Форум » Творчество форумчан » Рассказ "Шисейдо" » Ответить
Рассказ "Шисейдо"
borat sagdiyev: Представляю на ваш суд лирический рассказ с элементами щекотки. Надеюсь, он вас не утомит: *** Давно я не был дома. Столичная жизнь затягивает, пережевывает, ломает кости и вытягивает жилы… А родной дом – это уютный уголок тишины и спокойствия, пропитанный теплом детства и наполненный пьянящим ароматом юности. Подремав после поезда и позавтракав, я решил разобрать свои старые вещи. Открыл платяной шкаф, где всегда висели мои рубашки, из которых я давно вырос. Все было на месте, так же, как и до отъезда. У матери за 7 лет так и не поднялась рука вынести их на помойку. Я раздвинул вешалки, чтобы заглянуть на заднюю полку, где валялись кое-какие мои вещи. Безделушки всякие. И тут мой взгляд остановился на одном предмете. Не мог поверить своим глазам! Неужели и это сохранилось? Из темноты шкафа я извлек маленький розово-оранжевый пузырек. Это был пустой флакончик из-под женской туалетной воды. «Shiseido Energizing Fragrance», - прочитал я знакомую потертую надпись. Я снял вытянутый колпачок, поднес пузырек к носу и глубоко вдохнул запах. Удивительно, но цветочный аромат свежести до сих пор сидел где-то в его глубине, словно уже совсем старый джинн, навечно заточенный в древней лампе. До боли знакомый запах заполнил ноздри, будто электрический импульс мурашками пробежал по телу до самых ног и, поднявшись вверх, ударил в мозг, взорвав вулкан воспоминаний. Они словно слайд-шоу начали всплывать перед глазами. Взгляд мой уставился в одну точку где-то там за окном, дыхание участилось, грудь сдавило нахлынувшее чувство приятной тоски… Я увидел ЕЕ. Впервые я узнал о ней на школьных уроках истории. Да-да. Она была дочерью нашего учителя, который частенько любил про нее рассказывать. Гордился ей. И вот однажды на какой-то дискотеке на меня буквально кинулась девчушка, вынырнув из толпы. Она была лет на 5 меня младше. Забавная, беленькая, с горящими глазами. «А я тебя знаю», - прокричала она. «Ты учишься у моего папы. Я – Тоня – дочь вашего историка». Так я узнал ее лично. Однако в тот вечер за единственным танцем разговор не пошел. И она выпала из моей жизни, так же стремительно, как и ворвалась в нее. В следующий раз я увидел ее уже на факультете лет 7 спустя. Я был на предпоследнем курсе, а она только поступила. Это был уже совсем другой человек. Повзрослевшая, сформировавшаяся девушка с холодным взглядом и горделиво задранной головой. Она несла себя по коридорам университетского здания постройки 19 века, словно сама была графиней – полноправной владелицей этого особняка. Мы, конечно, сразу узнали друг друга, несмотря на мимолетность первого знакомства. Но ограничивались лишь сухими приветами, изредка встречаясь в холле. И, надо признать, ее новый образ показался мне чертовски привлекательным. Я не мог заставить себя не смотреть на нее украдкой, любуясь красотой и статью. Тоня стала для меня объектом тайного обожания и восхищения. Она, конечно, не могла не заметить этого внимания – моих «маньячных взглядов», как она это потом однажды охарактеризовала. Я же был слишком скромным и не уверенным в себе. И, наконец, у меня была девушка. Правда, отношения с ней находились, скорее, на стадии заката. Мы были слишком долго вместе, и уже, казалось, продолжали жить лишь по привычке и от страха изменить что-либо в собственной жизни. Трепетные чувства куда-то улетучились, словно бабочки из распахнутого сачка… Я вспомнил о бутылочке в руках, и еще раз вдохнул аромат Шисейдо… В тот вечер мы вдрызг разругались с бывшей по телефону из-за пустяка. Она тогда гостила в Питере. И я вдруг осознал, как не хочу, чтобы она возвращалась. Не хочу в очередной раз выяснять отношения и всеми силами пытаться склеить то, что трещало по швам. Я позвал к себе друга, который пришел со своей новой девушкой. И тут выяснилось, что она дружит с Тоней. «Хочешь, я позову ее?» - спросила девушка. «Она как раз сегодня звонила и сказала, что ей нечем занять вечер». Не знаю, какая сила толкнула меня ответить «Хочу!» Через час раздался звонок в дверь. Я открыл, и в нее впорхнула она. На ее длинных рыжих волосах и воротнике в свете лампы искорками поблескивали мохнатые снежинки. Она взмахнула волосами и отряхнулась. Я помог ей снять короткую шубку. Вот тогда впервые меня и окатил сводящий с ума аромат. Потом мы вчетвером долго болтали, слушали музыку и смеялись. Когда я пошел на кухню поставить греться чайник, я услышал легкие шаги за спиной. «Помочь?» - спросила Тоня. За окном валил снег. Было глубоко за полночь. Мы смотрели друг на друга, и нас обоих трясло, как будто мы голышом стояли на улице, хотя отопление работало на полную, были зажжены 2 конфорки плиты, и работала газовая колонка. Видимо это чувства и страсть били через край адреналиновым вулканом. Сначала, стоя у окна, мы долго и жадно целовались, точно боялись, что все это предновогодний сон, сейчас мы проснемся, и все закончится. Потом я сел на стул, а она запрыгнула ко мне на колени, как ловкая наездница. Я поднес ее волосы к носу и вдохнул манящий аромат – «Как вкусно пахнет! Что это?» «Это Шисейдо», - сказала Тоня. Мне вдруг ужасно захотелось почувствовать ее тело и, все еще робея, я осторожно запустил обе руки под блузку, коснувшись нежной кожи на ее боках. Тоня немного напряглась. Затем мои руки скользнули по спине. И тут произошло удивительное. Она прогнулась, задрала голову, зажмурив глаза, и негромко, но заливисто захохотала. Она вцепилась в мои руки и вытащила из-под блузки. «Прости. Я просто жутко боюсь щекотки. Это всегда было моей маленькой проблемой», - сказала она, успокоившись, но все еще улыбаясь. Меня словно облили кипятком. Я не мог поверить, что только что услышал эти слова. Вот так вот на первом же свидании! И мне даже не пришлось прибегать ни к каким стандартным банальностям, типа тычка в ребра или прямого вопроса. «Кхм. Ничего себе. Это так мило!» - пробормотал я с совершенно невинным видом. И, о да! Она безумно боялась щекотки. Следующим действием я попытался расстегнуть застежку бюстгальтера – все также под блузкой. Мои ковыряния вызвали очередной приступ хихиканья. В итоге она все сделала сама. Эта веселая сцена здорово разрядила обстановку. Посмеявшись, мы оба расслабились. Ночь пролетела быстро. Мы забыли про друзей, которые, впрочем, тоже нашли, чем себя занять в квартире с двумя спальнями. К утру, когда все трое уходили, я точно знал, что меня ждет сложный разговор, но Тоню я уже не отпущу. Удивительно, как работает мозг щекоткомана. Мы встречались с ней около года, а память теперь выхватывала лишь эпизоды, где моя страсть проявлялась на полную катушку. Помню, я спросил ее: «Представь, если бы тебя похитили и пытали щекоткой?» Она вытаращила глаза, полные реального ужаса. «Ты что, я бы просто умерла!» И я готов был ей поверить. Ей было щекотно, когда я гладил ее спину, она вздрагивала, когда я подходил сзади и нежно клал руки ей на бока, она хихикала, когда я целовал ее шею рядом с ушком, вырывалась, когда пытался уткнуться носом в подмышку, пиналась, когда я пытался помассировать ей ступни и едва не выбила глаз, когда я вздумал поцеловать пальчики ног. Что уж говорить о бесчисленных случаях, когда моя рука случайно оказывалась на очередном «самом щекотном месте». «Просто я рыжая – у нас намного ниже болевой порог и, значит, повышена чувствительность! Я даже зубного прошу мне делать два укола!» - оправдывалась она. Но мне не нужны были ее оправдания. Я обожал каждый момент, когда озарялась ее улыбка, сморщивался носик, зажмуривались глазки и раздавался заливистый смех со всхлипываниями - «Зайка, перестань, ну перестань!» Продолжая стоять с отсутствующим взглядом, я вновь поднес к лицу флакончик духов и сделал еще одну затяжку воспоминаний. Я увидел ее, расчесывающей длинные волосы перед большим зеркалом в пол. Я же сидел на диване и откровенно скучал, наблюдая за ее сборами вот уже 20 минут. Я не выдержал, подошел к ней сзади и, обняв, засунул руки сразу в оба передних кармана узких спортивных брюк. О, это был праздник. Тоня взвизгнула и тут же согнулась пополам, пытаясь оттолкнуть меня попой. Но я и не подумал вынимать руки из ее карманов. Наоборот я стал шевелить пальцами и пощипывать выдающиеся округлости бедерных косточек. Она разразилась хохотом, который не давал сказать ей ни слова. Сначала она еще несколько секунд извивалась, как личинка, пытающаяся вылезти из кокона. Потом, обессилев, Тоня повалилась на пол. Тут уже, испугавшись, что она ударилась, я вытащил руки и перевернул ее на спину. Ее лицо было красным. Дыхание жарким. Она продолжала смеяться. «Дурак!» - наконец, выдавила она, пытаясь отдышаться. Но я прервал ее брань поцелуем. Так, кстати, я обнаружил, пожалуй, самое щекотное место на теле практически любой девушки. Работало безотказно даже на тех, кто с честнейшими глазами утверждал, что щекотки не боится. Тоня была прекрасна. Невысокого роста, худенькая, но не обделенная природой формами. Она была как игрушка в моих руках – я любил кружить ее, подхватив на руки, чтобы ее прекрасные волосы развивались языками пламени. Надо сказать, что по цвету волос, она все-таки была русой. Но, однажды окрасив их в рыжий, она поняла, что это ее цвет. Да и во всем остальном она была «рыжей». У нее была светлая, цвета чая с молоком кожа, нежная и чувствительная. К лету на носике и скулах проявлялись конопушки. Серо-голубые глаза могли источать холод, когда она стремительно шла куда-то, а могли гореть дьявольским огоньком, когда она была в игривом настроении. Когда Тоня смеялась, тонкий голосок ее звучал как колокольчик, а на щеках появлялись очаровательные ямочки. Новая порция Шисейдо перенесла меня на поляну на берегу реки. С компанией друзей мы выбрались на природу. Стоял чудесный весенний день, отдых в полном разгаре. «Я больше не могу терпеть» - вдруг прошептала мне на ухо Тоня. Действительно, мы так и не решились жить вместе, так что минуты близости всегда были бесценны. Взявшись за руки, и сказав всем, что пойдем прогуляться, мы направились в сторону леса. Сразу за ним начиналась территория монастыря. Выйдя к какому-то бытовому зданию, мы остановились. Тоня привстала на цыпочки и, обхватив руками мою шею, бросилась целоваться. Кружась, пятясь спинами, объятые страстью, мы зашли за угол здания и прислонились к стене. Проворные руки Тони начали расстегивать мои штаны. «Постой! Подожди!» - пытался я остановить ее поцелуи - «Это же монастырь! Я не могу. Это не правильно». «Стоп!» - наконец, оторвав ее, строго сказал я. Тоня обиженно посмотрела мне в глаза, надув губы. Она была так мила. Я обнял ее, но она продолжала стоять, не шевелясь, потупив взгляд. «Ну перестань. Ну что ты дуешься?» - пытался сгладить ситуацию я. Тоня отталкивала мои руки, отворачиваясь, горделиво задирая голову и делая вид, что ненавидит меня сейчас. «Ну все, дорогая, ты сама напросилась!» Я плотно прижал ее к стене здания и начал целовать, сначала лоб, щеки, а потом резким движением переключился на шею. Тоня прыснула смехом, и забилась как попавшая в силок птица, отчаянно крутя головой то влево, то вправо, пытаясь увернуться от моих щекочущих поцелуев. Заливистый смех ее со всхлипываниями звенел прямо у меня над ухом. Это была самая прекрасная музыка. Потом смех, постепенно затухая, стал перемежаться вздохами, похожими на звуки человека, входящего в холодную воду, а потом переходить в какое-то сопение и пыхтение. Я уже знал это состояние. Это было возбуждение. Я открыл для себя, что при всей жестокости пытки, которой была для Тони щекотка, в определенные моменты и в определенных местах воздействия она производила на нее необычайно возбуждающий эффект. Взгляд ее становился влажным от слез смеха, губы холодными, а ноздри раздувались, издавая те самые смешные звуки пыхтящего ежика. Наконец, остановившись, я опустился на корточки, задрал ее белый вязаный свитер и расстегнул верхнюю пуговицу джинсов. На меня бессовестно уставился соблазнительный глубокий пупочек с крохотной коричневой родинкой с левой стороны. Чуть ниже на нежной коже животика бледно-розовой полоской отпечатался след от джинсов. Это была прекрасная картина. Сначала какое-то время я просто любовался видом ее чудного животика, словно пытаясь запомнить каждую деталь навсегда. Потом я поцеловал ее чуть ниже пупка. С резким вздохом, живот Тони втянулся. Я засунул язык в пупочек, а потом уже стал щекотать ее, целуя, полизывая и покусывая нежнейшую кожу пузика. «О нехееет….!» - захныкала Тоня. Она вновь залилась смехом, подпрыгивая на месте, сгибая коленки, извиваясь и пытаясь меня всячески оттолкнуть. «Зай…зай..зайкаа…» - пыталась выговорить она сквозь смех, который становился уже беззвучным. Наконец, я остановился. Тоня тяжело дышала. Ее распущенные волосы прилипли к губам. Теперь уже я не мог больше терпеть. Практически не дав ей опомниться, я резко схватил ее за руку и потащил в глубину леса… Еще раз с грустью посмотрев на бутылек, я сделал последний глубокий вдох. Мне показалось, что запаха уже почти не осталось. Я взял от него все до последней призрачной капельки. Я вспомнил, как, спустя пару часов полета над океаном по пути в Нью-Йорк, я вставил в плеер кассету, которую она записала для меня на память. Это она меня попросила включить ее именно там, на высоте 9 тысяч метров. Она будто чувствовала, что после этого американского лета в разлуке нас уже не будет. В ее голосе слышались нотки прощания. «Сегодня был прекрасный день. Ты довел меня просто до экстаза – ты устроил мне сеанс щекотки и умилялся от того, как я пыхчу, когда возбуждаюсь…» - мурлыкал в наушниках ее милый голос. Удивительно, но за все несколько месяцев, что мы были вместе, мы так ни разу и не обсудили тему моего отношения к щекотке. Для нее это так и оставалось ее «маленькой проблемой». А вот, что, по ее мнению, в действительности это было для меня, я так и не узнал. Наверно, она думала, что я просто умело пользуюсь ее слабостью ради забавы. Впрочем, для меня это было и не важно. Я просто наслаждался каждым днем, проведенным с ней… Несколько лет назад я продлил жизнь маленькому розовому пузырьку, когда попросил Тоню оставить мне его на память. Но вот настал день отпустить эту память навсегда. То, что было – прошло. И сейчас где-то колокольчиком звучит ее смех. И сейчас кто-то, наверно, борется с ее «маленькой проблемой». А мне лишь было бы только приятно узнать, что за эти годы, может быть, откуда-то из дальнего уголка своей жизни она тоже хоть раз достала что-то, что заставило ее улыбнуться, вспомнив те дни, улыбнуться так, как заставлял улыбаться ее я. Я открыл мусорное ведро и выкинул бутылек туалетной воды Shiseido Energizing Fragrance. *** Все права принадлежат rus_tk
Ответов - 7
Wilka: Хорошо!Романтично!Но мне больше нравится насилие.
dust: Годно!
tic: мне понравилось
trickster: Отличный рассказ!
Таира: Рассказ замечательный!
Коракс: Прекрасно! Читал с искренним удовольствием)
svs: Лёгкий приятный рассказ)
полная версия страницы