Форум » Творчество форумчан » «Девушки с завода» » Ответить

«Девушки с завода»

SpiralExistence: О существах, которые жили на территории почти заброшенного завода, знали все взрослые из окрестных поселений. Никто никогда открыто не говорил о них, не упоминал даже вскользь, предпочитал не вспоминать лишний раз о существовании этих монстров. Так велик был людской страх перед ними, перед той таинственной и, наверняка, жестокой и безумной целью, с которой они были рождены. Этот страх был самым откровенным, самым «чистым», не искажённым никакой примесью посторонних чувств — ведь «девушки с завода» были самым что ни на есть «воплощением ночных кошмаров». Поэтому те, кто хотя бы раз встречался даже всего с одной из них, испытывал ужас вне зависимости от своей храбрости или трусости — ведь даже самый смелый человек может проснуться в холодном поту от кошмарного сновидения. Кое-кто из молодёжи порой кичился тем, что спокойно вынес ночную встречу с одной из «девушек с завода», но правда была в том, что никто из них никогда даже издали не видел не только этих существ, но даже и близко не подходил к тем местам, куда они ночами забредали, и ни разу не видел построек завода с расстояния более десятка километров. Те же, кто по своей глупости всё же решался зайти туда, уже никогда ничем таким не хвалился, а лишь начинал заикаться или дёргаться при каждом неожиданном шорохе — хорошо ещё, если эти симптомы проходили достаточно быстро. Так или иначе, «девушек с завода» боялись, хотя толком не могли объяснить причины этого — монстры никогда не уходили далеко от завода и нападали только на тех, кто сам туда по собственной глупости забредал. Они, похожие на людей, своим видом могли привести в ужас любого человека: неимоверно бледные, но в абсолютно чёрной одежде, которую можно было легко посчитать частью их тел, с горящими жестоким огнём глазами, что светились в ночной темноте — они и были созданиями, живущими во мраке и любящими его. Таким не было места в нормальной людской жизни, поэтому всё, что должно было связывать их с человеческим обществом, было уничтожено; в тоже время, все вместе они образовывали некое подобие семьи — и их отношение друг к другу было соответственным. Но их надорванная, совершенно извращённая психика, мыслительный процесс, который находился за гранью логики и каких-либо моральных норм, и надломленные, хаотические чувства, которые они испытывали друг к другу, — всё это не могло не сказаться на этой т.н. «семье». Многие из них искренне желали убить кого-нибудь из своего числа — обычно того, кого сильнее всего любили; для них такое казалось самим собой разумеющимся и не вызывало никаких душевных терзаний и метаний. Давно отброшенные и забытые человеческие сути этих кошмарных порождений неизвестного безумного творца порой проявляли себя в самых неожиданных местах: Например, одна из них смастерила из ветки дерева, найденной где-то во время ночных прогулок, простую свирель и теперь часто играла на ней, уединившись в узком пространстве между стеной здания и каркасом сломанной и завалившейся набок старой перерабатывающей сырьё машины. Другая часто приносила с собой яблоки и, реже, груши, которые пыталась предлагать и остальным, но никто не брал; в итоге сама она обычно и съедала все фрукты, притом не оставляя ни сердцевин, ни черенков, — медленно, постоянно давясь, т.к. её организм отказывался принять в себя столь чужеродную ему субстанцию, которая, конечно же, не была для него пищей. Или вот ещё один случай: Однажды (всего один раз) я заметила, как одна из этих чудовищ тайком ото всех, проткнув себе мочку левого уха ржавым гвоздём, смотрела на своё отражение в отполированной пластиковой пластине, улыбаясь такой же безумной улыбкой, какой только и могли улыбаться эти ужасные создания. Возможно, в их мозге, начинённом до предела всевозможным высокоточным оборудованием, порой всплывали какие-то обрывочные воспоминания о жизни до превращения в монстров — и тогда они совершали что-то, смысла чего сами не понимали, но всё равно хотели продолжать делать. Сама я была чем-то средним между человеком и «девушкой с завода» — хотя моё тело и изменено приблизительно таким же образом, как и их тела, но ЦНС была не тронута. Поэтому я мыслила вполне по человечески, но, ощущая себя чем-то серьёзно отличающимся от остальных, много времени проводила здесь, на территории завода, в компании этих местных жителей. Я знала достаточно о них и о том, что породило их, чтобы более не испытывать никакого страха даже в присутствии многих «девушек с завода». В их обществе для не очень внимательного стороннего наблюдателя я бы никак не выделялась среди остальных. Точно также я не бросалась в глаза и в толпе обычного народа в любом из окрестных селений — как ни странно, но этим я, пожалую, доказывала очень близкое сходство тех существ и людей, которые их смертельно боялись и, наверное, просто ненавидели. В конце концов, при очень внимательном взгляде на этих якобы «чудовищ», узнать в них лишь несколько странным образом изменённых людей не составляло труда. Я точно не знаю, как именно их «переделали», но совершенно ясно, что родились они все обыкновенными людьми. Вероятно также, что все они имели какие-то общие черты, по которым и отбирались из общего числа новорождённых детей; думаю, большинство из них были смертельно больны и не могли бы прожить нормальную человеческую жизнь. Приблизительно 20 лет назад их похитили и, предварительно напичкав различными кибернетическими имплантатами, заразили каким-то необычным вирусом, который в кратчайшие сроки поразил каждую живую клетку, после чего разрушился. Смысл всего этого мне не ясен; скорее всего, это был просто какой-то эксперимент. Слышала также, что вирус тот был выведен из некой случайно найденной внеземной культуры, которая одним своим существованием нарушала известные людям законы жизни; впрочем, у меня нет никаких сведений, указывающих на то, что вся эта история — не байка и не совершенная ложь. Я вижу лишь результат — этих самых «изменённых» существ. *** Среди всех «девушек с завода» выделялась одна — самая первая из всех, т.н. «Тестовый образец №1», она же «Мама» и «Первая» — как старшая, она занимала главенствующее положение среди остальных; также она была той, на чьей основе «производились» все последующие. Она была с не такой уж и бледной кожей, с малиновыми глазами и длинными белыми волосами; действительно красивая девушка. Обычно проводила время в самой глубине бывшей заводской территории, проще говоря — на свалке, где из деталей давно остановившихся машин собрала себе «домик»: десятиметровый купол, на вершине которого куски арматуры образовывали чёрный семилепестковый цветок, похожий на корону. Поведение Первой тоже было иным: она проявляла эмоции куда чаще своих «потомков», имела чувство юмора (хотя сама и не шутила никогда), как и я часто просто наблюдала за остальными издали — так, чтобы е не могли заметить. Мы вообще с ней часто встречались, но почти не разговаривали, только сидели рядом и следили за происходящим вокруг. Несколько раз Первая покидала территорию почти окончательно заброшенного завода и отсутствовала по много дней. У неё был длинный плащ с капюшоном, надев который она могла свободно бродить среди людей, — и никто из прохожих не пугался её: мало ли на свете девушек с волосами цвета чистого снега и глазами цвета зари пред рассветом? Поэтому она лучше остальных понимала людей и их страх перед её «детьми». После очередной такой прогулки Первая стала пытаться укрепить связи между различными «девушками с завода», делая их общество ещё более похожим на семью. Тогда-то она и сказала остальным называть её «Мамой». Но это было слишком сложно даже для неё: как я уже говорила, некоторые девушки враждовали между собой вплоть до желания убить друг друга, объясняя такое отношение как раз семейными чувствами и любовью. Особенно проблемными в этом плане были трое существ: Четвёртая, высокая девушка с длинными чёрными, багровыми на концах волосами; красно-розовыми глазами; скелетообразными руками, пальцы которых имели кривые трёхгранные чёрные когти; двумя торчащими из головы наподобие рогов устройствами, назначение которых мне было неизвестно; и красивой формы небольшой грудью. Вторая — худая тёмноволосая и синеглазая девочка с небольшими металлическими крыльями за спиной, чьё тело в некоторых местах было покрыто маленькими «выростами», которые, вероятно были наружной частью тех устройств, которые заменяли ей большинство внутренних органов — почти ребёнок внешне (хотя возраст был не меньше 20-и лет) с едва заметными только начавшими «распускаться» бутонами юных грудей. И Седьмая, одна из самых «человечных» внешне заводских чудовищ, низкорослая коротковолосая девушка с единственными наблюдаемыми признаками кибернетически и генномодифицированного существа — оранжевой коробочкой, выходящей из головы над левой бровью (которую легко можно принять за обыкновенную заколку для волос), и полупрозрачной «наклейкой» на предплечье левой руки (датчиком химического состава окружающей атмосферы, уже давно переставшем работать). Вторая и Седьмая проводили всё время вместе, относясь друг к другу, пожалуй, как настоящие сёстры (Вторая — старшая, Седьмая — младшая); нападали и подвергались ответным атакам Четвёртой, которая просто обожала ломать всякие крупные конструкции (в основном она либо дремала где-нибудь в тени, либо перепиливала и перерубала на части очередную старую машину в каком-нибудь помещении завода). Хотя до сих пор драки этих трёх девушек не принесли никому крупного вреда, но было странным надеяться, что так будет продолжать сколь угодно долго. И, конечно же, рано или поздно одна из сторон конфликта сможет одолеть другую, когда Первой или ещё кого-нибудь, кто бы смог их разнять, не окажется поблизости; или же, что ещё хуже, пострадают совершенно сторонние люди или монстры. Определённо, надо было срочно что-то предпринимать для примирения девушек. Простейшим решением было бы убийство либо Четвёртой, либо «сестёр», но Первая не хотела идти на такое — ведь она хотела создать себе семью, в которой все члены относились бы друг к другу более человечно; определённо, убийство было противно самой этой идее. Потратив на раздумья почти год, Первая, наконец, нашла возможность повлиять на ненавидящих друг друга девушек, почерпнув идею из наблюдения за детской игрой во время своей последней прогулки по близлежащим селениям. *** После очередной стычки девушек, Первая попросила помочь ей с претворением этого плана в жизнь; плана, в котором главная роль была отведена как раз мне. Я не знаю, насколько верно Первая поняла смысл увиденной ею в селении сцены, но, похоже, она всерьёз считала, что сможет прекратить раздор троих своих «детей». На самом деле, то, что хотела сделать с девушками их «Мама» — совершенно обыкновенная щекотка; весьма милый и просто замечательный метод воздействия, хотя я и сомневалась, что он окажет хоть какой-нибудь эффект на кого-нибудь из этих существ. Эти мысли я озвучила вслух и предложила провести что-то вроде предварительной проверки — попытаться пощекотать саму Первую с целью узнать, как будет реагировать на это её тело. Конечно, нельзя будет полностью всерьёз воспринимать результат испытания, ведь у каждой «девушки с завода» организм был изменён своим, отличным от остальных образом; даже если одна и боится щекотки, любая другая может её просто не замечать. И всё же Первая охотно последовала моему предложению: разулась и легла на плашмя валяющийся в грязи старый заводской сейф, положив ступни мне на колени; — до этого я сказала ей, что одним из наиболее восприимчивых к щекотке мест тела являются подошвы ног, а потом добавила, как красиво это должно быть — не совсем человеческая девушка, которой другая девушка жестоко щекочет бледные ножки. В этих замечаниях было и действительное желание помочь Первой в её затее (всё же я относилась к ней как к подруге), и мои собственные эротические фантазии и мечты — и я совсем не скрывала этого. Поэтому столь явное желание проверить щекотку на себе обрадовало и удивило в равной степени. Не медля более ни секунды, я одной рукой начала гладить поочерёдно обе предоставленные мне ступни от пяток к пальцам; этого оказалось достаточно, чтобы Первой захотелось одернуть ноги — я заметила это в её напряжении и коротких рефлекторных вздрагиваниях. Очевидная реакция раздражения и в то же время молчаливое согласие продолжать — определённо, девушка сама с интересом «исследовала» новое для себя ощущение, которое, вероятно, было для неё важно как сохранившаяся человеческая особенность тела; а, может быть, ей просто хотелось испытать свою силу характера, волей подавляя естественное желание тела избавиться от необычного чувства — думаю, что обе причины одновременно заставляли лежащую девушку терпеть мою мягкую щекотку. На что-то более активное и жестокое я переходить не собиралась, даже такая простая монотонная ласка была мне очень приятна — ощущения тёплой, чуть влажной кожи под пальцами и осознание того, какие чувства сейчас переживает нравящаяся мне девушка, практически незаметный, но всё же присутствующий в воздухе её аромат — всё это успокаивало и одновременно будоражило меня; и я могла просто продолжать своё нехитрое занятие, расслабившись и забыв обо всём на свете. Немного времени спустя я без какой-либо особой цели одной рукой погладила пальцами бёдра девушки, параллельно другой пощипывая её подушечки перед пальцами ног. Вряд ли это можно было назвать приставанием, вряд ли — лаской; уже это было как раз больше похоже на достаточно жестокую пытку щекоткой. От такой мысли мне вспомнились исторические описания таких методов допроса и наказаний, свои давние игры с детьми, в которых мы щекотали друг дружку, не придавая этому совершенно никакого серьёзного значения. Т.к. Первая никак особенно не отреагировала на внезапную смену места и силы щекотки, я решила проверить всё её кажущееся хрупким тельце на чувствительность к столь милому мне мучительному чувству, а потом подвергнуть оказавшиеся наиболее восприимчивыми места действительно жестокой щекотке, в которой от ласки бы не осталось ровным счётом ничего. Так я осторожно провела пальцами по всей длине ног Первой, её бёдрам, далее — талии, спине, животе, груди, рукам… В этот момент я видела её лицо — чуть растерянное, чуть удивлённое, очень заинтересованное и как будто бы выражающее если не стыд, то некоторое неудобство — эмоции, которые редко увидишь в столь странных, страшных созданиях. Поймав этот взгляд, девушка поймала мои руки своими, переплела наши пальцы; замерев, мы просто смотрели друг на друга — думаю, выражаемые нами чувства были почти одними и теми же: я тоже и была растеряна из-за странности ситуации, и боялась сделать подруге неприятно, и удивлена своей же смелостью и, возможно, порочностью, и стеснялась своих действий с существом моего же пола. Полминуты — я первая расцепила руки и села, откинувшись назад и вздохнув; она последовала моему примеру и также не проронила ни слова, погрузившись в раздумья о том, что между нами только что было. *** Мы провели в молчании оставшиеся до заката два часа, бесцельно бродя по руинам главного офиса, откуда можно было различить вдалеке огни ещё работающих секций завода. Эти места должным образом охранялись многолюдным гарнизоном — поэтому соваться туда было опасно и мне, и всем «заводским девушкам». В тех местах отсутствовали громадные производственные машины, остовы которых попадались на покинутой людьми территории; весь процесс был переоборудован по новейшим достижениям науки и техники. Время, когда занятые чудовищами сектора в последний раз были наполнены звуками кипящей работы, голосами людей, минуло уже почти полвека назад. Потом управляющая компания обанкротилась, а из-за ошибки персонала территория подверглась химическому и биологическому заражению, из-за которого даже сейчас обычным людям не рекомендуется бывать здесь. Идеальное место для таких изгоев общества, какими были «девушки с завода»; при такой точке зрения репутация безжалостных убийц (частично всё же основанная на правде) даже играла им на руку, дополнительно отгоняя незваных гостей подальше. А возобновление работ в отдалённых местах бывшего колоссального завода — всего лишь досадной, но совершенно некритичной мелочью, не стоящей какого-либо внимания… Продолжение ниже…

Ответов - 23, стр: 1 2 All

SpiralExistence: *** А потом прогремел взрыв. Облако ярко-алого пламени поднялось над одной из добывающих шахт вдали, потом мои улучшенные какими-то техническими штуками уши уловили едва слышимый заунывный плач целого хора сирен. «Туу-туу-уоо! Туу-ооэ-ооэ!» — простой сигнал из трех различных тонов подавался наряду с сигналами, возвещавшими о начавшемся пожаре и обрушении буровой установки; значение этого набора звуков — предупредить о вторжении, нападении. Первая быстро пришла к такому же выводу, что и я — скорее всего, кто-то из её «дочерей» зачем-то ворвался в человеческую зону, учинив массу разрушений и, скорее всего, убийств. Поэтому мы одновременно спрыгнули с вершины согнувшейся к земле радиовышки, на которую только что забрались, и побежали в направлении столба смолистого дыма, подпитываемого снизу как-то очень быстро затухающим огнём. Расстояние отсюда до пожарища должно было быть порядка четырёх десятков километров — слишком далеко, чтобы мгновенно оказаться там, но на самом деле не столь уж и далеко. Не одни мы заинтересовались происходящим на противоположном конце заводской территории. Из всех тёмных, пугающих мест выходили иссиня-чёрные в послезакатной тьме мрачные силуэты единственных (кроме крыс и им подобных тварей) жителей этой территории; их мерцающие неестественным светом глаза воззрели на пожарище, а лица некоторых даже расплылись в садистской улыбке — всё-таки этих девушек очень привлекали смерть и разрушения. Почти бесшумно среди искорёженных остовов промышленных машин пронеслась остроконечная тень — на своём мотоцикле (совершенно непередаваемо мрачного внешнего вида) к нам подъехала Вторая; и я с Первой вскочили сзади на этот быстрый транспорт и молча рванулись навстречу вновь начавшему разгораться вдали пламени. Стоя верхом на странном механизме, который, работая без единого звука, за несколько секунд разогнался до приличной скорости в 160 км/ч, я, наконец, смогла выбросить из головы минувшую несколькими часами ранее почти сексуальную, почти садистскую сцену; и просто запрокинула голову, подставив лицо встречному ветру, спокойно следя за проносящимися по бокам от нас трудноразличимыми в кромешной мгле зданиями, строениями и каркасами. Тело стоящей впереди Первой прижималось к моему, а при каждом толчке я упиралась грудью в её спину — на самом деле очень приятное обстоятельство, на которое и моя подруга должна была обратить внимания; но, конечно, она молчала и даже не пыталась обернуться — её мысли (как и мои, впрочем) в основном вращались вокруг возможного положения дел впереди, где зарево постепенно расширялось как из-за стремительного сокращения расстояния между нами и очагом пожара, так и из-за разрастания самого пламени во всех направлениях. Масштаб явно свидетельствовал о том, что большинство строений той зоны должны быть уже превращены в факелы; скорее всего, воспламенились и громадные резервуары с топливом и полезными ископаемыми. Человек не мог бы управиться с мотоциклом Второй — даже ей приходилось держать скорость не выше указанного ранее значения (хотя предел для этого транспортного средства был равен приблизительно 300 км/ч), чтобы успевать лавировать между хаотичным образом натыканных препятствий. И всё же это было несравнимо лучше марафонского забега на своих ногах; даже для всесторонне физически улучшенных существ наподобие меня или «девушек с завода». Где надо, Вторая объезжала очередное строение, где это было относительно безопасно — просто перелетала с одного наклонного подъёма — фактически, трамплина — к другому; не было ничего лучшего, чем просто довериться её мастерству управления безмолвным двухколёсным аппаратом, на которой она, бывало, часами рассекала высохшую глину этого многокилометрового пустыря; не то, чтобы она знала каждое препятствие на нашем пути, просто Вторая действительно была первоклассным мотоциклистом и отлично знала возможности именно своей машины; и даже в такой ситуации, как эта, когда нормального освещения критически не хватало, а единственным приемлемым источником света было удалённое пожарище, эта хрупкая, тощая девочка при помощи одного своего нормального и одного «переделанного» глаза определяла точное расстояние до любого строения в радиусе 200—300-от м от себя и принимала единственно верные решения в деле выбора кратчайшего безопасного пути. Поэтому мы с Первой расслабились и просто наслаждались ветром, думая о том, что предпринять по прибытию в точку назначения. Проблемой был поиск вероятной виновницы взрыва и последовавшего за ним пожара в царящем там хаосе; огонь покрывал площадь не менее, чем в квадратный километр — сомнительно, что такое могло хотя бы как-то серьёзно навредить «девушке с завода», находись она даже в центре этой геенны, но это очень бы затруднило её обнаружение. Тем более, всегда стоит учитывать такой вариант, что ни одна из «дочерей» Первой не была замешана в катастрофе; или же что она уже успела сбежать оттуда в любом направлении. В течение нескольких минут мы достигли границы заброшенных территорий; здесь была выстроена гладкая стена высотой метров в 50—60, призванная оградить рабочих завода и многочисленных шахт и карьеров от любого врага (в первую очередь, конечно, от монстров навроде Первой и её «дочерей»), — это заграждение оказалось проломленным сразу в нескольких местах на промежутке в 300 м; также по нам никто не отрыл стрельбу — как должно было случиться, будь всё в порядке. Мы замедлились до скорости бега среднестатистического киборга и въехали внутрь сквозь ближайшую дыру. Несколько постов охраны, складские домики, стоянка добывающих машин — здесь было разрушено всё; не огнём, который сюда ещё не добрался, а каким-то холодным оружием с, должно быть, гигантскими лезвиями; трупов видно не было, что давало надежду на то, что напавший просто бесцельно крушил всё вокруг себя, не заботясь о вырезании людей. Мы проехали ещё около 800 м, когда достигли края одного из карьеров; оказалось, весь видимый нами огонь горел на его дне — поэтому огонь и не перекинулся на остальные строения и при счастливом стечении обстоятельств мог вообще сам по себе постепенно затухнуть, израсходовав всё топливо. Однако высота пламени поражала — глубина карьера была почти 150 м, а некоторые языки врывались в ночное небо над нашими головами; подхваченные конвективными потоками мелкие фрагменты чего-то, находившегося на дне громадной ямы, взлетали даже над верхней границей пламени и, пылающие, либо уносились вместе с дымом, либо сыпались на окружающую территорию, грозя создать новые мелкие очаги возгорания. Над «факелом» кружили пожарные вертолёты — но что они могли поделать с таким масштабным огнём? Активно тушились только подожжённые огненным «дождём» окрестные здания; единственно верная тактика в данном случае — дать «факелу» самому угаснуть, а пока этого не произошло, препятствовать увеличению масштабов катастрофы. Мы объехали карьер по его краю и оказались в районе площадки для вертолётов; здесь собралась толпа людей в разных униформах — пожарные, охранники, учёные, инженеры, водители наземного транспорта и пилоты, простые рабочие; постоянно поднимались в воздух и опускались летающие машины. Все силы были брошены на тушение и эвакуацию. Мы находились в тени какого-то длинного узкого здания между аэропортом и горящим карьером, поэтому вряд ли могли быть замечены кем-либо. По обрывочным фразам, произносимым несколькими служащими в ручные репродукторы, стало понятно, что горит каким-то образом оказавшийся на дне карьера тяжёлый газ, а виновницей поджога была одна из «девушек с завода», которую пока что не убили и не поймали. Следовательно, нам надо было как можно скорее приступать к её поискам, стараясь не привлекать внимания к себе. Тишина работы двигателя мотоцикла Второй оказалась как раз кстати — по крайней мере, нас не выдавал никакой звук. Мы на скорости в 50—60 км/ч ехали вглубь человеческой территории, оставив позади освещавший всё вокруг себя «факел». По мере того, как мы удалялись от него, случайно попадающихся нам на пути людей становилось всё меньше; однако немного в стороне пару раз мелькали скопища из тысяч человек — это были команды других карьеров и шахт, которые сейчас прекратили работу и ждали приказа сверху о том, что делать дальше. Наконец, Первая заметила указание на то, что движемся мы в верном направлении (выбранном изначально как наиболее удобный путь для бегства после поджога), — разрушенный таким же оружием, как и большая стена, буровой механизм. В 5о м западнее валялась неаккуратно «срезанная» вышка, за ней — проломленный забор; не было сомнений — здесь прошла берсеркнутая «девушка с завода». Всего пять минут — и мы увидели её: тонкий тёмный рогатый силуэт с полутораметровым мечом-пилой в руках, развивающиеся на ветру длинные волосы, горящие глаза, безумная улыбка. У Второй хватило ума (наверное, из-за присутствия Первой) не рвануться немедленно атаковать её, хотя и не было сомнений, что стоящее перед нами существо было Четвёртой. Она заметила нас и, похоже, просто ждала, не нападая на Вторую и не убегая от Первой. Она не пошевелилась даже тогда, когда её «Мама» с большой белой косой с переливающимся различными цветами из-за дифракции лезвием — её личным оружием — сошла с мотоцикла и направилась к ней. Одновременно я заметила на лежащую в стороне Седьмую с многочисленными царапинами по всему телу, но без серьёзных ранений; похоже, Четвёртая напала на неё в отсутствии Второй и долгое время гнала по человеческой территории, дополнительно ломая некоторые попадающиеся на пути строения. Боя между Первой и Четвёртой не состоялось, т.к. рогатая девушка просто отбросила свой меч-пилу и опустилась на одно колено перед своей «начальницей»; Седьмая встала и также склонилась перед ней, предварительно выйдя на открытое пространство между домами. Обеих виновниц нападения на людей Первая тросом привязала за шеи к мотоциклу, мне кивнула занять место водителя, Вторую посадила мне за спину, а сама расположилась за ней, повернувшись лицом к привязанным пленницам. Я на небольшой скорости, достаточной, чтобы бегущие своими ногами Четвёртая и Седьмая поспевали, проехала самыми тёмными и безлюдными местами обратно к дырам в стене на границе зоны; хотя охранники уже начали сюда возвращаться, мы смогли проскользнуть незамеченными, т.к. прожекторы ещё не успели включить. Там я по просьбе Первой поехала быстрее, вынуждая пленниц бежать во весь опор. Так меньше чем за час мы доехали до «селения» «девушек с завода». *** Здесь уже собрались все «дети» Первой — около полусотни чудовищ со светящимися глазами, юных девушек, которые были изменены до неузнаваемости много лет назад. Они молча приветствовали наше возвращение, с интересом ожидая продолжения занятного для них зрелища, начавшегося с далёкого взрыва и закончившегося пока что приездом меня, Первой и Второй обратно с двумя виновницами всего произошедшего; некоторые из них с удовольствием бы посмотрела на то, как Четвёртую и Седьмую убьют каким-нибудь не банальным способом, но, как я говорила ранее, Первая лишать жизни никого не желала. Зачинщиц должны были защекотать как минимум до потери сознания — так решила их «Мама». Кроме неё самой и меня никто не знал ничего о щекотке, даже не подозревал о существовании такого чувства, поэтому ни зрители, ни Четвёртая с Седьмой ничего не подозревали, когда Первая приказала двум провинившимся «дочерям» разуться и, прислонившись грудью к стене, оставшейся от какого-то строения, замереть, приподнявшись одной ногой на пальцы, а другую держа в воздухе откинутой назад. Обе беспрекословно выполнили приказ, при этом Седьмая казалась грустной и растерянной, а Четвёртая всё также жестоко улыбалась — лучше сказать, скалила зубы. Как в некотором роде даже жертве Седьмую дали щекотать её подруге Второй; Четвёртая же — истинная виновница — стала жертвой сразу меня и Первой. Вторая, которой Первая лишь кратко пояснила, что нужно делать, старательно гладила ноги подруги от бёдер до пальцев, совершенно не понимая, какие страдания вызывают её нехитрые движения у Седьмой; а та явно была весьма чувствительна к щекотке — плотно сжала губы, напряглась всем телом, но ни разу не дёрнулась и не издала ни звука. Первая некоторое время наблюдала за этим, потом переключила внимание на Четвёртую. Обхватила её открытую талию пальцами, провела руками вверх по бокам тела, забралась под не застёгнутую куртку девушке в подмышки; рогатая маньячка вдруг выгнула спину назад и мелко задрожала — удивительно, но её реакция была куда сильнее «тихони» Седьмой. Поняв это, Первая просто продолжила перебирать пальцами у неё в подмышечных ямках, иногда слегка пощипывая кожу или как бы массируя её круговыми движениями. Я в это время кончиками ногтей царапала пространство под пальцами Четвёртой — левая её нога, которая лишь пальцами касалась земли, вообще никак не могла защититься от моих прикосновений, правую же я быстро привязала к торчащему из бетона куску арматуры. Где-то раз в три минуты я оттягивала эластичный материал чёрных шорт рогатой девушки и обеими руками быстро проглаживала внутреннюю поверхность её бёдер и самый низ живота; при этом Четвёртая рефлекторно отстранялась, но всё-таки не отдёргивалась от меня, следую приказу «Мамы» не шевелиться. *** Это наказание для девушек растянулось на много часов и продлилось до рассвета; впрочем, Седьмая просто упала от бессилия намного раньше, и Первая пожалела её, разрешив Второй прекратить её мучить; она с почти потерявшей сознание подругой на руках немедленно скрылась в тени заброшенной радиовышки, провожаемая взглядами тех «девушек с завода», которым ещё не надоело смотреть за происходящим, — они надеялись увидеть кровь и смерть, а какая-то щекотка, которую никто из них даже никогда не испытывал сам, казалась совершенно скучным зрелищем. Четвёртая, хоть и оказалась такой чувствительной девушкой, в итоге так ни разу и не рванулась и не издала ничего, кроме тихих вздохов и иногда мычания. Но при этом она вся дрожала и быстро взмокла, к утру дышала отрывисто и поверхностно и постоянно беззвучно плакала; садистский оскал с её лица исчез, сменившись растерянным выражением и испугом, быть может — даже стыдом в глазах. Временами она мотала головой, при этом концами рогов задевая стену — раздавался скрежет, и сыпались кирпичные крошки. Утром она также, как до этого Седьмая, рухнула без чувств, но была подхвачена Первой; примерно десять оставшихся зрителей сразу заинтересовались — а уж не умерла ли она? И также быстро вновь заскучали: рогатая девушка всего лишь уснула. Первая за всё это время не проронила ни слова, ничего не объясняла и вслух никого не обвиняла — обе провинившееся девушки отлично поняли, за что их щекочут, и теперь навсегда должны были запомнить, что с ними сделают, устрой они ещё хотя бы одну потасовку между собой. Даже Вторая, которой никто даже не касался, видела, как щекотка действует на её лучшую подругу, сама её мучила — а этого вполне достаточно для жгучего нежелания самой испытывать что-либо подобное или видеть страдания дорогой ей Седьмой. Для этих двух подруг всё действительно было кончено, а вот Четвёртую Первая ещё не простила; поэтому, когда та придёт в себя, пытка для неё повторится. И это будет происходить снова и снова до тех пор, пока светловолосая Первая не будет уверена, что эта рогатая девушка больше никогда не возьмётся нападать и на «девушек с завода», и на людей. P.S.: Без вычитки — как и обычно. Обязательно нужны комментарии с дельной критикой и замечаниями!

adm-shekotun: Ну, что сказать. Несомненные плюсы - отсутствие вспоротых брюшных полостей, выколотых глаз, и школьниц. Сюжет, опять же, вне обычного форумского подхода. Нет банальностей форумских шаблонов. Из минусов. Для текста такой продолжительности не хватает "крючков". Удерживать внимание можно только каким-то дополнительным усилием. Хотелось бы или большей динамики, или немного другого языка, большей образности. Опять же, начало рассказа, уже само по себе, не провоцирует на дальнейшее чтение, а уж с учетом репутации автора - вообще. Не удивлюсь, если ни кто и не прочитал, кроме меня. При все при том, рассказ очень неплох и, в рамках форума - небанален, хотя и абсолютно характерен для автора.

SpiralExistence: To adm-shekotun: Ага, спасибо за комментарий. «Несомненные плюсы - отсутствие вспоротых брюшных полостей, выколотых глаз, и школьниц.» — Это ведь не плюс совсем, но и не минус. Просто образные / сюжетные составляющие рассказа, можно сказать — мини-недоштампы; — в одном произведении такие «кирпичики» одни, в другом — другие. А ведь жестокость, насилие и педофилия — как раз таки замечательнейшие темы для написания каких-либо художественных текстов. Просто отбрасывать такие темы прочь — это мало того, что пресловутый «взгляд через розовые очки», так ещё и упрощение, сокращение собственного мировоззрения. Про «крючки» соглашусь. Пожалуй, в этом направлении мне и нужно работать. Но с тем, что написано далее, не всё понятно. «или большей динамики» — Т.е. «резать» описания, а больше внимания уделять действию? Это уже совершенная деградация стиля. «или немного другого языка, большей образности» — Я использую не самый простой язык, сложные синтаксические конструкции, длинные предложения. Разве легко читаемая образность не ухудшит текст, не сделает его менее серьёзным, чем у меня сейчас? Если делать выбор между серьёзностью и лёгкостью читаемости текста, то первое для меня важнее. Вообще, в идеале хочу добиться от себя совершенно лишённой эмоций манере повествования, близкой к сухой хронике событий. Про репутацию. Так она плохая как раз из-за того, что я не следую форумным шаблонам (не только в рассказах — вообще практически ни в чём).


adm-shekotun: SpiralExistence пишет: Просто отбрасывать такие темы прочь — это мало того, что пресловутый «взгляд через розовые очки», так ещё и упрощение, сокращение собственного мировоззрения. Смешно. Есть ещё масса различных тем, например процесс дефекации, гниения органики, совокупления с собачками. Увы. Мы здесь, своими руками, сильно себя ограничили, отбросив столь благодатные направления. И наше мировоззрение валится в пропасть розовых очков. Плачу. Немного обнадёживает мысль, что не встречающиеся в твоих рассказах иные темы нам все же доступны. И в эту пропасть валиться будем вместе, только очки будут разные. Прихватив с собой некоторое количество ограниченных русских классиков с зарубежными в придачу. SpiralExistence пишет: Я использую не самый простой язык, сложные синтаксические конструкции, длинные предложения. Разве легко читаемая образность не ухудшит текст, Сложные языковые конструкции не есть ещё признак "хорошести" текста. Это недостаточное условие. И необязательное. Да и с серьёзностью все не так однозначно. Военные сводки не отличаются сложной конструкцией, однако и на фельетоны мало похожи, да "До свиданья друг мой.." тоже не развлекательное чтиво, мне кажется. SpiralExistence пишет: хочу добиться от себя совершенно лишённой эмоций манере повествования, близкой к сухой хронике событий. А это уже вообще плохо вписывается в сложные конструкции. Точнее - совсем в стороне. SpiralExistence пишет: она плохая как раз из-за того, что я не следую форумным шаблонам Не, это самоуспокоение. Дело не в шаблонах. А в пренебрежении аудиторией.

SpiralExistence: «Смешно. Есть ещё масса различных тем, например процесс дефекации, гниения органики, совокупления с собачками. Увы. Мы здесь, своими руками, сильно себя ограничили, отбросив столь благодатные направления. И наше мировоззрение валится в пропасть розовых очков. Плачу. Немного обнадёживает мысль, что не встречающиеся в твоих рассказах иные темы нам все же доступны. И в эту пропасть валиться будем вместе, только очки будут разные. Прихватив с собой некоторое количество ограниченных русских классиков с зарубежными в придачу.» — А вот это просто абсурд, полученный из неверного толкования моих слов. У меня было: «Просто отбрасывать такие темы прочь — это мало того, что пресловутый «взгляд через розовые очки», так ещё и упрощение, сокращение собственного мировоззрения.» А это совершенно не значит, что надо всем художникам обязательно хотя бы раз затронуть всевозможные считающиеся неприличными и недопустимыми мотивы. Но речь идёт только об отбрасывании со стороны читателя / зрителя / критика; само выделение некоторого списка «запрещённых» тем, которые сами по себе являются минусом для любого произведения, — бред сивой кобылы. Конкретно по этому: «Есть ещё масса различных тем, например процесс дефекации, гниения органики, совокупления с собачками.» — А почему бы и не писать на эти темы? Лично мне они не интересны, поэтому я такого делать не буду. Но, опять же, не повод ругать или преследовать автора, который пишет что-либо подобное только из-за этого. А вообще, выворачивание смысла слов оппонента, подмена смысла утверждений, придирки к словам и прочее в таком роде — пустая демагогия, а не аргумент. Кстати, меня конкретно насилие и кровь не интересуют; психология, мысли, желания, личность персонажей-маньяков — то, про что я хочу сочинять. И жестокость нужна именно для этого. Напротив, педофилия привлекает сама по себе, т.к. я частично педофилка (на самом деле — эфебофилка). «Сложные языковые конструкции не есть ещё признак "хорошести" текста. Это недостаточное условие.» — Согласна. «И необязательное.» — Согласна. Подобная манера письма меня привлекает, поэтому я не буду как-то упрощать свои тексты. «Да и с серьёзностью все не так однозначно.» — Я писать серьёзнее пока что не могу, а изменение стиля в пользу образности, которая бы помогала развитию у читателя интереса к тексту, откинет меня только назад. Пусть даже так я смогу добиться лучшего мнения о себе как о сочинителе, но такого практического опыта, как от написания сложных текстов, я с этого не смогу получить. Честное слово, я могла бы писать легко и непринуждённо, даже, возможно, весело и задорно; просто это не то, к чему стремлюсь, но то, что бы мне самой показалось унылым и банальным. Про манеру, близкую к хронике событий. Это имеет отношение к серьёзности; именно такой её тип, как в хрониках, я хотела бы привнести в своё письмо. Вообще, это должен будет быть следующий шаг моей практики. «Не, это самоуспокоение. Дело не в шаблонах. А в пренебрежении аудиторией.» — Никакого самоуспокоения. Шаблоны можно считать созданными или введёнными как раз этой самой аудиторией. Поэтому пренебрежение аудиторией (которое у меня действительно присутствует) — суть следствие не следования шаблонам. А вообще, пишу я для себя, а не для читателей. И намеренно работать на аудиторию в соответствии с её желаниями не буду. Это не жёсткий отказ вообще обращать внимание на читателей; если бы были несколько интересных мне тем, я бы выбрала ту, что будет наиболее интересна и им. Но конкретно про этот форум: я не знаю, какого творчества от меня хотят остальные. Поэтому на данный момент я действительно полностью игнорирую чужие интересы.

Elen: SpiralExistence пишет: А вообще, пишу я для себя, а не для читателей. А к чему тогда эта просьба? SpiralExistence пишет: Обязательно нужны комментарии с дельной критикой и замечаниями!

SpiralExistence: To Elen: Чтобы писать лучше.

adm-shekotun: SpiralExistence пишет: Поэтому на данный момент я действительно полностью игнорирую чужие интересы. Тогда абсолютно наивно ждать хоть какой-то конструктивной реакции. Твои интересы - получить конструктивную обратную связь, дабы писать лучше. Почему это хоть как-то должно волновать хоть кого-то, если тебе интересы этого "хоть кто-то" полностью параллельны. Аудитория, видя пренебрежение, в лучшем случае ответит игнором. Что и происходит. SpiralExistence пишет: Но, опять же, не повод ругать или преследовать автора, который пишет что-либо подобное только из-за этого. Да, конечно. В среде профессиональных дефекаторов такой рассказ был бы пределом мечтаний. А вот в среде любителей пломбира, скорее всего, вызовет негатив в сторону автора, хотя бы потому, что цвет главного действующего предмета разный. А подчеркнутое, регулярное непонимания таких простых истин однозначно вызовет негатив большинства. SpiralExistence пишет: Кстати, меня конкретно насилие и кровь не интересуют; психология, мысли, желания, личность персонажей-маньяков — то, про что я хочу сочинять.. Ну, тогда вот конструктивная критика. Из рассказов как раз вот этого и не вытекает. Психология проходит штришком. Где-то далеко. Для понимания психологии не нужны колья. Сцен убийств может вообще не быть. Они не имеют ни чего общего с психологией. В эротическом фильме не слишком-то видна психология. Видны тело и секс. Но более ли это эротично, чем пара сцен из "Титаника", где они стоят на носу корабля, например, или рука, размазывающая конденсат по стеклу? Сомнительно. А вот чувств явное больше во втором случае. И психологии.

SpiralExistence: To adm-shekotun: «Тогда абсолютно наивно ждать хоть какой-то конструктивной реакции. Твои интересы - получить конструктивную обратную связь, дабы писать лучше. Почему это хоть как-то должно волновать хоть кого-то, если тебе интересы этого "хоть кто-то" полностью параллельны.» — Потому что значительно проще и быстрее написать небольшой, но дельный комментарий, чем рассказ такого объёма, как у меня. Также надо добавить, что я никакой нормальной критики не жду, т.к. уже не думаю сама, что смогу её тут получить; добавляю просьбу в конце каждого текста только «для галочки», надеясь на то, что кто-нибудь всё-таки решится что-то такое мне написать. Также человеку, читающему какое-либо художественное произведение, в подавляющем большинстве случаев неизвестны истинные намерения автора при его сочинении. Читатель видит лишь текст и не может только гадать, для себя или для кого-то иного писал автор; на самом деле, многие даже таким вопросом-то заморачиваться не будут. «Да, конечно. В среде профессиональных дефекаторов такой рассказ был бы пределом мечтаний. А вот в среде любителей пломбира, скорее всего, вызовет негатив в сторону автора, хотя бы потому, что цвет главного действующего предмета разный.» — Быть может. В переносе именно на мою личность и личности посетителей данного форума это будет означать, что вы все — не моя аудитория. С чем я буду полностью согласна. С другой стороны, для «описания» любого человека одного факта о нём будет невообразимо мало. Не стоит ограничиваться такой формулировкой, как «профессиональные дефекаторы» и «любители пломбира»; даже перечисление явных интересов одного конкретного человека может насчитывать десятки строк. Кстати говоря, я один раз пошла за желанием посетителей форума — написала рассказ без педофилии и расчленёнки. И ты единственный, кто написал мне после этого нормальный комментарий. Результат не сильно лучше и не сильно хуже того, что получался соотносительно «кровавым» моим сочинениям. И ещё добавка. Предположим, я зарегистрируюсь тут же под другим именем и никто не узнает, что это тоже я. И, проанализировав многие из понравившихся форумчанам рассказов разных авторов, напишу что-то подобное, что, скорее всего, вызовет у них самый благожелательный интерес и даже радость. Таким образом я смогу создать «новой себе» хорошую репутацию и получить гораздо больше комментариев. Но все эти комментарии будут относиться уже не к моему настоящему стилю; даже сочинять такие «заранее продуманные» вещи будет скучно — ведь они просто-напросто «не моё». Отсюда вывод: либо я пишу для себя, либо только для вас; т.е. я не могу быть «вашим» автором. Опять же, не та аудитория. «А подчеркнутое, регулярное непонимания таких простых истин однозначно вызовет негатив большинства.» — Я не пишу для большинства и не буду этого делать. Если писать для кого-то — то тогда для не очень большой категории людей. На интерес почти всех даже и замахиваться мне не стоит; бессмысленно. «Ну, тогда вот конструктивная критика. Из рассказов как раз вот этого и не вытекает. Психология проходит штришком. Где-то далеко.» — Да, это хорошая критика, за которую я только благодарна. Это я и сама вполне понимаю (мне, например, ни один рассказ свой же не нравится), для исправления этого мне и нужна практика. «Для понимания психологии не нужны колья. Сцен убийств может вообще не быть. Они не имеют ни чего общего с психологией.» — Так ты всё-таки считаешь, что сцены жестокости и педофилии портят рассказ. Тут особенно и возражать-то мне ничего не нужно: тебе не нравятся такие темы (и что бы я не сказала, это не изменится), мне эта тематика близка (любые твои слова тоже не сделают меня иной). И я, скажем, встречала людей, которые в разговоре про какую-то книгу серьёзно относили наличие крови и даже изнасилований детей к достоинствам этого произведения. А так, столь резкое отвержение определённых тем действительно сужает кругозор и «выбрасывает» много замечательных идей. Например, я видела картинку, на которой девушка разбилась насмерть, бросившись с крыши многоэтажки; и была очень красиво нарисована кровь — брызги в виде крыльев бабочки. Зачем мне считать эту картинку плохой, если она вызывает во мне лишь хорошие чувства? «В эротическом фильме не слишком-то видна психология. Видны тело и секс. Но более ли это эротично, чем пара сцен из "Титаника", где они стоят на носу корабля, например, или рука, размазывающая конденсат по стеклу? Сомнительно. А вот чувств явное больше во втором случае. И психологии.» — Только лишь потому, что во втором случае лучше сценарий и режиссёр не промах. И вот банальное порно эротикой называть, наверное, не стоит. Хорошей эротики вообще как таковой ну очень мало. А жаль.

lessi: adm-shekotun Да, конечно. В среде профессиональных дефекаторов такой рассказ был бы пределом мечтаний. А вот в среде любителей пломбира, скорее всего, вызовет негатив в сторону автора, хотя бы потому, что цвет главного действующего предмета разный. А подчеркнутое, регулярное непонимания таких простых истин однозначно вызовет негатив большинства. Все вы тут такие. Что SpiralExistence, что Мурчалочка, что остальные, которых не перечислишь. Так и норовят под видом тиклерского рассказа написать что-то нехорошее. Мне вообще интересно, тут есть хоть один тиклер?

marsylij: lessi пишет: остальные, которых не перечислишь ну это ты загнул есть довольно много, на мой взгляд, достойных рассказов SpiralExistence пишет: ну, комментариями авторов народ действительно не очень то балует но adm-shekotun пишет: начало рассказа, уже само по себе, не провоцирует на дальнейшее чтение, а уж с учетом репутации автора - вообще

adm-shekotun: lessi пишет: Мурчалочка А Мурчалочка здесь и не пишет. Это ты с другим местом попутал.

lessi: А Мурчалочка здесь и не пишет. Это ты с другим местом попутал. фетиш Мурчалочки http://shekotka.borda.ru/?1-10-80-00000002-000-0-0 http://tickle.ru/lib/ne_zhdi.htm Стало быть, ее аккаунт взломали.

lessi: Ну, что сказать. Несомненные плюсы - отсутствие вспоротых брюшных полостей, выколотых глаз, и школьниц. Я, знаете, совершенно не удивился, когда увидел тот рассказ. Потому что на ваших якобы тиклерских форумах и сайтах только и жди какого-нибудь бдсма. Наверное, я единственный тиклер.

Elen: lessi пишет: Наверное, я единственный тиклер. Видимо, да. Так поведай нам, убогим недотиклерам и недотиклям, что же такое настоящий тиклинг?

adm-shekotun: lessi пишет: Стало быть, ее аккаунт взломали Ну, как ты заметил, тем дело и ограничилось. И на сайте рассказов нет. А основные рассказы именно на сайте.

adm-shekotun: lessi пишет: что остальные, которых не перечи Нет, ты все же перечисли. С примерами, плиз.

adm-shekotun: SpiralExistence пишет: Также человеку, читающему какое-либо художественное произведение, в подавляющем большинстве случаев неизвестны истинные намерения автора при его сочинении. Читатель видит лишь текст и не может только гадать, для себя или для кого-то иного писал автор; на самом деле, многие даже таким вопросом-то заморачиваться не будут. Золотые слова. И автор должен выразить произведением то что думал, что хотел сказать, пусть даже только себе. Вот и проблема твоих рассказов, что не ясно, чего автор хотел. Полное впечатление, что хотел просто крови. Или девочек. Всё. Все остальное - связки между кровью, кольями и мучениями вообще. SpiralExistence пишет: Не стоит ограничиваться такой формулировкой, как «профессиональные дефекаторы» и «любители пломбира»; даже перечисление явных интересов одного конкретного человека может насчитывать десятки строк. Не забывай одну вещь.... Придя в театр на балет, с женой и детьми, сомнительно, что любитель ночной порнушки сильно обрадуется, увидав на сцене совокупление балерины с парой партнеров. Хотя, это ему интересно вообще, но не здесь и не сейчас. Так и для форума любителей пломбира, важен пломбир. И идут они туда за пломбиром, а не за съёмкой камерой в унитазе. SpiralExistence пишет: Так ты всё-таки считаешь, что сцены жестокости и педофилии портят рассказ. Не совсем верно. Если ты не сочтешь за труд и прочтешь один из моих рассказов, то там, в первой его версии, чувака убило ручкой воткнутой в глаз. Но рассказ не про это, и воспринят он был народом (за исключением пары человек) именно как рассказ о другом. Я не считаю, что сцены жестокости портят. Без таких сцен тот же Калигула был бы совершенно другим фильмом, не столь ярким и мощным. Но, если эти сцены оправданы, если они помогают раскрыть что-то, а не превращаются в сцены ради сцен. SpiralExistence пишет: Только лишь потому, что во втором случае лучше сценарий и режиссёр не промах. И здесь не могу спорить! Ты всё сама знаешь. Действительно, классному режиссеру не нужно показать все полностью, откровенно. Он все решает за счет иных инструментов. И это выходит много более эффектно, с большим воздействием. Только почему ты, сделав правильное заключение, не делаешь окончательного вывода? Подтяни весь остальной текст по глубине, и у тебя самой отпадет надобность в прорисовке этих сцен. Они просто будут лишними, читатель сам задумается и дорисует.

SpiralExistence: To adm-shekotun: «Вот и проблема твоих рассказов, что не ясно, чего автор хотел. Полное впечатление, что хотел просто крови. Или девочек. Всё. Все остальное - связки между кровью, кольями и мучениями вообще.» — Раз. В этом рассказе крови не было (или почти не было — уже не помню точно), прям уж так девочек тоже не было. Два. Конечно, я хочу описывать и кровь, и девочек; но это не главное. Мне более всего интересны маньяки: их внутренний мир, образ мыслей, та самая пресловутая психология и т.п. Точно так мне интересна и щекотка, но и она оказывается «оттенена» той темой, о которой я сказала. Отсюда замечание три: Многие рассказы посетителей форума (я не так уж и много их читала, но хотя бы представление составила — так что могу и ошибиться) кажутся мне написанными именно ради щекотки, а всё остальное — лишь связка. Конечно, мне это не нравится, поэтому точно так я писать никогда не буду. И вновь отсюда следует, что люди этого места — не моя аудитория. Четыре. То, что в моих рассказах присутствует чернуха, я отрицать не буду; надеюсь, что с практикой и временем это исчезнет. Мне лишь не нравится, что многие видят у меня только чернуху. «Не забывай одну вещь.... Придя в театр на балет, с женой и детьми, сомнительно, что любитель ночной порнушки сильно обрадуется, увидав на сцене совокупление балерины с парой партнеров. Хотя, это ему интересно вообще, но не здесь и не сейчас. Так и для форума любителей пломбира, важен пломбир. И идут они туда за пломбиром, а не за съёмкой камерой в унитазе.» — Согласна и повторяю в который раз: Этот форум не для меня, аудитория не та. «Не совсем верно. Если ты не сочтешь за труд и прочтешь один из моих рассказов, то там, в первой его версии, чувака убило ручкой воткнутой в глаз. Но рассказ не про это, и воспринят он был народом (за исключением пары человек) именно как рассказ о другом. Я не считаю, что сцены жестокости портят.» — О, значит, я ошиблась. Но у меня именно такое впечатление было. И вот другие люди (не ты) могут иметь именно то отношение к жестокости и педофилии, что я описывала ранее. «Без таких сцен тот же Калигула был бы совершенно другим фильмом, не столь ярким и мощным. Но, если эти сцены оправданы, если они помогают раскрыть что-то, а не превращаются в сцены ради сцен.» — И снова: в этой моей работе сцен, которые многие тут критиковали, нет; что нисколько не изменило реакцию большинства (кстати, lessi — замечательный пример того, что ругать меня будут в любом случае — а стараться угодить ему (ей) я не буду, т.к. абсолютно не понимаю, чего от меня хочет — да и желания нет). Добавлю (и вновь повторюсь), что хотела бы избавиться от такого представления событий, которые казались бы «сценами ради сцен». «И здесь не могу спорить! Ты всё сама знаешь. Действительно, классному режиссеру не нужно показать все полностью, откровенно. Он все решает за счет иных инструментов. И это выходит много более эффектно, с большим воздействием. Только почему ты, сделав правильное заключение, не делаешь окончательного вывода? Подтяни весь остальной текст по глубине, и у тебя самой отпадет надобность в прорисовке этих сцен. Они просто будут лишними, читатель сам задумается и дорисует.» — Я не это имела в виду. Талант не обязывает делать те же сцены секса краткими или не вполне откровенными. А так, конечно, спасибо. От тебя одного получила уже три замечания, с которыми согласна. Про «крючки», за которые цепляется внимание читателя. Про то, что я плохо вплетаю в текст психологию. И про «сцены ради сцен» — тоже ведь не намеренно, а значит, проблема именно в стиле. Проблема в том, что никто другой (кроме тебя) даже не попытался что-либо посоветовать; а так эти рекомендации, получается, чересчур индивидуальны. Как провести считать какое-нибудь анкетирование проведённым после опроса одного-единственного человека вместо как можно большего их числа. To lessi: Вот вы меня критикуете, а критики-то как таковой не даёте. Начали ругать — так хоть посоветуйте, как мне писать лучше. Может быть, я соглашусь с вашими аргументами, может — нет; факт в том, что просто заявляя, что я пишу плохие рассказы, вы ничего, фактически, не сказали, а просто выплеснули на меня свой негатив. Этого я не одобряю, а потому любые столь резкие, но малоинформативные заявления буду просто не принимать во внимание.

adm-shekotun: SpiralExistence пишет: а просто выплеснули на меня свой негатив. Ну, ты не обращай внимания. У него чего-то вообще попёрло. Не было человека, и вдруг нате вам. И тиклеры тут не те, и авторы, и создатели энциклопедии. Все не то делают. А свои таланты сам скрывает. ;)) SpiralExistence пишет: Многие рассказы посетителей форума (я не так уж и много их читала, но хотя бы представление составила — так что могу и ошибиться) кажутся мне написанными именно ради щекотки, а всё остальное — лишь связка. Да. Именно так. Не все, но очень многие. Если прочтешь Джул, или меня - увидишь, что не совсем все так. Но, все же, рассказы именно про щекотку. Как, собственно, и форум. Это не отвергает иных тем, но и не поощрает что-то, что большинством невоспринимается. И может оттолкнуть новых, тех кому опять же интересна щекотка. Замечу, что помимо щекотки у людей здесь куча иных интересов. И талантов. Которые раскрываются в иной жизни.



полная версия страницы