. Если бы в это мгновение его кто-то задел, несчастный разлетелся бы на тысячу осколков. Но остолбенение длилось лишь миг. Он вздрогнул как от электрического разряда, судорожно вздохнул и обеими руками потянулся к подмышкам вытянувшейся перед ним прелестной женщины. Прежде чем его пальцы достигли цели, Полина быстро опустила руки и обняла себя за плечи. - Ну, всё. – Сказала она. Тон её был таким ледяным, что Ти-Рекса прошибла дрожь. – Кажется, мне пора домой. Если бы где-то поблизости оказалась стена, посрамлённый Король несомненно убил бы себя об неё. Полина встала, расправила миниатюрный подол по стройным ножкам. Варвара тоже поднялась, вслед за Степаном. - Танцевать идёте? – Обернувшись к Полине, спросила она, пока Степан за ручку вёл её к танцполу. - Что??? – Полина была ошеломлена. Её план предполагал нечто, прямо противоположное! Сейчас они с Варварой должны были тихо смыться, отправиться ещё куда-нибудь и там взрывать мозги каким-нибудь другим кретинам. Но из-за внезапного предательства сестры, всё пошло кувырком! Теперь она вынуждена торчать здесь, с этим идиотом, готовым изнасиловать её после всего, что она перед ним вытворяла! Ну, вот откуда берутся такие сёстры?! Как можно быть такой… Полина просто не знала, как это прилично назвать! - Танцевать? – Восхищённо воскликнул Ти-Рекс. – Конечно!!! – Прежде, чем Полина успела высказать своё мнение, она была схвачена в охапку и моментально вытащена на танцпол. - А теперь, мальчики и девочки, наш особый танец! – Объявила с эстрады солистка-вамп. – Готовы к танцу с подвесками? - Да!!! – Закричали мальчики и девочки. Струйки тумана потянулись вверх из отверстий в полу. Из-под потолка посыпалось яркое конфетти, следом за ним, разворачиваясь, опустились, повисли, закачались среди толпы длинные цепочки – их было много, десятки – и на конце каждой была прикреплена пара кожаных манжетов. Мальчики и девочки радостно завопили. Полина и Варвара не успели глазом моргнуть, как их партнёры, поймав ближайшие цепочки, застегнули манжеты на их запястьях. - Ух, ты! Пушистые! – Первым делом отметила Полина. Изнутри манжеты были обиты удивительно мягким, ласкающим кожу мехом. – А зачем они? - Увидишь! – Радостно улыбаясь, прокричал Рекс сквозь шум толпы. - Что происходит? – Спросила захваченная врасплох Варвара. Степан молча улыбнулся. - Готовы? – Закричала солистка. - Да! – Отозвалась толпа. - Раз! Два! Три!!! На счёт три загремела музыка. Цепочки медленно потянулись вверх, увлекая за собой руки пойманных в ловушку женщин. Со скованными над головой запястьями, едва касаясь пола носками туфель, они превратились в пленниц своих партнёров, их подмышки, бока, бёдра, да и всё остальное – было открыто для любых экспериментов. Толпа безумствовала. Полина и Варвара, для которых подобные фокусы оказались сюрпризом, изворачивались в попытках освободить руки, но мягкость коварных манжетов была обманчива. Цепочки тащили их руки вверх и остановились, лишь когда женщины вынуждены были привстать на цыпочки. Рекс и Степан бурно радовались случившемуся. - Это не смешно! – Закричала Полина. – Выпустите меня! - И правда – ничего смешного. – Согласился Рекс. – Но посмеяться кое-кому придётся… Певица на сцене прыгала и без остановки выкрикивала: - Девчонки хотят веселиться! Мальчики вовсю щекотали своих пленниц, а со сцены неслась удалая песенка: Домой я вернусь только под утро, И мамочка скажет: "Ну, ты и дура!" Ах, мамочка, жизнь не такой мармелад, А девчонки веселья хотят! Девчонки веселья хотят! Звонит телефон в пол первого ночи, А папа кричит, что нет его мОчи. Ах, папа, прости – тебе рано вставать, Но девчонки веселья хотят! Девчонки веселья хотят! Ни шоколада! Ни мармелада! А только с работы пораньше сбежать – И хохотать, хохотать – До слёз и зелёных чертят! Хо! Хо! Девчонки! Хо! Хо! Девчонки! Мальчики ищут повсюду невесту, Чтобы держать её под арестом. А я буду для всех полуголой плясать – Девчонки веселья хотят! Девчонки веселья хотят! Ни шоколада! Ни мармелада! А только с работы пораньше сбежать – И хохотать, хохотать – Девчонки веселья хотят! Хо! Хо! Девчонки! Хо! Хо! Девчонки! Девчонки веселья хотят! Девчонки веселья хотят! --- Перевод песни Синди Лоупер «Girls Just Wanna Have Fun». ---
svs:
svs: Вроде особо и не утомил)
trickster: svs, спасибо!
trickster: Если бы только Полина знала, кто всё это придумал и подстроил! Она быстро отыскала бы дом престарелых, где скрываются эти маразматики, вытряхнула бы их из инвалидных кресел и поотбирала все мобильные устройства, посредством которых старикашки ползают по порно-ресурсам и выкладывают на форумах свои гнусные сочинения. Но Автор и Переводчик надёжно укрылись от своих героев в дебрях вненаходимости и дёргают, дёргают за ниточки – только иногда в вое ветра, криках бакланов, молчании звёзд можно различить отзвуки их дребезжащего хихикания. Попробуй как-нибудь, читатель. Если очень долго смотреть на звёзды… Ты услышишь наш смех… 39. Танец с подвесками.Генераторы тумана под танцполом старались вовсю – переливаясь в свете софитов всеми цветами радуги, туман заволок всё так, что Полина потеряла из виду и Варвару, и её ухмылчивого спутника – всё вокруг терялось в клубящемся, мерцающем мареве. Единственным объектом, оставшимся в поле зрения Полины, к её ужасу, был ликующий Ти-Рекс, который приближался к ней, пританцовывая и шевеля пальцами в воздухе. Подпевая песенке – «Девчонки! Хо! Хо!» – самопровозглашённый король щекотки коснулся пальцами нежной кожи запястий Полины и принялся выщекочивать путь вниз по длинным, извивающимся рукам к трепещущим подмышкам. - Зря ты дразнилась. – Мстительно прошептал он ей на ухо. – Я так-то добрый. А теперь вот злой. Ни шокола-а-ада… - Нет! Не-е-е-е-е-е-ет!!! – Успела пискнуть Полина, прежде чем селевой поток смеха рванулся по склону, снося аккуратные домики приличий и условностей. Она корчилась, выгибала спинку, пыталась дотянуться пальцами до застёжек на манжетах… - Хо! Хо! Девчонки! Хо! Хо! Девчонки! – Неслось со сцены. Рекс добрался до подмышек и бешено щекотал, подстёгиваемый диким вожделением. Полина истерически хохотала и пыталась уклониться от щекочущих пальцев в пределах того крошечного круга, что оставляла цепочка, к которой она была подвешена – так струна, натянутая вдоль инструмента, бьётся и трепещет, не в силах избежать нескромных прикосновений к своему чувствительному телу, и лишь звуками может выразить свои чувства. Полина вновь и вновь погружалась в панику, просто видя перед глазами это перекошенное похотью лицо и шевелящиеся пальцы, которые, казалось, росли, прирастали суставами, превращались в лапы какого-то членистоногого реликта, сотворённого природой в минуту грусти и недовольства собой, и тут же с омерзением уничтоженного, да, видимо, не до конца – оно, это существо, спряталось в нас – своих троюродных племянниках – и вылезает наружу, стоит чуточку забыться. Не знаю, как для вас, милые девушки, а для Полины – оказаться во власти похотливого идиота с замашками ископаемого, к тому же связанной, вполне достаточное основание, чтобы потерять голову и визжать, не переставая. Так её ещё и щекочут! Да ещё и пресловутой котощеевской водицей напоили! И теперь Полине так щекотно, как она даже представить себе прежде не могла – а ведь Полину щекотали все, кому ни лень, с самого детства – мы с Автором вам об этом много рассказывали. Полина всё знает про то, как бывает щекотно – натерпелась так, что ого-го! То есть, это она так думала. Оказывается, ничего она не знает, словно какой-то Джон Сноу. Спасибо Автору, низкий поклон Переводчику – постарались, изверги. Представь себе лица этих негодяев, дорогой читатель. В них нет ни капли совести, ни толики сострадания – только жестокая радость, только неуёмная похоть. В их маленьких, поросячих глазках полыхает безумие, с губ сбегают весёлые ручейки слюны. Но ты не спеши читатель, швырять в развратных старцев гроздья своего гнева. Сначала взгляни на себя в зеркало. Ты увидишь на своём лице те же печати порока и дегенерации. Ты, читатель, с нами – одна шайка. Так что оставь своё лицемерное возмущение и читай дальше. Слышишь, как кричит и визжит прекрасная Полина? Угадай, ей от этого визга легче или наоборот? Угадал! Призы в студию! - Ха-ха-ха-ха-ха-ха пожа-а-а-а-а-алуйста!!! Хи-хи-хи-хи х-х-х-хватит щ-щ-щ-щекотать меня-я-я-я хи-хи-хи-хи-хи!!! Варвара находилась не в лучшем положении. Степан похотливо щекотал её подмышками. Варвара визжала и хохотала на пределе возможностей. Ей тоже никогда ещё не было так щекотно. Она слышала крики толпы и певицу, интонации которой словно удваивали силу её щекотливых ощущений. Степан чуть опустил руки и принялся вспахивать и боронить её рёбрышки – минное поле, напичканное щекотливыми бомбочками – взрывы щекотки лавиной катились по её грудной клетке. Это было невыносимо. Она смотрела в лицо Степану. Казалось, он был в наркотическом трансе. Или, скорее, в сексуальном исступлении, словно его пальцы стали ненасытными орудиями любви, каждое из которых было способно дарить хозяину оргазм за оргазмом. Он словно насиловал её всеми пальцами разом, задыхаясь и захлёбываясь в этих множественных сексуальных экстазах. - Классная у тебя девчонка! – Услышала Полина за спиной. – А можно мне попробовать? - Конечно, друг! – Великодушно откликнулся Ти-Рекс. – Не стесняйся! «Пи*дец какой-то!» – Подумала Полина. – «Так же не бывает!» Она могла бы подумать ещё много интересного – о самцах, утративших свой основной – собственнический – инстинкт, и о многих других инстинктах, которые в Котощеевке все куда-то подевались. Полина помнила превеликое множество инстинктов – благо, коэффициентом интеллекта Космос её не обидел. И не только помнила, но и успешно применяла свои знания на практике. Но в Котощеевке эти знания оказались бесполезны. Здесь был только один инстинкт, заменивший собой всё. Если бы только Полина знала, кто всё это придумал и подстроил! Она быстро отыскала бы дом престарелых, где скрываются эти маразматики, вытряхнула бы их из инвалидных кресел и поотбирала все мобильные устройства, посредством которых старикашки ползают по порно-ресурсам и выкладывают на форумах свои гнусные сочинения. Но Автор и Переводчик надёжно укрылись от своих героев в дебрях вненаходимости и дёргают, дёргают за ниточки – только иногда в вое ветра, криках бакланов, молчании звёзд можно различить отзвуки их дребезжащего хихикания. Попробуй как-нибудь, читатель. Если очень долго смотреть на звёзды… Ты услышишь наш смех… Времени как следует подумать об инстинктах – основных и вспомогательных – Полине не дали – она дико завизжала, ощутив новую компанию пальцев, высадившихся на её ребрышки сзади. Время инстинктов закончилось, милая. Настало время рефлексов. Условных но, в особенности, безусловных. Пальцы «неизвестного друга» сползли по её бокам и принялись увлечённо исследовать нежный щекотливый животик. Ти-Рекс тем временем и не думал отдыхать, без устали бегая пальцами вверх-вниз по её бокам. - Пожалуйста!!! – Взмолилась она, когда титулованная особа соизволила вновь заняться её подмышками. – Не надо! Хи-хи-хи! Не подмышками хи-хи-хи-хи!!! Пожалуйста-а-а-а!!! Полина неистово вертелась и отчаянно дёргалась. Её длинные волосы метались взад-вперёд, следуя за бросками головы, рот был распахнут в непрестанном хохоте, глаза зажмурены. Тем временем, Варвара тоже изнемогала во власти безудержного смеха, пока Степан, обняв её сзади, всеми десятью пальцам щекотал безукоризненно гладкие подмышки бедной беззащитной женщины. Чтобы усилить пытку, он нежно шептал ей на ушко: - Кого это у нас так щекочут? Ой! Такую бедненькую, маленькую девочку… Поймали бедную малютку и щекочут-щекочут-щекочут! Щекочут-щекочут-щекочут! А вообще-то не такая уж она и малютка! Ах, какая у неё грудка – большая, тяжёлая… И вся она такая высокая, красивая, большая девочка… У неё даже обручальное колечко есть! Вот какая большая! У неё, наверное, даже есть дети. Что они скажут, если увидят, что их большая и важная мама хихикает как маленькая девочка? Вот так да! Мамочка боится щекотки! А мы-то её саму боялись! Интересно, а здесь ей тоже щекотно? Ой-ой-ой! Страшно щекотно! Так, что вообще! А здесь щекотно? Ой, какая она щекотливая! Варвара хихикала и беспомощно извивалась. Раньше она думала, что при длительной щекотке ощущения должны притупляться. Как бы не так! Всё было с точностью до наоборот – чем дольше её щекотали, тем острее и мучительнее было чувство щекотки. В конце концов, как всякий кошмар, музыка кончилась и цепи поползли вниз. Ти-Рекс никак не унимался, продложая щекотать подмышки Полины, она хихикала и выкручивалась, благо теперь у неё с каждой секундой было больше простора для манёвра. Наконец, она вырвалась из его дьявольских щекотливых объятий и упала на пол. Вокруг засмеялись. Она огляделась и заметила десятки женщин, которых освобождали от цепей. Только теперь она поняла, что щекотали не её одну. - Варвара! – Закричала она, вертя головой направо и налево. - Полина! – Послышалось в ответ. Взглянув друг на друга, сёстры не смогли удержаться от смеха. - Похоже, наш план провалился. – Констатировала Варвара. - Ну и ладно. – Сказала Полина. – Пошли отсюда. Пока у них следующий особый танец не начался. «Вверх-тормашками» какой-нибудь… - На что нарывались – тем и нахлобучились… – Вздохнула Варвара.
trickster: Перед этим померкнут все лошадинные дозы синтексов, проглоченных вами на танцах! Итак, познакомьтесь, милые девушки! Титилатин-фи… Нет. Пока моё детище не попало в развратные лапы маркетологов, пусть носит, так сказать, девичью фамилию – Титилатин-константа-бета-версия! Титилатин-константа, познакомься, это… ох, я же не знаю ваших имён… Как неловко.. Ах, нет! Совсем забыл! Ведь я подслушивал, как вы болтатли в моём кабинете! Это Аманда, а это – Жасмин. Жасмин и Аманда, хм… Как-то не рифмуется... 40. Подопытные.Жасмин и Аманда долго сидели в громоздких, обитых кожей креслах, напоминавших стоматологические, только шире – руки девушек были привязаны к высоким подлокотникам, и плечи поднимались почти на девяносто градусов к туловищу. Им было удобно и страшно. - Аманда… А зачем они нас так странно привязали? – Спросила Жасмин, убедившись, что в комнате никого нет. - Что не понятного-то? Чтобы подмышками удобнее рыться – вот для чего! Жасмин печально взглянула на свою подмышку и вспомнила день ультра-эпиляции. Она подумала, что единственная цель этой процедуры – как и всего в этом чокнутом городе – превращение женщины в идеальную жертву щекотки – ультра-гладкую, химически-щекотливую, макисмально беззащитную. Она взглянула на Аманду и впомнила о своих эротических чувствах, нежданно вспыхнувших немного раньше. Она знала, что их будут безжалостно щекотать. Интересно, кто будет первой? Мысль о том, что ей, возможно, придётся наблюдать, как щекочут Аманду, оказалась пугающе волнующей. Романтические мысли Жасмин мигом улетучились, когда в комнату вошли двое мужчин. Профессор Григорьев нёс два шприца. Вид этих игл вызвал у девушек новый приступ дрожи. - Что это? Для че-че-чего? – Заикаясь, спросила Аманда. - Это? – Григорьев сардонически улыбнулся. – Не бойтесь! Больно не будет! Просто ещё один экспериментик. Совершенно безвредный! И никаких побочных эффектов. По-крайней мере – длительных. Не надо бояться! Вы не покроетесь шерстью, не разучитесь говорить, у вас совсем ничего не парализует. Всё это – в прошлом, на ранних стадиях. Теперь мы всё учли! Уверяю вас, милые девушки, после того, как вы добровольненько и самоотверженно послужите науке, вы останетесь такими же, как теперь. Возможно, даже лучше! Представьте, что мы играем в доктора. Я всегда так делаю. - Как же долго я работал над этой формулой! – Продолжил профессор, пощёлкивая клавишами пульта, очевидно, управлявшего заполняющей комнату аппаратурой. – Мне встречались женщины, совсем или почти совсем не боящиеся щекотки. Ужасно! И я задумался над стимулятором, усиливающим только и исключительно осязательные ощущения – и только в ответ на щекочущие прикосновения. Наконец, после долгих лет напряжённой работы, я получил такой препарат. Однако, проблема в том, что он позволяет добиться лишь краткосрочного эффекта. С целью получения новых экспериментальных данных, я стал добавлять его в наш водопровод. Мою переписку с этими бюрократами из городской администрации вы как раз читали в момент нашего знакомства. Пока вы пьете нашу воду, вы получаете мой титилатин-комбо-плюс! - А если мы не станем пить? – Спросила Жасмин. - Какая хитренькая девушка! А мыться вы тоже перестанете? Мой препаратик замечательненько всасывается и усваивается через кожу, особенно такую молодую и нежную, как у вас, милые девушки. Нет, на грязнуль вы не похожи. Сразу видно – девушки любят мыться! Правда же, Клаус Архипыч? - Точно, Никанор Саныч! От них пахнет хорошо, шампунью какой-то! - Вот и я думаю – любят. Как в старину народик пел: «Да здравстует мыло душистое и полотенце пушистое – дружбы народов надёжный оплот». А как-же Аркти-Кола? Разные вкусные коктейльчики? Неужели вы станете пить их без ледяных кубиков? - Нет!!! – В один голос закричали девушки. - А ледяные кубики тоже из нашей водички… Девушки совсем приуныли. - Нет никаких способов избежать моего титилатинчика, милые лапочки. – Гнусно улыбаясь, сообщил профессор. – Но это вчерашний день. Сейчас я работаю над новым, усовершенствованным препаратом. Я всё-таки не оставляю свою мечту – создать средство, эффект которого будет постоянным. Оно будет называться – титилатин-фикс. Вообще-то я предложил название «титилатин-константа». Как благородно это звучит! Увы, маркетологи сказали, что это слишком длинно и непонятно. Они уже и слоган придумали: «Once – and fixed!» «Раз – и навсегда!» Предполагают, что в просторечии препарат будут звать ти-фишкой. Как нынешние линейки титилатина – "плюс", "минус" и "хроник-плюс" – все называют ти-плюшкой, ти-минюшкой и ти-хрюшкой. Что ж, маркетологам виднее, я – лишь скромный учёный. Моё дело – разработать. Результаты первых опытов весьма обнадёживают. К сожалению, у меня закончился экспериментальный материал. И вот, наконец-то! У меня снова есть прелестные живые подопытные, чтобы ещё раз проверить последнюю разработку. После введения препарата, вы, мои малышки, испытаете наивысшую степень осязательной чувствительности, какую только способны ощутить. Чувствительности, которой нельзя вообразить. Только испытать на собственной коже. Только представьте! Перед этим померкнут все лошадинные дозы синтексов, проглоченных вами на танцах! Итак, познакомьтесь, милые девушки! Титилатин-фи… Нет. Пока моё детище не попало в развратные лапы маркетологов, пусть носит, так сказать, девичью фамилию – Титилатин-константа-бета-версия! Титилатин-константа, познакомься, это… ох, я же не знаю ваших имён… Как неловко... Ах, нет! Совсем забыл! Ведь я подслушивал, как вы болтатли в моём кабинете! Это Аманда, а это – Жасмин. Жасмин и Аманда, хм… Как-то не рифмуется... Ну, и хорошо. Клаус Архипыч, возьмите шприц и займитесь Амандой. А я позабочусь о прелестной Жасмин… Злой профессор и его ассистент-дегенерат подошли к девушкам и сладострастно вонзили свои шприцы в нежные девичьи попки прямо через штанишки. Девушки дружно ойкнули. Вскоре они почувствовали удивительный покой и умиротворение. Затем эти чувства сменила растущая эйфория. От их беспокойства и страха не осталось следа. - Начинает работать. – Прошептал профессор. – Девушки, я очень вас прошу – просто расслабьтесь и получайте удовольствие! Девушки, как бы им не хотелось это признавать, действительно прекрасно себя чувствовали. Им хотелось смеяться и в конце концов они не устояли перед этим желанием. - Что за чудесный смех! Я чувствую – нас ожидает прекрасный вечер! – Ворковал профессор, роясь в каком-то шкафчике. Наконец, он обернулся к ним, вдохновенно блестя глазами. Увидев то, что профессор держал в руках, девушки переглянулись и снова захихикали. Это было длинное, жёсткое перо. 41. Бабье лето.Полина и Варвара выскочили в ночь из переполненных «Пуха и Перьев». После духоты клуба, ночной воздух дышал свежестью и восхитительными ароматами ранней осени. У Полины тут же возникла идея разуться и пройтись босиком, что она и осуществила, не медля ни секунды. - Сумасшедшая! – Улыбнулась Варвара, глядя, как хорошенькие, миниатюрные ножки сестры пританцовывают и вертятся на тротуаре под неоновыми огнями Центральной улицы. - А знаешь, Варюш… – Сказала Полина, с наслаждением вдыхая свежие запахи бабьего лета, – Я думаю, мне здесь понравится… - Точно сумасшедшая! – Сказала Варвара и, не удержавшись, легонько ткнула пальцем под рёбрышки Полины. - А-а-ай!!! – Раздался возмущённый вопль, тотчас рассыпавшийся хихиканием. Ловкая, как кошка, Полина скользнула за спину Варвары и вцепилась в её щекотливые бока. - Нет-нет-нет!!! – Варвара захихикала, завертелась, пытаясь схватить Полину для заслуженного возмездия. Изнеженная домохозяйка, в щекотливом поединке с инструктором танцевальной йоги, она была обречена на скорое и бесславное поражение. Стоило Варваре протянуть руки, чтобы схватить Полину, как та ухватила её за плечико и запустила другую ручку в приоткрытую подмышку. Варвара взвизгнула, отбросила голову назад и захохотала. О сопротивлении, не говоря о возмездии, она уже и не помышляла. - Полина! Полина! Хватит! Хи-хи-хи-хи-хи-хи!!! – Умоляла она. – Увидит же кто-нибудь! - Ой, и правда! Я забыла. – Полина оставила сестру в покое. – Про ваших самцов щекотоозабоченных… Если они такое увидят – точно мимо не пройдут! Надо тебя защекотать, а самой убежать, когда они появятся. – Полина захихикала, как проказливый белокурый чертёнок. – И откуда-нибудь незаметно подглядывать… - Когда они увидят, как сверкают твои голые пятки, про меня сразу забудут и будут гоняться за тобой, пока не поймают. – Варвара шлёпнула Полину по попке, что та восприняла как нечто заслуженное и само собой разумеющееся, и сёстры продолжили путь. Скоро перед ними выросло большое здание. - А это ещё что за Гауди? – Спросила Полина, изумлённо оглядывая массивную вычурную постройку. - Михалыч-центр. Здесь Яша работает. - А ты бывала внутри? - Ещё нет. Но Яша сейчас здесь. У него какая-то встреча сегодня вечером. - А давай… заглянем к нему. – Шаловливо предложила Полина. – Вот он удивится! - Что ты. Нельзя. Он рассердится. - Пошли! – И Полина потащила сестру к огромным двойным стеклянным дверям. Внутри, оценив строгую официальность интерьера, Полина сочла за лучшее обуть туфельки и поправить платье в качестве заведомо провальной попытки выглядеть менее вызывающе сексуальной. Варвара и не пыталась что-то сделать, только вздохнула, глянув на себя в зеркало. Взявшись за руки, прелестные видения брели по тёмным залам громадного вестибюля.
trickster: Кстати, мы выбрались на финишную прямую . Те, кто ещё здесь . Пару недель назад я наконец-то закончил последнюю, 50-ю главу. Так что желающие могут обращаться в личку за полной версией.
Ickis: Конечно высылай, интересно ведь, поженятся они там или нет. Мушкетеров твоих я тогда за один день осилил, тоже одним файлом все в читалку слил, тут может подольше будет.
tt: trickster пишет: Пару недель назад я наконец-то закончил последнюю, 50-ю главу Чёрт! А я думал - сериал (как и полагается приличному сериалу) бесконечный, или, как минимум, тянется в необозримо-далёкое будущее.
trickster: tt пишет: или, как минимум, тянется в необозримо-далёкое будущее.Вообще-то, с оригиналом так и обстоит. Я "перевёл и дополнил" лишь первую из четырёх книг. Можно было продолжать. Но я устал от Котощеевки))) В дальнейшем, возможно, переведу пару-тройку фрагментов следующих книг. В качестве отдельных рассказов "из вселенной Котощеевки". Но целиком - вряд ли. Я был бы счастлив, если бы за это взялся кто-то другой - продолжив мою "локализацию" или выполнив "классический" перевод. Всё-таки "Китльтаун" - единственный "роман-эпопея" в тематической литературе. Его полный перевод на русский весьма желателен. У меня "на складе" ждут публикации повесть и два больших рассказа, которые я намерен публиковать здесь (и отдельная очередь, из других вещей - на складе у Сва). В работе - ещё повесть и рассказ. Я жду-не-дождусь конца публикации "Котощеевки", чтобы грузить форум новыми нетленками)
trickster: Ickis пишет: поженятся они там или нетОтправил.
Ickis: trickster пишет: повесть и два больших рассказа Я начинаю подозревать, что тебе за это платят.
trickster: А потом догоняют - и ещё платят)))
Wilka: trickster пишет: А потом догоняют - и ещё платят))) А платят-то хоть на-Личными?)))
trickster: И наличными, и по шее, и за чубчик таскают.
trickster: ...кончик пера скользнул подмышку и запорхал внутри – лёгкий, как шелест травы под ногами дриады, как поцелуй Белой Дамы, настигшей симпатичного смотрителя в коридорах ночного Лувра, как трепет мотылька в инфракрасных очках, летящего к теплу вместо света.42. До краёв.Профессор поднял перо перед глазами и критически оглядел. Отличное, замечательно жёсткое перо! Он оседлал стул на колёсиках и с видом заправского байкера подкатил на нём к Жасмин. Он пристально оглядел её плечи и подмышки, отметил нежность кожи, обратил внимание на тоненькие складочки подмышкой. Он осторожно пощупал их пальцем, в ответ Жасмин немного поджала плечико. Складочек стало больше и профессор лишний раз умилился невинному, ранимому очарованию этой специфической части женского тела. Он поднял перо и очень легко коснулся её плеча. Сквозь эйфорию Жасмин почувствовала волну ощущений, не сравнимых ни с чем, что она прежде испытывала. Это было невозможно щекотно и она спонтанно засмеялась. Она пыталась вспомнить, боялись ли вообще её плечи щекотки раньше, но сила ощущений спутала все её мысли. В голове возникали то Вольдемар, щекочущий её в спальне, то Зигги Яковлевич, поваливший её на пол и защекотавший почти до беспамятства, когда принимал на работу, то Аманда, которую растянули на столике в кафе и щекотали какие-то мальчишки, а она смотрела из-за стойки, чувствуя возбуждающее покалывание меж бёдер. Профессор был в восторге. Он тихо смеялся от радости. Поползав ещё немного по плечу, перо пощекотало краешек подмышки. Жасмин завизжала от смеха, задёргалась в связывавших её ремнях, но препарат сделал её такой слабой и одурманенной, что шансов на успех было бы мало, даже если бы её связали макаронами. Профессор не мог больше ждать – кончик пера скользнул подмышку и запорхал внутри – лёгкий, как шелест травы под ногами дриады, как поцелуй Белой Дамы, настигшей симпатичного смотрителя в коридорах ночного Лувра, как трепет мотылька в инфракрасных очках, летящего к теплу вместо света. Эффект был вулканическим. Жасмин взорвалась истерическим смехом, бросая голову вперед и назад, хлестая мучителя по лицу светлыми, волнистыми волосами. Сила ощущений была чудовищна – она пыталась что-то сказать, молить о пощаде – но это было невозможно. Весь её словарный запас слипся в одно огромное слово: «ЩЕКОТНО». В её мире не осталось ничего, кроме невообразимых ощущений подмышкой, все её чувства, мысли, переживания растаяли, расплавились, разлетелись, чтобы соединиться в один кипящий поток, извергающийся наружу в диком, самозабвенном хохоте. - Очень, очень щекотливая девушка… – Бормотал профессор. – Боюсь, что если я начну щекотать её пальцами, это доведёт её до краёв... До «краёв», упомянутых профессором, дошли две его последние «морские свинки». Это были сёстры-близнецы, случайно попавшие в город. После долгих щекотливых пыток в полиции, они были отданы профессору Григорьеву для опытов. Интенсивность щекотки, которой сёстры подверглись в лаборатории, была экстремальной. К тому же профессор переборщил с дозировкой препарата. Что ж, по-крайней мере жертва была не напрасна. Новый, экспериментально обоснованный метод расчёта дозы титилатина-фикс стал достоянием науки! «Края» были достигнуты, когда профессор и его неутомимый ассистент пальцами щекотали ноги подопытных. Что-то произошло с их осязанием. Какое-то необратимое изменение. Девушки стали так безнадежно щекотливы, что даже ношение обуви стало для них невозможно. Самое ничтожное трение причиняло сильнейшую щекотку их ставшими ультра-чувствительными подошвам. Попытки снять или надеть трусики оказывали сногсшибательное воздействие на чувствительные точки половых органов, в частности – на клитор. Близнецов преследовали спонтанные оргазмы. Сначала им было весело. Эндорфины, проникавшие в кровь при оргазме, временно заглушали чувство щекотки. Но как только очередной оргазм прекращался, девушки делались ещё чувствительнее, чем раньше. Близнецов пришлось уложить на водяные матрасы, вытянув руки в стороны. Клаус Архипыч вскоре нашёл себе милую садистскую забаву – когда профессор отлучался, он входил в комнату, где держали близняшек, и шевелил пальцами над их телами. Эффект был ужасен – девушки смеялись до истерики. Время от времени, желая доставить себе особое удовольствие, он дул им в подмышки, ввергая бедняжек в безумие. Наконец, девушки были отправлены на некий секретный объект за пределами города, где профессор проводил наиболее серьёзные и глобальные из своих исследований. Дальнейшая судьба близняшек темна и неясна. - Нет… Пожа-а-алуйста… – Простонала Жасмин сквозь эйфорийный туман. – Не щекочите… Не щекочите… Я не могу... Не могу… - Эксперимент далёк от завершения, милая девушка! – Строго сказал злой профессор. – У нас осталась ещё одна подмышка и вы прекрасно об этом знаете! - Разве одной вам было не достаточно? – Спросила она, полуприкрыв глаза. - Что ты сказала, милая? – Переспросил Григорьев, огибая её вытянутые вперёд ноги на своём офисном самокате, чтоб подобраться к ней с другой стороны. - Разве одной подмышки вам не доста-а-а-а-а-а-ах-х-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! – Захохотала Жасмин, получив ответ на свой неоконченный вопрос – дьявольский профессор принялся щекотать кончиком пера вторую подмышку. - Ха-ха-ха-ха! Хи-хи-хи-хи! Нет! Нет! Нет!!! Ха-ха-ха-ха! Хи-хи-хи-хи-хи-хи! Нет! Нет! Хватит! Хватит! Хватит!!! – Хохотала Жасмин, переполненная захватывающим переживанием щекотливой пытки. И снова весь мир сосредоточился у неё подмышкой, и это было потрясающе, и не было никакой возможности это прекратить. Сквозь туман Жасмин видела, как Клаус Архипыч приближается к ней с ещё одним пером. Он встал на колени и принялся щекотать подошвы её разутых ножек, крепко привязанных к соответствующей подставке кресла. Девушка кричала, визжала, кашляла, смеялась. Её тело подскакивало и вертелось, а неутомимые исследователи пытали щекоткой самые чувствительные места её тела. Её шпионский костюмчик, словно созданный для щекотки, обольстительно облегал каждую часть тела, кроме рук и лица, которые были и так открыты. Длинные, стройные ножки вертелись и изворачивались, в то время как перо, словно кисть живописца, легко и вдохновенно скользила по рельефному холсту подошв. Жасмин пыталась пинаться и только теперь поняла, что ноги ей тоже связали. Ах, если бы она только могла бежать, как можно быстрее бежать от этих извергов, этих маньяков! Служители науки неустанно и неуклонно продолжали щекотать бедную девушку. Знакомое чувство росло у неё между бёдер. Момент появления этих коварных покалываний Жасмин пропустила, и обратила на них внимание, только когда не заметить их было уже невозможно. Это открытие было так неожиданно и ужасно, что она завизжала громче прежнего, но это не помогло. Теперь, когда профессор и Клаус Архипыч занялись ей вдвоём, зверски щекоча беззащитные ступни и подмышки, это чувство полностью овладело ей. Словно маленькое, горячее, живое солнце поселилось у неё между ног, то и дело выпуская обжигающие протуберанцы мурашек вверх и вниз по животу и бёдрам. - А-а-а-а-ах-х-х-х-х, Великий Космос-с-с-с!!! Хи-хи-хи-ха-ха-ха-ха! Я н-не ве-хи-хи-хи-хи!!! Не веееерю!!! Этого неееет!!! Хи-хи-хи-хи-хи!!! Нет! Нет! Нееееееет!!! Чувство окутало её как пламя. Профессор и его ассистент прекрасно знали, что происходит и щекотали её до тех пор, пока оргазм не пошёл на убыль. Щекотать её дальше могло оказаться черезчур для бедной девушки, они боялись, что и она «дойдёт до краёв». Перья, грубо оторванные от чуткой подмышки и щекотливых ножек, были брошены на стол. Аманда была в шоке. Она была уверена, что изверги защекотали Жасмин до комы. - Что вы наделали?! – Закричала она. – Жасмин… Жасмин!!! Что с тобой?! Жасмин с трудом повернула голову, чтобы взглянуть на Аманду. Её волосы приклеились к лицу, залезли в рот. Лоб покрывали капли пота. - Жасмин, дорогая… Как ты себя чувствуешь?! Жасмин попыталась улыбнуться и едва слышно прошептала: - Фантастически… Учёные мужи вновь вооружились перьями и направились к Аманде. - Пожалуйста, – смиренно взмолилась она, – я и без ваших прививок страшно боюсь щекотки. Я сойду с ума. Профессор бросил взгляд на витавшую в облаках Жасмин. - Вот так сходить с ума я бы и сам не отказался. К сожалению, я на службе. – Он подъехал на своей табуретке к Аманде и прикоснулся кончиком пера к внутренней стороне её плечика. Аманда откликнулась вспышкой смеха – яркой, как сверхновая звезда. Никогда прежде она не испытывала таких сильных тактильных ощущений, не чувствовала щекотки, настолько сокрушительной. Клаус Архипыч пристроился по другую сторону от Аманды и эпигонски воспроизводил действия профессора. Кончики перьев медленно взбирались по нежной коже девушки, неуклонно приближаясь к щекотливым подмышкам. Аманда верещала и хохотала, извиваясь в своём кресле. С чувством глубокого удовлетворения профессор отметил очевидный эротизм этого танца святого Витта. Выглядело так, будто она уже корчится в оргазме. Направляемые злой волей научных работников, невыносимые перья затеяли ужасную игру, по очереди поддразнивая подмышки девушки самыми кончиками, заставляя её биться в ремнях, метаться из стороны в сторону. Аманда пыталась упрашивать, умолять, но как и Жасмин, оказалась слишком дезориентирована щекоткой, чтобы говорить. Однако, когда оба пера медленно заскользили по её подмышкам, пересекая их по диагонали как Христофор Колумб - Саргассово море, Аманда разразилась горячим, хотя и несколько сумбурным монологом: - Аааииииииииихи-хи-хи!!! Нет! Нет! Неееееет!!! Не щекочите! Не щекочите! Не щекочите меняяяяяяя!!! Хи-хи-хи-хи!!! Ох!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Хвати-хи-хи-хи-хи!!! Пажааааалста!!! Хи-хи-хи!!! Я не могу!!! Нет-нет-нет-нееееееет!!! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Тело Аманды билось в ритме, задаваемом танцем перьев в нежных, гладких и ужасно чувствительных подмышках. - Никанор Саныч! Разрешите мне пощекотать её пальцами! – Закричал как умалишённый Клаус Архипыч. – Пожалуйста, Никанор Саныч! Я так хочу потрогать эту нежную кожицу! - Ни в коем случае! – Ответил профессор, усердно работая пером. – Это слишком опасно! Но Клауса Архипыча обуяла такая страсть, что его было уже не унять. Он был без ума от этой юной особы – её прелестного тельца в таком щекотно-обольстительном чёрном трикотаже, её прекрасного личика, мучительно искажённого смехом, её восхитительной кожи, трепещущей в ответ на малейшее прикосновение. Он должен почувствовать на кончиках пальцев эту тёплую, нежную кожу… Ну, почему у него всего десять пальцев? Почему не пятьсот?! Ах, ну хотя бы восемьдесят! Чтобы разом защекотать её всю – от пальчиков ног до макушки! Защекотать – а там всё равно! Игнорируя строгое указание профессора, Клаус Архипыч сделал вид, что роняет перо и – будто по инерции, всею пятернёй вторгся в бешено-щекотливое пространство подмышки. Клаус Архипыч эякулировал в ту же секунду. Аманда закричала и потеряла сознание. Жасмин пришла в ужас. - Что вы натворили?! – Закричала она. - Никанор Саныч, я не виноват! – Завопил Клаус Архипыч. – Она сама! Я не хотел! – Осознав нелепость жалких оправданий, несчастный прислужник бежал из лаборатории. - Ай-ай-ай-ай-ай-ай-ай… – Сказал профессор Григорьев. – Какая неудача… Нужно срочно привести её в чувство. Иначе возможно впадение в кому. Эх, Клаус Архипыч, Клаус Архипыч... Боль моя неисцелимая… – Сокрушался он, роясь в шкафчике. Неожиданно Аманда открыла глаза. Жасмин и профессор уставились на неё, боясь пошевелиться. К их удивлению, девушка улыбнулась. - Самый лучший чёртов оргазм в моей жизни… – Невнятно пробормотала она и, устало улыбаясь, прикрыла глаза. 43. Хлобучит и щекотучит.Полина и Варвара хихикали и цеплялись друг за друга, эхо их шагов металось по залам Михалыч-центра. - Клянусь, – сказала Полина, – эти мошенники подмешивают что-то в коктейли. Давненько меня так не хлобучило. - И хлобучило тебя, – с серьёзным видом подтвердила Варвара, – и щекотучило, и вообще… Полина покатилась со смеху. Образ Полины, которую хлобучит и щекотучит, был так забавен, так свеж в памяти, что Варвара расхохоталась сама. Через пару минут сёстры совсем ослабели от смеха, они снова принялись цепляться друг за дружку, чтобы не упасть. Ручейки женского смеха, бегущие во все стороны по коридорам, в конце концов достигли ушей охраны, дремавшей в глубинах здания, и сумрачные холлы огласились гулким эхом шагов, со всех сторон приближающихся к беззаботным нарушительницам. Женщины не успели слёзы с глаз смахнуть, как были окружены охранниками. - Упс… – Сказала Полина, внезапно успокоившись.
Alchemist: Вот, эти "края" написаны сочно. Не то, что похождения Греты.
trickster: Стараюсь помаленьку...
Alchemist: Чую, кто-то душу вкладывал. Автор. Или переводчик?)
trickster: Оба!
trickster: Космосе безбрежный, как щекотно… Точно – подмешали что-то! Прямо в клубничный дайкири! Сволочи! 44. Щекотский механизатор.- Как самочувствие, друг Лукич? – Спросил Марк Аврелиевич, доверительно склонясь к находящемуся в лёгкой прострации коллеге. - О… Марк Аврелиевич? Простите. Что-то меня разморило… - Дык ё! – Воскликнул Марк Аврелиевич, пихая его в плечо. – Но ты, Лукич, погодь расслабляться. Не спи, Лукич, ещё не вечер! - Не вечер? – После произошедшего трудно было представить дальнейший сценарий, не предполагавший «снижения градуса». Но Марк Аврелиевич так многозначительно ухмылялся, что Яков Лукич поневоле воспрял духом. - А на сладкое у нас, – продолжил руководитель, очевидно, заметив тень сомнения в глазах сотрудника, – замыслены культмассовые мероприятия. Так сказать – танцуют все! Эффектно покачивая эффектным задком, в помещение явилась Дора, толкая перед собой тележку, полную устройств, подобных тому, что не так давно красовалось на детородных органах Якова Лукича. Присутствующие – мужчины и женщины – тут же принялись их расхватывать. - А что – женские модели тоже есть? – С любопытством спросил Яков Лукич. - А то! Кумекали мы, кумекали, да и схреначили с космической скоростью. Приспособили под особливости анатомического строения. Так что барышни у нас таперич тоже самое могут приобщиться. Насладиться, так сказать, гвоздём сезона в своём, образно говоря, этом самом. - То есть, нас ожидает новая серия… производственных испытаний? - Дык, а я тебе об чём?! – Марк Аврелиевич подошёл к тележке и выбрал экземплярчик для себя. – Ну, а ты, Лукич, в нашей оркестре песни-пляски за дирижёра будешь. Агрегатами щекотскими рулить. Ты у нас в энтом деле, как выяснилось, крупный природный талант. Вон как Гретхен заездил, а она девка крепкая. ПДУ не потерял? Молодца! Держи палец на кнопке. - Есть держать на кнопке! – Бодро откликнулся Яков Лукич. Наконец, всё собрание было должным образом рассажено и подключено. Освещение перешло в приглушённый режим. Яков Лукич повертел головой в поисках Греты, тайно надеясь найти её на прежнем месте – привязанной к станку в томительном ожидании новых истязаний. К удивлению Якова Лукича, прелестная секретарша обнаружилась скромно присевшей подле него. - Вы не против, если я посижу с вами? – Спросила она, невероятно красивая в чёрном облегающем платье на бретельках. Яков Лукич только покачал головой в безмолвном восхищении. Его взгляд скользнул по её прекрасным обнажённым рукам. Сладостные воспоминания затуманили взор ведущего специалиста. У него закружилась голова, когда она приподняла подол и стала прилаживать меж бёдер свою машинку удовольствия. Словно примеряясь, она приложила устройство к трусикам. Затем, внезапно – стянула их – и взглянула на него. - Здесь тоже всё ультра-эпилировано. – Сообщила она и сердце Якова Лукича забилось как бешенное. Грета пододвинулась ближе и обвила руку вокруг его плечей. Скосив взгляд, он оглядел восхитительную подмышку и хрупкие, чувствительные склоны её грудной клетки. Не долго думая, Яков Лукич запустил палец подмышку Грете и нежно пощекотал. - Ааайииих-х-хи-хи-хи! – Взвизгнула она и со словами: – Я совсем забыла, какой вы! – Убрала руку и уселась с видом совершенной скромности. С трудом оторвав от неё взгляд, переведя его в центр помещения, Яков Лукич заметил, что машин щекотки стало две. И обе были заняты. Он не мог разобрать лиц, но по силуэтам видел, что это женщины сказочных форм. Вспыхнул прожектор, освещая новых пленниц. Яков Лукич чуть не закричал. Это были Полина и Варвара. Они щурились, ослеплённые бьющим в глаза ярким светом, и Яков Лукич понял, что, находясь в тени, остаётся невидим для них. Это его немного успокоило. И всё-таки, немыслимое зрелище жены и её сексуальной сестрицы, в одних бикини, прикрученных к дьявольским станкам, заставило его застонать. Яков Лукич привлёк внимание Марка Аврелиевича, устроившегося на полу возле его кресла, и шёпотом поведал ему о своих затруднениях. Марк Аврелиевич тут же согласился, что ситуация нерядовая и велел осветителям оставить «щекотского механизатора» в спасительном сумраке. Не без труда поднявшись с пола, Марк Аврелиевич направился к станкам. Аксесуар века, закреплённый в соответствующем месте, потешно, но гордо выпирал, помигивая индикаторами, подобный лазерной пушке в носовой части скампавеи «Кот Учёный» из «Звёздной империи». Присутствующие с трудом удерживались от смеха. - Чего лыбитесь? А! На загогулину мою новую загляделись? Так-то! Чудо конструктерской мысли! В общем, это… дорогие коллеги и… коллегии. Эти вот симпатичные мадамы были изловлены за наглым и беспардонным промышленным шпионажем, когда беззаконно слонялись по кулуарам нашего добропорядочного заведения. Толпа откликнулась выкриками и улюлюканьем, но Марк Аврелиевич сохранял издевательскую серьёзность. - Нам с вами, дорогие товарищи, – продолжил он, – выпала высокая честь покарать энтих уличённых по ихним заслугам. По старой котощеевской традиции, будем над ими изуверствовать посредством беспощадного щекотства. Мы с вами, товарищи, избраны и призваны в комиссию – глядеть, как этих нахальных бабёнок будут истязать и тиранить. И не только глядеть, но и, так сказать, приобщаться. Кажное ихнее страдание мы здеся вот почуем, – Марк Аврелиевич указал на своё причинное место, – в виде… эээ… неги сладострастия. - Страдание! Да! – Откликнулась толпа. – Пусть их терзают! А мы будем наслаждаться! - Пожалуйста… – Сказала Варвара. – Мой муж работает в этом здании. Он всё объяснит! Мы не шпионки! Толпа возбуждённо загудела. Котощеевка не так велика. Здесь все знают всех – если не лично, то понаслышке. Незнакомая женщина, утверждающая, что её муж работает здесь, могла быть только супругой Якова Лукича. Как стая хищников, не желающая расставаться с лакомой добычей, толпа горящими взглядами пожирала мрак, в котором угадывалась фигурка ведущего инженера. Яков Лукич знаками показал коллегам – мол, будьте спокойны, Лукич не подведёт – и все успокоились. Подобная приверженность корпоративным идеалам доставила собравшимся истинное удовольствие. - Муж работает? И чего? Значит, можно шляться, где ни попадя? Нет, дамочки! У нас муж за жену не ответчик! Кто на режимный объект проник безнравственно? Муж проник? Нет, дамочка хорошая! У супруга вашего пропуск имеется, как у порядочного человека. А у вас где пропуск? Подмышки щекотливые – вот и весь ваш пропуск! – В довершении тирады обвиняющий перст Марка Аврелиевича упёрся подмышку Полины и стал вертеться там, хотя, в отличие от сестры, Полина ещё даже и не успела объявить о своём решительном несогласии со всем происходящим, вела себя скромно, и только вертела головой, переводя взгляд с сестры на расхаживавшего с прокурорским видом Марка Аврелиевича. - Хиииии-хи-хи-хи! Я – её сес-с-схи-хи-хис-с-стра! Космосе безбрежный, как щекотно… Точно – подмешали что-то! Прямо в клубничный дайкири! Сволочи! Последнее заявление толпа встретила смехом и апплодисментами. - Вы совсем сдурели?! Выпустите нас! Мы же ничего не сделали! – Полина отчаянно задёргалась в ремнях, демонстрируя всю строптивость своего характера. Внезапно раздался звук заработавших машин, толпа взревела от восторга – ещё бы! Совсем чуть-чуть – и Яков Лукич начнёт щекотать этих хорошеньких женщин! А значит – вот-вот заработают чудо-машинки на половых органах ценителей прекрасного. Ах, читатель, как жаль, что нас там нет! Интересно, какую роль выбрал бы ты в этом спектакле? Зрителя? Или тебе больше по душе быть в центре внимания? Даже не знаешь – всё такое вкусное? Вот и переводчик не знает. Что лучше – сидеть в темноте и мастурбировать или сменить пол и взойти на Голгофу? Старый сластолюбец разрывается на части! А вот с автором всё ясно. Он согласен только на роль режиссёра.
trickster: Смех Варвары оказался и громче, и мелодичнее, чем визгливые трели её младшей сестры. Как шутят у нас в партере: колоратурное сопрано – хорошо, а лирическое – лучше! К тому же Варвара принималась молить о пощаде каждый раз, когда у неё оставалось для этого немного воздуха. Этим чарующим, проникающим в самую душу голосом… Где-то так на второй октаве… О, какой экстаз!!! 45. Лирическое сопрано. Полина прекратила извиваться и взглянула на свои простёртые в стороны руки – на правую, потом на левую. Какие-то мерзкие мелкие штуковины ползли от её запястий – сначала медленно, потом всё быстрее. Словно ножки огромных невидимых гусениц, карабкаясь по стебелькам её рук, подбирались к нежным соцветьям подмышек. Вдруг эти штуковины стали вращаться. Полина сразу почувствовала щекотку. Ужасную! Она снова принялась брыкаться, пытаясь вырваться на волю, но всё было тщетно. Ощущения взлетели до непереносимой яркости, она захихикала. Ответом был проплывший над собранием многоголосый стон. Эффект почувствовали все. Токи эротизма пронзили помещение. Одни пожирали взглядами заливающуюся смехом Полину. Другие сидели или лежали, прикрыв глаза, обратившись в слух, позволяя восхитительному смеху наполнить их до краёв. Третьи – с наиболее активной жизненной позицией – щекотали соседок, чтобы насладиться различными комбинациями смеха. Варвара была изумлена сложностью этой конструкции. Она казалась живой – настолько тонко и чутко её отростки нащупывали самые чувствительные местечки тела сестры. Тем временем, Полина вертелась, верещала, пыталась укусить эти щупальца, снующие вверх-вниз по её рукам, бегающие вокруг плеч, роющиеся подмышками. Яков Лукич непреклонно наращивал скорость и интенсивность зондирования. - С-с-с-пааасиииииииииииите!!! Хи-хи-хи-хи-хи-хи!!! – Всё, что могла добавить Полина к истеричному хохоту и сумасшедшему шейку, в котором тряслось её тело. Она запрокинула голову, зажмурилась, совершенно беспомощная, способная только смеяться. У Варвары сердце разрывалось от жалости. Неожиданно она ощутила нечто, щекочущее её подмышками. Прежде чем Варвара успела осмыслить эту новость, она уже хохотала как заведённая. И умоляла, и упрашивала, как будто то, что её щекотало, было способно к сочувствию. Увы. Оно было к этому неспособно. Эх, Яков Лукич, Яков Лукич… С появлением на сцене новой игрушки-хохотушки сладострастные стоны трудового коллектива стали громче и слаще. Отдельные молодые сотрудники успели уже кончить, и теперь с воем заходили на второй круг как стая оголтелых «Юнкерсов». Смех Варвары оказался и громче, и мелодичнее, чем визгливые трели её младшей сестры. Как шутят у нас в партере: колоратурное сопрано – хорошо, а лирическое – лучше! К тому же Варвара принималась молить о пощаде каждый раз, когда у неё оставалось для этого немного воздуха. Этим чарующим, проникающим в самую душу голосом… Где-то так на второй октаве… О, какой экстаз!!! - Пожалуйста!!! О… О… Ооооо!!! Пожалуйста… Хи-хи-хи-хи!!! Хватит! Хватит! Хватит! Хвааааааатит!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Нет!!! Нет! Нет. Нет… Не щекочите… Не щекочиииииииииииите!!! Аааааааааха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Нет… Нет. Нет! Нет!!! Хии-хии-хи-хи-хии!!! Яков Лукич и сам чувствовал близость оргазма, наблюдая за щекотливыми мучениями своей прелестной жены и её сестры. Ему нравилось щекотать Варвару. Щекотливость была первой вещью, что когда-то привлекла его в ней. Много лет назад, на одной чересчур весёлой вечеринке молодые специалисты допились до игры в жмурки. Он водил. Варвара пришла в разгар веселья и с порога угодила к нему в лапы. Трепет её кожи под пальцами и дивный смех стали первыми впечатлениеми Якова Лукича от будущей супруги. Лишь мгновение спустя, – ах, что это было за мгновение! – сорвав повязку, он увидел смеющиеся глаза в обрамлении копны ведьмински-чёрных волос. Его участь была решена. Её, впрочем, тоже. Когда было нужно, Яков Лукич мог быть настойчив, как адская гончая, обаятелен, как вымогающий душу Сатана, и красноречив, как Данте Алигьери. С тех пор он щекотал Варвару при любой возможности, упиваясь чудесным смехом и восхитительной беспомощностью, в которые ввергали жену эти ощущения. Она никогда не возражала, похоже, находя эту забаву приятной. А может быть, ей (как ему) было дорого воспоминание о первой встрече, позволяющее снова увидеть друг друга как впервые… Конечно, ему нравилось щекотать её пальцами, чувствовать упругую нежность и тепло её кожи. Но здесь, теперь – это было совершенно новое, потрясающее чувство! Словно Варвару щекотал кто-то другой, а он – подглядывал, как мальчишка, забравшийся на дерево и заглянувший в спальню красивой соседки. И в то же время – этот «кто-то в спальне» тоже был он – это за ним подглядывали – и не только мальчишка из прошлого, а все они – мужчины и женщины, сходящие с ума от похоти, глядя на его жену – обнажённую, связанную, доступную – но только для него. Власть над ней давала ему власть над ними всеми. И в то же время – они словно насиловали её у него на глазах, пусть прикасались к ней лишь щупальца управляемой им машины, но ведь он сам был их марионеткой, делегатом, которого вытолкнули вперёд – давай, Лукич, пляши – их коллективным половым органом. Он щекотал Варвару, словно овладевал ей от имени и по поручению каждого из присутствующих. Это сочетание безграничной власти и бескрайнего унижения вызывало возбуждение, какого он до сих пор не ведал. Но даже в состоянии бешенного сексуального экстаза, Яков Лукич оставался профессионалом. Он уже прикидывал в уме проект машины щекотки для домашнего пользования. И даже представлял, куда они с Варварой поставят её в своей уютной семейной спаленке. «И обязательно предусмотреть возможность записи! И публикации на специальных серверах в Сети! Тиклинг-хоум-арт. Марк Аврелиевич будет в восторге. Неизвестно, что скажут маркетологи… Эти замшелые ретрограды… Но это ничего. Маркетологов уговорим. Поставим им первые модели со скидкой… И, конечно, онлайн-трансляции! Звёзды хоум-тиклинга собирают миллионы данков от восторженных поклонников! И не только данков. Предусмотреть возможность других пользователей подключаться к трансляции или записи – конечно, не бесплатно – со своей кибердрочилкой! Чёрт, надо уже придумать приличное название для нашего безобразия… И не забыть предусмотреть защиту от нелегальных включений… Небольшой удар током… Чемпионат мира по хоум-тиклингу! Продажи взлетают до стратосферы!» От всех этих внезапно открывшихся перспектив голова у Якова Лукича закружилась ещё больше. Вот что значит – правильная стимуляция! Какие идеи приходят! Щупальца усердно перебирали женские рёбрышки, сновали по бокам, смех пленниц то и дело исходил на визг и бессвязные крики, сопровождаемые попытками вырваться из надёжных пут. Яков Лукич восхищённо наблюдал за перемещением специальных зондов между рёбрышками и подмышками, настолько быстрое и мнимо хаотичное, что не поспевал взгляд. Возможности испытуемых хоть как-то приноровиться к этим движениям Яков Лукич оценил как чрезвычайно низкие. Он заметил, что постепенно становится настоящим профи. Яков Лукич почувствовал, что не может сдерживать напор клокочущих в нём страстей – поток всё быстрее нёс его к ревущим впереди водопадам экстаза. Он уже не сознавал, как его пальцы вжимаются в сенсорный экран, взводя регуляторы скорости и интенсивности ко всё более высоким значениям. Послушные пульту управления в его руках, щупальца машин щекотали женщин с такой бешенной энергией, что те могли уже только визжать как сумасшедшие. Не глядя на экран, задыхаясь от эмоций, он задействовал блоки машин, отвечающие за щекотку ног, и оглушительный женский визг взлетел на какую-то нечеловеческую, рвущую перепонки высоту, тела их бились в таком диком исступлении, что казалось – вот-вот порвут связывающие их ремни. Толпа взревела – десятки голосов стонали, хрипели, скулили и выли как потревоженный зоопарк – обещанная Марком Аврелиевичем «нега сладострастия» обрушилась на «членов комиссии» с новой силой – накрыла, опрокинула, разметала осколки сознания, словно цунами – хлипкие лачуги дикарей. Яков Лукич отключил машины. Обе женщины бессильно повисли на ремнях, запрокинув головы, жадно ловя ртами воздух, и жалобно стонали. Звуки тотального оргазма из окружившего пленниц сумрака постепенно стихали. Собрание погружалось в дрёму.
полная версия страницы